Когда Томашу пришло время уезжать, Катринка не провожала его до аэропорта, а попрощалась с ним в «Элгонкуине», куда она прибыла с сумками, полными подарков Жужке, Мартину и супругам Черни; здесь была одежда, косметика, чулки, игрушки, продукты, ликер, сигареты.
– Надеюсь, таможенники мне кое-что из этого оставят, – пробормотал он.
– Для них – ликер, – сказала Катринка.
– Ты всегда все просчитываешь, не правда ли?
– Иногда, – ответила она. Томаш обнял ее.
– Почему ты не расскажешь мне, что случилось? – спросил он, жалея о том, что все откладывал этот вопрос, а теперь было уже слишком поздно, чтобы получить на него подробный ответ. Но ему не хотелось что-то выведывать, ведь он помнил, что они перестали все поверять друг другу с того самого дня, когда она легла в постель с Миреком Бартошем.
– Ничего, – сказала она. – Ничего особенного. Ты видишь, какая у меня жизнь. Просто замечательная. Но есть кое-что, чего я очень хочу, но никак не могу получить, это иногда меня очень печалит.
– Что же это?
– Ребенок.
– Ты еще так мало времени замужем, Катринка.
Она пожала плечами и добавила:
– II еще я хочу, чтобы Адам перестал заниматься парусным спортом.
– Но он любит его. Я едва знаю Адама, и то понимаю это.
– Меня это так пугает. – Она всерьез не задумывалась над этим хобби Адама до регаты «Фастнет» в августе. До этого, чуть больше месяца назад, она в своем неведении считала, что это вполне безопасное времяпрепровождение. Но стала думать совсем иначе после того, как провела четыре ужасных дня на острове Уайт, ожидая, когда триста шесть яхт завершат шестисотшестимильный пробег по трассе: порт Кауз – Фастнет-Рок у побережья Ирландии – Плимут во время шторма с максимальной скоростью ветра семьдесят пять миль в час. Волны были величиною с дом, рассказывал один из тех, кому удалось спастись. А другой сказал, что плавание под парусом в шторм напоминает катание на «американских горках» целыми сутками без перерыва. Вертолеты, буксиры, траулеры, сторожевые корабли и реактивные самолеты Королевского военно-морского флота участвовали в спасательных работах. Но пятнадцать человек погибли, включая одного из команды Адама, которого ударило упавшей мачтой. Адам был потрясен, но полон решимости повторить попытку. Яхта Теда Тернера «Тнейтмес» победила с рекордным временем.
– Я уже потеряла стольких людей, Томаш, так внезапно, так ужасно. Я не вынесу, если я потеряю и Адама.
– Золотко, это непохоже на тебя так волноваться.
– Но я всегда так волнуюсь о людях, которых люблю. Иногда я так волнуюсь, что мне кажется, я могу просто умереть.
– Прекрати это, – строго сказал он, – потому что ни к чему хорошему это не приведет.
– Я знаю.
Когда спустя несколько дней после регаты она попыталась рассказать Адаму, что она чувствовала, это вызвало у него сначала раздражение, а потом гнев.
– Хватит с меня моей разлюбезной мамочки, – закричал он, восприняв ее страх как другую и еще более опасную разновидность характерного для Нины Грэхем неодобрения. – Ты хоть не начинай. – Катринка запротестовала, не видя ни малейшего сходства между собой и своей свекровью, и поскольку она не оставила попыток убедить Адама, по крайней мере, понять ее точку зрения, ссора все больше и больше разрасталась и впервые не закончилась постелью. Вместо этого на следующее утро Адам отправился в Бремен без нее, и только спустя два дня они смогли наверстать упущенное, но опять это ничего не разрешило.
С тех пор они вообще не обсуждали больше этот вопрос, и, когда Адам отправлялся в плавание под парусами, Катринка старалась, чтобы он не заметил, как она волнуется. Иногда, пытаясь победить свой страх, как это было до какой-то степени и с автомобилями, она отправлялась с ним. Но несколько раз в узком проливе их застигал шквал, в результате чего она стала бояться еще больше.
– Представь, как бы ты себя чувствовала, если бы Адам попытался заставить тебя отказаться от лыж.
– Если бы он меня попросил, я бы это сделала, потому что я люблю его.
– Прости, – улыбнувшись, сказал Томаш, – но я в этом сомневаюсь. Ты бы подумала, что это глупо, а может быть; даже немного трусливо с его стороны просить тебя об этом!
– Но я не трусиха!
– И вовсе не глупая. Постарайся понять и его взгляд на это.
– Я постараюсь, Томаш. Поверь, постараюсь.
Они обнялись в последний раз, и в суматохе прощания с торопливыми репликами, пожеланиями на будущее и невысказанными опасениями относительно возможности дальнейших встреч Катринка наблюдала, как Томаш присоединился к остальным членам делегации и сел в лимузин, который должен был доставить их в аэропорт. Она махала ему вслед, пока он не исчез из виду, а потом села в свою машину и попросила Дэйва отвезти ее домой. Погружаясь в мягкое сиденье, она ощутила, как ее охватывает печаль, но она знала, что печаль, как и ее страхи, как и ее тоска по ребенку, которого она потеряла, и по ребенку, которого она хотела бы иметь, может временами омрачать ее счастье, но никогда не сможет разрушить его совсем. Это мог бы сделать только Адам. Она была уверена, что единственное, чего она никогда не смогла бы пережить, – это потерять его.
Глава 31
– Здесь мне настолько хорошо, что не стоит и думать о поездке в Париж, – сказала Дэйзи. Ее маленькое тело было покрыто маслом для загара, глаза закрыты, а классически правильное и красивое лицо надежно защищено козырьком от солнца.
– Но мы обещали Марго, что встретим ее, – сказала Катринка, лежа рядом с Дейзи в шезлонге на выложенном кафелем патио, выходившем к бассейну.
– Она поймет.
– И Натали? – настаивала Катринка.
– Она бы охотнее присоединилась к нам здесь.
– И Александра?
Дэйзи тяжело вздохнула.
– В Париже будет так жарко, – сказала она неохотно, но все же сдаваясь.
Хотя Катринке и очень нравилось на вилле, она ничего не имела против того, чтобы уехать, по крайней мере, на несколько дней. Она чувствовала себя как-то беспокойно – и потому, что Адама с ней не было, и потому, что несколько недель назад заметила в «Интернейшнл геральд трибьюн» интригующее рекламное объявление.
Она намеревалась заняться этим к Париже, как только ей удастся избавиться от компании подруг.
Адама не было уже больше недели, он летал на деловые встречи в Бремен, Майами, Нью-Йорк и Шотландию, где недавно приобрел судоверфь на реке Лайд. Эта покупка могла показаться рискованным делом, поскольку судоверфь была близка к банкротству и в условиях экономического спада было трудно надеяться на хорошую конъюнктуру в судостроении. С начала века на этой верфи строились классические яхты, которые Адам обожал, и, не желая, чтобы этот фрагмент истории парусного флота был навсегда забыт, он купил верфь, модернизировал ее менеджмент, оживив капиталы с помощью выгодных контрактов со странами третьего мира.
Из Шотландии Адам собирался на короткое время вернуться в Сен-Жан-Кап-Ферра, а затем слетать в Афины, где он вел переговоры о покупке танкеров. Это тоже было весьма рискованным делом, поскольку крах нефтяного рынка в 1973 году подорвал бизнес, связанный с производством танкеров, а за прошедшие с того момента восемь лет ситуация не улучшилась. Но Адама привлекали не только выгодные условия сделки – а танкеры летом 1981 года стоили дешево, – он предвидел, что в ближайшее время мировой рынок морских судов пойдет в гору и потребность в старых танкерах будет увеличиваться, до тех пор пока строительство новых будет оставаться очень дорогим. Все уже настолько привыкли к тому, что он получает прибыль в почти безнадежных обстоятельствах, что никто не стал спорить, когда он объявил о своем новом и на первый взгляд безрассудном плане.
– У него нюх на деньги, – было общее мнение.
Катринка собиралась полететь вместе с Адамом в Афины, где она еще никогда не была. Хотя она пыталась путешествовать с ним как можно больше, в последнее время он, как ей казалось, отсутствовал слишком часто. Она старалась занять себя не только привычными упражнениями и встречами во время ленча, но и управлением делами в «Золотом роге», так же как и участием в многочисленных благотворительных комитетах. И все же этого было мало, и она убедила Адама купить эту виллу в Кап-Ферра.
Когда квартира в Нью-Йорке была обустроена, Катринка с Адамом стали подумывать о покупке загородного дома. Они перебирали разные варианты: Ньюпорт, который они оба сразу же отвергли, чтобы не жить в непосредственной близости к старшим Грэхемам, Хэмптон, виноградники Марты и еще ряд мест не слишком далеко от Нью-Йорка. Катринка вела поиски с воздуха на вертолете, составляя представление о размерах, степени уединенности и экологической пригодности различных владений, прежде чем обойти их пешком. Было немало мест, которые ей нравились, но не настолько, чтобы глубоко запасть в душу. Но, проводя как-то с Адамом уик-энд в «Гранд-отель дю Кап», она совершенно случайно обнаружила какие-то руины в горах над Сен-Жан-Кап-Ферра.
Эта вилла была построена в 20-е годы нашего века одной богатой английской аристократкой, неутомимой леди Гранвиль, которая во время одного из своих путешествий в Северную Африку влюбилась, как утверждали, не только в этот удивительный край, но и в какого-то шейха-бедуина.
Чтобы увековечить кульминацию своей эротической жизни, леди Гранвиль купила два акра земли в Кап-Ферра, наняла в Марракеше и соседних с ним городках архитектора и строителей и начала постройку фантастической четырехэтажной марокканской виллы. Потолки и панели там были из резного – с инкрустациями – дерева, стены и пол выложены мозаикой, а башенку в восточном стиле украшал прелестный деревянный балкон. Резные столы и стулья, кожаные пуфы, вязаные коврики, восточные диваны, современные и антикварные, – все это было привезено из Марокко и удивительно гармонично сочеталось с фамильной мебелью из поместья Гранвилей в Йоркшире. Стеклянные двери в изящной металлической окантовке выходили на вымощенные мраморные дворики с фонтанами или на террасы из кирпича песочного цвета, выложенные узором «в елочку». Широкие каминные ступени опускались вниз, к плавательному бассейну. От раздевалок в дальнем конце бассейна начинались извивы полукружий ступеней, которые спускались к патио, искусно построенное в камне, а за ним начиналась длинная крытая галерея, выходившая на море.
Эта вилла использовалась несколькими поколениями, пока все уменьшающееся состояние Гранвилей не сделало ее дальнейшее содержание невозможным. В конце концов, хозяева довели ее до такого состояния, что стоимость восстановительных работ отпугнула большинство потенциальных покупателей. Но только не Катринку. Она влюбилась в этот дом и в романтическую историю, которая была связана с его созданием. Адам сначала был против, но потом быстро согласился с ее доводами. Виллу можно приобрести по дешевке, а расположена она очень удобно, с точки зрения его деловых контактов в Европе (аэропорт Ниццы был всего в двадцати минутах езды). К тому же он был уверен, что Катринка, которая не вышла за рамки бюджета при обустройстве квартиры на Пятой авеню, не будет тратить лишние деньги и на восстановление виллы. Короче, Адам подсчитал, что вилла «Махмед» – считалось, что ее название было составлено из сокращенных имен Марины Гранвиль и ее возлюбленного, – в конце концов, будет стоить меньше, чем дом в любом из тех мест, о которых они подумывали раньше, но, кроме того, она будет более эффектной.
И снова Катринка призвала на помощь Карлоса Медину. Они отыскали первоначальные чертежи, буквально облазили Северную Африку и Европу от Испании до Турции в поисках замены того, что было утрачено или разрушено, заново воссоздали то, что нельзя было заменить, и, как и леди Гранвиль, использовали для реставрации марокканских ремесленников. Когда работа была закончена, те, кому вилла «Махмед» не нравилась, объявили ее дорогостоящим капризом, остальные были в восторге. Рик Колинз, который жил с Карлосом и, конечно, мог быть пристрастным, описал ее в статье для «Архитектурного дайджеста» как «творение гения», не уточняя, кого он имел в виду – леди Гранвиль, Карлоса или Катринку. Рик, в конце концов, ушел из «Кроникл», оставив свое «газетное поле деятельности» Сабрине, и не был теперь связан с какой-либо определенной редакцией. Сабрина описала виллу как своего рода курьез. Но всем было известно, что она ее никогда не видела.
Как бы там ни было, Катринка не обращала на это внимания. Адам, которого она больше всего хотела порадовать, был доволен. Несмотря на восточную пышность, вилла была просторной, не загроможденной вещами, прохладной, тихой и, кроме того, удобной – в ней можно было прекрасно уединиться, чтобы поразмышлять, почитать или, что было обязательным для Адама, поработать.
Катринка и Адам вели все более активный образ жизни, регулярно курсируя между Нью-Йорком и Кап-Ферра, часто заезжая в Лондон и Париж, а в зимнее время отдыхая в Аспене, Кицбюэле или Сан-Морице, путешествуя по возможности в «Боинге-727». Обычно их сопровождали Мак и Дэбби, помощница и личная секретарша Адама, а также Картер, в чьи обязанности входило следить за тем, чтобы в любой час дня и ночи и в любом месте, где бы мистер и миссис Грэхем ни оказались, им было хорошо и удобно.
Нина Грэхем откровенно выражала неодобрение таким образом жизни сына и невестки, так как это, по ее мнению, не позволяло им обзавестись детьми.
Кроме Катринки, Дэйзи и обслуживающего персонала, на вилле никого не было. Стивен Эллиот и Адам уехали по делам. Стивен встречался в Лондоне с лордом Критоном, директором большого торгового банка. Совместно с банком Критона он предполагал приобрести одно из самых больших нью-йоркских административных зданий. Эллиот не сказал, когда вернется, и о нем с тех пор ничего не было слышно. Адам же, напротив, где бы ни был, звонил Катринке раз, а то и два раза в день.
С отъездом мужчин бурный вихрь светской жизни на вилле утих. Не было больше обедов в «Гранд-отель дю Кап» или в замке Де-ля-Шевр-д'Ор в Эзе, не было концертов джаза у Жана ле Пана, игры в «Гранд-казино» в Монте-Карло или танцев до рассвета у Джимми. Устав от нескольких недель бурного пребывания на вилле их мужей, Катринка и Дэйзи лежали на выложенном голубой и белой плиткой патио возле бассейна и нежились на ярком солнце. Воздух был напоен терпким ароматом сосен, вокруг которых жужжали невидимые насекомые. Катринка и Дэйзи покидали виллу только на время короткого круиза на яхте Малколма Форбса в Сан-Реме, чтобы купить самую лучшую в мире, как считают, приправу и еще ради приема в честь Ага Хана, который устраивал на своей вилле в Кап-Мартине принц Халид ибн Хассан и на который собирался приехать Адам. Однако для получения наиболее выгодного контракта на строительство больших яхт он, в конце концов, решил, что более важно для него принять приглашение на субботний ленч с Маргарет Тэтчер в «Ченкерс».
* * *
– Так жаль уезжать, – сказала Дэйзи на следующее утро, глядя с сожалением на виллу и на пышную алую бугенвиллию, поднимавшуюся по ее песочного цвета стенам. Дул легкий мистраль, воздух был чист, а температура – самая комфортная, где-то около двадцати четырех градусов.
– Вам не кажется, что мы просто сошли с ума? – сказала она Картеру, который оставался на вилле.
– Я уверен, вы скоро вернетесь, миссис Эллиот, – дипломатично ответил Картер.
– Дней через пять, – сказала Катринка. – Я позвоню из Парижа и сообщу поточнее. – Картер кивнул и помог им сесть в машину, пока шофер грузил их сумки в багажник белого «роллс-ройса». – Да,– продолжала Катринка, – и я очень надеюсь, что с нами будут мистер и миссис Гудмен и что к тому времени вернутся мистер Грэхем и мистер Эллиот.
– Да, миссис Грэхем, – сказал Картер, который мог без каких-либо усилий обслужить и вдвое большее количество людей.
– Это ты меня заставляешь, – слегка ворча, произнесла Дэйзи, когда машина направилась к Ницце.
– Моя месть, – смеясь, сказала Катринка, – за то, что ты заставляла меня бегать по Нью-Йорку, когда я чуть не валилась с ног.
– Тебе это нравилось, – сказала Дэйзи.
– О, конечно. Мне нравилось. Большей частью, – добавила она с какой-то странной интонацией в голосе.
Дэйзи нежно взглянула на Катринку и улыбнулась. «Возможно, Нина права, – мягко сказала она. – И тебе не стоит так себя перегружать». Она знала, как сильно Катринка, да и Адам тоже, хотела ребенка.
– Чепуха, – воскликнула Катринка. – Я сойду с ума, если мне нечего будет делать.
Как Дэйзи и опасалась, в Париже было жарко и душно и над городом висело густое марево. Но как только она попала в прохладу и роскошь отеля «Плаза Атенс» и пообедала в «Рэм Плаза» с Катринкой, Натали, Марго и Александрой, к ней вернулось хорошее настроение.
– Это восхитительно, – сказала она, что относилось вовсе не к «Кир Рояль», который она потягивала, а к факту пребывания в Париже вместе со своими друзьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69