– Не стоит, право. Хотите пива?
– Спасибо. Это было бы здорово.
Она только протянула ему руку, как задняя дверь рывком распахнулась. Мэдж вздрогнула и выронила банку. Пиво расплескалось по кафельному полу.
В дверях стоял двухметровый чернокожий детина в красном халате, и выражение его лица было пострашнее грозы. Мэдж на секунду прикрыла глаза и мысленно пожелала ему провалиться. Ей совершенно не нужны были сейчас никакие сюрпризы.
– Персик… – проворчала она.
– Вы в порядке? – осведомился он таким тоном, будто она была виновата в том, что ей грозила опасность.
– Все отлично.
– Но вы плакали, – упрекнул он и уставился на Майкла, как бык на тореадора.
– Он не виноват, – поспешно сказала Мэдж.
Персик, выразительно взглянув на разбросанное по полу стекло, недоверчиво усмехнулся.
– В самом деле?
Мэдж постаралась взять себя в руки. «Отбросим страхи и приступим к делу», – подумала она.
– Пожалуйста, Персик. Мистер Джордан… гм…
– Майкл, – легко подсказал тот.
– … Майкл говорил, что собирался снова навестить нас сегодня вечером. Я просто позабыла. У меня был трудный день.
Персик еще сильнее нахмурился.
– Вы уверены, мэм?
И тут Мэдж обнаружила, что может улыбнуться, ибо, что бы ни случилось в ее жизни, она всегда сумеет положиться на это чудовище в человеческом облике, которое пришло к ней на помощь. Она шагнула вперед и похлопала его по руке.
– Клянусь, все в порядке. Идите спокойно спать. Завтра спозаранок вам надо начинать выпечку.
Персик бросил на Майкла явно предупреждающий взгляд и кивнул головой.
– Как скажете, – буркнул он и удалился.
Майкл долго смотрел ему вслед. Затем покачал головой. Тогда-то Мэдж увидела старый шрам, которого раньше не замечала. Он тянулся через всю щеку от левого глаза до кончика усов и был почти незаметен. Видимо, зашивал хороший хирург. Она ничего не спросила. Схватила тряпку и начала вытирать пролитое пиво.
– Он всегда такой заботливый? – помолчав, спросил Майкл.
– Вы бы видели его с детьми!
Ее руки все еще вздрагивали, но Мэдж постаралась не обращать на это внимания. Она заставила себя сосредоточиться на бархатном голосе Майкла, на запахе пива, на стрекоте сверчков во дворе. Ей хотелось побыстрее вернуться в настоящее, где было уютно и безопасно.
– Вы говорили, он сидел за убийство, – напомнил Майкл. – Какие же дорожки довели его до поста главного кондитера в женском ресторане?
Мэдж улыбнулась, обретя наконец почву под ногами, и бросила тряпку в ведро.
– О, мне просто повезло.
– А почему его прозвали Персик?
– Он с юга, из Джорджии.
Так, по крайней мере, объяснил сам Персик, когда нанимался на работу, а Мэдж не стала уточнять. Она достала из холодильника последнюю банку пива, рассчитывая, что Майкл от нее не откажется. Она бы на его месте не отказалась. Ей и самой хотелось выпить чего-нибудь, чтобы смочить пересохшее горло. Но лучше было воздержаться. Джонни и Джесс должны вернуться домой с минуты на минуту.
Страшно подумать, как бы они прореагировали, застав ее вжавшуюся в угол. Как хорошо, что Майкл Джордан появился вовремя и вывел ее из этого страшного состояния.
Мэдж испытала жгучее желание открыть бар и налить себе виски. Но, подавив усилием воли эту «постыдную» мысль, она достала банку пива и протянула Майклу.
– Вам лучше? – спросил он.
Ей вдруг захотелось рассказать ему о своем одиночестве, о бессонных ночах, о преследующих ее воспоминаниях. Но она не стала этого делать и отделалась обычным:
– Да, благодарю вас.
Майкл кивнул и открыл банку. Непринужденно присел к столу и с удовольствием сделал первый глоток. Мэдж уже полностью избавилась от оцепенения, ей захотелось двигаться. Она оглядела кухню, раздумывая, что бы еще прибрать. Такая работа была спасением. Уборка дома – это целое действо, требующее сосредоточенности. Так же, как уход за больными или долгосрочный капитальный ремонт. Или как воспитание детей.
– Не говорите ничего Джону и Джесси, – взмолилась она.
Ее сердце снова стало сильно биться, но уже не из-за посторонних звуков и нахлынувших видений. Она вдруг осознала, что находится одна с красивым и статным мужчиной, обладающим мягким приятным голосом и нежными руками, и испугалась того, что может между ними произойти.
Словно угадав ее мысли, Майкл посмотрел на нее долгим взглядом.
– Они не знают?
– Не знают чего? – нервно спросила она. – Со мной раньше никогда такого не случалось. Я вам говорила. У меня был трудный вечер на работе, и вы приехали и… Ну, я не знаю…
Она стушевалась под его пристальным взглядом.
– Мэдж, поймите, я приехал не для того, чтобы навредить вам!
Снаружи послышался шум мотора подъехавшей машины.
– Не говорите им ничего, – торопливо попросила Мэдж. – Это не должно волновать их. Вы же понимаете. У вас есть дочь.
Послышались голоса.
– Не должно? – спросил Майкл. – Вы уверены?
Мэдж сжала руки.
– Я же вам сказала, черт возьми! Если бы вы не появились, я бы об этом даже не вспомнила. Я очень плохо помню, что тогда было. Все давно прошло.
Он кивнул и, подойдя к окну, небрежно заметил:
– Наверное, Мэдж, вам все-таки следует подобрать осколки.
Мэдж подскочила как ужаленная. О Господи, она совсем о них забыла. К счастью, вошедшие в этот момент дети были заняты спором и не обратили внимания на звон стекол, когда Мэдж швыряла их в мусорное ведро. После этого она едва успела смахнуть слезы. Позади нее вдруг наступила тишина.
– Мама!
Мэдж обернулась и увидела в дверях застывшую троицу. Джон и Джесс стояли рядом с изумленными лицами. Позади них неловко топтался коренастый белокурый парень. Им она займется позже. Ее первым побуждением, как всегда, было взять детей под крылышко. Почувствовать, что они в безопасности, и успокоиться.
– Привет! – сказала она. – Как танцы?
– Отлично, – заверила ее Джесс.
– Вы ведь помните мистера Джордана? – спросила Мэдж. – Он был здесь позавчера. Пит Уинстон, это ты там торчишь в дверях?
– Да, мэм, – кивнул коренастый. – Добрый вечер.
Она жалела этого мальчика из неблагополучной семьи. Симпатичный, но не слишком одаренный, Пит тем не менее обладал хорошим чувством юмора, прикрываясь им как щитом от одолевавших его невзгод. Пит часто приходил к ним, когда его мать, по выражению Надин, подруги Мэдж, «принимала». Она многих принимала, пока отец Пита, лейтенант флота, был в плавании. Судя по выражению лица мальчика, сейчас его отца тоже не было.
– Почему бы вам всем не войти, чтобы я могла обнять вас? – предложила Мэдж.
Джонни, однако, не шевельнулся.
– С чего это он вернулся? – настороженно спросил он.
Мэдж вздохнула, пытаясь преодолеть неловкость.
– Все в порядке. Персик уже проверил его.
– Что вас привело снова к нам, мистер Джордан? – прощебетала Джесс, широко открыв глаза.
Мэдж застыла, слишком поздно сообразив, что у него, должно быть, нет подходящего объяснения. Но ей можно было не беспокоиться. Майкл улыбался.
– Разве мама вам не говорила? – небрежно заметил он. – У меня были кое-какие дела в этом районе. Вот почему я заехал к вам в первый раз. И оставил несколько фотографий в офисе вашей мамы, а сегодня она сообщила, что я могу забрать их, когда она закончит работу.
Мэдж, пораженная столь блестящим враньем, с восторгом уставилась на него. Как он мог выглядеть столь непринужденно? Чувствовать себя как дома, когда ей самой хотелось убежать прочь?
– Так вы забрали свои фотографии? – спросил Джонни, не двинувшись с места. Выражение лица у него было агрессивное и недоверчивое.
Сзади недоуменно таращился Пит.
– О, Джонни, зачем ты так! – воскликнула Джесс, прежде чем Мэдж успела что-то сказать.
– Да, конечно, – спокойно ответил Майкл, словно не слыша враждебного подтекста в мальчишеском голосе. – Я мог бы потерять многие вещи, но не эти. На одной фотографии – парни, с которыми я служил в разведке в Корее. На другой – моя дочь. Она бы убила меня, если бы я их потерял.
– Пит, – вмешалась Мэдж, – закрой дверь, дружок. Мотыльки налетят.
Это замечание побудило ребят к действию. Джонни перестал пялиться на пришельца и подошел к матери. Пит робко следовал за ним.
– Вам понравились танцы, мальчики? – спросила Мэдж, ласково откидывая со лба сына непокорную прядь.
Джонни криво усмехнулся.
– О'кей. Мы с Питом пойдем наверх, поработаем на авиатренажере, ладно?
– Конечно, милый. Как дела, Пит?
– Великолепно, – заверил он ее, его глаза горели неподдельным энтузиазмом. – Отцовская эскадра отправилась во Вьетнам надрать задницу желтолицым. Они прибыли вчера. Вы видели новости Си-Эн-Эн? Все говорят, что мы дадим им жару. Эй, парень, я бы хотел быть там и взглянуть на это! – Он со смехом толкнул Джонни под ребра. – Скоро и наша очередь, да?
– Иди наверх, Пит, – оборвал его Джонни, прекрасно зная взгляды своей матери на войну во Вьетнаме. – Я приду через пару минут.
Пит беспрекословно повиновался. А Джесс, заинтригованная сообщением Майкла, стала забрасывать его вопросами о жизни, о дочери, о работе, об Атланте. Мэдж хотелось вмешаться и спасти бедного гостя от назойливого внимания тринадцатилетней девочки. Но она почувствовала на себе испытующий взгляд Джонни, задержавшегося на лестнице.
– Мама!
– Да, милый! – сказала она, глядя снизу вверх на своего рослого сына.
– Он тебя не побеспокоил?
Мэдж вздохнула. Только Джон мог задавать такие нелепые вопросы. Побеспокоил ли ее Майкл? О Господи, ей захотелось смеяться и плакать одновременно, но это ни к чему бы не привело. Поэтому она просто улыбнулась и погладила его по щеке, на которой появился первый юношеский пушок.
– Если бы побеспокоил, я бы его не впустила, – заверила она своего слишком заботливого сына.
– Ты уверена?
– Персик спросил то же самое. Все отлично, милый. Просто у меня был трудный день. Бедный мистер Джордан пришел как раз, когда я устраивала очередную разрядку.
Наконец-то Джонни ответил улыбкой, и Мэдж решила, что теперь все будет хорошо.
– Бедняга! А кого ты ругала – тупых администраторов или бездарных врачей?
– И тех, и других.
– Ну, тогда, я полагаю, он заслужил пиво.
– Потом нагрянул Персик и долго допытывался, все ли в порядке.
Джонни захохотал.
– Два пива!
Мэдж кивнула, обняла его за талию и почувствовала, будто держит сына на руках. Своего ребенка. Свою жизнь. Скоро он уйдет, а за ним и Джесс, и она останется одна в пустых комнатах.
– Скажи «да», мама! – неожиданно позвала Джесс. – Пожалуйста, скажи «да»!
Мэдж обернулась и увидела в глазах Джесс нескрываемое возбуждение – предвестник беды. Майкл все еще уютно сидел за столом с пивом в руке. При виде его сердце Мэдж медленно перевернулось в груди.
– На что сказать «да»?
– На то, что уже поздно, – заявила Джесс, словно Мэдж понятия об этом не имела.
Мэдж кивнула.
– Да. Уже поздно.
– А мистер Джордан не думал, что так здесь задержится. Вот я и решила, может быть, мы предложим ему одну из комнат для гостей? Пусть он останется на сегодня, ладно?
– Я вовсе не уверена, что мистер Джордан хочет у нас остаться, – пробормотала Мэдж, пытаясь угадать его реакцию.
Он мог бы, по крайней мере, выглядеть смущенным. Даже слегка сконфуженным. Но Майкл и бровью не повел. Удобно развалившись в кресле и поглядывая на нее, он продолжал с удовольствием допивать свое пиво.
– Ведь это лишь на одну ночь, – настаивала Джесс. – Разве он не может остаться?
Остаться? Он снова принес боль в ее дом. Но он же и прогнал ее своим мягким голосом и добрыми глазами.
Мэдж не хотелось провести остаток вечера в одиночестве. В темноте. В молчании. В доме, где никто не понимает, что она чувствует, пока все спят.
Джимми – ее последний раненый, умерший на руках, приходил к ней в ночных кошмарах, и она больше не хотела видеть его.
Мэдж посмотрела на детей. Одна сияла от возбуждения, другой воинственно хмурился, и она вдруг подумала, что не вполне готова предоставить их самим себе. И уж совсем не готова остаться наедине с собой.
Удивившись себе даже больше, чем ее дети, она согласно кивнула и сказала:
– Что скажете, мистер Джордан? Не желаете ли остаться у нас на ночь?
3
Джонни отреагировал первым:
– Мам, ты спятила?!
Джесси восхищенно присвистнула. Майкл Джордан сдержанно улыбнулся.
– Спасибо. Я принимаю предложение.
– Мама, что с тобой случилось? – запротестовал Джонни. – Ты ведь его даже не знаешь!
Мэдж ничего не ответила. Она глядела на улыбающегося Майкла Джордана и думала: да, я спятила. Она тысячу раз видела его в ночных кошмарах, боялась увидеть его глаза в кадрах старой кинохроники. О нет, она очень хорошо знала его.
– Нам с мистером Джорданом надо кое-что обсудить, – сказала Мэдж, спокойно глядя в лицо разъяренному сыну. – И я полагаю, что ты не имеешь права оскорблять гостя в нашем доме. Пожалуйста, извинись.
Выражение лица Джонни было протестующе возмущенным. Раньше никто не переступал порог этого дома без единодушного одобрения семьи. Так уж было заведено с тех пор, как погиб Сэм – их отец. Но у Мэдж не было ни времени, ни сил объяснять это. Ее слегка мутило.
– Если вам угодно, – поспешил разрядить обстановку Майкл, – я могу сейчас же отправиться обратно.
– Нет! – чересчур резко и быстро ответила Мэдж и повернулась к сыну. – Милый, я не собираюсь просить тебя второй раз.
– Извините, – буркнул Джонни, глядя себе под ноги.
– Если не возражаете, – сказал Майкл, – я бы предпочел не вторгаться в ваш дом. В гостинице, наверху, я видел недооборудованную комнату, но там есть душ и койка.
– Но этого…
– … Вполне достаточно. – Он снова улыбнулся ей, и она поняла, что проиграла сражение. – Мне приходилось жить в гораздо худших условиях.
Майкл даже не удосужился взглянуть на Джонни. Тем не менее, Мэдж заметила, что тот немного расслабился. Спасибо Майклу.
– А теперь, почему бы тебе не пойти наверх? – самым приветливым тоном обратилась она к сыну. – Пит ждет, а он твой гость. А ты, Джесс, в заботах с раннего утра, наверное, устала? Тебе пора спать.
– Но, мама! – взмолилась Джесс.
Мэдж была неумолима.
– Никаких «мама». – Поцеловав дочь в лоб, она подтолкнула ее к двери. – Попрощайся с нашим гостем.
– До завтра, Майкл!
– Мистер Джордан, – поправила Мэдж.
Джесс нахмурилась.
– До завтра, мистер Джордан.
– Увидимся, – улыбнулся он. – Спокойной ночи.
Джонни все еще не двигался с места. Мэдж не оставалось ничего другого, как подойти к своему почти что взрослому сыну и потрепать его по щеке.
– Я тебе обещаю, – сказала она, надеясь на его чувство юмора, – что, как только мистер Джордан попытается зарезать меня ножом для намазывания масла, я сразу закричу. Ну, а теперь пожелай нам доброй ночи.
– Доброй ночи, мама. Доброй ночи… мистер Джордан.
– Спасибо, Джон. И тебе доброй ночи.
– Вы уверены, что все в порядке? – спросил Майкл, когда Джон вышел вслед за Джесс.
Осознав, что они остались наедине с часами, неумолимо отсчитывающими время, которое стремительно приближалось к полуночи, она густо покраснела.
Джордан такой красивый мужчина. Мужчина, который может вскружить голову любой женщине.
Любой, но только не ей. Она бы ни за что ему это не позволила.
– Я бы предложила вам еще пива, но вы только что выпили последнее. Кофе?
– Кофе будет в самый раз. Хорошие у вас дети!
Уловив лукавинку в его словах, Мэдж вздохнула.
– Мы привыкли наблюдать друг за другом. От этой привычки трудно избавиться.
– Но они не знают, что у вас были проблемы.
Мэдж пожала плечами.
– Нет ничего такого, с чем бы я не могла справиться. Просто вы меня захватили врасплох.
– Кто-нибудь еще знает?
На этот раз Мэдж не ответила. Она подошла к раковине и налила воды в кофейник.
– Хотите поговорить об этом? – спросил он, и в его голосе прозвучала бесконечная доброта.
Мэдж колебалась не более секунды. Тревожной секунды, угрожавшей загнать ее в тупик. Затем с присущей ей решительностью поставила кофейник на огонь и закрыла воду.
– Так, – хладнокровно сказала она, поворачиваясь к нему, – вы говорили, что работаете в строительстве. И что же вы строите?
Майкл был обескуражен. Он хотел поговорить с ней о том, что ее тревожит, но оказался втянутым в дискуссию о законах домостроения и архитектурных стилях. Не то чтобы он был особенно удивлен. Но Мэдж это как-то не шло. Может быть, потому, что ему все еще слышался тот голос, мягкий, но уверенный, который доносился сквозь боль и страх, заставляя его жить. Может быть, потому, что он теперь видел ту светлую красоту, которую раньше лишь воображал, видел и девушку, какой она была, и женщину, какой она стала.
Но как бы ни вела себя Мэдж Келли с ним или с кем-нибудь еще, у нее было доброе сердце. Она заслуживала встречных улыбок и душевного покоя, который позволил бы ей спокойно спать ночью. И улыбнувшись как можно добрее, он пожелал спокойной ночи и отправился к себе.
Когда восходящее солнце позолотило старые орехи перед домом, Майкл вместо того, чтобы догонять сон, ускользнувший от него этой ночью, вытянулся на узкой койке, прикрыл глаза и перенес свое внимание на пятьсот миль отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16