– Я велел Рамаду приготовить нам комнату.
– Куда ты?
– Я скоро вернусь.
– Может быть, мне тоже пойти с тобой?
– Нет! – Он схватил ее за руку, удержал на месте. – Есть люди, которые будут разговаривать только со мной, и им не нужны свидетели. К тому же меня беспокоит поведение Ло и Бьенвилля. Не могу пока сказать, чем именно, но я должен это выяснить, пока не поздно.
– Очень удобный повод.
– Что это значит? Повод для чего?
– Анжелика. – Лицо Мари перекосилось от гнева. – У тебя свидание с ней, ведь так?
– Ты просто глупышка.
– Ну что же, иди. Постель, должно быть, уже согрета – она расскажет тебе, что замышляет ее отец.
Джейсон хотел что-то возразить, но в конце концов лишь раздраженно пожал плечами, круто повернулся и вышел.
Мари некоторое время неподвижно смотрела ему вслед сквозь слезы, потом нагнулась, подняла раковину от устрицы, изо всех сил швырнула…
И неожиданно попала в появившегося в этот момент в дверном проеме Рамада.
– Как странно ведут себя некоторые бесстрашные капитаны пиратских кораблей, – с явно преувеличенной любезностью произнес турок.
– Иди к черту! – Она решительно прошла мимо него и, войдя в гостиницу, поморщилась от запаха прокисшего пива, рома и свечного жира.
Никто из хозяев не вышел ей навстречу, поэтому Мари сама поднялась по лестнице на ярко освещенную балюстраду над залом. Пять темных пятен по стенам – двери; одна из них – в ее комнату. Интересно, какая? Она попробовала ближайшую. Заперто изнутри. Свободной оказалась лишь комната в самом конце коридора. В ней стояли два сломанных стула, грубый стол со свечой и громоздкая кровать. В камине горел огонь, и это несколько утешило Мари.
Услышав шорох, она резко обернулась: в комнату, закутанная в простыню, вошла Хоуп.
– Я разожгла огонь на случай, если ты вернешься, на столе немного горячего рома, Форликар расстарался. Мы с ним устроились на другой стороне коридора.
Мари устало опустилась на кровать.
– Спасибо, Хоуп. А теперь оставь меня.
Какое-то мгновение Хоуп колебалась, но потом, видимо, поняв, что больше ничем не сможет помочь, вздохнула, обняла Мари за плечи и выскользнула из комнаты.
– Бродяги! Грабители! Дикари! Проститутки!
– Господи, Луиза! Их же было всего двое.
– Исчадия порока! Представляю, какие сплетни будет распространять обо мне Лайэн. Как ты мог!
Бьенвилль нахмурился и, повертев в руках ночной колпак, отложил его в сторону. Его главная обязанность – заботиться о процветании Мобила. Однако всегда все можно рассмотреть с разных точек зрения. Вот, например, Мари Рейвен. Ему ее обрисовали как настоящее чудовище, на деле же она оказалась самой очаровательной женщиной из всех, кого он встречал после отъезда из Франции. Что должен сделать в подобном случае разумный человек? Арестовать ее в угоду Грегори? Но он не верил, что благополучие Мобила в самом деле зависит от прихоти этого мерзавца англичанина. С другой стороны, можно из дружбы с пиратами извлечь пользу – кто знает, какие новости принесет очередной корабль из Франции?
К черту этого английского капитана! Своим высокомерием он уже вывел его из терпения. Пусть пыжится, сколько ему вздумается, – ни один француз, обладающий чувством собственного достоинства, не станет подчиняться такому выскочке.
Снаружи тихонько постучали, и Бьенвилль направился к двери.
– Это Мармон. Спи, я сейчас вернусь, – бросил он уже забравшейся под одеяло Луизе.
Мармон встретил его в холле.
– Месье Ло, как вы просили, милорд. Я проводил его в кабинет.
– А моя дочь?
– В своей комнате, сэр. Господа лейтенанты пытались пересидеть друг друга, потом предлагали ей прогуляться, но я сказал, что погода не благоприятна для прогулок и что вы будете волноваться, поэтому лучше ей остаться дома.
Бьенвилль одобрительно кивнул:
– Вы поступили правильно, Мармон, – я не очень-то уверен в серьезности их намерений.
Джон Ло сидел в большом кожаном кресле, со стаканом горячего рома в руке и, казалось, был погружен в глубокое раздумье. Он намеренно не встал при появлении губернатора, однако Бьенвилль понимал, что вынужден терпеть выходки этого невежды, чья напористость легко открывала двери, закрытые для официального представителя короля.
– Я оставил их у гостиницы, – проговорил Ло, не поднимая глаз; язык у него больше не заплетался, голос звучал абсолютно трезво.
Бьенвилль кивнул:
– Полковник Гилберт пока ничего не знает, как вы и просили, хотя я сомневаюсь…
– Гилберт – джентльмен, – перебил его Ло. – Однако деликатности ему не всегда хватает. Хорошо уже то, что он умеет действовать быстро…
– Если мы вообще начнем действовать.
– Значит, вы передумали?
– Я пока еще не принимал никакого решения.
– Вы только что это сделали. Им не причинят вреда. – Ло сдержал улыбку. Как всегда, губернатор качнулся в нужном направлении. – Не понравился мне этот Грегори.
– Вы предвосхищаете мои мысли!
– Уметь предвосхищать – великий дар. Как бы иначе я сумел избежать виселицы?
Кажется, он над ним смеется? Не важно. Главное, он теперь все знает, и, значит, можно спокойно ложиться спать.
– Итак, Мармон вас проводит. Доброй ночи, месье.
– Не расстраивайтесь, друг мой. Я догадался о том, что вы не станете арестовывать Брэнда с очаровательной Рейвен, но причины известны только вам одному, Жан Батист.
Бьенвилль остановился на верхней площадке, дожидаясь, пока Мармон погасит свечи. Снаружи ветер бился о стены и волны набегали на берег со звуком, напоминавшим шорох вороньих крыльев, но он уже ни на что не обращал внимания, предвкушая мягкие объятия постели, где его ждал сладкий и глубокий сон.
Глава 20
Больше медлить было нельзя – прошлой ночью Ло рассказал ему о визите капитана Грегори. Никто не знает, когда англичанин вернется вместе со своим вооруженным до зубов «Брестоном», но если их захватят в гавани Мобила, им конец. Отправляться надо не позже завтрашнего утра.
– В чем дело, друг мой? – раздался рядом негромкий голос Рамада. – Три последних дня у тебя не было желания ни с кем общаться. Что с тобой происходит?
– Ты слишком много разговариваешь.
– А ты слишком мало слушаешь.
– Не зли меня, Рамад! – Джейсон, вскочив на лошадь, круто развернул ее и поскакал по пляжу к холмам.
Только когда Мобил остался позади, он остановился на вершине, заваленной вырванными с корнями деревьями, и спешился. Темный песок под ногами вобрал в себя тепло послеполуденного солнца. Здесь, наедине с ветром и морем, его мрачное настроение понемногу рассеялось и у него появилась возможность немного расслабиться, отдохнуть от постоянного напряжения, а заодно разобраться наконец в противоречивых чувствах, все последние дни раздиравших его на части. Мари так и не простила ему того, что на вечере у губернатора он танцевал и любезничал с Анжеликой, и даже когда он вернулся в гостиницу, все его попытки объясниться ничего не дали. Ночь они провели как чужие, боясь коснуться друг друга.
– К черту любовь! – громко крикнул Джейсон, обращаясь к ветру и волнам.
И в самом деле, что она ему принесла, кроме горя и страданий? Поэтому-то он не вернулся за ней в Пенскотт-Холл, поэтому стал обращаться с ней пренебрежительно, если не грубо, здесь в Мобиле.
Он яростно поддал ногой камень. Мари сама во всем виновата – вот и поделом ей. Если она настолько зависит от него, тем хуже для нее. Когда-нибудь она еще поблагодарит его за этот урок. Конечно, они и дальше останутся друзьями, но не более того.
Тяжело дыша, Анжелика остановила лошадь; шляпка слетела с ее головы и повисла сзади на ленте. Темно-карие глаза, губы, как лепестки розы, ямочка на подбородке, – она смотрела на него сверху вниз с озорной улыбкой. Как бы ей хотелось, чтобы ветер сорвал с нее одежду, чтобы они оказались сейчас друг перед другом обнаженные, ощущая на своей коже прикосновения ветра. Может быть, Джейсон возьмет ее с собой, на свой пиратский корабль, – тогда уж он точно очень скоро забудет ту, черноволосую.
– Я летела быстрее ветра.
– А я ожидал, что ты приедешь в коляске.
– Может быть, у меня больше общего с капитаном Рейвен, чем ты думаешь.
Джейсон выпустил ее из объятий, отвернулся, прислонился к поваленному стволу дерева.
– Не хочешь о ней говорить?
Он молчал. Внизу в заливе чайки летали кругами. Вот одна выхватила из воды рыбку и снова взмыла вверх.
– Хорошо, не будем. Но тогда о ком же? А, знаю! Поговорим лучше о моих лейтенантах. – Анжелика подошла вплотную, так что грудь ее коснулась спины Джейсона.
Неожиданно он резко обернулся, схватил ее в объятия, так что на ее коже остались следы от его пальцев, и впился ей в губы яростным поцелуем. Ничего подобного она в жизни не испытывала. В мгновение ока корсаж ее платья оказался расстегнут, грудь обнажилась.
Анжелика в страхе отступила назад и выставила вперед руки, словно защищаясь.
– О Джейсон!
Его глаза сверкали, как лунный свет на воде. Не говоря ни слова, он отвел ее руки назад, блаженно вздохнул.
Она ему нравится! Незаметно для себя девушка выпрямилась, испытывая гордость за свое тело.
Джейсон прищурился. Молодая грудь… еще не очень полная, но высокая, упругая, и соски смотрят вверх. Он дотронулся до одного, потом до другого. Твердые. Наклонился, обвел вокруг языком, легонько сжал зубами.
Анжелика, ослабев от желания, без сил опустилась на колени. Словно во сне наблюдала она за тем, как он снимает рубашку и ботинки. Ниже талии, под бриджами, вздулся высокий бугор. Почти не сознавая, что делает, она протянула руку и, коснувшись его, содрогнулась.
Джейсон расстегнул пояс и выпустил набухшую плоть наружу. Словно зачарованная смотрела Анжелика, как он растет, наливается, твердеет, поднимается. Пальцы ее сами собой потянулись к нему, ощупывали, исследовали гладкую кожу под густыми волосами. Джейсон опустился рядом с ней, расстелил плащ на песке, потянул ее за собой вниз. Дыхание со свистом вырывалось у него из горла, крайнее возбуждение вытеснило все мысли о Мари. Он приподнял ей бедра, задрал юбки до талии. Господи, она в самом деле прекрасна! И как приятно гладить вход под густыми мягкими волосами, ощущая влагу под своими пальцами!
Для Анжелики все исчезло перед лицом нарастающей страсти; остались только его горящие глаза, проникающие в самую душу, и рука, сулящая неизведанные наслаждения. Но это ведь не все… Предстоит еще самый последний шаг. Неожиданно она испугалась. Ей будет больно, он разорвет ее. Она застонала, попыталась отстраниться. Поздно. Время игр и кокетства ушло. Вот он уже на ней, коленями раздвигает ей бедра, приближает этот страшный пульсирующий фаллос, касается ее протестующей плоти.
– Нет! – Она попыталась вырваться. – Пожалуйста, не надо…
– Еще как надо, – проговорил Джейсон каким-то сдавленным голосом; губы его скривились в демонической усмешке.
– Нет! Не смей!
Почему она не разжимает объятий – неужели хочет его? Да, хочет, как никого на свете.
– Я все посмею. Слышишь, абсолютно все.
Внезапно между бедер у нее словно вспыхнул огонь – огромный член вошел в нее, разрывая нежную девственную плеву. Анжелика вскрикнула от боли, и тут, незаметно для нее самой, бедра ее приподнялись. Она обхватила его ногами. Крик боли перешел в стон наслаждения, и она ощутила его губы на своих губах…
Мари сняла бриджи, блузу, сапоги и приступила к сложному процессу облачения в шелковое чудо, сплошь состоявшее из оборок и кружев. Работая горничной в Пенскотт-Холле, она часто прислуживала леди Гвендолин; тогда ей казалось нелепым, что кто-то должен помогать женщине одеваться. Только теперь она поняла, что сделать это одной просто невозможно.
– Тюльпанчик!
Появившаяся в дверях Хоуп застыла на месте.
– Ну что ты там застряла? Иди помоги мне!
Хоуп нахмурила брови, однако при виде беспомощной Мари, тщетно пытающейся справиться с непокорным платьем, сердце ее смягчилось.
– С удовольствием, радость моя.
Полчаса спустя команда Мари с благоговейным ужасом взирала на своего изменившегося до неузнаваемости капитана, а Том Ганн, который именно в этот момент входил в гостиницу, выронил из рук глиняный кувшин с элем, и тот с грохотом разлетелся на мелкие осколки.
– Нет, вы только посмотрите на нее!
Мари подобрала юбки и величественно прошествовала к выходу.
– Где экипаж?
– Я послал за ним Шелби, скоро он уже должен быть здесь.
Появившаяся в этот момент в дверях плотная фигура Форликара заслонила собой весь дверной проем.
– Чтоб я пропал! Чтоб меня акулы сожрали!
– Прочь с дороги! – рявкнула сзади Хоуп. – Дай пройти даме.
Коляска подъехала в ту самую минуту, когда Мари вышла из гостиницы. На козлах сидел сам Джон Ло.
Мари несколько секунд колебалась.
– Когда месье предложил предоставить в мое распоряжение экипаж, я не поняла, что он имел в виду и себя тоже. Я ни в коем случае не хотела бы показаться навязчивой.
– О чем вы говорите, мадам! Для меня это не обязанность, а огромное удовольствие. – Он подал ей руку. – Прошу.
– Месье…
– Да?
– Где капитан Брэнд?
– Это мне неизвестно. Может быть, там? – Ло указал на особняк губернатора.
– Это было бы очень странно – месье Бьенвилль ждет нас всех сегодня вечером.
– Возможно, произошло что-нибудь неожиданное.
Ло, не дожидаясь просьбы Мари, стегнул лошадь, и экипаж тронулся с места.
Мармон встретил их у дверей.
– Мы хотели бы видеть месье Бьенвилля и капитана Брэнда.
– Но… капитана Брэнда здесь нет.
– Вот как? – Судя по всему, Мари явно не рассчитывала на такое развитие событий. Быстро взглянув на своего спутника, она резко повернулась и пошла к коляске.
– И куда же мы направляемся теперь? – Ло попытался сделать вид, что не понимает причин, вызвавших неудовольствие его спутницы, однако ей теперь уже было все равно.
– Куда хотите, хоть к черту! – произнеся эту не слишком вежливую фразу, Мари отвернулась к окну и, пока коляска трогалась, не проронила больше ни слова.
Дорога, извиваясь, шла вверх, огибая холмы и приближаясь к лесному массиву. Для зимы день выдался на удивление теплым. В Англии все зимние месяцы казались Мари одним бесконечным холодным днем, на Мистере, напротив, всегда было тепло, за исключением периода дождей, здесь же, в Новом Свете, погода, видимо, отражала непредсказуемость самой этой земли.
Всю дорогу они почти не разговаривали. Мари как зачарованная впитывала в себя окружающую красоту, не обращая внимания на пристальные взгляды своего соседа.
Наконец Ло натянул поводья, и лошадь послушно остановилась. Впереди виднелась небольшая роща, указывавшая на близость пруда. Мари никогда еще не встречала таких деревьев.
– Что это?
– Ивы. Они дают хорошую тень, только уж очень привлекают комаров, особенно в жару.
– Красивое место.
Ло приложил палец к губам.
– Послушайте.
Вначале Мари ничего не услышала. Потом до ее сознания стали доходить едва уловимые звуки, словно жизнь начала пробуждаться рядом с ней.
Странный шелест… Это лошадь взмахнула хвостом. Отдаленная песня птицы. Шорох ветра в вершинах сосен. Приглушенный рокот моря вдалеке.
– Я не знаю, где искать вашего капитана Брэнда. Если позволите, вместо этого я покажу вам свой мир.
– Ваш мир?
Ло повернулся к ней, взглянул прямо в глаза.
– Да. Тот, который я хотел бы разделить с вами… – Он потянулся к Мари, обнял за плечи…
В первый момент она вся сжалась, но потом неожиданно пришло спокойствие. А почему бы и нет? Джейсон явно ее избегает – все эти дни он вел себя холодно и отстраненно. Вот и поделом ему. А этот Ло… Что ж, любопытная личность, много честолюбия и, наверное, возможностей.
Она легонько коснулась губами его губ, позволила ему обнять себя… и ощутила что-то похожее на шок. Прикосновение его влажных горячих губ возбудило в ней неожиданно приятные ощущения. Она наедине с другим мужчиной – сама мысль об этом действовала возбуждающе. А что, если бы Джейсон застал их сейчас?..
Она отодвинулась от Джона Ло и молча посмотрела на него, но он тут же снова схватил ее в объятия, коснулся губами щеки, шеи, нашел ее губы.
– Рейвен… Мой вороненок! Вы просто изумительная женщина.
Хриплый шепот прервался. Он поцеловал полуприкрытые глаза Мари, в то время как его рука коснулась ее груди. Это легкое прикосновение пробудило в ней противоречивые чувства смущения, неловкости… и вины.
Ло тем временем продолжал ласкать ее шею; искусный в любовных играх, он прижался бедром к ее бедру, нашептывая ей на ухо страстные слова…
И тут вдруг Мари почувствовала, что не может ответить на его ласки, не может даже притвориться. Она резко отстранилась.
– Что, что такое? – Ло был явно разочарован.
Как это он сам только что сказал? Новая жизнь без притворства? Верно, на этой земле два человека – она и Джейсон – могут обрести свой дом; так стоит ли губить эту мечту глупой любовной игрой, в которую она и сама не верит?
– Вы не возражаете, если я немного пройдусь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Куда ты?
– Я скоро вернусь.
– Может быть, мне тоже пойти с тобой?
– Нет! – Он схватил ее за руку, удержал на месте. – Есть люди, которые будут разговаривать только со мной, и им не нужны свидетели. К тому же меня беспокоит поведение Ло и Бьенвилля. Не могу пока сказать, чем именно, но я должен это выяснить, пока не поздно.
– Очень удобный повод.
– Что это значит? Повод для чего?
– Анжелика. – Лицо Мари перекосилось от гнева. – У тебя свидание с ней, ведь так?
– Ты просто глупышка.
– Ну что же, иди. Постель, должно быть, уже согрета – она расскажет тебе, что замышляет ее отец.
Джейсон хотел что-то возразить, но в конце концов лишь раздраженно пожал плечами, круто повернулся и вышел.
Мари некоторое время неподвижно смотрела ему вслед сквозь слезы, потом нагнулась, подняла раковину от устрицы, изо всех сил швырнула…
И неожиданно попала в появившегося в этот момент в дверном проеме Рамада.
– Как странно ведут себя некоторые бесстрашные капитаны пиратских кораблей, – с явно преувеличенной любезностью произнес турок.
– Иди к черту! – Она решительно прошла мимо него и, войдя в гостиницу, поморщилась от запаха прокисшего пива, рома и свечного жира.
Никто из хозяев не вышел ей навстречу, поэтому Мари сама поднялась по лестнице на ярко освещенную балюстраду над залом. Пять темных пятен по стенам – двери; одна из них – в ее комнату. Интересно, какая? Она попробовала ближайшую. Заперто изнутри. Свободной оказалась лишь комната в самом конце коридора. В ней стояли два сломанных стула, грубый стол со свечой и громоздкая кровать. В камине горел огонь, и это несколько утешило Мари.
Услышав шорох, она резко обернулась: в комнату, закутанная в простыню, вошла Хоуп.
– Я разожгла огонь на случай, если ты вернешься, на столе немного горячего рома, Форликар расстарался. Мы с ним устроились на другой стороне коридора.
Мари устало опустилась на кровать.
– Спасибо, Хоуп. А теперь оставь меня.
Какое-то мгновение Хоуп колебалась, но потом, видимо, поняв, что больше ничем не сможет помочь, вздохнула, обняла Мари за плечи и выскользнула из комнаты.
– Бродяги! Грабители! Дикари! Проститутки!
– Господи, Луиза! Их же было всего двое.
– Исчадия порока! Представляю, какие сплетни будет распространять обо мне Лайэн. Как ты мог!
Бьенвилль нахмурился и, повертев в руках ночной колпак, отложил его в сторону. Его главная обязанность – заботиться о процветании Мобила. Однако всегда все можно рассмотреть с разных точек зрения. Вот, например, Мари Рейвен. Ему ее обрисовали как настоящее чудовище, на деле же она оказалась самой очаровательной женщиной из всех, кого он встречал после отъезда из Франции. Что должен сделать в подобном случае разумный человек? Арестовать ее в угоду Грегори? Но он не верил, что благополучие Мобила в самом деле зависит от прихоти этого мерзавца англичанина. С другой стороны, можно из дружбы с пиратами извлечь пользу – кто знает, какие новости принесет очередной корабль из Франции?
К черту этого английского капитана! Своим высокомерием он уже вывел его из терпения. Пусть пыжится, сколько ему вздумается, – ни один француз, обладающий чувством собственного достоинства, не станет подчиняться такому выскочке.
Снаружи тихонько постучали, и Бьенвилль направился к двери.
– Это Мармон. Спи, я сейчас вернусь, – бросил он уже забравшейся под одеяло Луизе.
Мармон встретил его в холле.
– Месье Ло, как вы просили, милорд. Я проводил его в кабинет.
– А моя дочь?
– В своей комнате, сэр. Господа лейтенанты пытались пересидеть друг друга, потом предлагали ей прогуляться, но я сказал, что погода не благоприятна для прогулок и что вы будете волноваться, поэтому лучше ей остаться дома.
Бьенвилль одобрительно кивнул:
– Вы поступили правильно, Мармон, – я не очень-то уверен в серьезности их намерений.
Джон Ло сидел в большом кожаном кресле, со стаканом горячего рома в руке и, казалось, был погружен в глубокое раздумье. Он намеренно не встал при появлении губернатора, однако Бьенвилль понимал, что вынужден терпеть выходки этого невежды, чья напористость легко открывала двери, закрытые для официального представителя короля.
– Я оставил их у гостиницы, – проговорил Ло, не поднимая глаз; язык у него больше не заплетался, голос звучал абсолютно трезво.
Бьенвилль кивнул:
– Полковник Гилберт пока ничего не знает, как вы и просили, хотя я сомневаюсь…
– Гилберт – джентльмен, – перебил его Ло. – Однако деликатности ему не всегда хватает. Хорошо уже то, что он умеет действовать быстро…
– Если мы вообще начнем действовать.
– Значит, вы передумали?
– Я пока еще не принимал никакого решения.
– Вы только что это сделали. Им не причинят вреда. – Ло сдержал улыбку. Как всегда, губернатор качнулся в нужном направлении. – Не понравился мне этот Грегори.
– Вы предвосхищаете мои мысли!
– Уметь предвосхищать – великий дар. Как бы иначе я сумел избежать виселицы?
Кажется, он над ним смеется? Не важно. Главное, он теперь все знает, и, значит, можно спокойно ложиться спать.
– Итак, Мармон вас проводит. Доброй ночи, месье.
– Не расстраивайтесь, друг мой. Я догадался о том, что вы не станете арестовывать Брэнда с очаровательной Рейвен, но причины известны только вам одному, Жан Батист.
Бьенвилль остановился на верхней площадке, дожидаясь, пока Мармон погасит свечи. Снаружи ветер бился о стены и волны набегали на берег со звуком, напоминавшим шорох вороньих крыльев, но он уже ни на что не обращал внимания, предвкушая мягкие объятия постели, где его ждал сладкий и глубокий сон.
Глава 20
Больше медлить было нельзя – прошлой ночью Ло рассказал ему о визите капитана Грегори. Никто не знает, когда англичанин вернется вместе со своим вооруженным до зубов «Брестоном», но если их захватят в гавани Мобила, им конец. Отправляться надо не позже завтрашнего утра.
– В чем дело, друг мой? – раздался рядом негромкий голос Рамада. – Три последних дня у тебя не было желания ни с кем общаться. Что с тобой происходит?
– Ты слишком много разговариваешь.
– А ты слишком мало слушаешь.
– Не зли меня, Рамад! – Джейсон, вскочив на лошадь, круто развернул ее и поскакал по пляжу к холмам.
Только когда Мобил остался позади, он остановился на вершине, заваленной вырванными с корнями деревьями, и спешился. Темный песок под ногами вобрал в себя тепло послеполуденного солнца. Здесь, наедине с ветром и морем, его мрачное настроение понемногу рассеялось и у него появилась возможность немного расслабиться, отдохнуть от постоянного напряжения, а заодно разобраться наконец в противоречивых чувствах, все последние дни раздиравших его на части. Мари так и не простила ему того, что на вечере у губернатора он танцевал и любезничал с Анжеликой, и даже когда он вернулся в гостиницу, все его попытки объясниться ничего не дали. Ночь они провели как чужие, боясь коснуться друг друга.
– К черту любовь! – громко крикнул Джейсон, обращаясь к ветру и волнам.
И в самом деле, что она ему принесла, кроме горя и страданий? Поэтому-то он не вернулся за ней в Пенскотт-Холл, поэтому стал обращаться с ней пренебрежительно, если не грубо, здесь в Мобиле.
Он яростно поддал ногой камень. Мари сама во всем виновата – вот и поделом ей. Если она настолько зависит от него, тем хуже для нее. Когда-нибудь она еще поблагодарит его за этот урок. Конечно, они и дальше останутся друзьями, но не более того.
Тяжело дыша, Анжелика остановила лошадь; шляпка слетела с ее головы и повисла сзади на ленте. Темно-карие глаза, губы, как лепестки розы, ямочка на подбородке, – она смотрела на него сверху вниз с озорной улыбкой. Как бы ей хотелось, чтобы ветер сорвал с нее одежду, чтобы они оказались сейчас друг перед другом обнаженные, ощущая на своей коже прикосновения ветра. Может быть, Джейсон возьмет ее с собой, на свой пиратский корабль, – тогда уж он точно очень скоро забудет ту, черноволосую.
– Я летела быстрее ветра.
– А я ожидал, что ты приедешь в коляске.
– Может быть, у меня больше общего с капитаном Рейвен, чем ты думаешь.
Джейсон выпустил ее из объятий, отвернулся, прислонился к поваленному стволу дерева.
– Не хочешь о ней говорить?
Он молчал. Внизу в заливе чайки летали кругами. Вот одна выхватила из воды рыбку и снова взмыла вверх.
– Хорошо, не будем. Но тогда о ком же? А, знаю! Поговорим лучше о моих лейтенантах. – Анжелика подошла вплотную, так что грудь ее коснулась спины Джейсона.
Неожиданно он резко обернулся, схватил ее в объятия, так что на ее коже остались следы от его пальцев, и впился ей в губы яростным поцелуем. Ничего подобного она в жизни не испытывала. В мгновение ока корсаж ее платья оказался расстегнут, грудь обнажилась.
Анжелика в страхе отступила назад и выставила вперед руки, словно защищаясь.
– О Джейсон!
Его глаза сверкали, как лунный свет на воде. Не говоря ни слова, он отвел ее руки назад, блаженно вздохнул.
Она ему нравится! Незаметно для себя девушка выпрямилась, испытывая гордость за свое тело.
Джейсон прищурился. Молодая грудь… еще не очень полная, но высокая, упругая, и соски смотрят вверх. Он дотронулся до одного, потом до другого. Твердые. Наклонился, обвел вокруг языком, легонько сжал зубами.
Анжелика, ослабев от желания, без сил опустилась на колени. Словно во сне наблюдала она за тем, как он снимает рубашку и ботинки. Ниже талии, под бриджами, вздулся высокий бугор. Почти не сознавая, что делает, она протянула руку и, коснувшись его, содрогнулась.
Джейсон расстегнул пояс и выпустил набухшую плоть наружу. Словно зачарованная смотрела Анжелика, как он растет, наливается, твердеет, поднимается. Пальцы ее сами собой потянулись к нему, ощупывали, исследовали гладкую кожу под густыми волосами. Джейсон опустился рядом с ней, расстелил плащ на песке, потянул ее за собой вниз. Дыхание со свистом вырывалось у него из горла, крайнее возбуждение вытеснило все мысли о Мари. Он приподнял ей бедра, задрал юбки до талии. Господи, она в самом деле прекрасна! И как приятно гладить вход под густыми мягкими волосами, ощущая влагу под своими пальцами!
Для Анжелики все исчезло перед лицом нарастающей страсти; остались только его горящие глаза, проникающие в самую душу, и рука, сулящая неизведанные наслаждения. Но это ведь не все… Предстоит еще самый последний шаг. Неожиданно она испугалась. Ей будет больно, он разорвет ее. Она застонала, попыталась отстраниться. Поздно. Время игр и кокетства ушло. Вот он уже на ней, коленями раздвигает ей бедра, приближает этот страшный пульсирующий фаллос, касается ее протестующей плоти.
– Нет! – Она попыталась вырваться. – Пожалуйста, не надо…
– Еще как надо, – проговорил Джейсон каким-то сдавленным голосом; губы его скривились в демонической усмешке.
– Нет! Не смей!
Почему она не разжимает объятий – неужели хочет его? Да, хочет, как никого на свете.
– Я все посмею. Слышишь, абсолютно все.
Внезапно между бедер у нее словно вспыхнул огонь – огромный член вошел в нее, разрывая нежную девственную плеву. Анжелика вскрикнула от боли, и тут, незаметно для нее самой, бедра ее приподнялись. Она обхватила его ногами. Крик боли перешел в стон наслаждения, и она ощутила его губы на своих губах…
Мари сняла бриджи, блузу, сапоги и приступила к сложному процессу облачения в шелковое чудо, сплошь состоявшее из оборок и кружев. Работая горничной в Пенскотт-Холле, она часто прислуживала леди Гвендолин; тогда ей казалось нелепым, что кто-то должен помогать женщине одеваться. Только теперь она поняла, что сделать это одной просто невозможно.
– Тюльпанчик!
Появившаяся в дверях Хоуп застыла на месте.
– Ну что ты там застряла? Иди помоги мне!
Хоуп нахмурила брови, однако при виде беспомощной Мари, тщетно пытающейся справиться с непокорным платьем, сердце ее смягчилось.
– С удовольствием, радость моя.
Полчаса спустя команда Мари с благоговейным ужасом взирала на своего изменившегося до неузнаваемости капитана, а Том Ганн, который именно в этот момент входил в гостиницу, выронил из рук глиняный кувшин с элем, и тот с грохотом разлетелся на мелкие осколки.
– Нет, вы только посмотрите на нее!
Мари подобрала юбки и величественно прошествовала к выходу.
– Где экипаж?
– Я послал за ним Шелби, скоро он уже должен быть здесь.
Появившаяся в этот момент в дверях плотная фигура Форликара заслонила собой весь дверной проем.
– Чтоб я пропал! Чтоб меня акулы сожрали!
– Прочь с дороги! – рявкнула сзади Хоуп. – Дай пройти даме.
Коляска подъехала в ту самую минуту, когда Мари вышла из гостиницы. На козлах сидел сам Джон Ло.
Мари несколько секунд колебалась.
– Когда месье предложил предоставить в мое распоряжение экипаж, я не поняла, что он имел в виду и себя тоже. Я ни в коем случае не хотела бы показаться навязчивой.
– О чем вы говорите, мадам! Для меня это не обязанность, а огромное удовольствие. – Он подал ей руку. – Прошу.
– Месье…
– Да?
– Где капитан Брэнд?
– Это мне неизвестно. Может быть, там? – Ло указал на особняк губернатора.
– Это было бы очень странно – месье Бьенвилль ждет нас всех сегодня вечером.
– Возможно, произошло что-нибудь неожиданное.
Ло, не дожидаясь просьбы Мари, стегнул лошадь, и экипаж тронулся с места.
Мармон встретил их у дверей.
– Мы хотели бы видеть месье Бьенвилля и капитана Брэнда.
– Но… капитана Брэнда здесь нет.
– Вот как? – Судя по всему, Мари явно не рассчитывала на такое развитие событий. Быстро взглянув на своего спутника, она резко повернулась и пошла к коляске.
– И куда же мы направляемся теперь? – Ло попытался сделать вид, что не понимает причин, вызвавших неудовольствие его спутницы, однако ей теперь уже было все равно.
– Куда хотите, хоть к черту! – произнеся эту не слишком вежливую фразу, Мари отвернулась к окну и, пока коляска трогалась, не проронила больше ни слова.
Дорога, извиваясь, шла вверх, огибая холмы и приближаясь к лесному массиву. Для зимы день выдался на удивление теплым. В Англии все зимние месяцы казались Мари одним бесконечным холодным днем, на Мистере, напротив, всегда было тепло, за исключением периода дождей, здесь же, в Новом Свете, погода, видимо, отражала непредсказуемость самой этой земли.
Всю дорогу они почти не разговаривали. Мари как зачарованная впитывала в себя окружающую красоту, не обращая внимания на пристальные взгляды своего соседа.
Наконец Ло натянул поводья, и лошадь послушно остановилась. Впереди виднелась небольшая роща, указывавшая на близость пруда. Мари никогда еще не встречала таких деревьев.
– Что это?
– Ивы. Они дают хорошую тень, только уж очень привлекают комаров, особенно в жару.
– Красивое место.
Ло приложил палец к губам.
– Послушайте.
Вначале Мари ничего не услышала. Потом до ее сознания стали доходить едва уловимые звуки, словно жизнь начала пробуждаться рядом с ней.
Странный шелест… Это лошадь взмахнула хвостом. Отдаленная песня птицы. Шорох ветра в вершинах сосен. Приглушенный рокот моря вдалеке.
– Я не знаю, где искать вашего капитана Брэнда. Если позволите, вместо этого я покажу вам свой мир.
– Ваш мир?
Ло повернулся к ней, взглянул прямо в глаза.
– Да. Тот, который я хотел бы разделить с вами… – Он потянулся к Мари, обнял за плечи…
В первый момент она вся сжалась, но потом неожиданно пришло спокойствие. А почему бы и нет? Джейсон явно ее избегает – все эти дни он вел себя холодно и отстраненно. Вот и поделом ему. А этот Ло… Что ж, любопытная личность, много честолюбия и, наверное, возможностей.
Она легонько коснулась губами его губ, позволила ему обнять себя… и ощутила что-то похожее на шок. Прикосновение его влажных горячих губ возбудило в ней неожиданно приятные ощущения. Она наедине с другим мужчиной – сама мысль об этом действовала возбуждающе. А что, если бы Джейсон застал их сейчас?..
Она отодвинулась от Джона Ло и молча посмотрела на него, но он тут же снова схватил ее в объятия, коснулся губами щеки, шеи, нашел ее губы.
– Рейвен… Мой вороненок! Вы просто изумительная женщина.
Хриплый шепот прервался. Он поцеловал полуприкрытые глаза Мари, в то время как его рука коснулась ее груди. Это легкое прикосновение пробудило в ней противоречивые чувства смущения, неловкости… и вины.
Ло тем временем продолжал ласкать ее шею; искусный в любовных играх, он прижался бедром к ее бедру, нашептывая ей на ухо страстные слова…
И тут вдруг Мари почувствовала, что не может ответить на его ласки, не может даже притвориться. Она резко отстранилась.
– Что, что такое? – Ло был явно разочарован.
Как это он сам только что сказал? Новая жизнь без притворства? Верно, на этой земле два человека – она и Джейсон – могут обрести свой дом; так стоит ли губить эту мечту глупой любовной игрой, в которую она и сама не верит?
– Вы не возражаете, если я немного пройдусь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31