– Ну ладно, поговорим об этом как-нибудь потом. А сейчас я должна наконец закончить свой туалет – у нас сегодня слишком много дел.
Мари снова принялась за прическу графини, и, пока длилось молчание, воображение унесло ее далеко от Пенскотт-Холла и интрижек леди Гвендолин.
Сидеть на каменной скамье было не очень удобно, да и чересчур холодно, однако лорду Роджеру Пенскотту не хотелось уходить со своего любимого места, откуда открывался чудесный вид на Темзу. Через некоторое время он заметил, как кто-то вышел из дома и, пересекая лужайку, направился в его сторону.
– Прохладное утро, милорд, – заметил, подходя, капитан Грегори вместо приветствия.
Граф долго не отвечал. Этот молодой офицер с бесцветными глазами раздражал его несказанно, и всего более тем, что он никак не мог понять, чем Грегори так умел привлекать женщин. Может быть, причина в его руках – говорят, длинные пальцы указывают на длину того другого, что пониже…
Лорд Пенскотт рыгнул и кивком предложил гостю сесть.
– Прохладное утро хорошо восстанавливает силы после ночных излишеств. Надеюсь, вы согласны со мной?
На столе среди тарелок с сыром, копченой рыбой, устрицами и горячими булочками стояли два металлических чайника. Пенскотт указал на тот, что побольше:
– Кофе. В маленьком – чай. Шоколад я не употребляю, хотя Гвен его любит.
– Я с удовольствием выпью чаю.
Подошедший лакей тут же исполнил это пожелание, и Грегори яростно накинулся на еду. Его позабавила мысль о том, что, насладившись с женой, он теперь с не меньшим удовольствием поглощает деликатесы, предложенные мужем. Конечно, раз старик все знает, следует быть поосторожнее, однако…
В этот момент глаза их встретились. Кусок застрял у капитана в горле, но все же он усилием воли заставил себя улыбнуться.
Опорожнив тарелку, Грегори взял чашку с чаем, но, заметив, что Пенскотт предпочел кофе, тут же пожалел об этом. Ревнивый муж вполне может отравить любовника жены, и это будет не первый случай…
С севера подул легкий ветерок, и лорд Пенскотт с удовольствием втянул носом воздух. Он истосковался по морскому ветру – сколько лет уже не ступал на борт своего корабля и скорее всего никогда больше не ступит. Никогда больше…
– Возьмите еще рыбы.
Капитан Грегори отрицательно замотал головой, и Пенскотт заметил, что он дрожит от холода. Его это устраивало.
– Милорд, – начал капитан, – благодарю вас за гостеприимство, но боюсь, мне пора ехать: корабль ждет. Когда ляжет снег, вы должны навестить моего отца в Лондоне.
– Ехать в этот рассадник разврата и болезней? Нет уж, пусть лучше ваш отец приедет сюда.
– Прошу прощения, сэр, осмелюсь высказать надежду, что теперь, с новым монархом, Лондон преобразится. В конце концов, власть короля…
– Все еще слаба. Завтра утром король прибудет в Пенскотт-Холл, и вы сами взглянете на его свиту. Там столько разных вельмож…
– Но Англия все же одна, лорд Пенскотт.
– Ну да, и я ей служу здесь так же, как вы будете служить через несколько дней.
– Боюсь, мне действительно пора, сэр. Ходят слухи о беспорядках в Шотландии. Моряк должен выполнять свои обязанности, приятно ему это или нет…
– А вы у нас, конечно, человек чести.
Лицо капитана побагровело под слоем пудры.
– Надеюсь, что да, сэр, поэтому и хочу выехать пораньше. С вашего разрешения я попрошу слугу вызвать моего кучера.
Граф, улыбаясь, наклонился вперед и оперся на трость.
– Все уже сделано. Его отправили.
Грегори вскочил:
– Что? Вы не имеете права…
– Сядьте!
– Я поскачу верхом.
– Сядьте, я сказал! Обязанности… долг… Вы слишком напоминаете мне тот мешок с дерьмом – я имею в виду вашего отца… если он и в самом деле ваш отец.
От такого неприкрытого оскорбления к капитану вернулись остатки храбрости.
– Думайте о том, что говорите, сэр! Как сын своего отца, я…
– Не сделаете абсолютно ничего. – Пенскотт потянулся к тарелке, взял кусок сыра, разломил и стал жевать, не спуская глаз с собеседника. – Мэтью Грегори прекрасно знает, какого я о нем мнения, молодой человек, так что не ершитесь.
– Но… Мне казалось, что вы с ним друзья. Он всегда говорил о вас только хорошее.
– Очень мудро с его стороны, потому что он мой, мой с потрохами. Время от времени я пользуюсь его услугами, за что соответственно и награждаю. Ухо при дворе всегда кстати. Но запомните: имя Пенскоттов живет в веках не любовью слуг и лакеев – хотя любовь тоже не помешает, – а страхом.
– В таком случае запомните и вы, сэр: я никого не боюсь и не потерплю, чтобы кто-то, будь он даже граф…
– Ах, не потерпите? Да вы и понятия не имеете о том, что значит терпеть. Но я могу вас этому научить.
– Должен предупредить вас, милорд, в прошлом году я дважды дрался на дуэли, и оба противника мертвы.
– У меня подагра в ногах, а не в башке, Джеймс, так что не пугайте меня дуэлями. И запомните: я не собираюсь потакать дуракам. По ночам здесь бродят некие личности, которых ничего не стоит нанять для любого дела. Выбор за вами. Но я все-таки советую вам поостеречься: ваш язык вас до добра не доведет.
Капитан Грегори замер. Как же он сразу не понял… Разумеется, король не поедет с визитом к дураку. Сейчас он проклинал те чувственные утехи, из-за которых задержался в этом доме.
– Ну а теперь к делу, – как ни в чем не бывало продолжил граф. – Скажите, вы получили от моей жены то удовольствие, на которое рассчитывали? Я полагаю, она вас как следует ублажила… вернее, судя по утренней летаргии, ублажала.
– Ми-милорд, я…
– Ну-ну, молодой человек, вы достаточно потешились. Теперь пришло время оказать мне услугу. – Он наклонился вперед и понизил голос: – Мне и вашему королю.
– Что вы имеете в виду?
– А вот что. – Пенскотт потянулся к ящичку орехового дерева, открыл его и вынул два сверкающих дуэльных пистолета.
– Я… я не понимаю.
Грегори не мог оторвать глаз от пистолетов, и граф с одобрением взглянул на него. По крайней мере понимает толк в оружии.
– Король прибудет завтра. Среди его свиты есть один человек, который не должен покинуть этот дом.
Грегори облизнул пересохшие губы. Его поймали в ловушку, как последнего дурака. Хорошо хоть цена оказалась не слишком высокой. Убить человека из такого оружия – одно удовольствие.
– И кто же это?
– Джейсон Брэнд.
– Брэнд? Я его знаю?
– Он из Шотландии. У него поместье недалеко от Келсо, к северу от границы, рядом с Твидом. Его мать была католичкой.
– Значит, он якобит, насколько я понимаю?
– И да и нет. Он приехал просить о смягчении режима.
– Мудрая тактика. Если начнется война, английские войска окажутся намного сильнее. – Грегори постепенно обретал прежнюю уверенность. – Значит, принимая у себя в гостях новоиспеченного короля, вы не просто оказываете ему любезность, а пытаетесь сформировать его политику?
– И не я один, – усмехнулся Пенскотт.
Не в силах скрыть удивления, Грегори долго смотрел на графа. Сегодняшнее утро оказалось в высшей степени поучительным. Деревенский лорд, которого он принял за эксцентричного богача с соблазнительной женушкой, оказался членом узкого круга заговорщиков внутри партии вигов. Может быть, он даже принадлежит к хунте, мощной секретной организации наиболее состоятельных людей Англии, проложивших Георгу Ганноверскому дорогу к трону, а его, Грегори, просто-напросто использовали, искусно манипулируя им с самого приглашения в Пенскотт-Холл. Ну а Гвендолин – знала ли она о планах мужа?
– Что от меня требуется?
– Просто выполнить свой долг.
– То есть?
Граф улыбнулся:
– Есть люди, которым не нравится наш король, и они замышляют его сменить. Действия их непредсказуемы и потому опасны. Если же наши противники начнут выступать более открыто, с ними легче будет разделаться. Победившая королевская власть станет намного сильнее и будет вне опасности.
– Но что вызывает такие подозрения?
– Не что, а кто – все тот же Джейсон Брэнд. Он рекомендует арестовать лидеров, которые грозят открытым неповиновением. Таким образом он надеется сохранить мир, а заодно снискать расположение короля. Если же их не арестуют, они поднимут бунт против Стюартов, и тогда все те, кто поддерживает претендента, будут уничтожены. Вы должны вызвать этого человека на дуэль. У вас репутация бесстрашного и опытного дуэлянта, которую вы подтвердили дважды. Теперь придется сделать это еще раз. Сладкоречивый шотландец не должен сидеть в совете вместе с королем.
– И что дальше?
Пенскотт пожал плечами:
– Ваша награда, возможно, последует не сразу, но это обязательно случится. Ну а пока вам придется удовлетвориться леди Гвендолин и сознанием выполненного долга.
Грегори некоторое время смотрел на графа, потом взял пистолеты.
– Мне нужно к ним привыкнуть.
Пенскотт указал на лужайку:
– Ради Бога, можете стрелять, сколько вам будет угодно.
– Как долго король пробудет здесь?
– Три дня. Времени достаточно, чтобы раззадорить мистера Брэнда.
Капитан Грегори, вздохнув, взглянул на пистолеты и медленно поплелся в сторону лужайки.
Незаметно опустился вечер. Холмы и поля мерцали серебром в свете луны, а слабо колышущаяся вода Темзы казалась расцвеченной жемчугами. В Пенскотт-Холле ждали приезда короля; некоторые из слуг все еще суетились, заканчивая работу, в то время как другие уже разошлись по своим крохотным спальням.
В девять часов вечера в большой столовой наверху лорд и леди Пенскотт заканчивали ужин. Супруги сидели молча, поглощенные каждый своими мыслями. Пенскотт смотрел на картину, изображавшую «Глориану», названную в честь его первой жены, и пытался смириться с мыслью о том, что ему никогда уже не доведется выйти в море. Гвендолин задумчиво жевала десерт; в отличие от мужа она больше думала о будущем, чем о прошлом. Того, что произошло между ее супругом и Джеймсом, ей все равно не разгадать, тем не менее завтра в любом случае наступит. Говорят, Эдмонд Пенскотт – самый красивый из всех наследников; судя по портретам, так оно и есть. Мысль заманчивая… хотя и опасная. Но так еще интереснее. Сколько же ему сейчас? Двадцать? Самый подходящий возраст…
Мари готовила постель в спальне внизу. Она устала за день, однако спать ей совершенно не хотелось: мысли о завтрашнем вечере и ее новой роли не давали ей покоя.
Завернувшись в накидку, девушка бесшумно открыла дверь и выскользнула на улицу. Звезды и луна такие же, как на Мистере, а ночь слишком холодная… Она подошла к стене, стала считать окна, а найдя свое, убедилась, что в нем еще горел свет. Ничего не поделаешь, придется подождать, пока Арабелла заснет. В окне показалась мужская голова, и Мари снова пересчитала окна. Да, это ее комната… Она поднялась на цыпочки, заглянула внутрь и едва не вскрикнула. Арабелла лежала на спине на ее кушетке, а над ней один из садовников яростно двигался вверх и вниз. Два других самца, помоложе, стояли рядом полураздетые, ожидая своей очереди.
– Давай быстрее, Ройбен, эта маленькая сучка вот-вот должна прийти!
Садовник лишь что-то недовольно проворчал. Другой слуга ухватился грязной лапой за свой дрожащий член.
– Пусть приходит, она штучка что надо. А у меня здесь есть то, что надо ей.
Наконец Ройбен застонал. Арабелла крепко сжала его своими бедрами и восторженно засмеялась. Когда он откатился, то, почесываясь, указал пальцем на парня, стоявшего последним в очереди:
– Только потеряешь время с француженкой. Вот эта крошка что надо – знает когда и знает как.
Арабелла, хихикнув, перевернулась на живот, и Ройбен звучно шлепнул ее по пышным ягодицам.
– Давай, Джонни, – хохотнула Арабелла. – Неси сюда то, что у тебя в руках.
Малый, нетерпеливо державшийся за свой член, поспешно прыгнул на нее. Другой чертыхнулся в ярости оттого, что ему снова приходится ждать.
Мари забыла и о завтрашнем вечере, и о роскошном платье. С отвращением смотрела она, как тощий юнец по имени Джонни схватил Арабеллу за бедра и поднял на колени, после чего тощий живот его зашлепал по ее пышным ягодицам.
Животные! Нет, еще хуже! И они смеют презирать ее за то, что она не желает принимать участие в их распутстве! Никогда она не станет такой, как эти твари, а если и отдаст себя, то только по любви.
На улице становилось все холоднее, и Мари быстро пошла по знакомой тропинке через сад. Мало кто в доме знал, что она навещает учителя Бена: бывший ученый-книжник, ставший затем пиратом, Бен спасся от виселицы лишь благодаря капризу Пенскотта, предложившего ему относительную свободу, за что Бен должен был обучать его сыновей французскому языку, фехтованию и всему, что знал о кораблях. Теперь сыновья графа выросли и разъехались: один служил в чине майора в колониях, другой в Лондоне, третий погиб во Франции, но Бен по-прежнему оставался в Пенскотт-Холле по желанию хозяина, который любил время от времени сыграть с ним партию в шахматы и поспорить о сравнительных достоинствах французских и английских кораблей. Он и молоденькая сиротка с Мистере сдружились с первого же дня; ему она доверяла и поэтому пользовалась любой возможностью посетить небольшой коттедж, в котором он обитал. К тому же невольно их дружбе очень помог Траш. По его заданию дважды в неделю Мари приводила коттедж в порядок. Правда, понятия Бена о «порядке» отличались от того, что имел в виду Траш: старый пират не позволял Мари трогать его вещи, являвшиеся для него «бесценными воспоминаниями», так что у них оставалось достаточно времени на разговоры. Мари нравилось слушать рассказы Бена о его пиратском прошлом, и девушку ничуть не удивило, что на первое же ее Рождество в Пенскотт-Холле он подарил ей шпагу. К явному удовольствию старика, она оказалась прилежной и способной ученицей.
Дверь в коттедж никогда не запиралась, поэтому Мари вошла без стука. Здесь, как всегда, царил беспорядок: астролябия у стены, седеющий старый кот на камине, хлеб с сыром на полке и повсюду морские реликвии – модели фрегатов, шлюпок, а также сабли, шпаги, рапиры, пистолеты вперемешку с философскими книгами на латинском и французском языках. Два кресла-качалки, небольшой стол и шахматная доска довершали картину. Беспорядок и покой…
Бен сразу засуетился, счастливый тем, что к нему кто-то заглянул, и первым делом тут же сварил шоколад, прекрасно зная, что слугам редко достается подобное лакомство. Ростом почтенный моряк был не выше Мари и почти такой же худощавый. Весь седой в свои семьдесят лет, он полюбил эту молоденькую служанку как собственную дочь.
– Сегодня шоколад слишком горячий.
– Конечно. Такой же, как и ты. Подоткни-ка лучше юбку.
– Мне что-то не хочется.
– Знаю, тебе жаль себя. Это упражнение поможет. Подоткни юбку и защищайся.
Пока Бен отодвигал стол в сторону, Мари подняла юбку и закрепила ее на талии, так что получилось нечто вроде панталон. Потом внимание ее переключилось на клинок в руке Бена.
– Посмотрим, упражнялась ли ты в ответном ударе.
Мари улыбнулась и сжала в руке тяжелую шпагу, любезно предложенную ей хозяином.
– Сейчас увидите, дядюшка.
Звон металла разорвал тишину. Несмотря на возраст, Бен оказался намного проворнее, и через некоторое время острие его шпаги зацепило чепец на голове Мари. Роскошные черные волосы рассыпались по плечам.
– Как! Оказывается, это не разбойник с большой дороги, не убийца, а всего лишь девушка! Ничего не значащее существо!
Мари крепко сжала губы и откинула волосы назад.
– Ладно, еще один раз, но это уже последний.
Она опять промахнулась – шпага со свистом разрезала воздух.
– Победа! Победа! – торжествующе закричал Бен.
Мари мгновенно повернула шпагу и нанесла удар чуть ниже ребер.
– Ну вот, а теперь вы побеждены обыкновенной девушкой. Ничего не значащим существом.
Бен так и засветился от гордости за свою ученицу.
– А язычок у тебя острее шпаги.
Мари расправила платье и убрала волосы под чепец. Старик незаметно наблюдал за ней, делая вид, будто возится с рапирами.
– Дядюшка, как бы мне хотелось остаться с вами навсегда. Здесь мне хорошо, я чувствую себя легко, свободно, и все напоминает мне его…
– Напоминает что, дорогая?
– Мистере, мой родной дом.
Глава 3
Джейсон Брэнд скакал в задних рядах королевской свиты, и хотя это не соответствовало его миссии, однако он не падал духом. Ему непременно удастся найти возможность представить королю свой план. Бунта и кровопролития в Шотландии еще можно избежать, и Джейсон твердо решил сделать все возможное для этого. Что же касается его противников, этих самодовольных льстецов, стремящихся занять место поближе к королю, то пусть они идут ко всем чертям.
Неожиданно он повернул лошадь и стремительно помчался к лесу; черная грива его кобылы так и развевалась на ветру.
Лошадь и всадник выехали на тропу, параллельную берегу Темзы. Смеясь от радости, Джейсон крепче ухватился за поводья и наклонился вперед. Кобыла проскочила через небольшую лужайку и приготовилась взять препятствие – дерево, расщепленное грозой на две части, одна половина которого стояла прямо, а другая согнулась к земле, образовав арку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31