Мур отвернул от острова и двинулся к глубокой воде, внимательно
изучая поверхность океана. За последние день-два основную массу обломков
прибило к берегу, и все, что еще годилось в дело, прибрали местные жители.
Сентябрь был самым страшным месяцем в сезоне осенних бурь: ураганы в это
время лютовали как никогда. Последний принесло откуда-то с востока; он
нагрянул почти без предупреждения, если не считать вдруг зловеще
пожелтевшего неба. Обрушившись сперва на гавань и швыряя лодки прямо на
пирс, он разнес в щепы несколько рыбачьих хибарок и с пронзительным воем
ворвался в деревню, с корнем вырывая из земли пальмы и кусты, затем
исполнил удивительный танец вокруг хижин Карибвиля в самой северной точке
острова и вновь устремился к морю. Немногочисленные любительские приемники
- единственные средства связи на острове - вышли из строя из-за мощных
помех. Просто чудо, что все обошлось малой кровью: несколько переломов да
рваных ран, которыми занимались теперь в клинике доктора Максвелла.
Под кормой ялика темнело море. За плечом Мура вставала приземистая
каменная башня маяка Кариб-Пойнт. С тех пор, как рядом стал разрастаться
поселок, маяк начал ветшать и превратился почти в развалины, но в бурные
штормовые ночи эта приметная точка на местности по-прежнему помогала
торговым и грузовым судам выходить из пролива. Мур на несколько градусов
изменил курс, и вскоре маяк, как и следовало, оказался за его левым
плечом, а верфь - за правым. Он выключил мотор, наклонился и бросил за
борт легкий якорь. Загремела ручная лебедка, разматывая веревку. Когда
веревка замерла, Мур понял, что не ошибся; он был сейчас на самом краю
Бездны, в пятидесяти футах от дна, и именно здесь оно неожиданно
обрывалось в бесконечность.
Мур перебрался на корму, где лежали акваланг и баллон с воздухом,
уселся, почти убаюканный медленным покачиванием ялика на волнах, скинул
плетеные сандалии и снял защитно-зеленые штаны. Под ними были темно-синие
плавки. Мур натянул хлопчатобумажную футболку, чтобы ремни не слишком
натирали плечи, повернулся к снаряжению, надел на спину баллон с воздухом
и тщательно проверил, надежно ли затянуты ремни. И оглядел район Бездны.
Он смутно различил вдали темнеющие массивы суши - Чоклет-Хоул,
Сэнди-Ки, Старфиш-Ки. Они были намного меньше Кокины - длинные отмели
жарких пляжей, окаймленных зарослями пальм, и только на одном из трех
ближайших клочков суши, Чоклет-Хоул, была деревня, крохотный поселок, в
котором насчитывалось всего пятьдесят человек, занимавшихся ловлей и
продажей зеленых морских черепах огромным промысловым судам, закупавшим
местную островную продукцию. Здесь, на морском просторе, дул довольно
сильный теплый бриз. Подставив ему лицо, Мур обшаривал взглядом огромное
пространство лиловой воды над великими глубинами.
Лишь немногие рыбаки заплывали сюда: обычно все старались держаться
поближе к Кокине или ловили щук и альбатросов на отмелях чуть южнее этого
места. В Бездне живут призраки, утверждали суеверные старики-островитяне.
Многие божились, что видели там странные вещи. Там, в самом сердце Бездны,
покоилось то, что их так пугало, - призрак огромного торгового судна,
пылающий неземным изумрудным пламенем. У его бортов шипела вода, в
предрассветных сумерках разносились стоны погибшей команды. Мур
скептически относился к подобным вещам, однако порой ему казалось, что это
не только досужие разговоры, порожденные действием скверного рома или пива
"Ред страйп". Достаточно было заглянуть говорившим в глаза, чтобы
поверить.
Но сейчас, в светлый ясный полдень, под жарким синим шатром
бескрайнего неба ему не верилось в привидения. По крайней мере в те, что
не плавали на поверхности.
Посмотрев на свое отражение в воде, Мур вдруг увидел глаза своего
отца - искрящиеся умом и осторожностью, синие, как карибские глубины. По
дороге на острова из Европы он стал отращивать бороду, и с корабля на
кокинский берег сошел поджарый мускулистый брюнет с курчавыми волосами до
плеч, бородатый и загорелый. В ноябре Муру исполнилось тридцать четыре
года, но никто из водивших с ним знакомство в Балтиморе, где Дэвид родился
и вырос, теперь не узнал бы его, разве что по глазам: Мур помолодел,
словно стряхнул с себя несколько лет. На островах он стал совершенно
другим человеком; остался в прошлом подающий надежды молодой клерк,
подвизавшийся в банке своего отца, владелец скромного, но дорогого дома в
самом престижном районе Балтиморы, отец семейства, состоявшего из его жены
Бев и восьмилетнего Брайана, отчаянно стремившийся стать членом
загородного клуба "Амстердам хиллз", хозяин великолепной парусной яхты с
палубой из тикового дерева, сделанной по особому заказу одной канадской
фирмой, яхты, которую они с Бев после соответствующей церемонии с
шампанским и прочим окрестили "Баловнем судьбы". В те дни он только и
делал, что, одетый "по форме" - непременно в темно-синий или серый костюм
с полосатым галстуком, - чувствуя непреходящую неловкость и подавляя
зевоту, безмолвно присутствовал на деловых обедах или совещаниях в обшитых
дубовыми панелями комнатах...
Мур сунул ноги в черные ласты, привязал к правой щиколотке чехол с
ножом и затянул на талии тяжелый ремень. Надев резиновые перчатки,
прополоскал маску в морской воде, тщательно протер стекло, чтобы не
запотевало, и снова прополоскал. Он надел маску, зажал в зубах мундштук
дыхательной трубки и легким движением перебросил тело через планшир.
Внизу, в огромном пространстве с ярко-синими стенами, по которым
струился солнечный свет, он, наблюдая за плавным покачиванием лодки у себя
над головой, дождался появления первых пузырьков воздуха. Освоившись с
подводным миром, Мур подплыл к носу ялика, нашел туго натянутый якорный
трос и, придерживаясь за него, двинулся в глубину, выдыхая прозрачные
пузыри, которые всплывали к поверхности. Он двигался очень медленно,
снимая избыточное давление на барабанные перепонки тем, что каждые пять
секунд с силой выдыхал через нос. Через несколько мгновений он увидел дно,
песчаные холмы и сплошные заросли высоких кораллов, выпустил трос и
скользнул прочь. Прижимая руки к бокам и работая одними ногами, Мур поплыл
к синей завесе впереди. Знакомые приметы подсказали ему, что он находится
в нужном месте: пузырчатые скопления коричневатых мозговиков [вид
коралла], которые так очаровали его, когда он увидел их впервые;
величественный лес ветвистых, как оленьи рога, кораллов, где сейчас
сновали юркие серебристые рыбки манхуа и ослепительно яркие сине-желтые
морские ангелы.
Сквозь густые заросли водорослей Мур заметил марширующий куда-то
взвод крабов. Почувствовав движение потревоженной им воды, крабы мгновенно
замерли. Рифы кишели жизнью; вспугнутые Муром рыбы упархивали в коралловую
чащу или юркали в норы, чтобы переждать опасность, которую представлял для
них человек. Обитатели рифов слишком хорошо знали хищников, чтобы
рисковать. Какая-то тень накрыла его, и он посмотрел наверх. В тридцати
футах над ним проплыл электрический скат - его плавники вздувались, словно
великолепно развитые мышцы, - и исчез в синеватом мареве.
Мур двинулся вниз, но внезапно дно ушло у него из-под ног, и он
уперся в стену сучковатых темных кораллов. Он проплыл через лабиринт
водорослей, напоминавших веера, поднялся над коралловой стеной и внезапно
остановился.
Под ним зияла Бездна - неприятное зрелище. На этих глубинах морская
вода превратилась из синей в черную и стала похожа на огромный рот,
который только и ждал, чтобы проглотить кого-нибудь или что-нибудь и
похоронить в своих недрах. Хотя Мур заранее знал, на что идет, при виде
пучины его окатила ледяная волна страха. Внезапно перед ним возникло
видение корабля-призрака, озаренного лунным сиянием, сверкающего всеми
цветами радуги. Он стряхнул наваждение. Если привидения действительно
существуют, подумал он, то только внизу, в этом устрашающем провале. Он
поглядел наверх, на серебристую поверхность, вспомнил о латунном
корабельном компасе, найденном им в прошлом году, и нырнул.
Мур знал, где-то там, внизу, покоится грузовое судно - возможно, на
такой глубине, что его легкие раньше разорвет от недостатка воздуха, чем
он сумеет добраться туда. Судно это было потоплено в одном из боев второй
мировой войны - единственный достоверный факт, выуженный Муром из
множества историй, гулявших по острову. С подробностями дело обстояло
хуже, никому не хотелось вспоминать войну. Мур уже нырял здесь в прошлом
году, после очередного шторма, и обнаружил, что шельф в этом месте усеян
металлическими обломками и конструкциями. Здесь же лежала носовая часть
спасательной шлюпки. Тогда-то Мур и нашел старый компас, с разбитым
стеклом, но по-прежнему сверкавший латунью. Он взял компас с собой в
гостиницу, но когда через несколько дней снова спустился в Бездну, все
оказалось укрыто ровным белым ковром песка. Довольно скоро разыгрался
очередной шторм, однако тогда у Мура не было возможности повторить
погружение в Бездну. Пришлось ждать следующего сезона в надежде найти там
хоть что-нибудь, что можно было бы спасти и использовать.
Он спускался все ниже и ниже. Где же этот шельф? - вдруг
забеспокоился он и стал всматриваться в темно-синий туман. Ничего; только
песок. Потом Мур различил какие-то смутные очертания и поплыл вдоль
высокой песчаной гряды с вкраплениями камней. В нескольких футах впереди
виднелось что-то металлическое. Это оказалась ржавая консервная банка,
сильно помятая, но не вскрытая. Мур бросил ее и поплыл дальше. Среди
кораллов блестели другие жестянки и виднелись деревянные обломки,
вероятно, занесенные сюда штормом с самого края Бездны. Мур подобрал одну
банку и увидел на чистой металлической поверхности свое отражение. То, что
он искал, было погребено где-то здесь. Корабельные запасы продовольствия,
подумал он. Возможно. А что внутри? Персики? Овощи? Из простого
любопытства ему захотелось вскрыть одну из банок и посмотреть, что входило
в рацион моряков, плававших на торговых судах в 1942 году.
Бездна чернела под ним, словно пустой зрачок огромного глаза.
Материковая отмель каскадом занесенных песком каменных уступов спускалась
в ее глубины. Внимание Мура привлек высившийся на одном из таких карнизов
подлинный Эверест из песка. Гора эта определенно что-то напоминала ему
своими очертаниями, однако Мур не сумел припомнить, что именно.
Заинтересованный песчаным курганом, Мур опустился ниже. Прежде он не
замечал здесь ничего подобного, но в то время его внимание было целиком
сосредоточено на верхней отмели. Он был всего в десятке футов от кургана,
когда понял, что из этого нагромождения песка и камней что-то торчит - и
сердце его учащенно забилось.
Мур закружил около кургана, поднимая тучи песка быстрыми движениями
ласт. Из песка вертикально поднималась верхушка какого-то объекта. Он
робко ощупал ее. Металл. Этот предмет, не затронутый морской
растительностью, как и найденные Муром железные банки был почти полностью
скрыт толстым слоем песка. В нем тускло блестело покрытое густой сетью
трещин стекло. Что же это? - удивился Мур. Он спустился пониже, потянул
странный предмет на себя, почти уверенный, что сумеет сдвинуть его с
места, и принялся счищать песок. Потом снова вцепился в него обеими
руками. Бесполезно, приятель, - сказал он себе. Что бы это ни было, оно
прочно сидело в грунте. Он поглядел на часы: пора подниматься. Но цилиндр
- блестящие царапины, оставленные песчинками, стеклянная вставка... Черт
побери, загадочный предмет буквально гипнотизировал Мура, манил,
завораживал. Дэвид подумал, что это может быть что-нибудь достойное
внимания. Или, возможно... он посмотрел на песок, шевелившийся от каждого
его движения.
Или, возможно, под этим толстым пластом песка что-то было.
Мур вытащил из чехла нож и стал выкапывать камни из-под основания
загадочного цилиндра. Он очистил еще один небольшой, в дюйм, участочек
металлической поверхности, блестящей, с оспинами ржавчины. Глубоко, по
запястья, погружая руки в песок, он пригоршнями отбрасывал его в сторону.
С помощью острого ножа он поддевал мелкие и средние камешки и позволял им
скатываться в огромный темный провал под ним. Снова взгляд на часы. Время
уходит! Но Мур уже превратился в живой экскаватор; он раскапывал и
вычерпывал песок, медленно высвобождая из него то, что теперь напоминало
блестящее, широкое основание цилиндра. На поверхности не было никаких
наростов: предмет пролежал в морской пучине много лет. Нож царапнул
плоский камень, и Мур начал откапывать следующую часть таинственного
железного объекта.
И застыл от неожиданности, затаив дыхание. Потом все-таки перевел
дух. Огромные пузыри воздуха помчались к поверхности, от которой Мура
отделяло около ста пятидесяти футов.
Он услышал приглушенные далекие звуки, похожие на удары по железной
поверхности под водой.
С колотящимся сердцем Мур ждал, однако шум не повторился. Что это
было? Он огляделся и заметил нечто странное: не видно было ни одной рыбы.
Чрезвычайно необычно для этой глубины. Здесь должны были бы то и дело
мелькать стайки морских щук, морских собачек, другая разнообразная и
многочисленная плавучая мелочь. Мур поднял взгляд к ободряющему сиянию
далекого солнца над поверхностью океана. Над головой нависал каменный
выступ с неровными краями, словно когда-то и там, наверху, была отмель, но
со временем часть скалы обвалилась, образовав брешь. Мур попытался унять
внутренний голос, шептавший: "Поднимайся к лодке. Здесь что-то не так".
Куда же подевалась вся чертова рыба?
Он продолжал копать, обламывая большие сростки кораллов.
Песок, словно белая облачная пелена, скрывал от него окружающий мир.
Мур подумал, что здесь, должно быть, очень глубоко. Гора песка, а под ней
- долина тьмы. Он погрузил в эту гору руки, нащупал довольно большой
камень и рывком извлек его наружу. Песок немедленно пополз по склонам
прямо в Бездну.
Тут Мур заметил, что в нескольких футах от странного цилиндра и
башенки появилось что-то еще. Он потянул новую находку к себе. Это
оказалось что-то вроде огромной железной бочки, исцарапанной, в бурых
пятнах ржавчины. Он счистил с бочки песок, она покатилась вниз по
песчаному склону, Мур схватился за нее, чтобы удержать - и увидел
детонатор. От ужаса волосы зашевелились у него на голове.
Бочка оказалась невзорвавшейся глубинной бомбой.
Мур отдернул руки, словно коснулся раскаленной поверхности, сильно
стукнулся баллоном с воздухом о коралловые обломки и, отчаянно вспенивая
ластами воду, кинулся вверх по склону песчаной горы, подальше от страшного
места. Ему отчетливо представилось, как взрыв выворачивает его наизнанку,
он увидел свое тело, превращенное в кровавые клочья. На запах крови
приплывут хищные рыбы, и от него, Мура, не останется ничего... Увязая в
песке, он упрямо двигался вперед в сплошном тумане, беспрестанно
оглядываясь, чтобы убедиться: бомба еще на отмели. Потом, вращаясь вокруг
своей оси, страшная находка начала падать в глубины Бездны. Мур добрался,
наконец, до вершины, бомба скрылась в темной пучине; он смотрел ей вслед,
молясь, чтобы она взорвалась во многих сотнях футов от него, где-нибудь на
самой глубине, откуда взрывная волна не достала бы его. Иначе...
Далеко внизу полыхнул белый свет. Из Бездны с ревом пришла мощная
взрывная волна; подводный вихрь проник в Мура, через плоть к самым костям,
сгибая и выворачивая их.
Мур стиснул зубы от боли и оглушительного, нестерпимого гула. В
песчаной горе возникла трещина; оттуда вырвался пульсирующий пузырь
воздуха, пронесся мимо него и устремился к поверхности. Взрывная волна
распространилась повсюду, толща воды заходила ходуном, пытаясь разорвать
Мура в клочки. Песок начал разделяться на множество микроскопических
частиц. Под ногами у Мура пополз грунт; песчаная лавина накрыла его,
повалила на спину и потащила к краю Бездны, немилосердно ударяя баллоном с
воздухом о коралловые обломки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32