- Повезло, - ликовал я, - добрался до мягкого слоя. Риссия положила
руку мне на локоть:
- Мэл, послушай.
Я прислушался, но не услышал ничего, кроме треска пламени.
- Плохие люди. Здесь, - она указала на дверь. Я выключил резак и
теперь услышал глухие удары.
- Как будто ломают дверь. В ответ Риссия молча посмотрела на меня.
- Какого черта они барабанят в дверь? Им всего-навсего нужно нажать
на голову дракона. Риссия показала на дыру в двери:
- Сломано. Дракон не помогает.
- Да, верно. Видимо, я повредил какие-то провода. - У меня от
волнения пересохли губы. - Я, как дурак, надеялся, что они будут спокойно
сидеть и ждать, но толстяк, бестия, перехитрил меня. Девушка не возразила.
Я наблюдал, как тускнеет пятно расплавленного металла, а вместе с ним -
моя надежда на то, что мы выберемся из Этого мокрого царства. Подойдя
поближе, Риссия прижалась ко мне, положив голову мне на грудь.
- Прости меня, девочка, - сказал я, погладив ее по волосам. -
Наверное, у тебя жизнь сложилась бы получше, если бы я не вмешался. Они
ведь не собирались убивать тебя...
- Лучше с тобой, Мэл.
- Да, если тебе повезет, они взломают дверь и заберут тебя назад,
если нет - ты умрешь здесь с голоду вместе со мной. - Я прикоснулся к
шелковистой коже ее шеи и подумал, что не дам ей медленно умирать с голоду
- лучше пристрелю ее.
- Нет!!! - я грохнул кулаком по двери. - Идите сюда, забирайте ее,
проклятые убийцы!
- Мэл... - Риссия гладила мое лицо, шею, прильнула губами к моим
губам. Постепенно глухие удары в моей голове, мучившие меня все это время,
прекратились, я прислонился к стене, а она все говорила и говорила,
стараясь меня успокоить.
- Если бы я смог устроить капкан для этих зомби или взорвать
что-нибудь. - Я замолчал, чувствуя, как в душе затеплилась надежда.
- Что, Мэл?
- Да ничего. Идиотская идея... Но может... что-нибудь получится?
Я снова принялся за работу, вычерпывая из дыры расплавленный металл.
Оказалось, что дверь состоит из двух стальных плит нержавеющей стали,
пространство между которыми заполнено сотами из более легкого металла.
- Пока хватит и этого, - руки у меня дрожали, как у алкоголика.
Достав веревку, которой раньше была связана Риссия, у запястья Риссии, я
обмотал основание газового резака и вставил его как можно плотнее в дыру,
просверленную в двери. Потом настроил его на максимальное пламя.
- Пусть резак делает свое дело, - сказал я Риссии. - Когда металл
раскалится добела, посмотрим, что из этого выйдет.
Минуту спустя бело-голубое пламя облизывало дверь.
- Бежим, - крикнул я, схватил Риссию за руку и увлек ее в конец
коридора. Мы спрятались в закуток, отделенный кирпичной стеной. Здесь же
мы нашли костюмы для подводного плавания, и Риссия надела один.
- Может, ничего и не выйдет, - сказал я, - не хватит газа или еще что
случится. Но, по идее, дверь должна расплавиться и "выплюнуть" замковое
устройство.
- Да, Мэл, - взяв мои руки в свои, Риссия закрыла ими мои уши.
Я нервно улыбнулся:
- Неплохая идея, действительно.
Но в этот миг меня словно шарахнуло дубиной по голове, отбросило и
прижало к стене, будто мышь, которая качалась на языке колокола. Я упал на
грубый камень, потом почувствовал вкус крови на губах.
- Риссия! - и в ответ услышал лишь звон в собственных ушах. Я нашел
ее руку, ощупал тело. Риссия была неподвижна и холодна, но дышала. Что-то
мокрое коснулось моих ног, я зажег фонарь и увидел мутные волны,
подступившие к нашему закутку.
- Наверное, прорвало не только дверь, но и стену, - услышал я
собственный голос. Я заставил себя встать на ноги, поднял Риссию и,
перекинув ее через плечо, вышел из нашего укрытия. Навстречу мне грязным
потоком устремилась вода, неся какие-то мелкие предметы, листы бумаги,
щепки... Почти по колено в воде я добрался до той комнаты, откуда нас
хитроумно выпроводили.
Толстяк исчез. Его развороченная кровать зияла кусками мокрой ваты и
пружинами матраса. Резное изголовье обвалилось, балдахин из
темно-коричневого шелка покосился на своих столбах. У ступеней, ведущих в
другую комнату, лежали два мертвеца, по пояс погруженные в грязную воду.
Пятна крови расплывались от них по комнате.
- Наверное, стояли прямо у двери, когда она взорвалась, - предположил
я. Все так же по щиколотку в воде я поднялся по ступеням в смежную
гостиную, сквозь нее вышел в коридор и, переступив через обломки каменных
арок, попал в приемную с мраморным столом. "Чиновник" и охранник, с
которыми я дрался, тоже исчезли. Мозаичный пол был залит водой, из щелей
сквозь настенную живопись текла вода.
- Этот взрыв, видно, нанес последний удар, - сказал я сам себе, -
жилище и так уж разваливалось на куски.
К моменту, когда я достиг круглой двери, через которую проник в этот
подводный дворец, вода доходила мне уже до колен. Мимо проплывали веера из
перьев, деревянные статуэтки, какие-то бумаги. Я схватился за большую
рукоятку двери, начал нервно дергать ее взад-вперед, но потом все же взял
себя в руки и постарался вспомнить, как это делал охранник. Так... он
потянул рукоятку на себя, потом повернул ее влево. Я сделал все наоборот (
ведь я шел назад) и тяжелая металлическая дверь, скорее иллюминатор,
открылась, но в нее хлынул поток воды, сбивший меня с ног и пронесший мимо
двери метров на семь-восемь. Из последних сил удерживая Риссию, я встал на
ноги, добрел до круглой двери и проник в нее.
Какое-то время, показавшееся мне вечностью, нас вертела вода,
заставляя совершать головокружительные кульбиты. Наконец я вспомнил о
водяном двигателе в моей оснастке и, включив его, замедлил наше движение.
Мы плыли по бесконечному коридору, проплывая метр за метром мимо
однообразных серых стен. И вдруг передо мной возникли ворота - те самые,
закрывающие вход в "водосточную трубу". Забрав немного вправо, прижав тело
Риссии к себе, я проник сквозь щель в воротах и взмыл вверх, в мрачную
толщу океана, которая сулила свободу.

Поднимаясь со дна морского, я пробовал найти запястье Риссии, чтобы
нащупать пульс, но руки мои онемели от холода. Почти вплотную к нам
подплыла какая-то рыба, огромная и странная, но тут же исчезла,
испугавшись взмаха моей руки. Когда до поверхности оставалось футов сто,
страшная судорога свела мой левый локоть, вскоре она сменилась тупой болью
у основания черепа. Наш быстрый подъем таил опасность резкого перепада
давления - такая штука может превратить здоровяка в инвалида, причем за
несколько секунд.
Преодолевая боль в суставе, я согнул левую руку и посмотрел на
индикатор: сорок один фут до всплытия, сорок, тридцать пять...
Вот и поверхность океана. Какие-то быстрые огоньки замелькали на
вале; вновь прибегнув к водяному двигателю, я приблизился к ним, потом
подрулил ногами, плывя навстречу хромированной лесенке, спущенной в воду с
катера. Когда я схватился за нее, голову мою словно пронзила огненная
молния, но чья-то сильная рука подхватила меня и подняла на палубу.
- Риссия... Ей надо восстановить давление, - пробормотал я, боясь
потерять сознание, не сообщив об этом. Вес ее тела больше не оттягивал мне
руку. С меня стянули шлем, теплый воздух овеял лицо. Кругом стояла тишина,
если не считать того гула, который поселился в моей голове с момента
взрыва. Глаза были вместилищем боли, словно ядра, раскаленные добела.
Протянув руку, я ощутил мягкую прохладу щеки Риссии - с девушки
успели снять шлем. И сразу моя боль прошла, как бывает, когда вытащишь
занозу. Глубоко вздохнув, я почувствовал металлический привкус в воздухе и
усмехнулся, осознав, что на какое-то время я совсем забыл запах извержения
вулканов.
Потом все исчезло - запахи, звуки и даже боль. Я провалился в царство
тепла и забвения.

10
Сознание долго не возвращалось ко мне, словно старый солдат, забывший
дорогу к дому. Сделав усилие, я открыл глаза и увидел потолок камеры, в
которую меня, видимо, поместили для восстановления нормального давления.
Попробовал согнуть руку - как будто в порядке. Сел. Риссия, завернутая в
одеяло, лежала рядом. На какой-то миг сердце мое перестало биться: мне
показалось, что она не дышит. Потом, почувствовав ее дыхание на своей
ладони, я успокоился. Взглянул на приборы, показывающие давление: стрелка
замерла на отметке 14.6 ПСИ. Значит, открыть камеру не опасно.
Подобравшись к входному люку, я потянул за рукоятку и почувствовал
страшную слабость. Тогда я решил постучать по крыше камеры, чтобы Кармоди
выпустил меня на волю.
Но какое-то неясное подозрение остановило меня. Поразмыслив, я понял,
что катер не идет, а покачивается на ленивой волне. На моих часах было без
двадцати пять, значит, прошло почти семь часов с начала моего спуска на
дно. Почему же Кармоди не отвез нас в порт, не показал Риссию врачам? И
почему катер дрейфует, вместо того чтобы двигаться?
Я снова потрогал ручку люка, на этот раз мне удалось ее повернуть, и
дверь приоткрылась на полдюйма. Я увидел серый рассвет, серую палубу и
ноги человека, лежащего плашмя совсем недалеко от меня. Прикрыв дверь
снова, я потрогал рукой бедро, где должен быть револьвер. Он исчез.
Видимо, я потерял его, пробираясь по многочисленным тоннелям подводного
мира.
Минут пять прошли в раздумье, потом, снова приоткрыв дверь, я получше
осмотрел ноги лежащего. И хотя видел я еще плохо, словно сквозь дымчатые
очки, я узнал спортивные туфли Кармоди на веревочных подошвах. На катере
царила тишина. А может, я оглох? Подняв руку к уху, я щелкнул пальцами: да
нет, я все слышу.
Я осторожно вылез на палубу, закрыл за собой люк и снова взглянул на
лежащего - да, это был Кармоди, без всякого сомнения. Убитый, и притом
давно... Даже в двадцати милях от суши до него смогли добраться мухи.
Рашас тоже лежал в отдалении. Кто-то убил его, попав в правый глаз.
На палубе виднелось красное засохшее пятно, струйка крови тянулась к
борту. Значит кто-то, с дыркой в теле, смог добраться до борта и броситься
в воду.
Я двигался босиком и, как мне казалось, бесшумно. Однако меня
услышали: над палубой показался чей-то затылок. Пригнувшись, я скрылся
позади рубки и отполз назад - до точки, откуда рискнул еще раз взглянуть.
В двух шагах от меня стоял человек. Судя по положению плеч, он собирался
повернуться в мою сторону, но, упредив его движение, я прыгнул и оказался
лицом к лицу с ним. Он молниеносно выхватил револьвер и нацелился мне
прямо в сердце.
- Не стреляй, - услышал я чей-то ленивый голос. - Этого пока что
оставим в живых. - Из полутьмы каюты поднялся некто, чье лицо мне
показалось знакомым. Может, я видел его еще в Майами.
Первый опустил револьвер. Он смахивал на школьного учителя - среднего
роста, серая личность "приличной" наружности с редеющими волосами и
полнеющей талией. У другого было скорбное лицо продавца ритуальных
товаров, и одет он был в традиционный темный костюм. Оба они разглядывали
меня с минуту, потом владелец оружия пошел прочь.
- Поищу веревку, надо его связать, - сказал он, причем произнес все
это на хорошем английском, с едва заметным акцентом. Я подумал, что он вот
так же говорит еще на дюжине языков.
Второй остался меня сторожить с видом добропорядочного горожанина. Он
не курил, не морщился, не ежился - он просто стоял, и потому, наверное,
показался мне легкой добычей. Но как только я сделал движение, в его руке
щелкнул затвор.
- Сними пояс, - сказал он без доли эмоций. Я расстегнул пряжку и снял
пояс, увешанный разными приспособлениями.
- Выбрось за борт, - скомандовал он, целясь мне прямо в глаз, видимо,
это он убил Рашаса, потому что явно специализировался на такого рода
выстрелах. Я выбросил пояс за борт.
- Сними костюм, - продолжал он. Поднявшись во весь рост, я расстегнул
молнии, стянул свою подводную экипировку - надо сказать, не сдержав стона:
мои кости все еще болели так, словно по мне проехало что-то тяжелое.
- Выбрось за борт, - сказал он, после чего я свернул костюм в узел и
вышвырнул. Этот жест оставил меня в нижнем белье.
Обезопасив меня таким образом, он убрал свое оружие. В это время
вернулся другой тип и приказал мне лечь. Я дрожал на холодной палубе, пока
один из них связывал нейлоновой веревкой мои ноги у щиколоток. Потом мне
связали руки за спиной и удалились, оставив лежать, уткнувшись носом в
лужу.
Ворочаясь туда-сюда, я смог кое-как подползти к Кармен заглянуть
подальше, вперед. Те двое стояли у рубки, уставившись вдаль. Катер
покачивался, дрейфуя. Кармоди лежал все на том же месте, никто им не
интересовался, кроме мух. Одна из них покружила надо мной, но, сообразив,
что еще рано, улетела.
В паре футов стоял ящик, привинченный к палубе. Я отползал до тех
пор, пока не увидел то, что находится позади. Брезентовый чехол с оружием,
который я в свое время припрятал, был цел и невредим. Я пошевелил руками и
понял, что веревки на запястьях завязаны не слишком туго, нейлон не всегда
годится для этих целей. Расшатывая узел на одной руке кончиками пальцев
другой, я ухитрился развязать один узел. Потратив еще минут пять, я
освободил обе руки и уже потирал их, держа за спиной.
Мои конвоиры будто забыли обо мне. Один из них указывал пальцем
вдаль. Проследив это направление, я увидел какое-то судно. Парни не
проявили признаков беспокойства, понятно, что они поджидали этот корабль.
Все четче вырисовывался его силуэт, вскоре стали различимы фигуры
пассажиров. Их было человек шесть, не меньше. "Гробовщик" приветственно
помахал им рукой. Моя надежда на то, что восторжествует правосудие,
окончательно угасла.
Вытащив из-за ящика оружие, я расчехлил его - это был автомат
"Ветерби-75", пригодный даже для охоты на слонов. Лежа на спине и положив
оружие на живот, я выбрал целью спину "учителя" и дал по нему очередь.
Отдача пришлась в правую скулу, но зато "учитель" подпрыгнул и, свалившись
куда-то вниз, исчез с горизонта. "Гробовщик" резко обернулся, схватившись
за револьвер, но я прицелился еще раз, и из того места, где только что
была его голова, брызнул ярко-красный фонтан.
Теперь по темному судну забегали люди. Я увидел яркую вспышку, мимо
меня просвистела пуля. Прижавшись к палубе, я ждал. Пули свистели у меня
над головой, но через некоторое время стрельба из пистолетов затихла.
Приподнявшись, я увидел, что противники скопились вокруг орудия, и
стаскивают с него чехол. Что ж, попробуйте и вы моего "слонового"
оружия... Укрывшись за стальным ящиком, я выбрал жертву, стоявшую рядом с
орудием и выстрелил, залп прозвучал сухим щелчком, и "мишень"
опрокинулась, словно в тире. Слева от орудия показалось чье-то плечо, я
убрал его без особых хлопот. Еще один тип пересекал палубу, я дал ему
пробежать пару метров и тоже снял.
Темное судно неожиданно накренилось и, развернувшись, подставило мне
свой левый борт. Никакой суеты возле орудия больше не наблюдалось.
Когда чужак удалился ярдов на сто, я пустил вдогонку парочку
очередей, а потом пробрался к рубке и спустился вниз, в машинное
отделение. Едва я прикоснулся к стартеру, как двигатели застонали, и катер
двинулся вперед. Работая рулем, я отклонял катер слегка то влево, то
вправо, чтобы его не задел случайный выстрел чужака. Но тот, выпустив пару
снарядов, отказался от дальнейших попыток.
Когда огромное оранжевое солнце встало над водой, окрасив ее
кровавыми полосами, я выровнял курс так, чтобы оно осталось у меня за
спиной, поставил управление на автопилот и опустился вниз, чтобы проведать
Риссию.
Она уже проснулась, но выглядела еще более худой и изможденной, чем
при первой встрече. Улыбнувшись, она произнесла несколько слов, но таким
слабым голосом, что я не расслышал.
- Прости, милая, - переспросил я, - слишком много стрельбы было
вокруг меня, и я, видимо, оглох. Как ты себя чувствуешь?
Показав на свои уши, девушка покачала головой: она тоже меня не
слышала. Я потрогал ее лоб: температура была нормальная, пульс тоже в
норме.
- Я приготовлю чего-нибудь горяченького, - сказал я и с этими словами
пошел в камбуз, где открыл банку с готовым супом, вскипятил его, поджарил
тосты и налил стакан апельсинового сока. Увидев все это, Риссия села на
койке, но видно было, каких усилий ей это стоило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16