– Принеси-ка мне ведро воды, – услышала она шепот Джузеппе.
Мари кинула на итальянца быстрый взгляд, потом перевела его на Джошуа. Он сегодня едва не поплатился жизнью в точности за то же преступление.
Джузеппе отвел глаза.
– Там есть бочонок, на корме, на орудийной палубе. Не беспокойся, сейчас все заняты в других местах.
Сам боится и поэтому не колеблясь готов послать ее. Мари читала его мысли, как раскрытую книгу. Однако вода действительно была нужна раненому. Значит, идти придется ей.
Не говоря ни слова, Мари взяла у Джузеппе ведро и, поднявшись наверх, направилась на корму, к орудийной палубе. Там она быстро огляделась. Кажется, никого. Сдвинув тяжелую дубовую крышку с бочонка, девушка наполнила ведро и снова закрыла крышку. Стараясь двигаться как можно незаметнее, она проскользнула обратно в трюм.
Через полчаса она лежала в своем душном алькове, вся дрожа, лишь теперь осознав, что она совершила. Если бы капитан Грегори ее заметил, ей не жить. Даже плетки она бы не выдержала, а ведь это было не единственное возможное наказание.
Огромное красное солнце повисло почти над самой линией горизонта. «Шпага Корнуолла» медленно скользила по абсолютно неподвижной воде, словно огромное дрейфующее мертвое морское животное. Дежурный матрос напрасно всматривался вдаль, в надежде увидеть хоть какие-нибудь признаки приближающегося ветра. Впереди на расстоянии двадцати ярдов четыре лодки с выбивавшимися из последних сил моряками кое-как тянули корабль.
Мари с подносом в руках прокладывала себе дорогу среди беспорядочно разлегшихся на палубе томимых бездельем матросов. На подносе находился ужин для офицеров. Остальные еще раньше получили бисквиты, грог и гороховый суп в количестве, вполне достаточном для того, чтобы заглушить голодное урчание в желудках, однако ничтожно малом для поднятия настроения в период полного штиля.
Когда Мари вошла в капитанскую каюту, капитан и его лейтенанты отдыхали.
– Ну что там еще? – недовольно спросил Грегори.
– Ваш ужин, сэр.
– Ну так чего же ты ждешь? Входи. Что на ужин?
– Цыпленок, сэр.
Грегори вскинул брови:
– Цыпленок? Как так?
– Он уже умирал, сэр. Повар говорит, от жары.
– Черт бы побрал этот проклятый штиль!
– Да, сэр. Повар приготовил его в соусе с шерри. Еще я принесла сыр и хлеб.
– Ладно, сейчас взглянем.
Мари поставила поднос перед капитаном и отошла к двери.
Некоторое время Грегори смотрел на цыпленка, потом отрезал кусок грудки и положил себе на тарелку. Шелл, не задумываясь, оторвал ножку и бедро.
В это время в дверь постучали.
– Мне когда-нибудь дадут спокойно поесть? – проворчал Грегори. – Что там еще?
– Время вахты по правому борту истекло, сэр. Просят разрешения вернуться.
– Разрешение получено. Ветра так и нет?
– Нет, сэр.
– Хорошо. Продолжайте, как раньше.
– Сэр…
– Что еще?
– Людям нужен отдых и хотя бы немного воды.
Грегори так резко вскочил с места, что стул под ним опрокинулся.
– Они получат воду, когда я решу, что это необходимо. Вы меня слышите?
– Да, сэр.
– А теперь убирайтесь. И следите за тем, чтобы бочонки с водой держали под двойным контролем. Один сегодня уже наказан. Будут и другие, если хотя бы капля воды пропадет.
– Слушаюсь, сэр.
Боцман попятился к двери.
Грегори снова сел за стол и обвел присутствующих мрачным взглядом. Шелл уплетал за обе щеки, так, словно ничего не произошло, однако второй лейтенант сидел неподвижно, уныло глядя на тарелку с цыплячьей ножкой.
– В чем дело, мистер Пуллэм? Какие-нибудь неприятности?
– Нет, сэр.
– Вы, конечно, считаете меня слишком суровым. Никогда еще не попадали в штиль?
– Нет, сэр. Но вы сами сказали, что мы всего в четырех днях пути от Сент-Киттса. Утолив жажду, люди могли бы грести быстрее, и мы скорее добрались бы до места.
– Беда в том, мистер Пуллэм, что, продавая патенты на офицерские чины, часто получаешь совсем неопытных людей. Мистер Шелл, будьте так любезны, просветите мистера Пуллэма по поводу этой загадки – питьевой воды.
Пуллэм побагровел. Попасть в такое неловкое положение, да еще в присутствии служанки! Невыносимо.
– Слушаюсь, сэр, – небрежно произнес Шелл. – Итак, питьевая вода. Видите ли, мистер Пуллэм, никто из нас, даже матросы, не могут пить морскую воду. Очень жаль, конечно, но это правда. И вы, разумеется, не ошибаетесь относительно того, что мы всего в четырех днях пути от Сент-Киттса, а запас воды у нас на восемь дней. Но вот в чем дело… – Шелл даже наклонился вперед для большей убедительности. – Ветра нет.
– Я понимаю.
– А ветер, как известно, тоже немаловажное условие для жизни, когда находишься на корабле. Без него мы, увы, стоим на месте, и что еще хуже, даже не знаем, откуда он подует. Предполагается, что с востока или с северо-востока, но никакой уверенности в этом нет. Поэтому, мистер Пуллэм, у нас может уйти десять дней и больше, чтобы добраться до места, и тогда мы окажемся в очень затруднительном положении…
– Если еще прежде один за другим не отправимся на тот свет, – рискнула вставить Мари.
Шелл снова рассмеялся:
– Ну, такого не произойдет. Слабые умрут, так же как этот цыпленок, и тем лучше – меньше забот. Но кто-то обязательно останется. Так бывает всегда.
Наступило неловкое молчание, которое внезапно было прервано раздавшимся снаружи громким криком.
Капитан Грегори вскочил:
– Ветер!
Шелл вытер губы и хлопнул Пуллэма по плечу:
– Ну вот, а вы волновались. – Вслед за Грегори он поспешно вышел из каюты.
Пуллэм бессильно опустился на стул; кажется, он даже забыл о присутствии Мари и поэтому вздрогнул, когда она начала убирать со стола.
Мари сочувственно улыбнулась ему:
– Как это великодушно с вашей стороны – думать о людях.
Ее яркие полные губы манили, словно экзотический плод, и лейтенант, подавшись вперед, коснулся плечом ее груди.
– Мужество сочувствующего часто остается невознагражденным.
В этот момент Мари поняла: этот человек – единственный на корабле, кто сможет ей помочь. Но поддастся ли он…
– Истинный джентльмен сам ищет для себя награды.
Пуллэм встал. Глаза его жадно уставились на соблазнительное тело. Он схватил Мари за руки, притянул к себе. Она не сопротивлялась и даже скорее наслаждалась вновь обретенным сознанием собственной власти. Если правильно повести игру, этот наивный и страстный молодой человек может оказаться ключом к ее спасению.
– Мистер Пуллэм! – донесся с палубы голос капитана Грегори, и лейтенант так резко оттолкнул ее, что Мари едва не упала.
Выскочив за дверь, он помчался по палубе к капитанскому мостику.
Мари поправила блузку и пригладила волосы. Губы ее как-то сами собой сложились в улыбку. Впервые за долгое время ей показалось, что у нее появился шанс.
Хоуп сидела на куче мешков, служивших ей кроватью и рабочим местом.
– Задерни-ка получше занавеску, лапушка.
Мари ответила вопросительным взглядом – поблизости не было никого, за исключением нескольких уставших моряков, спавших мертвым сном.
– Ребята скоро спустятся, злые как черти. Боюсь, что теперь их не остановишь.
Мари не двигалась с места.
– В чем дело, цветочек?
Мари вздохнула:
– Ни в чем. Вот. Цыпленок.
Она положила пакет с остатками цыпленка на колени Хоуп, и та, схватив его, тут же впилась зубами в так редко перепадавшее им лакомство. Не переставая жевать, она порылась в складках своей юбки и достала оттуда бутылку рома.
Мари опасливо оглянулась.
– Я ее стянула, так что держи язык за зубами. Если Джузеппе увидит, ни капли не оставит… – Хоуп поднесла бутылку ко рту и сделала два огромных глотка. – Хочешь?
Погруженная в свои мысли, Мари молчала. Хоуп приблизила к ней лицо почти вплотную.
– Скажи что-нибудь, цветочек. Ты такая тихая… Думаешь, они про тебя забудут? Не надейся. Я видела их лица и знаю, что это такое. Жара, штиль, тяжелая работа… Не веришь?
– Оставь меня в покое, Хоуп.
Внезапно на деревянной перекладине появилась когтистая лапа. Темно-серая шелковистая шерсть, блестящие глаза. Крыса… Хоуп схватила деревянный брусок и запустила им в зверька, но не попала, и крыса скрылась за перегородкой.
– Хоть стакан грога. Мы это заслужили.
– Точно, еще как заслужили.
– Хочешь, чтобы с нами сделали то же, что и с беднягой Джошуа?
Том Ганн обвел сгрудившихся вокруг моряков недобрым взглядом.
– Помолчали бы лучше. Сами знаете, любой из нас поступил бы так же, если бы представился случай.
– Ну да. А потом за это в петлю, – заметил Нэд Слай.
– Ну, сначала им придется изрядно попотеть, – произнес человек по имени Бен Тримэйн. – А тебя, Нэд, я хочу предупредить: плохо кончишь.
Взбешенный моряк схватил Бена за горло, и сразу стало ясно, что в костлявых руках этого щуплого человека с ястребиным лицом таилась поразительная сила.
Том Ганн растащил дерущихся одним движением мощной руки.
– Все! Хватит, я сказал.
Но Нэд никак не хотел успокаиваться.
– Ты мне осточертел, Том Ганн! Всегда суешься куда не просят. Делай то, не делай это, не дерись, держись подальше от женщин… Черт! – Нэд согнулся пополам, получив удар увесистого кулака в живот.
Это послужило сигналом – едва сдерживаемая ярость моряков вырвалась наружу. Кто-то кинулся на Ганна и лягнул его в колено. Гигант упал. Другой моряк тут же прыгнул ему на плечи. Ганн отбивался, как бешеный бык, и нападавшие отлетали в разные стороны, но когда Нэд Слай схватил треногий стул и нанес ему сокрушительный удар по голове, Том упал на пол без сознания. Слай торжествующе взревел.
– Все, с ним покончено! А теперь к женщинам.
Прежде чем остальные успели опомниться, он рванулся к простыне, отделявшей женскую половину, и отдернул ее.
Мари отступила назад, а Хоуп схватила матроса за ногу.
– Черт возьми, дорогуша! Хочешь покувыркаться? Всегда пожалуйста.
Она подняла юбки, обнажив мясистые белые бедра.
Слай вырвался из ее рук.
– Мне больше нравится та, что помоложе.
Он шагнул к Мари, но споткнулся о мешок с зерном.
Что бы ни случилось, этот матрос не должен до нее дотронуться. Мари проскользнула мимо… и оказалась в окружении его разъяренных собратьев.
– Давай-давай, Нэд.
– Хватайте ее. Передайте ему.
– Да ладно, мне она тоже подойдет!
Перед Мари заколыхалось море обезумевших неразличимых лиц. Охваченная паникой, девушка в ужасе озиралась по сторонам. Спасения не было – отовсюду к ней тянулись жадные руки. Кто-то схватил ее за блузку, повернул, другой ухитрился ухватить ее сзади за ягодицы.
– Ну-ка, Пул, держи ей руки.
Мари ударила нападавшего каблуком в голень.
– Ноги… ноги держите!
В этот миг никто из моряков не подозревал о нависшей над ними угрозе. Неожиданно выступив из тени, Хоуп обрушила драгоценную бутылку с ромом на голову уже расстегивавшего штаны матроса. Облитый ромом, весь в осколках, Пул взвыл, отпустил Мари и заковылял прочь, взывая о помощи. Вне себя от ужаса, Мари отступила к Хоуп. Тем временем Нэд осторожно продвигался вперед, не спуская глаз с бутылки в руке женщины.
– Ты ему голову разбила!
Хоуп печально посмотрела на лужицу рома у своих ног.
– Черт с ним и с его головой. У меня сердце разбито.
Нэд перевел взгляд на Мари. Голос его зазвучал мягко, едва ли не ласково:
– Все, сестренка, хватит этих штучек. Том отключился, а мы больше ждать не хотим. Капитан прислал тебя сюда, сама знаешь для чего. Давай отрабатывай свой хлеб. Ну, ты готова или нет?
Мари наконец пришла в себя. Сделав глубокий вдох, она внимательно взглянула на Нэда и мрачно улыбнулась:
– Что ж, если на то пошло, Нэд Слай, я готова, – в руке ее внезапно сверкнул кинжал, – и располосую тебя на части, если ты сделаешь еще хоть один шаг.
В толпе матросов раздался дружный вздох. К поножовщине никто не был готов. Бен Тримэйн бессмысленно хихикнул и, повернувшись, отправился на свою половину.
Нэд Слай, застыв на месте, не спускал глаз с разорванной блузы, в которой так соблазнительно виднелась пышная грудь Мари, вздымавшаяся и опускавшаяся при каждом вдохе. Потом он перевел взгляд на кинжал. Оружие она держит крепко, но, может быть, удастся вырвать…
В этот момент появился сержант Хогарт с десятью вооруженными моряками.
– Что здесь происходит?
Мари быстро сунула кинжал за пояс юбки.
– Кому-то неприятностей захотелось? Если вам мало работы, получите еще. А сейчас всем разойтись.
Протестующие возгласы быстро стихли. Последним, бросив злобный взгляд на Мари, ушел Нэд.
– Что здесь произошло? – Хогарт в упор посмотрел на старшую из женщин.
– Несчастный случай, сержант. Он ударился головой о мачту и…
– Ладно, это не важно. – Сержант обратился к Мари: – Ты поможешь ему. Доктор на палубе. – Он повернулся к Хоуп: – А с тобой я хочу поговорить. У себя в каюте, если не возражаешь. – С этими словами Хогарт двинулся к лестнице, и Хоуп покорно поплелась вслед за ним.
Мари с облегчением перевела дух и принялась прилаживать на место простыню. В это время Том Ганн попытался приподняться на колени, но не удержался и, застонав, снова рухнул на палубу.
– Не двигайтесь, – приказала Мари. – Я сейчас вернусь.
Пока моряк собирался ответить, она забежала к Джузеппе, взяла кувшин с водой, бинты и мазь.
Когда она вернулась, Том сидел прислонившись к мешкам и подозрительно глядел на нее. Мари заправила блузу, откинула волосы с лица и принялась за работу. Сначала она смыла кровь с лица пострадавшего, потом стала промывать рану на лбу.
– Мне ничего от тебя не нужно. – Том попытался отвести глаза от безупречной груди, маячившей прямо перед его носом… и не мог. Такая красивая и так близко…
– Неужели? Вы что, не такой, как все? Да нет, наверное, просто делаете вид.
– Ты шлюха, и тебя прислал Грегори, чтобы мы могли выпустить свою ярость у тебя между ног. Другие – они дураки, их ничего не стоит провести, но я вижу тебя насквозь.
– Вот как?
Мари быстро нанесла мазь на открытую рану и перевязала ее. Глаза девушки сверкнули.
– А я думаю, это вы такой же, как остальные, и только называете себя порядочным человеком.
Рука Тома взметнулась вперед, прежде чем Мари успела что-либо сообразить. Она попыталась нащупать кинжал, но он оказался проворнее. Кинжал упал на пол. В мгновение ока Мари оказалась на спине, и Том, оседлав ее, разорвал блузу, обнажив грудь. Придавленная его весом, Мари ощущала себя абсолютно беспомощной.
– В конечном счете Нэд прав, – произнес он сквозь стиснутые зубы.
Слезы брызнули у Мари из глаз, и она перестала бороться.
– Я не могу вас остановить. И вы будете не первым, кто взял меня силой, против моей воли.
– Силой? Кому нужно брать силой уличную девку?
– Меня тошнит от вас… С каких это пор насилие стало означать порядочность? Первым «порядочным» был капитан Грегори, вы будете вторым, – обреченно произнесла Мари.
Ганн отпустил ее руки и, протяжно вздохнув, слез с нее.
– У меня жена… двое детей. Я работал плотником. На море я и раньше бывал, но хорошая семья быстро избавляет от тоски по морским просторам и качающейся палубе. Для меня нет ничего и никого лучше, чем мои ребята. Мы жили бедно, но зато нас окружали добрые друзья, хорошие люди. Друзья… семья… два замечательных сына… Где все это теперь? Я их не увижу больше, ни Джереми, ни Майкла, ни свою дорогую Джилл. – Качая головой, он без всякого выражения следил, как Мари завязывает блузу и засовывает за пояс кинжал. – Но ради них я должен оставаться честным и порядочным человеком. Честным и порядочным.
Его лицо исказила гримаса стыда. Моряк и девушка – оба они чувствовали, ощущали страдания друг друга. Тому Ганну не так просто было подобрать нужные слова, но черты его грубого лица смягчились, и Мари все поняла. Протянув руку, она погладила его по плечу, а потом вытерла слезы со своей щеки, оставив на ней грязное пятно. И тут случилось неожиданное: она улыбнулась, и Том Ганн улыбнулся ей в ответ.
Подгоняемый поднявшимся ветром, корабль быстро двигался на восток к острову Святого Кристофера. Скрип дерева перемежался храпом матросов. Мари лежала за простыней, свернувшись калачиком, и притворялась спящей. Рядом спала Хоуп.
Наконец Мари тоже заснула. Тем временем их добровольный телохранитель двигался между спящими и, видимо, кого-то искал.
– Нэд, просыпайся.
– Кто это? Что надо?
– Тихо. Слушай меня, парень. Ее чтобы больше пальцем не трогать. Никогда. Ты меня понял?
– Спятил, что ли? Да я ее…
Тяжелая рука схватила матроса за горло, подняла на воздух. Слай почувствовал, что задыхается.
– Пусти…
– Я буду следить. Ты понял?
– Да пусти же!
– А еще ты бросил в меня стул.
– Я…
Удар кулака оказался почти беззвучным, так же как и крик боли. Слай медленно повалился на пол и потерял сознание.
Глава 10
Основную часть небольшого, поросшего пальмами острова Святого Кристофера занимала гора Мизери, и при северо-восточном ветре остров представлял собой безопасное, даже уютное убежище – он давал возможность запастись питьевой водой, провизией и передохнуть на твердой земле после монотонной корабельной качки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31