Эшлин едва не улыбнулась хмуро-обреченной модуляции ее голоса. «Я бы хотела этой драки, чтоб он отвлекся, и я могла бы сбежать. Но ее не было. Они не увидели нас»
Эшлин нахмурилась. Ловцы за бессмертными. Разве не этим она занималась в Институте? Она прислушивалась к разговорам, чтоб найти – изловить – тех, кто был не совсем людьми. Стоп. Институт изучает, наблюдает, при необходимости оказывает помощь, а крайние меры принимает лишь в случае угрозы.
Это успокаивало ее. Сотрудники действовали чрезвычайно научно, когда имели дело с найденными ею созданиями, не хищнически.
Они с ней не всегда были так любезны.
В первый раз покушение на нее было из-за того, что она услышала недавний разговор сослуживца с ребенком. Он соблазнил эту милую, невинную маленькую девочку…он угрожал…он совершал ужасные вещи. Эшлин с отвращением разоблачила его. В отместку он попытался ее пристрелить. МакИнтош – всегда на подхвате – пригнул ее, спасая жизнь.
Во второй раз, ее едва не закололи в спину – без преувеличения – женщина, намеревавшаяся сохранить в тайне свои шашни. МакИнтош снова выступил в роли ее телохранителя, прикрыв собой и получив рану.
В третий и последний раз, около одиннадцати месяцев назад, ее отравили. Удача была на ее стороне. Она смогла выплюнуть большую часть яда.
Ах, милейшие воспоминания. До сих пор девушка не знала почему: какой секрет она узнала, что этот некто захотел убить ее, чтоб его сохранить.
МакИнтош делал все в его силах, чтоб оберегать ее. Но порой этого было недостаточно, так что она научилась рассчитывать только на себя и не верить никому – и это делало ее неожиданную жажду зависеть от Мэддокса все более удивительной.
«Аэрон, ух, он также бранил и тебя» сказала Даника, врываясь в ее раздумья.
Эшлин изумленно моргнула
«Меня? Почему?»
«Сказал что ты наживка. Что бы это означало?»
Ее плечи поникли, когда она проговорила.
«Мэддокс тоже называл меня наживкой. И я все еще не знаю что это такое» Как она может опровергнуть нечто, чего не понимает? Хотя…стоп. Если она была права по поводу подкрадывающихся к бессмертным ловцов, это означало что наживка была соблазном. Подвесьте ее перед бессмертным, а ловец сможет заключить его в ловушку.
Почему же этот…этот…идиотка! Она пришла сюда за помощью, а не затем чтоб выманить его из его берлоги, чтобы его могли уничтожить.
«Идиотка!» выдохнула она.
«Не обзывайся» бросила Даника.
«Я говорила не о тебе. А о себе самой» она позволила Мэддоксу целовать себя, погрузить пальцы и язык в себя, даже отчаянно желала большего. А все это время он считал ее способной на такой гнусный, двуличный поступок. Он, вероятно, также думал, что она легкодоступна – отсюда его изумление, когда он узнал, что она все еще девственна.
Слезы стыда обожгли е глаза.
«Они обдурили и тебя?» нежно спросила Даника.
Она кивнула. Желал ли ее Мэддокс, хоть капельку, или просто стремился соблазнить ее, чтоб выведать информацию про ее явно скверные намерения? Она заподозрила второе, и это причинило ей боль. Глубоко ранило. Сколько раз он обвинял ее или допрашивал с подозрением во взгляде?
Не удивительно, что он так легко устоял пред ее неумело сработанной попыткой завлечь его довершить начатое. Не удивительно, что он бросил ее здесь. Идиотка! Снова подумалось ей. Да, именно ею она и была. Единственным ее оправданием было то, что у нее было маловато опыта с мужиками. И вот почему! Они были ублюдками. Использующими и соблазняющими.
«Расскажи мне голосе, который ты слышишь» сказала она Данике. Что-нибудь только бы выбросить Мэддокса из головы – прежде чем она разрыдается от разочарования и обиды.
Лицо Даники застыло.
«Я не упоминала при тебе ни о каком голосе. Они наблюдали за нами, правда? Здесь есть скрытая камера или нечто подобное?»
«Не знаю» Эшлин подтянула колени и уткнулась подбородком во впадину меж ними.
«Может, есть камера, может и нет. Помня, как они были удивлены тайленолу, я не уверена что кто-нибудь из них будет знать, как с ней обращаться. В любом случае, я не так узнала про твой голос»
Была ли у Даники подобная Эшлин способность? Эшлин никогда не встречала себе подобных, но она училась ожидать неожиданного здесь.
«Расскажи мне все до конца. Пожалуйста. Мы в этом заодно. Мы можем помочь друг другу»
«Нечего рассказывать» Даника прошагала через комнату, следуя вдоль стен. «Я схожу с ума. Вот, это то в чем ты хотела, чтоб я призналась? Какой-то парень сегодня начал болтать в моей голове с утра пораньше. У нас были по-настоящему настоятельные беседы»
Один голос. Мужчины. Не многоголосие, мужское и женское. Все же не «дар» Эшлин.
«Расскажи мне» потребовала она опять. Ее живот в этот миг решил заурчать, сыграв потрясающий концерт в последовавшей неловкой тишине. «Что он говорил тебе?»
Сводя брови, Даника подхватила кусочек сыра.
Девушка бросила его Эшлин перед тем как приказать своей семье поискать камеры. На всякий случай.
«Он интересовался делами наших захватчиков»
«Например?»
«Например, их повседневными делами, вооружением и системой безопасности в крепости» она безрадостно засмеялась. «Я полагаю это безумный способ моих мозгов справиться с произошедшим»
Эшлин так не думала. Эти вопросы были слишком захватническими, слишком конкретными, такую информацию стремился бы собрать солдат о своем враге.
Итак…если это не Даника хотела сведений о здешних людях, тогда кто? И кто имел силу, чтоб спрашивать подобным образом?
«Меня достало это дерьмо» взревел Парис «Хотя бы раз сегодня я хотел остаться в городе и расслабиться после траха, вместо того чтоб нестись сюда. Ей вы, я не могу переноситься как Люциен» он плюхнулся перед телевизором и включил свою любимую забаву. Голых борцов в грязи. Он был румян и напряжение исчезло с его лица. «По какому поводу сборы на этот раз? И к вашему сведению я не видел никаких Ловцов»
«Это потому, что ты видишь только потенциальных подржек для постели» ответил Аэрон.
«И что же в этом плохого?» беззаботно поинтересовался Парис.
«Прекратите спорить» сказал Люциен. «У нас кое-какие дела, и я не думаю, что кому-либо понравится услышанное»
Мэддокс откинулся на диване и потер рукой лицо. Насилие вибрировало в нем, жаркое и темное. Жарче обычного. Темнее обычного. Ему не нравилось быть вдали от Эшлин. Женщины попытавшейся затащить его в постель. Женщины, которой он отказал. Какой идиот откажет подобной женщине?
Она хотела его, ради всего святого.
Он хотел ее также сильно. Все еще хотел. Хотел ее податливое тело, обернутое вокруг его, хотел ее губы на своих. Или на его члене. Он не был переборчив. Он хотел ее несдержанных криков в своих ушах, ее сладкий вкус в своем рту.
Ему следовало овладеть нею, когда у него был шанс.
Вместо этого, он поместил ее в Люциенову комнату, сдвинув баррикаду – ненужную, если спросить его, когда был совершенно чудесный замок – и прибрал свою собственную спальню. Затем его позвали в комнату развлечений, где очевидно были новоприбывшие плохие новости.
«Расскажи им Аэрон» вздыхая, сказал Люциен.
Пауза.
«Я почувствовал первые поползновения Гнева. Ничего решительного. Пока» Он подпер стену. Двинул кулаком по камню позади себя, чтоб прервать свое признание. «Пока с этим можно справиться, но я не знаю, как долго это будет длиться»
«Он теперь может осязать смертных, и их запахи не покинут его нюх» сказал Рейес.
Мэддокс дивился его яростному тону.
Парис побледнел.
«Черт. Слишком быстро»
«Никто не знает этого лучше меня» ответил Аэрон.
Мэддокс подавил рычание. Сколько ему и остальным придется вытерпеть? Недавно он узнал, что были и другие Ловцы, прячущиеся в городе. Согласно Аэрону они выглядели даже сильнее и дееспособней, чем их предшественники.
Из-за того, что поведала Эшлин о своей способности, Мэддокс гадал, охотились ли они и за ней тоже. Женщина, чья работа заключалась в подслушивание нечеловеческих созданий, была бы ценным орудием. Сама мысль разъярила его демона, заставила их обоих желать мучить, калечить, убивать.
«Я не знаю, сколько еще смогу продержаться, не причиняя им вреда» Аэрон потер тыльную часть шеи. «Я уже вижу их окровавленные тела в своем воображении и мне нравиться это» В конце фразы его голос прозвучал надтреснуто. Легкое изменение, но все же.
«Никто не имеет никаких соображений?» Рейес подбросил свой нож в воздух, поймал и подбросил опять. «Можно ли хоть как-то их спасти?»
Молчание.
«Обсуждать это бессмысленно» наконец-то констатировал Торин. «Мы лишь мучаем себя, пытаясь найти выход, которого нет. Мы не можем обратиться к Титанам; они по-новому проклянут нас всех. Мы не можем освободить женщин и надоумить их спрятаться. Аэрону просто придется преследовать их. Итак, я говорю: позволим ему сделать это»
Рейес уставился на него.
«Это немного бессердечно даже для тебя, Болезнь»
Что он будет делать, если Аэрону когда-нибудь прикажут убить Эшлин? Мэддокс гадал. Он узнал, что эти новые боги жестоки, так что он подозревал, что они отдадут приказ, не колеблясь. Он с ревом вскочил на ноги, ударяя кулаком по стене.
Все разговоры замерли.
Действие было приятно, потому он повторил его снова. И снова. Его руки едва успели исцелиться после драки с Аэроном, а это не помогало. Демон должно быть тоже по-настоящему привязался к Эшлин, потому что даже он хотел убить кого-нибудь при мысли об ее утрате. Иди к ней. Она наша. Она принадлежит нам.
Раньше почти всегда они с духом не приходили к согласию. Человек и чудовище – друг против друга. Разделять общее пристрастие было ошеломительным. Он ударил стену опять, и камень искрошился наземь.
«Маленькая женщина не успокаивает нас, как я погляжу» с коротким смешком проговорил Торин.
Мэддокс отвернулся от него как раз вовремя, чтоб заметить напряженные переглядывания Аэрона с Люциеном.
«Что?» бросил он им.
Люциен невинно поднял руки.
«Ничего» сказал Аэрон. «Совсем…ничего»
«Сколько раз тебе говорить? Она Наживка, мужик» Рейес в последний раз подбросил свой кинжал, и тот, перевернувшись в полете, зацепил острием Мэддоксово плечо. «Без сомнений ты знаешь это сейчас»
«Если нет, то ты дурень» вставил Аэрон, придерживаясь того же тона. «Может быть, я пристукну и твою бесценную Эшлин, когда убью остальных, сняв тем самым с тебя ее чары раз и навсегда»
Дух запросто вырвался, омывая его, поглощая полностью.
«Никто не смеет угрожать нашей женщине. Никто». Черные точки запрыгали в его глазах, быстро преследуемые красным.
«Вот, черт» сказал Люциен. «Гляньте на его лицо. Тебе лучше знать, Аэрон»
Разбрасывая столы и стулья на своем пути Мэддокс пробирался к Аэрону. Он оставлял разрушительный след за собой, даже схватил плазменный экран и бросил его на пол, разбивая вдребезги.
«Эй» запротестовал Парис, когда его игра умолкла. «Я выигрывал»
Только одно слово вертелось в его мыслях. Убивай, убивай. Убивай, убивай. Горе любому, кто был бы настолько глуп, чтоб оказаться на его пути. Когда он приблизился к Аэрону, тот уже вытащил два кинжала. Мэддокса не беспокоило оружие; он голыми руками сдерет с мерзавца шкуру. Он хотел крови, пропитывающей его пальцы, хотел трещащих костей на – лицо Эшлин внезапно промелькнуло в его мозгу.
Ее голова была запрокинута, золотые волосы были влажными и спадали по спине. Капли воды скользили по ее животу и попадали в пупок. Она содрогалась от наслаждения.
Рейес и Люциен прыгнули на него, придавливая его к земле и вытесняя Эшлин из его головы. Он взревел, вой был настолько силен, что стекло могло потрескаться. Взлетали кулаки – его, их – он не знал. Кто-то пнул его коленом в живот, выбивая воздух из легких, но он не успокаивался.
Убивай. Убивай.
Если б у него были клыки, он бы грыз, так неистово он жаждал вкуса крови. Он бы испил кого-нибудь без остатка. Он вскинул обутую ногу и затопил кому-то в щеку. Довольно зарычал, услышав завывание.
«Держите его чертовы ноги»
«Не могу. Держу его за руки»
«Вырубай его, Парис»
«Конечно. Может пока я здесь мне еще бриллиантами под себя сходить тебе на радость»
Кулак столкнулся с его челюстью. Его зубы клацнули, и он ощутил желанный вкус крови.
«Это за то, что сломал мою игру» Парис «Зайчик уже собиралась намазать маслом Электру»
«Я убью тебя. Я…» Образ охваченной наслаждением Эшлин мелькнул снова. Ее глаза светились страстью. Ее голова была откинута, пока девушка наслаждалась его ртом на себе, слизывающим каждую каплю ее женственности.
Он замер, осознание захватило его. Что он творит? Что, черт побери, он творит? Он не хотел крови и смерти на своих руках. Не хотел. Он не был монстром. Не был Насилием.
Внезапно он устыдился своих действий. Он должен был бы быть более сдержанным. Он хорошо это знал.
Тяжело дыша, он попытался сесть. Мужчины сжали его сильнее. Он расслабился, не обостряя положение. Хватит, поклялся он, хватит нападать на друзей.
«Мы должны защитить Эшлин», проревело Насилие.
Желание защищать? У демона?
Мы это сделаем, но не таким образом. Не таким. Чем больше он поддавался духу, тем больше он становился Насилием. Когда он перестал бороться с ним так ревностно?
Порой, будучи наедине собой, ему нравилось думать что, если он был бы рожден человеком, разрушение было бы дальше всего от его мыслей. Он бы женился, имел бы любящую жену и смеющихся детей, играющих рядом, пока он бы занимался резьбой. Вырезание мебели – сундуков, шкафчиков, кроватей – когда-то приносило ему радость.
С той поры, как он уничтожил все когда-либо ним созданное, он закинул это хобби.
«Он перестал двигаться» удивленно произнес Рейес.
«Я больше не вижу духа» Аэрон. Растерянно.
«Эй, нам даже не пришлось его заковать» Парис «Это впервые» Торин. По-прежнему смеясь.
Они отпустили его и разом отошли. Мэддокс встряхнул головой, стараясь прояснить мысли и собрать из кусочков произошедшее. Его поглотило Насилие, а все же он, походя, никого не убил. Друзьям также не пришлось сковывать его, чтоб препятствовать этому.
Он осторожно сел и окинул взглядом комнату. Полнейший разгром таращился на него. Обломки дерева, лохмотья разорванных диванных подушек, черные осколки телевизора. Да, он был поглощен.
Его брови изогнулись в замешательстве. Обычно в таких случаях его приходилось вырубать и заковывать в цепи. Или так сильно избивать, что он был в состоянии только дожидаться в кровати, когда Боль и Смерть придут за ним. Все же мысли об Эшлин смягчили его полностью.
Как?
«Теперь порядок?» спросил его Рейес.
«Да» Слово было жестким, сиплым. Должно быть, кто-то душил его.
Он поднялся на ноги и поплелся к дивану. Без подушек теперь, но ему было все равно. Он упал на жесткие пружины. Они заскрипели под его весом.
«Хорошо, что Торин сведущ в инвестициях» Оглядываясь по сторонам, сказал Парис и сел возле Мэддокса. «Похоже, пора покупать новую мебель»
«На чем мы остановились?» спросил Люциен, возвращая их к делам насущным. На его лбу был порез, которого не было пару минут назад.
Волна вины накрыла Мэддокса.
«Мне жаль» заверил он.
Люциен удивленно моргнул в его сторону, но кивнул.
«Женщины» буркнул Рейес, садясь по другую сторону от Мэддокса. «Я предлагаю немного повременить. В отличие от некоторых из нас…», взглядом указал на Мэддокса, «Аэрон в данный момент держит своего демона под контролем, шевелится тот или нет»
«Я согласен» Люциен прошел к перевернутому бильярдному столу, распространяя аромат роз.
Приятный запах, но не такой как у Эшлин, теплого меда и пряностей с тайнами и лунным светом. Эшлин…мысли о ней заставили его тело вновь напрячься, приготовиться. Надо было овладеть нею, когда была такая возможность, подумал он опять. Надо было погрузиться в эти тесные, влажные ножны.
«Ух, я рад сидеть рядом с тобой и все такое, но я и не полагал, что тебе это так понравится» пробормотал Парис.
Впервые за сотни лет Мэддокс ощутил, как краска покрыла его щеки.
«Это не из-за тебя»
«Хвала богам» только и ответил его друг.
«Кстати о богах, Мэддокс, сейчас подходящее время поведать всем про слышанный тобой голос» напомнил ему Люциен.
Мэддокс не хотел обременять их, но знал, что выбора не было.
«Ладно. Некто пришел ко мне, в мою голову, приказывая послать всех вас на кладбище сегодня в полночь, невооруженными»
Люциен двинулся к Аэрону.
«Ты знаешь этих новых богов получше нашего. Что думаешь по этому поводу? Похоже это на деяния Титанов?»
«Я не знаток, но не думаю, нет. Им нет нужды волноваться о нашем оружии. Хотя очень полезное в битве с Ловцами, оно будет тщетно в войне против богов»
Парис заухукал и все удивленно на него взглянули. Он застенчиво пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Эшлин нахмурилась. Ловцы за бессмертными. Разве не этим она занималась в Институте? Она прислушивалась к разговорам, чтоб найти – изловить – тех, кто был не совсем людьми. Стоп. Институт изучает, наблюдает, при необходимости оказывает помощь, а крайние меры принимает лишь в случае угрозы.
Это успокаивало ее. Сотрудники действовали чрезвычайно научно, когда имели дело с найденными ею созданиями, не хищнически.
Они с ней не всегда были так любезны.
В первый раз покушение на нее было из-за того, что она услышала недавний разговор сослуживца с ребенком. Он соблазнил эту милую, невинную маленькую девочку…он угрожал…он совершал ужасные вещи. Эшлин с отвращением разоблачила его. В отместку он попытался ее пристрелить. МакИнтош – всегда на подхвате – пригнул ее, спасая жизнь.
Во второй раз, ее едва не закололи в спину – без преувеличения – женщина, намеревавшаяся сохранить в тайне свои шашни. МакИнтош снова выступил в роли ее телохранителя, прикрыв собой и получив рану.
В третий и последний раз, около одиннадцати месяцев назад, ее отравили. Удача была на ее стороне. Она смогла выплюнуть большую часть яда.
Ах, милейшие воспоминания. До сих пор девушка не знала почему: какой секрет она узнала, что этот некто захотел убить ее, чтоб его сохранить.
МакИнтош делал все в его силах, чтоб оберегать ее. Но порой этого было недостаточно, так что она научилась рассчитывать только на себя и не верить никому – и это делало ее неожиданную жажду зависеть от Мэддокса все более удивительной.
«Аэрон, ух, он также бранил и тебя» сказала Даника, врываясь в ее раздумья.
Эшлин изумленно моргнула
«Меня? Почему?»
«Сказал что ты наживка. Что бы это означало?»
Ее плечи поникли, когда она проговорила.
«Мэддокс тоже называл меня наживкой. И я все еще не знаю что это такое» Как она может опровергнуть нечто, чего не понимает? Хотя…стоп. Если она была права по поводу подкрадывающихся к бессмертным ловцов, это означало что наживка была соблазном. Подвесьте ее перед бессмертным, а ловец сможет заключить его в ловушку.
Почему же этот…этот…идиотка! Она пришла сюда за помощью, а не затем чтоб выманить его из его берлоги, чтобы его могли уничтожить.
«Идиотка!» выдохнула она.
«Не обзывайся» бросила Даника.
«Я говорила не о тебе. А о себе самой» она позволила Мэддоксу целовать себя, погрузить пальцы и язык в себя, даже отчаянно желала большего. А все это время он считал ее способной на такой гнусный, двуличный поступок. Он, вероятно, также думал, что она легкодоступна – отсюда его изумление, когда он узнал, что она все еще девственна.
Слезы стыда обожгли е глаза.
«Они обдурили и тебя?» нежно спросила Даника.
Она кивнула. Желал ли ее Мэддокс, хоть капельку, или просто стремился соблазнить ее, чтоб выведать информацию про ее явно скверные намерения? Она заподозрила второе, и это причинило ей боль. Глубоко ранило. Сколько раз он обвинял ее или допрашивал с подозрением во взгляде?
Не удивительно, что он так легко устоял пред ее неумело сработанной попыткой завлечь его довершить начатое. Не удивительно, что он бросил ее здесь. Идиотка! Снова подумалось ей. Да, именно ею она и была. Единственным ее оправданием было то, что у нее было маловато опыта с мужиками. И вот почему! Они были ублюдками. Использующими и соблазняющими.
«Расскажи мне голосе, который ты слышишь» сказала она Данике. Что-нибудь только бы выбросить Мэддокса из головы – прежде чем она разрыдается от разочарования и обиды.
Лицо Даники застыло.
«Я не упоминала при тебе ни о каком голосе. Они наблюдали за нами, правда? Здесь есть скрытая камера или нечто подобное?»
«Не знаю» Эшлин подтянула колени и уткнулась подбородком во впадину меж ними.
«Может, есть камера, может и нет. Помня, как они были удивлены тайленолу, я не уверена что кто-нибудь из них будет знать, как с ней обращаться. В любом случае, я не так узнала про твой голос»
Была ли у Даники подобная Эшлин способность? Эшлин никогда не встречала себе подобных, но она училась ожидать неожиданного здесь.
«Расскажи мне все до конца. Пожалуйста. Мы в этом заодно. Мы можем помочь друг другу»
«Нечего рассказывать» Даника прошагала через комнату, следуя вдоль стен. «Я схожу с ума. Вот, это то в чем ты хотела, чтоб я призналась? Какой-то парень сегодня начал болтать в моей голове с утра пораньше. У нас были по-настоящему настоятельные беседы»
Один голос. Мужчины. Не многоголосие, мужское и женское. Все же не «дар» Эшлин.
«Расскажи мне» потребовала она опять. Ее живот в этот миг решил заурчать, сыграв потрясающий концерт в последовавшей неловкой тишине. «Что он говорил тебе?»
Сводя брови, Даника подхватила кусочек сыра.
Девушка бросила его Эшлин перед тем как приказать своей семье поискать камеры. На всякий случай.
«Он интересовался делами наших захватчиков»
«Например?»
«Например, их повседневными делами, вооружением и системой безопасности в крепости» она безрадостно засмеялась. «Я полагаю это безумный способ моих мозгов справиться с произошедшим»
Эшлин так не думала. Эти вопросы были слишком захватническими, слишком конкретными, такую информацию стремился бы собрать солдат о своем враге.
Итак…если это не Даника хотела сведений о здешних людях, тогда кто? И кто имел силу, чтоб спрашивать подобным образом?
«Меня достало это дерьмо» взревел Парис «Хотя бы раз сегодня я хотел остаться в городе и расслабиться после траха, вместо того чтоб нестись сюда. Ей вы, я не могу переноситься как Люциен» он плюхнулся перед телевизором и включил свою любимую забаву. Голых борцов в грязи. Он был румян и напряжение исчезло с его лица. «По какому поводу сборы на этот раз? И к вашему сведению я не видел никаких Ловцов»
«Это потому, что ты видишь только потенциальных подржек для постели» ответил Аэрон.
«И что же в этом плохого?» беззаботно поинтересовался Парис.
«Прекратите спорить» сказал Люциен. «У нас кое-какие дела, и я не думаю, что кому-либо понравится услышанное»
Мэддокс откинулся на диване и потер рукой лицо. Насилие вибрировало в нем, жаркое и темное. Жарче обычного. Темнее обычного. Ему не нравилось быть вдали от Эшлин. Женщины попытавшейся затащить его в постель. Женщины, которой он отказал. Какой идиот откажет подобной женщине?
Она хотела его, ради всего святого.
Он хотел ее также сильно. Все еще хотел. Хотел ее податливое тело, обернутое вокруг его, хотел ее губы на своих. Или на его члене. Он не был переборчив. Он хотел ее несдержанных криков в своих ушах, ее сладкий вкус в своем рту.
Ему следовало овладеть нею, когда у него был шанс.
Вместо этого, он поместил ее в Люциенову комнату, сдвинув баррикаду – ненужную, если спросить его, когда был совершенно чудесный замок – и прибрал свою собственную спальню. Затем его позвали в комнату развлечений, где очевидно были новоприбывшие плохие новости.
«Расскажи им Аэрон» вздыхая, сказал Люциен.
Пауза.
«Я почувствовал первые поползновения Гнева. Ничего решительного. Пока» Он подпер стену. Двинул кулаком по камню позади себя, чтоб прервать свое признание. «Пока с этим можно справиться, но я не знаю, как долго это будет длиться»
«Он теперь может осязать смертных, и их запахи не покинут его нюх» сказал Рейес.
Мэддокс дивился его яростному тону.
Парис побледнел.
«Черт. Слишком быстро»
«Никто не знает этого лучше меня» ответил Аэрон.
Мэддокс подавил рычание. Сколько ему и остальным придется вытерпеть? Недавно он узнал, что были и другие Ловцы, прячущиеся в городе. Согласно Аэрону они выглядели даже сильнее и дееспособней, чем их предшественники.
Из-за того, что поведала Эшлин о своей способности, Мэддокс гадал, охотились ли они и за ней тоже. Женщина, чья работа заключалась в подслушивание нечеловеческих созданий, была бы ценным орудием. Сама мысль разъярила его демона, заставила их обоих желать мучить, калечить, убивать.
«Я не знаю, сколько еще смогу продержаться, не причиняя им вреда» Аэрон потер тыльную часть шеи. «Я уже вижу их окровавленные тела в своем воображении и мне нравиться это» В конце фразы его голос прозвучал надтреснуто. Легкое изменение, но все же.
«Никто не имеет никаких соображений?» Рейес подбросил свой нож в воздух, поймал и подбросил опять. «Можно ли хоть как-то их спасти?»
Молчание.
«Обсуждать это бессмысленно» наконец-то констатировал Торин. «Мы лишь мучаем себя, пытаясь найти выход, которого нет. Мы не можем обратиться к Титанам; они по-новому проклянут нас всех. Мы не можем освободить женщин и надоумить их спрятаться. Аэрону просто придется преследовать их. Итак, я говорю: позволим ему сделать это»
Рейес уставился на него.
«Это немного бессердечно даже для тебя, Болезнь»
Что он будет делать, если Аэрону когда-нибудь прикажут убить Эшлин? Мэддокс гадал. Он узнал, что эти новые боги жестоки, так что он подозревал, что они отдадут приказ, не колеблясь. Он с ревом вскочил на ноги, ударяя кулаком по стене.
Все разговоры замерли.
Действие было приятно, потому он повторил его снова. И снова. Его руки едва успели исцелиться после драки с Аэроном, а это не помогало. Демон должно быть тоже по-настоящему привязался к Эшлин, потому что даже он хотел убить кого-нибудь при мысли об ее утрате. Иди к ней. Она наша. Она принадлежит нам.
Раньше почти всегда они с духом не приходили к согласию. Человек и чудовище – друг против друга. Разделять общее пристрастие было ошеломительным. Он ударил стену опять, и камень искрошился наземь.
«Маленькая женщина не успокаивает нас, как я погляжу» с коротким смешком проговорил Торин.
Мэддокс отвернулся от него как раз вовремя, чтоб заметить напряженные переглядывания Аэрона с Люциеном.
«Что?» бросил он им.
Люциен невинно поднял руки.
«Ничего» сказал Аэрон. «Совсем…ничего»
«Сколько раз тебе говорить? Она Наживка, мужик» Рейес в последний раз подбросил свой кинжал, и тот, перевернувшись в полете, зацепил острием Мэддоксово плечо. «Без сомнений ты знаешь это сейчас»
«Если нет, то ты дурень» вставил Аэрон, придерживаясь того же тона. «Может быть, я пристукну и твою бесценную Эшлин, когда убью остальных, сняв тем самым с тебя ее чары раз и навсегда»
Дух запросто вырвался, омывая его, поглощая полностью.
«Никто не смеет угрожать нашей женщине. Никто». Черные точки запрыгали в его глазах, быстро преследуемые красным.
«Вот, черт» сказал Люциен. «Гляньте на его лицо. Тебе лучше знать, Аэрон»
Разбрасывая столы и стулья на своем пути Мэддокс пробирался к Аэрону. Он оставлял разрушительный след за собой, даже схватил плазменный экран и бросил его на пол, разбивая вдребезги.
«Эй» запротестовал Парис, когда его игра умолкла. «Я выигрывал»
Только одно слово вертелось в его мыслях. Убивай, убивай. Убивай, убивай. Горе любому, кто был бы настолько глуп, чтоб оказаться на его пути. Когда он приблизился к Аэрону, тот уже вытащил два кинжала. Мэддокса не беспокоило оружие; он голыми руками сдерет с мерзавца шкуру. Он хотел крови, пропитывающей его пальцы, хотел трещащих костей на – лицо Эшлин внезапно промелькнуло в его мозгу.
Ее голова была запрокинута, золотые волосы были влажными и спадали по спине. Капли воды скользили по ее животу и попадали в пупок. Она содрогалась от наслаждения.
Рейес и Люциен прыгнули на него, придавливая его к земле и вытесняя Эшлин из его головы. Он взревел, вой был настолько силен, что стекло могло потрескаться. Взлетали кулаки – его, их – он не знал. Кто-то пнул его коленом в живот, выбивая воздух из легких, но он не успокаивался.
Убивай. Убивай.
Если б у него были клыки, он бы грыз, так неистово он жаждал вкуса крови. Он бы испил кого-нибудь без остатка. Он вскинул обутую ногу и затопил кому-то в щеку. Довольно зарычал, услышав завывание.
«Держите его чертовы ноги»
«Не могу. Держу его за руки»
«Вырубай его, Парис»
«Конечно. Может пока я здесь мне еще бриллиантами под себя сходить тебе на радость»
Кулак столкнулся с его челюстью. Его зубы клацнули, и он ощутил желанный вкус крови.
«Это за то, что сломал мою игру» Парис «Зайчик уже собиралась намазать маслом Электру»
«Я убью тебя. Я…» Образ охваченной наслаждением Эшлин мелькнул снова. Ее глаза светились страстью. Ее голова была откинута, пока девушка наслаждалась его ртом на себе, слизывающим каждую каплю ее женственности.
Он замер, осознание захватило его. Что он творит? Что, черт побери, он творит? Он не хотел крови и смерти на своих руках. Не хотел. Он не был монстром. Не был Насилием.
Внезапно он устыдился своих действий. Он должен был бы быть более сдержанным. Он хорошо это знал.
Тяжело дыша, он попытался сесть. Мужчины сжали его сильнее. Он расслабился, не обостряя положение. Хватит, поклялся он, хватит нападать на друзей.
«Мы должны защитить Эшлин», проревело Насилие.
Желание защищать? У демона?
Мы это сделаем, но не таким образом. Не таким. Чем больше он поддавался духу, тем больше он становился Насилием. Когда он перестал бороться с ним так ревностно?
Порой, будучи наедине собой, ему нравилось думать что, если он был бы рожден человеком, разрушение было бы дальше всего от его мыслей. Он бы женился, имел бы любящую жену и смеющихся детей, играющих рядом, пока он бы занимался резьбой. Вырезание мебели – сундуков, шкафчиков, кроватей – когда-то приносило ему радость.
С той поры, как он уничтожил все когда-либо ним созданное, он закинул это хобби.
«Он перестал двигаться» удивленно произнес Рейес.
«Я больше не вижу духа» Аэрон. Растерянно.
«Эй, нам даже не пришлось его заковать» Парис «Это впервые» Торин. По-прежнему смеясь.
Они отпустили его и разом отошли. Мэддокс встряхнул головой, стараясь прояснить мысли и собрать из кусочков произошедшее. Его поглотило Насилие, а все же он, походя, никого не убил. Друзьям также не пришлось сковывать его, чтоб препятствовать этому.
Он осторожно сел и окинул взглядом комнату. Полнейший разгром таращился на него. Обломки дерева, лохмотья разорванных диванных подушек, черные осколки телевизора. Да, он был поглощен.
Его брови изогнулись в замешательстве. Обычно в таких случаях его приходилось вырубать и заковывать в цепи. Или так сильно избивать, что он был в состоянии только дожидаться в кровати, когда Боль и Смерть придут за ним. Все же мысли об Эшлин смягчили его полностью.
Как?
«Теперь порядок?» спросил его Рейес.
«Да» Слово было жестким, сиплым. Должно быть, кто-то душил его.
Он поднялся на ноги и поплелся к дивану. Без подушек теперь, но ему было все равно. Он упал на жесткие пружины. Они заскрипели под его весом.
«Хорошо, что Торин сведущ в инвестициях» Оглядываясь по сторонам, сказал Парис и сел возле Мэддокса. «Похоже, пора покупать новую мебель»
«На чем мы остановились?» спросил Люциен, возвращая их к делам насущным. На его лбу был порез, которого не было пару минут назад.
Волна вины накрыла Мэддокса.
«Мне жаль» заверил он.
Люциен удивленно моргнул в его сторону, но кивнул.
«Женщины» буркнул Рейес, садясь по другую сторону от Мэддокса. «Я предлагаю немного повременить. В отличие от некоторых из нас…», взглядом указал на Мэддокса, «Аэрон в данный момент держит своего демона под контролем, шевелится тот или нет»
«Я согласен» Люциен прошел к перевернутому бильярдному столу, распространяя аромат роз.
Приятный запах, но не такой как у Эшлин, теплого меда и пряностей с тайнами и лунным светом. Эшлин…мысли о ней заставили его тело вновь напрячься, приготовиться. Надо было овладеть нею, когда была такая возможность, подумал он опять. Надо было погрузиться в эти тесные, влажные ножны.
«Ух, я рад сидеть рядом с тобой и все такое, но я и не полагал, что тебе это так понравится» пробормотал Парис.
Впервые за сотни лет Мэддокс ощутил, как краска покрыла его щеки.
«Это не из-за тебя»
«Хвала богам» только и ответил его друг.
«Кстати о богах, Мэддокс, сейчас подходящее время поведать всем про слышанный тобой голос» напомнил ему Люциен.
Мэддокс не хотел обременять их, но знал, что выбора не было.
«Ладно. Некто пришел ко мне, в мою голову, приказывая послать всех вас на кладбище сегодня в полночь, невооруженными»
Люциен двинулся к Аэрону.
«Ты знаешь этих новых богов получше нашего. Что думаешь по этому поводу? Похоже это на деяния Титанов?»
«Я не знаток, но не думаю, нет. Им нет нужды волноваться о нашем оружии. Хотя очень полезное в битве с Ловцами, оно будет тщетно в войне против богов»
Парис заухукал и все удивленно на него взглянули. Он застенчиво пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34