– Давайте отправимся в круиз, – сказал Адам, поднявшись на палубу. Его темные волосы выгорели на солнце, а кожа приобрела медовый оттенок. На нем были красные купальные плавки, майка и большие темные очки.
– А у нас есть время? – спросила Катринка.
– Немного есть. Мне что-то не сидится на месте. – С ним так было всегда, когда они останавливались, но они только вчера вечером прибыли из Сен-Жан-Кап-Ферра и решили провести день в порту. После завтрака они сразу же все обговорили.
– Могу поспорить, что тебе даже не нужны упражнения, чтобы оставаться в форме, – заметила Дэйзи, разглядывая широкие плечи и грудь Адама, его подтянутый живот, мускулистые руки и ноги.
Улыбаясь, Адам наклонился к Дэйзи, поцеловал ее в лоб и спросил шутливо:
– Не означает ли это, что ты бы предпочла иметь дело со мной, чем со своим красивым молодым шведом?
Она нежно коснулась его щеки:
– Как ты можешь задавать мне такие вопросы в присутствии своей жены?
– Это научит ее больше меня ценить, – ответил Адам, не глядя на Катринку.
– Больше, – засмеялась Катринка. – Когда я и так тебя обожаю.
– Вот это-то мне и хотелось услышать, – сказал Адам, улыбаясь. Она так хороша, подумал он, так умна и так мила. Почему же тогда так часто в последнее время она вызывает у него раздражение? – Мы отправимся в Бибион, – сказал он и поднял телефонную трубку, чтобы сообщить это капитану.
Все были на месте, кроме Натали, и обрадовались круизу, особенно Паиа и двое детей Гудменов. Вскоре трап подняли, и яхта медленно отошла от причала.
В открытом море было гораздо прохладнее. Гости бродили по палубам, вели бесконечные беседы, наблюдали за меняющимся пейзажем, восхищались морем, а дети без конца спрашивали, когда им позволят купаться.
– Что ты думаешь о Халиде? – спросила Дэйзи Лючию, которая проектировала интерьер его яхты и должна была бы неплохо узнать принца.
– Мне он нравится, – ответила Лючия.
– Он предложит Натали выйти за него замуж?
Лючия пожала плечами.
– А если и предложит, согласится ли она?
– Конечно, нет, – сказала Александра, которая многое считала немыслимым до тех пор, пока оно не происходило. – Она никогда не свыкнется с тем, чтобы стать кому-то второй женой. Одновременно я имею в виду.
– Почему? – сказала Дэйзи. – Ведь она же свыклась с тем, что была любовницей Жан-Клода. Сколько же лет? Пятнадцать? В наше время многие браки и то распадаются раньше.
– Ты ведь не думаешь, что Дэйзи действительно выйдет замуж за Бьерна? – через некоторое время спросила Лючия Катринку.
– Почему ты спрашиваешь? Она тебе что-нибудь говорила?
– Нет, но она, видимо, думает о замужестве.
– Она просто волнуется о Натали, – сказала Катринка.
Яхта проплывала мимо пляжей Лидо, удаляясь все дальше от Венеции.
– Ты счастлив? – спросила Дэйзи Бьерна, чье длинное красивое тело удобно устроилось в шезлонге рядом с ней. Цвет его волос напоминал золотистый шелк, а голубые глаза небо над Адриатикой. Он был актером, когда они встретились на лыжной трассе в Швейцарии, и к тому времени снялся в нескольких фильмах Бергмана. Она могла увидеть его в фильме «Фанни и Александр». Но она никогда не ходила на иностранные фильмы. По крайней мере до тех пор, пока не встретила его. Это было одно из многих удовольствий, которые он ей дарил.
Бьерн взял ее руку и поцеловал.
– С тобой я всегда счастлив, – сказал он, как и положено такому идеальному любовнику, как он. Дэйзи улыбнулась довольной улыбкой, а он подумал, что и в самом деле очень к ней привязан, хотя ее друзья, как бы они ни пытались соблюдать правила вежливости, несомненно, относились к нему с подозрением. Отдавая должное этим попыткам, он все-таки испытывал чувство неловкости. В конце концов, он не так уж много хотел от Дэйзи: возможно, съездить в Голливуд и получить какой-то шанс сделать карьеру в американском кинематографе. Но когда бы он ни упоминал об этом, она всегда отвечала отказом. И все же он был уверен, что когда-нибудь она сдастся, а пока он вил уютное гнездышко из тех небольших денежных средств, которые она ему регулярно давала, и практиковался в английском.
– Ты только посмотри, – сказал Ник, легким движением головы указывая на Дэйзи и Бьерна. – Просто умереть можно.
– Здесь этого хватает, – сказал Нейл. – Куда ни посмотришь.
Ник взглянул на невысокого, полного Нейла, с лысеющей головой и пышными усами, размышляя, стоит ли обижаться на его реплику, и решил ограничиться неопределенным смешком, а потом стал выспрашивать его о валютном курсе на Уолл-стрите.
– Когда столько денег переходит из рук в руки, – сказал Ник, – всегда возникает коррупция, а там, где есть коррупция, рано или поздно появится потребность в хорошем адвокате, вроде меня.
– Это крайне странный взгляд на вещи, – сказал Нейл. Ему никогда не нравился Ник, он был, как ему казалось, какой-то слишком прилизанный со своими гладкими черными волосами и какой-то смазливый. А на тех фотографиях в газетах он стоял, улыбаясь, рядом с каким-нибудь отъявленным мафиози и выглядел довольно зловеще. Жаль, что Александра и Лючия были так дружны. – Негоже делать деньги нечестным путем.
– Они все-таки необходимы, – ответил Ник, который стал для некоторых своих клиентов своего рода экспертом в финансовых вопросах, поскольку правительство всегда пыталось арестовать их за уклонение от уплаты налогов, когда не удавалось предъявить им обвинение в убийстве. Подняв вверх и небрежно заколов свои длинные рыжие волосы, Александра какое-то время наблюдала за мужем, поглощенным беседой с Ником, потом опять повернулась к Катринке.
– Нейлу здесь нравится, – сказала она счастливым голосом. – Он собирался отправиться па Мэн. Можешь себе представить? А сюда не ехать. И думаю, все потому, что Мэн гораздо ближе к Нью-Йорку и к его бизнесу. Тебе повезло, что Адам любит путешествовать.
– Иногда чересчур, – сказала Катринка. – Он слишком много работает.
– И ты тоже.
– Мне нужно чем-то заняться, пока он работает.
– Знаешь, – сказала Александра, закуривая сигарету, – я думаю, что теперь, когда дети подрастают, я тоже могу чем-то заняться. Я бы хотела создать галерею. Голландское искусство, старые мастера, это ведь моя специальность. Как ты думаешь? – Каждый раз во время беременности она бросала курить и пить, но, родив, сразу же все начинала сначала. Как она ни старалась, ей никак не удавалось избавиться от этих привычек. Катринка задумалась над ее словами и ответила:
– Время сейчас удачное. Люди делают деньги, а значит, хотят их и тратить.
– Нейл тоже так говорит.
Яхта подошла к Бибиону и бросила якорь. Все решили купаться. Команда спустила на воду две парусные шлюпки, и Адам взял в одну из них старшего ребенка Гудменов – девочку, на которой был спасательный жилет. Ее двухлетний брат вопил, что он тоже хочет купаться, и Адам пообещал ему, к ужасу Александры, что позднее за ним вернется, если тот будет себя хорошо вести.
Катринка наблюдала с палубы, как Адам держит девочку па руках, направляя маленький парусник так, чтобы поймать слабый ветер. Та легкая зависть, которую она испытывала, давно уже сменилась искренней привязанностью к детям своих друзей, но иногда она не могла избавиться от мыслей о том, не пожалел ли когда-нибудь Адам, что не женился на Александре.
– Посмотри на него. Он так хорошо ладит с детьми, – сказала она Томашу, легко переходя на чешский, когда он подошел к ней и обнял ее за обнаженную загорелую талию.
– У тебя хорошая жизнь, Катринка, – сказал он, имея в виду не столько ее очевидное богатство, сколько то, что она была деятельна, удачлива и вышла замуж за человека, которого любила и уважала.
А Катринка думала о тех неделях, которые ей скоро предстояло провести в обществе Нины, Кеннета, Клементины и Уилсона, которые должны были отправиться вместе с ней и Адамом в круиз вокруг островов Греции, чтобы отпраздновать сорок пятую годовщину свадьбы старших Грэхемов. Она хорошо представляла, как Кеннет Грэхем будет постоянно испытывать легкое похмелье, а Нина Грэхем постоянно высказывать свое недовольство, сосредоточившись теперь на единственной теме – на своем несуществующем внуке. Она думала о бесконечном потоке сообщений от компании «Цейс», полных подробностей о скрупулезных проверках и перепроверках версий, которые оказывались несостоятельными. Она думала о клиниках, где лечили бесплодие и где время от времени ее обследовали и что-то кололи и измеряли, брали у нее анализы, делали рентген и лапароскопию. Она думала об Адаме, который иногда, как ей казалось, был где-то далеко от нее, даже когда находился рядом, казался чужим и разочарованным.
– Ты бы отказался от Мартина за все это? – спросила она Томаша.
– С жизнью нельзя заключать сделки, Катринка, выторговывая одно вместо другого, нельзя совершать обмен, если тебя не устраивает то, что она дала.
– Ты счастлив?
– И да. И нет. По-разному. У меня хорошая жена, прекрасный сын, есть жилье, работа, еда на столе. Ну а если я не свободен снимать такие фильмы, какие мне хотелось бы, ну что ж, кто в этом мире получает все, что хочет?
– Ты когда-нибудь чувствуешь себя от этого несчастным?
Он улыбнулся:
– Часто. Но я это преодолеваю.
– Я тоже, – сказала, смеясь, Катринка. Небо над головой было такой сочной голубизны, что напоминало цветной керамический купол, веселые полосатые парусные шлюпки подпрыгивали на небольших, с гребешками пены, волнах. Она заметила, что ее муж выглядит беззаботным и счастливым, что он смеется, разворачивая маленькую шлюпку так, чтобы поймать ветер. Вокруг было так красиво, и ее окружали люди, которых она любила.
– Я очень счастливая женщина, Томаш, и я это понимаю.
Глава 34
В этот вечер семейство Грэхемов и их гости были приглашены на прием, который устраивали Курт и Луиза Хеллер в своем палаццо на Большом канале: в программе мероприятий фонда «Спасем Венецию» прием был одним из самых заметных событий. Хеллер, дипломат из ФРГ, и его жена, дочь крупного промышленника, по мнению Катринки, были весьма холодными и скучными людьми, но Адам все же настоял на том, чтобы они пошли на этот прием. Он считал необходимым заводить связи с влиятельными людьми в тех странах, где у него были значительные деловые интересы; в данном случае его интересовала судоверфь в Бремене.
После легкого ужина Адам, Катринка и остальные приглашенные поднялись на борт яхты «Сигаретт» и поплыли вдоль темных каналов, мимо мягко освещенных дворцов с причудливой формы балконами и облупившимися фасадами, мимо гондол, в которых сидели мужчины и женщины в вечерних нарядах или маскарадных костюмах. Если бы не гул моторов яхты или проплывавшие время от времени мимо них пароходики, набитые шумными венецианцами и любопытными туристами, отправившимися на вечернюю прогулку по каналам, можно было подумать, что на дворе пятнадцатый век.
Когда они прибыли на прием, он был уже в полном разгаре; звуки рок-музыки, несущиеся из танцевального зала, абсолютно не сочетались с мягким светом хрустальных люстр, мерцанием свечей в серебряных канделябрах, густым ароматом цветов, слугами в ливреях с галунами и гостями в изысканных вечерних туалетах, медленно фланирующими из зала в зал. Хеллеры купили это палаццо, в котором когда-то жил лорд Байрон, три года назад. Они укрепили осевший фундамент и покосившиеся стены и реставрировали потрескавшуюся и облезлую внутреннюю отделку комнат, заплатив за это три миллиона долларов; по крайней мере так написала Сабрина в своей колонке.
– Не может быть, – прошептала Дэйзи, когда они вошли в заполненный танцевальный зал.
– Что? – рассеянно спросила Катринка, с восторгом рассматривая резные и позолоченные потолки, фрески на стенах и мраморные полы, которые своим видом как бы напоминали о том, что просто необходимо спасать Венецию. Этот фонд был единственной благотворительной организацией за пределами США, в котором Грэхемы участвовали. Их девизом было – пусть французы сами спасают свой Версаль.
– Марк ван Холлен.
Как только Дэйзи произнесла его имя, Катринка сразу переключила свое внимание на гостей и заметила его в нескольких шагах от себя. Его выгоревшие на солнце волосы были почти белыми, он похудел и отрастил бороду, но не узнать его было невозможно.
Заметив их, Марк извинился перед своими собеседниками и подошел поздороваться.
– Дорогой, как приятно снова видеть тебя, – сказала Дэйзи, когда он поцеловал ее в щеку.
Пробормотав «добрый день» и улыбнувшись задорной улыбкой, он пожал руку Катринке, затем Адаму. Некоторое время все четверо стояли, чувствуя неловкость оттого, что не знали, о чем говорить. Наконец, Марк пригласил Дэйзи на танец, предоставив остальным гадать, означает ли его появление на этом приеме, что он возвращается в свет. Вот уже два с половиной года он не посещал модные рестораны, благотворительные балы и званые обеды. Если он уезжал в горы покататься на лыжах, то выбирал самые отдаленные трассы, куда блестящее общество не ездило. Он много разъезжал по свету, иногда один, иногда с проводниками – фотографировал диких животных в Африке, исследовал исчезающие тропические джунгли на Борнео и в Бразилии, занимался альпинизмом в Уэльсе, путешествовал по Таиланду в повозке, запряженной волами. Из путешествий он возвращался только для того, чтобы принять участие в наиболее важных заседаниях правления, а все остальные дела решал по телефону. Несмотря на все предсказания, случившаяся трагедия не сказалась отрицательно на его бизнесе: акции ряда предприятий ван Холлена продавались даже по более высокой цене.
Когда позже Катринка танцевала с ним под звуки старомодного фокстрота, она с удивлением обнаружила, что ей трудно с ним говорить. Когда умерла Лиза, она послала ему соболезнование, но сейчас чувствовала, что нужно снова сказать какие-то слова утешения. Но что именно? А вдруг он не хочет ворошить прошлое?
Но он первый нарушил молчание.
– Интересно, отчего все сразу лишаются дара речи, когда имеют дело со мной? – спросил он.
– Мы просто не ожидали встретить тебя здесь.
– Но я же должен был когда-то вернуться и вот решил, что спасение Венеции – подходящий предлог.
– Я была так расстроена всем случившимся, – сказала она – Это было ужасно.
– Да, – согласился он. – Это был ад. – Я и сейчас это так же остро ощущаю, иногда, но уже не все время. – Он улыбнулся – добродушно и естественно. – Но жизнь продолжается.
– Да, – сказала она, вспоминая о своем, – и иногда она просто удивительна.
– В жизни бывают удивительные минуты, – сказал он, закружив ее в танце. – Как сейчас, например.
Двигаясь навстречу ему, она улыбнулась.
– Ты флиртуешь со мной?
Он утвердительно кивнул головой и сказал:
– Тренируюсь.
– Отлично. – Флирт был занятием безопасным и забавным, что-то вроде расхожей монеты в обществе, как дружеский поцелуй, не касаясь щеки, или обещание пообедать или поужинать вместе. Этим занимались все.
Но позже, танцуя с Жан-Клодом, она подумала об этом иначе. Не то чтобы она была против ухаживаний Жан-Клода, которые могли превратиться в нечто более серьезное, стоило ей только намекнуть. Ей не нравилось, что он постоянно обращал ее внимание на Адама, который, казалось, был очень увлечен беседой с женщиной, которую Катринка сначала не узнала, но потом вспомнила. Это была длинноногая блондинка в облегающем платье с вырезом до талии спереди и сзади, актриса, сыгравшая главную роль в нашумевшем этим летом фильме. Катринка вдруг испытала приступ ревности.
– Если ты думаешь, что я буду спать с тобой только потому, что мой муж разговаривает с хорошенькой женщиной, то ты просто спятил, Жан-Клод. – Она пожалела об этом сразу же, как только произнесла эти слова. Жан-Клод заулыбался, довольный тем, что пробил брешь в броне ее уверенности в своем муже. Это, конечно, глупо. Она абсолютно доверяла Адаму. И если в последнее время они не так часто и страстно предавались любви, то после восьми лет семейной жизни это было естественно.
Вечер для Катринки был испорчен. Одержав маленькую победу над ней, Жан-Клод решил попытать счастья с Натали и отвлечь ее от принца Халида. Но ему удалось только затеять ссору, после которой Халид, в темных глазах которого светились огоньки ненависти к сопернику, еще больше утвердился в своем намерении овладеть Натали.
Позже, когда Катринка разговаривала с принцессой Монако Каролиной, она вдруг почувствовала, что кто-то коснулся ее руки, и, обернувшись, увидела Клауса Циммермана, улыбавшегося сквозь тонкие усики.
Ситуация была щекотливой. Она не могла ответить ему резкостью в присутствии принцессы и поэтому была вынуждена представить его, на что и рассчитывал этот честолюбец. Катринке удалось сделать это с любезной улыбкой, но она чувствовала, что беседа становится натянутой. Кто-то подошел поговорить к принцессе, та извинилась и отошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69