Дорога была ужасная. Некоторое время пришлось идти по каменистому руслу ручья, где лошади скользили по мокрым и гладким валунам. Продвигались очень медленно, что утешало Жанну. Чем дольше они ехали, тем лучше. Ведь там, в конце пути, их ждали Гульден, остальные бандиты, приисковый лагерь и тысяча ужасных возможностей.
Около полудня сделали привал в весьма оживленном настроении.
Во время обеда Келс заметил Джиму:
— Послушай-ка, дружок, ты что-то вдруг повеселел. Никак тому виной наши проекты?
— Не совсем! — ответил Клайв. — Я перестал беспрерывно тянуть виски. По правде говоря, Келс, я уже начал ловить белых мышей.
— Я очень рад этому. Еще ни разу мне не встречался человек, который бы много пил и не терял при этом головы. Я тоже не выдерживаю долго, хотя обычно пью очень немного.
Услышав это, бандиты громко расхохотались, считая слова Келса шуткой. Тот и сам охотно смеялся, но несколько раз подмигнул Жанне.
Однажды Келс поручил Клайву оседлать лошадь Жанны. Пробуя ремни, Джим прикоснулся своей рукой к руке Жанны. Это прикосновение наполнило ее сладкой дрожью; она взглянула на Джима, но тот отвернулся. Вероятно, он не доверял своим глазам. И снова начался бесконечный путь по ущельям. Тропинки были такие грубые и извилистые, что, по расчету Жанны, они проезжали не больше трех миль в час. Ей приходилось беспрестанно помогать своей лошади выбирать дорогу, и это целиком завладевало вниманием. Только с наступлением темноты был сделан второй привал. Жанна хотела было помочь в чем-нибудь, но Вуд посоветовал ей лучше отдохнуть. Все мужчины, и особенно Бейд Вуд, старались оказать ей всевозможные услуги, и только Джим Клайв держался в стороне из боязни выдать себя.
Закутанная в одеяла, Жанна лежала в нескольких метрах от костра. Однажды Келс обернулся, чтобы посмотреть, насколько далеко она от них и затем, понизив голос, рассказал какой-то анекдот. Окружающие захохотали. Пирс, в свою очередь, также что-то рассказал и тоже старался, чтобы она не могла услышать его. В своем оживлении они уселись плотнее, и Джесси Смит, по-видимому, большой весельчак, вскоре заставил их прямо взвыть от удовольствия. Джим Клайв громко хохотал вместе со всеми.
— Послушай, Джим, а как ты справился со своей историей? — заметил Келс.
— С какой историей?
— Ну с той, из-за которой ты явился сюда и дал мне счастливую возможность прикарманить тебя, — ответил Келс с принужденным смехом.
— О, ты говоришь о девушке?.. Само собой я справляюсь с этим, но только на трезвую голову.
— Расскажи нам, Джим, — сказал Келс с особым любопытством.
— Хорошо, — ответил Клайв, делая вид, что воспоминание причиняет ему боль. — Я родом из Монтаны. Зимой — охотник, летом — золотоискатель. Однажды скопил кругленькую сумму, несмотря на то, что нередко спускал кое-что в картишки и на виски. Ну, само собой, там была девушка. Красавица, из-за которой я попал в скверную историю. Оставив все свои пожитки у нее, я отправился за золотом. При моем возвращении мы хотели пожениться. Я не показывался шесть месяцев, мне здорово везло, но в последний момент решительно весь мой золотой песок у меня украли. Когда я вернулся обратно в Монтану, моя девица успела выйти замуж за другого и все, что я у нее оставил, подарила ему. Я запил. А пока я гулял, они принялись распускать обо мне разные паршивые слухи. Это было делом ее рук. Мне пришлось бежать из города, и постепенно я докатился сюда, на границу.
Выслушав эту вымышленную историю, Келс задумчиво отошел от костра и, закутавшись в одеяла, улегся неподалеку от Жанны.
На следующий день измученная кавалькада выбралась наконец из цепи гор, скал и колючего кустарника на широкую и пыльную дорогу, очевидно, совсем недавно проложенную, о чем свидетельствовали совершенно свежие пни спиленных деревьев. Видно было, что множество людей пользовалось этой дорогой.
Келс казался сильно взволнованным; Пирс выглядел настороженно, и глаза его рыскали кругом, как у ястреба; Смит походил на ищейку, почуявшую след.
По краям дороги валялись груды тележных обломков, колес, посуды, ящиков, старого тряпья от палаток, занесенного ветром в кусты, дохлые мулы и ослы. Все выглядело так, как будто здесь только что проехала отступавшая армия. Вскоре дорогу пересекла тенистая речка. Перебравшись на другой берег, кавалькада тронулась по дороге, свернувшей теперь вдоль течения реки.
Несколько миль спустя дорога уперлась в поросшее соснами ущелье. Деревья совершенно скрывали от глаз края и почву ущелья. Пришлось проехать еще несколько миль, прежде чем бандиты снова выехали на открытую поляну, показавшуюся Жанне местом отвратительного пожарища. Однако такое опустошение являлось делом человеческих рук. Громадная поляна предназначалась для постройки жилищ. Но еще на целую милю не было видно ни одной палатки или хижины. Ущелье заворачивало вправо, и большой серый выступ скрывал от глаз даль. Внезапно властный окрик Келса заставил всех остановиться. Жанна увидела, что они находятся высоко над обрывом. Внизу раскинулся приисковый лагерь. То было весьма интересное зрелище, и, вероятно, Келс находил его даже красивым; однако Жанне оно показалось еще более отвратительным, чем оставшийся позади вырубленный лес. Всюду, куда ни падал ее взгляд, виднелись грубые кучи земли, маленькие шалаши, кое-где палатки и изредка — блокгаузы. И чем дальше она глядела, тем больше роились вдали эти неуклюжие приисковые постройки, своими черными и белыми крышами густо заполняя устье узкого обрыва.
— Ну, хозяин, что ты скажешь об этом? — спросил Джесси Смит.
— Это превосходит все, что я видел до сих пор! — ответил Келс взволнованно.
Пирс и Клайв тоже, не отрываясь, уставились вниз.
— Для нашего жилья я подыскал местечко по другую сторону лагеря. Там нам будет хорошо, — сказал Смит.
— А сейчас нам необходимо ехать по этой дороге?
— Ну конечно! — ответил Смит, ухмыляясь.
Келс заколебался и провел рукой по своей бородке. Очевидно, он боялся быть узнанным.
— Борода делает тебя совершенно другим человеком. Кроме того, не думаю, чтобы ты был здесь так хорошо известен.
Надвинув низко на лоб свою широкую шляпу, Келс приказал Жанне надеть маску.
— Ах, Келс! Никто и не взглянет на нас, когда мы будем проезжать. Здесь каждый занят только самим собой. Женщин тут тоже достаточно и без нее. Я недавно видел целую дюжину их, и все они были в вуалях.
Лежавший перед ними обрыв походил на громадный муравейник, полный торопливо суетящихся муравьев. То были люди, добывавшие золото. Подъехав ближе, Жанна увидела бородатых мужчин и еще совсем безусых юношей. На обоих берегах реки копошилась такая масса людей, что, казалось, они должны были невероятно мешать друг другу; тысячи мужчин то и дело нагибались к воде, промывали землю и перетрясали ее. Все они были охвачены какой-то особенной напряженностью. У них не было времени поглядеть вокруг. Обтрепанные, лохматые, с голыми руками и ногами, они стояли, низко согнувшись. На всем своем пути кавалькада встретила массу глубоких ям, полных таких же копошащихся потных мужчин. Некоторые ямы были глубоки, другие мелки, одни вырыты длинными проходами, другие — простыми дырами. Если решительно все землекопы находили золото, значит, оно было повсюду. Как молчаливы и сосредоточенны были эти люди!
Но лагерь еще больше поразил Жанну. Это был целый город плоских и пестрых блокгаузов, окруженных бесчисленным множеством палаток. Широкая улица делила его на две части и пестрела оживлением; она кишела людьми и животными, как улей, и шумливостью своей напоминала сумасшедший дом. Панели были сделаны из грубо сколоченных досок, трещавших под тяжелыми сапогами пешеходов. Одни палатки стояли просто на земле, другие — на деревянном фундаменте, третьи же — на бревенчатых подстилах. Еще дальше начинались ряды блокгаузов, лавок и трактиров. В конце улицы высилось большое здание со сверкающей золотом надписью «Ласт Наггит». Из дверей этого дома доносился визг скрипок, шарканье сапог и хриплые радостные выкрики. Жанна увидела странных, разгульных мужчин и женщин, от вида которых она содрогнулась. Ей навстречу попались также женщины, нагруженные мешками или ведрами, изможденные и одичавшие, при виде которых ее сердце сжалось от жалости. Тут были и ленивые индейцы, и бородачи, очень походившие на членов шайки Келса, и игроки-мексиканцы с темными лицами и большими остроконечными шляпами. Но больше всего в этом кипучем людском потоке было сухопарых, жилистых золотоискателей всевозможного возраста, в клетчатых рубашках, высоких сапогах и с заткнутыми за пояса револьверами. Сосредоточенные и хмурые, они протискивались сквозь толпу. То были вьючные животные, несшие на себе всю тяжесть работы этого чудовищного улья; все остальные являлись трутнями и паразитами.
Проехав через весь город, кавалькада Келса остановилась в стороне от последнего строения возле маленького соснового перелеска, где по предложению Джесси Смита было решено построить блокгауз.
Это место как нельзя больше подходило к требованиям банды. Находясь всего в ста метрах от ближайших хижин, оно в то же время было совершенно скрыто от них. В лагерь спускалась гладкая извилистая дорожка. Позади лагеря высилась гора, расщепленная узким, густо засыпанным обвалившимися глыбами обрывом. Неподалеку от этого места протекал ручей. Почва была каменистая и считалась незолотоносной.
Когда настали сумерки, Келс обратился к своим людям с такой речью:
— Ты, Бейд, вместе с Джесси будешь сторожить лагерь. Ты, Пирс, посмотришь, не встретишь ли кого из наших. Но встречайтесь только в темноте… Ты, Клайв, пойдешь со мной. — Затем, повернувшись к Жанне, спросил: — Не хотите ли пойти со мной посмотреть на все достопримечательности этого лагеря или останетесь здесь?
— Я с удовольствием пошла бы вместе с вами… если бы… не так ужасно выглядела в этом костюме, — ответила она.
Келс засмеялся.
— Ну, будьте покойны, вас никто не увидит и не говорите нам больше о своем «странном» виде.
— Не можете ли вы дать мне какой-нибудь длинный плащ? — пробормотала Жанна.
Клайв молча подошел к своему седлу и, отстегнув пакет, принес ей длинный серый плащ. Жанна часто видела его, и он пробудил в ней воспоминания о Хоудли.
— Спасибо, — сказала она.
Плащ оказался длинным, колоколообразным. Жанна целиком потонула в нем.
— Скромность, конечно, прекрасное качество, но она не всегда бывает выгодна для женщины, — смеясь заметил Келс. — Поднимите воротник… Натяните шляпу глубже на лицо… Так. И если вас теперь не примут за молоденького парнишку, то я готов тут же проглотить всю одежду Денди Дейла и накупить вам гору шелковых платьев. Ха-ха!
Жанна почувствовала, что он тоже рад за нее, несмотря на то, что ее первый вызывающий костюм гораздо больше льстил его тщеславию. Иногда в ней пробуждалась почти нежная симпатия к этому бандиту.
Наконец они двинулись. Жанна ехала между Келсом и Клайвом. В темноте она взяла Джима за руку. Он едва не переломил ей пальцы своим пожатием.
Лошади с большим трудом пробирались вперед. Улица была изрыта ухабами и во многих местах завалена камнями.
Они проехали мимо шумных трактиров, мимо большого, ярко освещенного плоского дома с вывеской «Ласт Наггит» и наконец достигли последней черты города. Острый взгляд Келса впивался в каждого встречного всадника. Он жаждал встретить своих бандитов. На обратном пути они остановились возле «Ласт Наггита», и Келс сказал:
— Джим, стереги Жанну пуще глаз своих. Для меня она дороже всего золота, всего Ольдер-Крика.
Уцепившись с одной стороны за Клайва, Жанна, как испуганный ребенок, просунула другую руку в руку Келса. Это непосредственное движение тронуло его.
— Все будет хорошо, не бойтесь ничего, — прошептал он с нежностью.
Вначале Жанна увидела только одно громадное помещение, полное дыма, шума и людей. Келс медленно продвигался вперед. В зале стояла отчаянная вонь, от которой Жанну чуть не стошнило. То была сплошная завеса табачного дыма, пропитанная запахом рома, мокрой парусины и коптевшего керосина. Шум стоял такой, что легко можно было оглохнуть. Пьяные мужчины, бессмысленно гогоча, стучали и шаркали сапогами и ревели от какого-то непонятного удовольствия. В соседней комнате танцевали. Кругом теснилась толпа. Тут же кричала и волновалась толпа игроков. Тесно усевшись на опрокинутых бочках вокруг ящика, служившего столом, они потряхивали грязными мешками, набитыми золотом. Жанна увидела молоденьких юношей, разгорячившихся, осунувшихся и уже зараженных безумием азарта.
Внезапно она почувствовала, как Келс сильно вздрогнул. Поискав глазами причину, она заметила знакомые темные лица. Повернувшись к ней широченной спиной, сидел Гульден. Несмотря на запрещение Келса, бандиты все-таки собрались в одну компанию. Некоторые из них были сильно пьяны, но, заметив Келса, не подали и виду, что узнали его.
Однажды Бликки и Бади Джонс прошли совсем близко один от другого, но как два совершенно незнакомых, чужих человека. Затем Жанна увидела Чика Вильямса под руку с Бирдом, расхаживавших взад вперед с видом подружившихся золотоискателей. Постепенно выяснилось, что вся банда Келса до одного человека собралась в Ольдер-Крике.
— Сведите меня туда, — попросила Жанна, указывая на танцевальный зал. Келс послушно повел ее в менее заполненную зрителями залу. Неожиданно перед глазами Жанны запрыгали, завертелись и задрыгались пары обезумевших людей. Танец их имел какое-то весьма отдаленное сходство с вальсом. Музыка почти пропадала в царящем гвалте. Вид танцевавших женщин мгновенно приковал внимание Жанны. Подобных жестов и взглядов она еще никогда не видывала. Однако все это подействовало на нее как нечто возмутительное, мерзкое и отвратное.
— Выйдемте отсюда, — попросила она, и Келс тотчас же послушно выполнил ее желание. Пройдя через громадный зал, служивший столовой, они вышли на оживленную улицу и направились домой.
— Теперь вы достаточно видели, — сказал Келс, — но это пустяки по сравнению с тем, что будет впереди. Это лагерь еще молодой и очень богатый. Золото здесь дешевле всего остального. Оно течет из рук в руки по десяти долларов за унцию. Покупающие его совершенно не следят за весами. Игроки — первейшие шулера в мире.
На следующий день Жанна встала очень поздно. Ее разбудил грохот сваливаемых бревен. С лесопилки лошади тянули громадные стволы спиленных деревьев и груды досок. Остов блокгауза был уже готов. Джим работал заодно со всеми. Жанна выбрала себе удобное и незаметное местечко между скалами и наблюдала за кипевшей работой.
Келс работал вместе со всеми и, видимо, хорошо знал это дело. Около полудня была готова дощатая крыша. После обеда приступили к обшивке стен. Вскоре после этого прибыла фура с целой горой всевозможных покупок, заказанных Келсом. Помогая разгружать телегу, Келс рылся и искал чего-то. Найдя наконец то, что ему было нужно, он подошел к Жанне и положил к ее ногам груду больших л маленьких пакетов.
— Вот вам, мадемуазель скромница, — сказал он. — Сделайте себе новые платья. Пока можете костюм Денди Дейла забросить в угол, кроме тех дней, когда нам придется ездить… Кстати, меня теперь зовут Блайт и если кто начнет расспрашивать, то вы моя дочь.
Всю вторую половину дня, часть вечера и весь следующий день Жанна так усердно занималась шитьем, что даже глаз не поднимала от работы. Наконец, платье было готово, и она с гордостью облачилась в него. Кроме умения шить, эта девушка обладала хорошим вкусом. Из всех мужчин Бейд Вуд проявлял наибольший интерес к ее работе и из-за этого даже дал пригореть обеду.
В тот же вечер был готов и неказистый блокгауз. Он представлял собой одно большое длинное помещение с маленькой пристройкой позади, предназначенной для Жанны. Грубая дощатая дверь с замком, широкая скамья, устланная несколькими одеялами, и небольшая четырехугольная дырка в стене, выполнявшая роль окна, — таково было обиталище Жанны. Собственными безделушками и некоторыми предметами, купленными для нее Келсом, она быстро сумела придать более уютный вид своему уголку. Увидев окошечко, Жанна тотчас же подумала, что Джим сможет незаметно приходить сюда и беседовать с нею.
Келс с внушительным видом объявил Жанне, что по собственной инициативе она ни в коем случае не смеет выходить из хижины. На это Жанна ответила ему, что теперь она хочет снять с себя данное ему в Кэбин Галче обещание не делать попыток к бегству. Ей так горячо хотелось быть честной по отношению к Келсу. Выслушивая ее слова, он мрачно уставился на нее.
— Не делайте этого, вам худо придется, — сказал он. — Вряд ли Гульден посмотрит на вас, как на икону. Не забывайте его метода: пещера и веревка!
Инстинктивно или же с сознательной жестокостью, но он выбрал самое подходящее, чтобы заставить Жанну содрогнуться от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Около полудня сделали привал в весьма оживленном настроении.
Во время обеда Келс заметил Джиму:
— Послушай-ка, дружок, ты что-то вдруг повеселел. Никак тому виной наши проекты?
— Не совсем! — ответил Клайв. — Я перестал беспрерывно тянуть виски. По правде говоря, Келс, я уже начал ловить белых мышей.
— Я очень рад этому. Еще ни разу мне не встречался человек, который бы много пил и не терял при этом головы. Я тоже не выдерживаю долго, хотя обычно пью очень немного.
Услышав это, бандиты громко расхохотались, считая слова Келса шуткой. Тот и сам охотно смеялся, но несколько раз подмигнул Жанне.
Однажды Келс поручил Клайву оседлать лошадь Жанны. Пробуя ремни, Джим прикоснулся своей рукой к руке Жанны. Это прикосновение наполнило ее сладкой дрожью; она взглянула на Джима, но тот отвернулся. Вероятно, он не доверял своим глазам. И снова начался бесконечный путь по ущельям. Тропинки были такие грубые и извилистые, что, по расчету Жанны, они проезжали не больше трех миль в час. Ей приходилось беспрестанно помогать своей лошади выбирать дорогу, и это целиком завладевало вниманием. Только с наступлением темноты был сделан второй привал. Жанна хотела было помочь в чем-нибудь, но Вуд посоветовал ей лучше отдохнуть. Все мужчины, и особенно Бейд Вуд, старались оказать ей всевозможные услуги, и только Джим Клайв держался в стороне из боязни выдать себя.
Закутанная в одеяла, Жанна лежала в нескольких метрах от костра. Однажды Келс обернулся, чтобы посмотреть, насколько далеко она от них и затем, понизив голос, рассказал какой-то анекдот. Окружающие захохотали. Пирс, в свою очередь, также что-то рассказал и тоже старался, чтобы она не могла услышать его. В своем оживлении они уселись плотнее, и Джесси Смит, по-видимому, большой весельчак, вскоре заставил их прямо взвыть от удовольствия. Джим Клайв громко хохотал вместе со всеми.
— Послушай, Джим, а как ты справился со своей историей? — заметил Келс.
— С какой историей?
— Ну с той, из-за которой ты явился сюда и дал мне счастливую возможность прикарманить тебя, — ответил Келс с принужденным смехом.
— О, ты говоришь о девушке?.. Само собой я справляюсь с этим, но только на трезвую голову.
— Расскажи нам, Джим, — сказал Келс с особым любопытством.
— Хорошо, — ответил Клайв, делая вид, что воспоминание причиняет ему боль. — Я родом из Монтаны. Зимой — охотник, летом — золотоискатель. Однажды скопил кругленькую сумму, несмотря на то, что нередко спускал кое-что в картишки и на виски. Ну, само собой, там была девушка. Красавица, из-за которой я попал в скверную историю. Оставив все свои пожитки у нее, я отправился за золотом. При моем возвращении мы хотели пожениться. Я не показывался шесть месяцев, мне здорово везло, но в последний момент решительно весь мой золотой песок у меня украли. Когда я вернулся обратно в Монтану, моя девица успела выйти замуж за другого и все, что я у нее оставил, подарила ему. Я запил. А пока я гулял, они принялись распускать обо мне разные паршивые слухи. Это было делом ее рук. Мне пришлось бежать из города, и постепенно я докатился сюда, на границу.
Выслушав эту вымышленную историю, Келс задумчиво отошел от костра и, закутавшись в одеяла, улегся неподалеку от Жанны.
На следующий день измученная кавалькада выбралась наконец из цепи гор, скал и колючего кустарника на широкую и пыльную дорогу, очевидно, совсем недавно проложенную, о чем свидетельствовали совершенно свежие пни спиленных деревьев. Видно было, что множество людей пользовалось этой дорогой.
Келс казался сильно взволнованным; Пирс выглядел настороженно, и глаза его рыскали кругом, как у ястреба; Смит походил на ищейку, почуявшую след.
По краям дороги валялись груды тележных обломков, колес, посуды, ящиков, старого тряпья от палаток, занесенного ветром в кусты, дохлые мулы и ослы. Все выглядело так, как будто здесь только что проехала отступавшая армия. Вскоре дорогу пересекла тенистая речка. Перебравшись на другой берег, кавалькада тронулась по дороге, свернувшей теперь вдоль течения реки.
Несколько миль спустя дорога уперлась в поросшее соснами ущелье. Деревья совершенно скрывали от глаз края и почву ущелья. Пришлось проехать еще несколько миль, прежде чем бандиты снова выехали на открытую поляну, показавшуюся Жанне местом отвратительного пожарища. Однако такое опустошение являлось делом человеческих рук. Громадная поляна предназначалась для постройки жилищ. Но еще на целую милю не было видно ни одной палатки или хижины. Ущелье заворачивало вправо, и большой серый выступ скрывал от глаз даль. Внезапно властный окрик Келса заставил всех остановиться. Жанна увидела, что они находятся высоко над обрывом. Внизу раскинулся приисковый лагерь. То было весьма интересное зрелище, и, вероятно, Келс находил его даже красивым; однако Жанне оно показалось еще более отвратительным, чем оставшийся позади вырубленный лес. Всюду, куда ни падал ее взгляд, виднелись грубые кучи земли, маленькие шалаши, кое-где палатки и изредка — блокгаузы. И чем дальше она глядела, тем больше роились вдали эти неуклюжие приисковые постройки, своими черными и белыми крышами густо заполняя устье узкого обрыва.
— Ну, хозяин, что ты скажешь об этом? — спросил Джесси Смит.
— Это превосходит все, что я видел до сих пор! — ответил Келс взволнованно.
Пирс и Клайв тоже, не отрываясь, уставились вниз.
— Для нашего жилья я подыскал местечко по другую сторону лагеря. Там нам будет хорошо, — сказал Смит.
— А сейчас нам необходимо ехать по этой дороге?
— Ну конечно! — ответил Смит, ухмыляясь.
Келс заколебался и провел рукой по своей бородке. Очевидно, он боялся быть узнанным.
— Борода делает тебя совершенно другим человеком. Кроме того, не думаю, чтобы ты был здесь так хорошо известен.
Надвинув низко на лоб свою широкую шляпу, Келс приказал Жанне надеть маску.
— Ах, Келс! Никто и не взглянет на нас, когда мы будем проезжать. Здесь каждый занят только самим собой. Женщин тут тоже достаточно и без нее. Я недавно видел целую дюжину их, и все они были в вуалях.
Лежавший перед ними обрыв походил на громадный муравейник, полный торопливо суетящихся муравьев. То были люди, добывавшие золото. Подъехав ближе, Жанна увидела бородатых мужчин и еще совсем безусых юношей. На обоих берегах реки копошилась такая масса людей, что, казалось, они должны были невероятно мешать друг другу; тысячи мужчин то и дело нагибались к воде, промывали землю и перетрясали ее. Все они были охвачены какой-то особенной напряженностью. У них не было времени поглядеть вокруг. Обтрепанные, лохматые, с голыми руками и ногами, они стояли, низко согнувшись. На всем своем пути кавалькада встретила массу глубоких ям, полных таких же копошащихся потных мужчин. Некоторые ямы были глубоки, другие мелки, одни вырыты длинными проходами, другие — простыми дырами. Если решительно все землекопы находили золото, значит, оно было повсюду. Как молчаливы и сосредоточенны были эти люди!
Но лагерь еще больше поразил Жанну. Это был целый город плоских и пестрых блокгаузов, окруженных бесчисленным множеством палаток. Широкая улица делила его на две части и пестрела оживлением; она кишела людьми и животными, как улей, и шумливостью своей напоминала сумасшедший дом. Панели были сделаны из грубо сколоченных досок, трещавших под тяжелыми сапогами пешеходов. Одни палатки стояли просто на земле, другие — на деревянном фундаменте, третьи же — на бревенчатых подстилах. Еще дальше начинались ряды блокгаузов, лавок и трактиров. В конце улицы высилось большое здание со сверкающей золотом надписью «Ласт Наггит». Из дверей этого дома доносился визг скрипок, шарканье сапог и хриплые радостные выкрики. Жанна увидела странных, разгульных мужчин и женщин, от вида которых она содрогнулась. Ей навстречу попались также женщины, нагруженные мешками или ведрами, изможденные и одичавшие, при виде которых ее сердце сжалось от жалости. Тут были и ленивые индейцы, и бородачи, очень походившие на членов шайки Келса, и игроки-мексиканцы с темными лицами и большими остроконечными шляпами. Но больше всего в этом кипучем людском потоке было сухопарых, жилистых золотоискателей всевозможного возраста, в клетчатых рубашках, высоких сапогах и с заткнутыми за пояса револьверами. Сосредоточенные и хмурые, они протискивались сквозь толпу. То были вьючные животные, несшие на себе всю тяжесть работы этого чудовищного улья; все остальные являлись трутнями и паразитами.
Проехав через весь город, кавалькада Келса остановилась в стороне от последнего строения возле маленького соснового перелеска, где по предложению Джесси Смита было решено построить блокгауз.
Это место как нельзя больше подходило к требованиям банды. Находясь всего в ста метрах от ближайших хижин, оно в то же время было совершенно скрыто от них. В лагерь спускалась гладкая извилистая дорожка. Позади лагеря высилась гора, расщепленная узким, густо засыпанным обвалившимися глыбами обрывом. Неподалеку от этого места протекал ручей. Почва была каменистая и считалась незолотоносной.
Когда настали сумерки, Келс обратился к своим людям с такой речью:
— Ты, Бейд, вместе с Джесси будешь сторожить лагерь. Ты, Пирс, посмотришь, не встретишь ли кого из наших. Но встречайтесь только в темноте… Ты, Клайв, пойдешь со мной. — Затем, повернувшись к Жанне, спросил: — Не хотите ли пойти со мной посмотреть на все достопримечательности этого лагеря или останетесь здесь?
— Я с удовольствием пошла бы вместе с вами… если бы… не так ужасно выглядела в этом костюме, — ответила она.
Келс засмеялся.
— Ну, будьте покойны, вас никто не увидит и не говорите нам больше о своем «странном» виде.
— Не можете ли вы дать мне какой-нибудь длинный плащ? — пробормотала Жанна.
Клайв молча подошел к своему седлу и, отстегнув пакет, принес ей длинный серый плащ. Жанна часто видела его, и он пробудил в ней воспоминания о Хоудли.
— Спасибо, — сказала она.
Плащ оказался длинным, колоколообразным. Жанна целиком потонула в нем.
— Скромность, конечно, прекрасное качество, но она не всегда бывает выгодна для женщины, — смеясь заметил Келс. — Поднимите воротник… Натяните шляпу глубже на лицо… Так. И если вас теперь не примут за молоденького парнишку, то я готов тут же проглотить всю одежду Денди Дейла и накупить вам гору шелковых платьев. Ха-ха!
Жанна почувствовала, что он тоже рад за нее, несмотря на то, что ее первый вызывающий костюм гораздо больше льстил его тщеславию. Иногда в ней пробуждалась почти нежная симпатия к этому бандиту.
Наконец они двинулись. Жанна ехала между Келсом и Клайвом. В темноте она взяла Джима за руку. Он едва не переломил ей пальцы своим пожатием.
Лошади с большим трудом пробирались вперед. Улица была изрыта ухабами и во многих местах завалена камнями.
Они проехали мимо шумных трактиров, мимо большого, ярко освещенного плоского дома с вывеской «Ласт Наггит» и наконец достигли последней черты города. Острый взгляд Келса впивался в каждого встречного всадника. Он жаждал встретить своих бандитов. На обратном пути они остановились возле «Ласт Наггита», и Келс сказал:
— Джим, стереги Жанну пуще глаз своих. Для меня она дороже всего золота, всего Ольдер-Крика.
Уцепившись с одной стороны за Клайва, Жанна, как испуганный ребенок, просунула другую руку в руку Келса. Это непосредственное движение тронуло его.
— Все будет хорошо, не бойтесь ничего, — прошептал он с нежностью.
Вначале Жанна увидела только одно громадное помещение, полное дыма, шума и людей. Келс медленно продвигался вперед. В зале стояла отчаянная вонь, от которой Жанну чуть не стошнило. То была сплошная завеса табачного дыма, пропитанная запахом рома, мокрой парусины и коптевшего керосина. Шум стоял такой, что легко можно было оглохнуть. Пьяные мужчины, бессмысленно гогоча, стучали и шаркали сапогами и ревели от какого-то непонятного удовольствия. В соседней комнате танцевали. Кругом теснилась толпа. Тут же кричала и волновалась толпа игроков. Тесно усевшись на опрокинутых бочках вокруг ящика, служившего столом, они потряхивали грязными мешками, набитыми золотом. Жанна увидела молоденьких юношей, разгорячившихся, осунувшихся и уже зараженных безумием азарта.
Внезапно она почувствовала, как Келс сильно вздрогнул. Поискав глазами причину, она заметила знакомые темные лица. Повернувшись к ней широченной спиной, сидел Гульден. Несмотря на запрещение Келса, бандиты все-таки собрались в одну компанию. Некоторые из них были сильно пьяны, но, заметив Келса, не подали и виду, что узнали его.
Однажды Бликки и Бади Джонс прошли совсем близко один от другого, но как два совершенно незнакомых, чужих человека. Затем Жанна увидела Чика Вильямса под руку с Бирдом, расхаживавших взад вперед с видом подружившихся золотоискателей. Постепенно выяснилось, что вся банда Келса до одного человека собралась в Ольдер-Крике.
— Сведите меня туда, — попросила Жанна, указывая на танцевальный зал. Келс послушно повел ее в менее заполненную зрителями залу. Неожиданно перед глазами Жанны запрыгали, завертелись и задрыгались пары обезумевших людей. Танец их имел какое-то весьма отдаленное сходство с вальсом. Музыка почти пропадала в царящем гвалте. Вид танцевавших женщин мгновенно приковал внимание Жанны. Подобных жестов и взглядов она еще никогда не видывала. Однако все это подействовало на нее как нечто возмутительное, мерзкое и отвратное.
— Выйдемте отсюда, — попросила она, и Келс тотчас же послушно выполнил ее желание. Пройдя через громадный зал, служивший столовой, они вышли на оживленную улицу и направились домой.
— Теперь вы достаточно видели, — сказал Келс, — но это пустяки по сравнению с тем, что будет впереди. Это лагерь еще молодой и очень богатый. Золото здесь дешевле всего остального. Оно течет из рук в руки по десяти долларов за унцию. Покупающие его совершенно не следят за весами. Игроки — первейшие шулера в мире.
На следующий день Жанна встала очень поздно. Ее разбудил грохот сваливаемых бревен. С лесопилки лошади тянули громадные стволы спиленных деревьев и груды досок. Остов блокгауза был уже готов. Джим работал заодно со всеми. Жанна выбрала себе удобное и незаметное местечко между скалами и наблюдала за кипевшей работой.
Келс работал вместе со всеми и, видимо, хорошо знал это дело. Около полудня была готова дощатая крыша. После обеда приступили к обшивке стен. Вскоре после этого прибыла фура с целой горой всевозможных покупок, заказанных Келсом. Помогая разгружать телегу, Келс рылся и искал чего-то. Найдя наконец то, что ему было нужно, он подошел к Жанне и положил к ее ногам груду больших л маленьких пакетов.
— Вот вам, мадемуазель скромница, — сказал он. — Сделайте себе новые платья. Пока можете костюм Денди Дейла забросить в угол, кроме тех дней, когда нам придется ездить… Кстати, меня теперь зовут Блайт и если кто начнет расспрашивать, то вы моя дочь.
Всю вторую половину дня, часть вечера и весь следующий день Жанна так усердно занималась шитьем, что даже глаз не поднимала от работы. Наконец, платье было готово, и она с гордостью облачилась в него. Кроме умения шить, эта девушка обладала хорошим вкусом. Из всех мужчин Бейд Вуд проявлял наибольший интерес к ее работе и из-за этого даже дал пригореть обеду.
В тот же вечер был готов и неказистый блокгауз. Он представлял собой одно большое длинное помещение с маленькой пристройкой позади, предназначенной для Жанны. Грубая дощатая дверь с замком, широкая скамья, устланная несколькими одеялами, и небольшая четырехугольная дырка в стене, выполнявшая роль окна, — таково было обиталище Жанны. Собственными безделушками и некоторыми предметами, купленными для нее Келсом, она быстро сумела придать более уютный вид своему уголку. Увидев окошечко, Жанна тотчас же подумала, что Джим сможет незаметно приходить сюда и беседовать с нею.
Келс с внушительным видом объявил Жанне, что по собственной инициативе она ни в коем случае не смеет выходить из хижины. На это Жанна ответила ему, что теперь она хочет снять с себя данное ему в Кэбин Галче обещание не делать попыток к бегству. Ей так горячо хотелось быть честной по отношению к Келсу. Выслушивая ее слова, он мрачно уставился на нее.
— Не делайте этого, вам худо придется, — сказал он. — Вряд ли Гульден посмотрит на вас, как на икону. Не забывайте его метода: пещера и веревка!
Инстинктивно или же с сознательной жестокостью, но он выбрал самое подходящее, чтобы заставить Жанну содрогнуться от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25