Доктор Баттерфилд поднялся со своего кресла.
– Ну, ладно, – сказал он, выходя из-за стола. – Я надеюсь, что вы правильно истолкуете нашу беседу и сделаете соответствующие выводы. Он проводил Пола до дверей кабинета. – Биография Элиота – вот что вам необходимо сделать. Напишите ее. Это мой настоятельный совет.
Пол согласно кивнул головой. Он все прекрасно понял. Баттерфилд четко предупредил его – или он пишет книгу, или «прощай, работа».
Дома, на кухне, он увидел свежие номера студенческих газет. Некоторые из статей начинались словами: «Сюжет этой пьесы…» Пол вздохнул. Из всей этой макулатуры чтения заслуживала одна или две статьи.
Он подошел к пишущей машинке и взглянул на напечатанные листы бумаги. Это были его собственные заметки. После каждого обеда с Мэри по пятницам он возвращался домой и записывал все, что она говорила. Это было чудесно. С гениальной простотой она четко раскрывала структуру и внутренний мир каждой книги Элиота. То, что он записывал с ее слов, не шло ни в какое сравнение с тем, что он пытался делать раньше. Каждое ее слово точно попадало в цель, каждая фраза являлась литературным произведением. Теперь он сможет писать очерк за очерком, статью за статьей… Он представил себе глянцевые страницы лучших журналов с заголовками: «Страна Чудес Элиота», «Что общего между Элиотом и Фолкнером». Да, все это может там появиться, если он сможет написать…
Пол вздохнул и выглянул в окно кухни. Он увидел своих соседей, сгребающих граблями прошлогодние листья под теплым весенним солнцем.
Пол надел джинсы и свитер, на котором была надпись «Рэндел Элиот» над стопкой его книг. Он сел в машину и поехал к дому Мэри.
– Мэм! Я хожу по дворам и собираю листву в садах, – сказал он Мэри, когда она открыла ему дверь.
Она тоже была в джинсах. Ее длинные волосы были стянуты сзади шнурком.
– Входите. Где вы взяли свитер с такой надписью?
– Мне напечатали это в одном магазинчике. Вам нравится? Может, вы слышали о Рэнделе Элиоте? Это местная знаменитость.
– Дайте-ка посмотреть… это тот, кто написал все эти книги?
– По-моему, так, – улыбнулся Пол.
– Но ведь вы можете заняться более интересными делами, чем убирать сад?
– Никаких других дел.
– Тогда я помогу вам. Как насчет пива?
– После того, как закончу работу. С чего начнем?
– С самого начала, – сказала Мэри, и они отправились в сарай за граблями. – Я не знаю, что творится в моем саду. Мой отец, который тоже увлекался садоводством, учил меня, что листья надо складывать слоями. – Она туже затянула волосы и провела граблями в сторону дерева. – Он говорил, что первый слой следует собрать граблями, а второй насыпать руками.
Пол стал сгребать листья от изгороди, где их собралось больше всего.
– Я часто думаю о метафоре, которую Рэндел использовал в конце «Незнакомки». Ему великолепно удалось сравнить три дерева с женщинами. Такое может сделать только настоящий мастер пера.
– Да, – согласилась Мэри.
– А Торн? Ведь это Диоген, который среди бела дня несет зажженный фонарь, и никто не замечает его света. Он всю жизнь провел в поисках настоящей женщины. Как не похожи наши американские женщины на его идеал! Поначалу ему казалось, что его женщина – это Катерина, но в конце концов он отверг и ее, и она скрылась в ночи.
Мэри кивнула в знак согласия. Глаза ее сияли.
– Большинство людей очень поверхностно понимают книги Рэндела. Они просто не хотят или не могут вникнуть в глубину явлений, познать суть вещей. Рэндел получал много писем с вопросом: «Почему вы так закончили «Незнакомку»? Ведь это так несправедливо. Вы разбили мое сердце!» Но скажите, пожалуйста, – как еще могло это закончиться? Катерина стала обыкновенной американской женщиной, поэтому в глазах Торна она стала ущербной.
Мэри нагнулась и снова принялась работать граблями.
До них донесся пронзительный крик птицы. Где-то вдали ей откликнулась другая. Спустя некоторое время Пол сказал:
– Гари Купер – вот на кого похож Торн.
– Как вы могли догадаться об этом? – воскликнула Мэри, резко выпрямляясь. Ей показалось, что Пол может читать ее мысли.
– Я всегда представлял себе именно Гари Купера, когда читал описание Торна.
– Никто до сих пор не замечал этого сходства. А вы знаете, что именно Гари Купер играл Белого рыцаря в «Алисе в Стране Чудес»?
Они еще долго обсуждали достоинства книг Элиота, позабыв о листьях, на которых стояли, и не замечая, как постепенно закатилось солнце и на сад опустились сумерки.
Наконец стало настолько темно, что исчезли из виду деревья вдали, а листья под ногами и грабли стали с трудом различимы, но они все еще продолжали анализировать «Незнакомку», пока не пришли к заключению, что это произведение необычайно красиво. Они так обрадовались своему выводу, что непроизвольно кинулись в объятия друг к другу, а над ними разливала свой серебристый свет волшебная луна. Электрические искорки, которые Мэри ощущала постоянно, находясь рядом с Полом, стали ярче и ощутимее.
Потом они отпрянули друг от друга, словно очнувшись от наваждения.
– Мы сошли с ума, – сказала Мэри. – Что скажут люди про двух идиотов, которые стоят в темноте и часами разговаривают о книгах? Пошли в дом!
Они сняли куртки и обувь и в одних носках прошли через кухню в теплую гостиную.
– Все, больше о романах ни слова, а то все начнется сначала, – сказала Мэри и повернула ручку в камине, включая газ. Там моментально заплясали языки пламени. – Мы вроде собирались пообедать в городе. Но ничего, у меня есть кое-какие продукты для салата, мы закажем пиццу, а еще у меня есть немного вина. Так что мы лучше поужинаем дома. Вы, наверное, очень замерзли, пока я докучала вам своими разговорами. Вы можете остаться на ужин?
Пол ответил утвердительно, при условии, что он купит пиццу и поможет в приготовлении салата.
– Вы представляли на рассмотрение ваши статьи в какие-нибудь журналы? – спросила Мэри, доставая из холодильника огурцы и помидоры.
– Пока еще нет. Для хорошего анализа надо еще поработать. В «Незнакомке» Рэндел Элиот использует фразы, которые проходят через все произведение. И каждый раз он придает им особый смысл, в зависимости от контекста… – Продолжая увлеченно говорить, Пол взял нож и доску, но вдруг внезапно осекся и виновато посмотрел на Мэри. – Простите меня. Я не могу остановиться. Все это так интересно…
Тем временем Мэри заказала по телефону пиццу и стала нарезать помидоры и салат-латук. А Пол снова вернулся к прежней теме. Они, словно два исследователя, попавших в джунгли, где росло невиданное количество неизвестных растений, погрузились в причудливый мир произведений Элиота и, забыв обо всем на свете, бродили в нем, отыскивая новые значения фраз и образов, словно это были диковинные представители флоры и фауны.
Привезли пиццу, и они съели свой ужин, даже не заметив этого. Потом они сидели на диване и продолжали беседовать, перебивая друг друга и азартно жестикулируя.
В полночь они прекратили споры. Мэри и Пол сидели молча, наблюдая, как языки газового пламени играют в камине.
– У меня есть к вам большая просьба, – сказал Пол. Мэри повернула голову и с любопытством посмотрела на него. – Ваш старый дом сейчас пустует. Вы не были бы против, если бы я снял его?
Мэри отвернулась и снова стала смотреть на пламя. Она ничего не ответила ему.
– Я буду исправно платить вам за аренду и следить за порядком в доме, – продолжал Пол. – Вы знаете, что для меня значат произведения Рэндела. Вы можете себе представить, как я буду счастлив, если смогу жить в доме, где он творил. Я должен признаться вам – мне было неприятно и странно узнать, что вы переехали оттуда.
– Но у меня есть мой собственный дом, и я люблю свой дом! – воскликнула Мэри. – Впервые в жизни у меня появились новые плита, холодильник, посудомоечная машина, сушилка. Нам с Рэнделом всегда приходилось покупать старые, подержанные вещи! Здесь чисто и уютно, и здесь не растут в подвалах грибы от сырости и ветхости!
Пол обратил внимание на то, какая радость сверкнула в глазах Мэри, когда она говорила о своем новом доме.
– Здесь нет белок, которые скребутся на чердаке, делая себе запасы орехов на зиму в твоих ящиках с книгами. Нет ржавых гвоздей и досок, которые рассохлись от старости и из-за которых каждую весну чердак начинает протекать. – Мэри поджала под себя ноги и уютнее устроилась на своем новом диване. – А теперь у меня есть мой дом. Мой сад. Когда приезжают дети, они спят в моих новых комнатах. Я могу бывать везде, где только захочу, и хоть всю ночь не приходить домой. Я могу ездить на своей собственной машине. Никогда в жизни у меня не было всего этого! – Мэри откинула прядь волос, упавшую на ее сияющие от счастья глаза.
– Значит, вы не будете возражать, если я поселюсь в старом доме?
– Как вам будет угодно. Я не запрошу с вас слишком высокую плату. – Вдруг Мэри нахмурилась. – Я тоже хочу вам признаться: мне нужны деньги. Мы получили кое-что за последнюю книгу Рэндела, но часть Рэндел потратил перед смертью на наше путешествие в Европу, да и налоги съели достаточно много… И если я хочу, чтобы Бет и Джей получили образование…
– Я буду платить вам столько, сколько вы сочтете нужным запросить, – перебил ее Пол. – Значит, решено? Я думаю, в таком случае это поможет нам обоим.
– Ну что ж… Если вы не испугаетесь этой старой развалины…
– Меня не волнуют грибы в подвале и белки на чердаке. Главное – жить в доме, где жил и работал Рэндел Элиот! – Пол посмотрел на Мэри. – Вы, наверное, думаете, что я фанатик.
– Вы просто страстно любите книги. И еще я думаю, что вы мой очень хороший друг.
Они посмотрели друг на друга, потом отвели глаза в сторону.
Спустя некоторое время Пол сказал:
– Поскольку мы сегодня так откровенны друг с другом, я вам хочу еще кое в чем признаться.
Мэри снова пристально посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы вы знали мои намерения. Я думаю, вы и так знаете, чего я хочу. Я хочу стать официальным биографом Рэндела Элиота. Сюда приезжают люди из разных университетов, чтобы повидаться с вами. Они хотят, чтобы вы работали с ними, предоставили бы им доступ к черновикам и другим материалам Рэндела, рассказывали бы им, как он жил…
– Да. Но все они уезжают ни с чем.
– И все они удивлены, как много вы знаете об этих книгах. Они себе и представить не могли такого. Я говорил кое с кем из них. С доктором из Гарварда и с доктором из Чикаго. Вы их просто потрясли. Фэйерчилд из Гарварда сказал: «Она знает наизусть каждую строчку, которую когда-либо написал Элиот».
– Иначе не могло и быть, – задумчиво произнесла Мэри.
– Но вы должны знать, что желание стать официальным биографом Элиота – это не основная причина моего присутствия здесь. Вы даете мне громадную энергию! Идеи! С тех пор как я общаюсь с вами, я написал с полдюжины статей о работах Рэндела. После бесед с вами я спешу домой, и слова сами выливаются на бумагу. Это невероятно! Я пишу, как будто нахожусь в том «трансе», в котором пребывал Рэндел, когда работал.
Мэри задумчиво смотрела в огонь:
– Я хочу, чтобы его книги были осмысленно и критически исследованы, а не поверхностно, как это делалось до сих пор, а из глубины их сути.
– Я могу попытаться, если вы мне позволите. Если вы расскажете мне о нем все, что знаете…
В комнате воцарилась тишина. Мэри молчала и неотрывно смотрела на пляшущие язычки пламени.
Спустя некоторое время Пол стал собираться домой. Он сказал, что позвонит ей и они договорятся насчет переезда в старый дом.
В машине он оглянулся и увидел стройный силуэт Мэри в освещенном дверном проеме.
Пол долго просидел у пишущей машинки, не напечатав ни единой строчки.
Наконец он лег в кровать, повторяя про себя: «Я переезжаю в дом Рэндела Элиота! Я буду жить в этом доме!» Он попробовал представить себе этот дом, но увидел лишь силуэт женщины в освещенном дверном проеме.
ГЛАВА 22
– У Мэри должны быть документы и черновики Рэндела – она ведь прожила с ним столько лет! – сказал Билл Риверс, сидя на краю стола в приемной кафедры английского языка. – Как говорят все вокруг, ты чуть ли не каждый вечер обедаешь вместе с ней…
Пол молча перебирал адресованные ему конверты на столе.
– Каждый месяц сюда приезжают люди из Гарварда, Йеля, Нью-Йорка, чтобы только повидаться с ней.
– Мэри не хочет разговаривать о биографии. Во всяком случае – пока.
– Но ты ведь и так имеешь достаточно материала. Ты расспросил о нем всю кафедру, всех, кто хоть мало-мальски его знал в университете. Ты заставлял их припоминать каждое слово, которое он когда-либо произносил. Я слышал, что ты виделся с его отцом… психиатром… врачом… священником…
– Я просто проводил что-то вроде предварительного исследования.
Двери комнаты открылись.
– Хью! – воскликнул Билл. – Ты вернулся из пыльных библиотек Испании?
– Совсем недавно, – сказал Хью. – Еще даже не распаковывал вещи.
– Познакомьтесь. Это – Пол Андерсон, – сказал Билл. – Хью Бонд. Пол приехал в сентябре, после того как ты уже уехал. Пол исследует творчество Рэндела Элиота.
Хью пожал Полу руку:
– Собираетесь писать его биографию? Пол пожал плечами:
– Я снял его дом. Собираюсь въезжать туда сегодня.
– Ого! – сказал Билл.
Пол стал складывать конверты в свой портфель.
– Если услышите звон разбитого стекла – это Рэндел, – сказал Хью. – Он любил бить стекла. Бросал в них различные предметы. Прямо в закрытые окна. Однажды он швырнул тарелку в ресторанную дверь из толстого стекла.
– Я приму это к сведению.
– Я бы посоветовал вам повидаться с его соседями. От них вы узнаете больше, чем от кого бы то ни было.
– Я думаю, что Мэри будет не очень приятно, если кто-нибудь станет слишком настойчиво вмешиваться в его прошлую жизнь.
– Конечно, он должен был быть сумасшедшим, чтобы писать так хорошо, – сказал Хью. – Разве вы встречали когда-нибудь заурядного гения? Кто ходит в школу на родительские собрания или возится с граблями во дворе…
Пол попрощался с ними и поехал домой. В небе сияло теплое весеннее солнышко. Он уложил дома в коробки свои вещи и перетаскал их в машину.
Когда он подъехал к дому Рэндела Элиота, на крыльце его ждала Мэри, щурясь от солнца.
– Место здесь, конечно, не очень привлекательное, но я постаралась навести порядок в доме, чтобы там было все, что необходимо вам. На полу есть ковры, в кухне я оставила достаточно посуды, а на окнах висят занавески.
Она привычным движением открыла большие входные двери, и Пол с замиранием сердца переступил порог дома. Дом Рэндела Элиота!
– Я не хочу здесь ничего менять. В какой комнате работал Рэндел?
– Вот здесь, – сказала Мэри, показывая на открытые двери следующей комнаты. – Он сидел в этом кресле и очень редко пользовался письменным столом.
Пол подошел к креслу. Оно было старое, и спинка и подлокотники оббиты искусственной кожей, которая потрескалась и местами порвалась, и оттуда торчали куски набивки.
– Оно стоит в самом центре первого этажа. В самом центре дома! – Он провел рукой по спинке кресла. – У меня бы не хватило терпения долго сидеть в таком кресле.
– Устраивайтесь так, как вам будет удобно.
– Я представляю, как вы всей семьей собирались здесь. Беседовали. Обсуждали планы на будущее. Читали. Говорили о домашних делах.
Пол огляделся в комнате: одна стена сплошь заставлена книжными полками, на другой – глубокий выступ с окном, из которого виден соседний дом, парк напротив, через улицу, и большой клен, растущий прямо у дома.
– Как бы я хотел быть одной из этих книг, чтобы стать немым свидетелем происходящего здесь.
– Он любил одиночество. Обычно мы беседовали в маленькой комнатке на втором этаже.
– Он поднимался наверх и сидел там вместе с вами и детьми?
– Нет. Там бывала только я с детьми. Это был мой кабинет. Правда, он достаточно мал, но мне он нравился. Я много работала там за пишущей машинкой.
– Разве вы не здесь печатали?
– Нет. Моя машинка стояла наверху.
Пол покачал головой:
– Просто удивительно, как я мало знаю о жизни Рэндела.
– Люди разное говорят о нем, – сказала Мэри, пытаясь прикрыть дверцу шкафа, которая сразу же открылась снова.
– Они говорят о его работе. Он самый великий человек, которого знал этот город за последнее время. Может быть, даже за всю историю.
Мэри прошла на кухню.
– Эта плита старая, но печет достаточно хорошо. Печка досталась нам от моей свекрови.
Пол посмотрел на старую, но чисто вымытую печь. – Она сохранилась еще с тех пор, когда Рэндел жил со своими родителями? – спросил он.
– Да. Ей уже много лет.
– Он видел, как его мать готовит на ней, когда был маленьким, – пробормотал Пол, будто разговаривая сам с собой. – А потом он перевез ее в собственный дом.
Мэри проводила Пола на второй этаж по узкой скрипучей лестнице. Они подошли к дверям маленькой комнатки, и Мэри сказала:
– А здесь был мой кабинет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33