Под водой нос зажимался специальным зажимом.
Практические занятия строились так: обвязанный веревкой (чтобы его можно было вытащить в случае необходимости) курсант погружался в воду; его местонахождение указывала плававшая сверху надутая футбольная камера , привязанная к нему тонкой бечевкой. Надо было пробыть под водой пять минут, привыкнуть дышать через ВАП. Затем следовало хождение по дну реки вдоль каната, протянутого на дне. Такие тренировки продолжались два месяца.
В конце лета, когда вода в Днепре стала холодной, курсантам усилили паек. Но мы все равно худели. Я, например, потерял пять килограммов веса. На берегу грелись у костра, глотали выдававшуюся норму спирта (я не пил и взамен спирта получал сахар и масло). Потом разрешили при погружении надевать теплое белье. Однако оно мало помогало.
Наконец настал день сдачи зачета. На остров приехало высокое начальство. Курсантам предстояло скрытно погрузиться в проток Днепра и с оружием форсировать его по дну. Я с напарником, фамилию которого не помню, тянул под водой пулемет "максим". Глубина местами достигала двадцати метров (каждые десять метров увеличивали давление на тело на одну атмосферу). Одной рукой мы перебирали канат. Колеса пулемета вязли в иле и глине. Мне не хватало кислорода - объем моих легких требовал его больше, чем подавал баллончик. Напарник внезапно всплыл, оставив меня одного. Задыхаясь, я продолжал тянуть пулемет. Бросить оружие не позволяла честь комсомольца. Боялся и наказания. Едва вышел из воды, упал и потерял сознание. Случись это под водой, помочь мне было бы некому...
Я получил звание инструктора-подводника. Правда, никогда после эта специальность мне не потребовалась, да и ВАП не получили распространения.
Богданов, старший врач полка, впоследствии узнал, что на медкомиссии я поступил по-мальчишески...
Я пригласил старого знакомого на семейный ужин. Пообещал помочь, чтобы приглянувшееся ему здание отдали ею госпиталю.
Вскоре после войны К. А. Вершинин уехал в Москву. Через некоторое время он был назначен командующим ВВС Советской Армии.
Еще весной летчики того самого авиаполка, который когда-то первым стал летать на одноместных "илах", уехали в тыл принимать новые, усовершенствованные штурмовики Ил-10. Война кончилась раньше, чем эти самолеты нашли себе применение. А на вооружение военно-воздушных сил уже принимались новые машины. Наступала эра реактивной авиации. Об этом шли разговоры, это занимало умы летчиков.
Вскоре командующий ВВС маршал авиации К. А. Вершинин проводил большие авиационные учения, в которых принимала участие наша авиация. Происходило перебазирование летных частей на полевые аэродромы, расположенные на значительных расстояниях друг от друга.
Правды ради надо сказать, что в первые послевоенные месяцы, особенно после смены командующего, престиж медицинской службы стало поддерживать труднее. На учениях произошел случай, стоивший мне немалых переживаний.
За несколько сот километров были передислоцированы два истребительных авиаполка. Командир БАО, готовя заранее полевой аэродром, не побеспокоился об организации медицинского обеспечения. Все медимущество и лазарет он оставил на старом месте.
На аэродром прибыл лишь фельдшер со своей сумкой. Между тем в полках оказалось несколько больных, среди них летчики. Их поместили в сарае, прямо на соломе, через худую крышу сочилась вода: шли дожди.
Не лучше в этом БАО обстояло и с организацией питания летного состава. Забой свиней производили около выгребной ямы. На мое требование немедленно навести порядок комбат не обратил внимания. Только накануне по докладу начальника тыла он получил от генерала Степичева благодарность за хорошее обеспечение летных частей.
Прилетев в штаб, я доложил об увиденном генералу Коротаеву. Он подписал подготовленную мною телеграмму с требованием срочно перебазировать лазарет и создать необходимые санитарные условия на пищеблоке. Через два дня выяснилось, что командир БАО ничего не сделал. Я вновь обратился к генералу Коротаеву, потребовал наказать виновного. Коротаев ответил отказом. Я пошел к начальнику политотдела. Тот развел руками: "Обратитесь к Степичеву..." Так и пришлось поступить.
Подготовив проект приказа о наложении взыскания на командира БАО авиаполки должны были вот-вот включиться в учения, могли произойти аварии, а медпомощь летчикам нечем и некому оказать, и антисанитарные условия на пищеблоке могли вызвать массовые пищевые отравления, - я пошел к командующему. Генерал усомнился в правильности моего доклада. Тогда я поставил вопрос так:
- Товарищ командующий, хотя вы и очень заняты подготовкой к учениям, я прошу вместе со мной слетать на этот аэродром. Если мой доклад не соответствует действительности - отстраните меня от должности. Если же соответствует - вы подпишете приказ.
Генерал приказал на пять ноль-ноль подготовить Ли-2.
Все подтвердилось. Командующий авиацией группы не пожалел весьма нелестных эпитетов в адрес командира БАО.
- Два дня назад я объявил вам благодарность, теперь вы будете строго наказаны, - сказал он.
Приказ, подготовленный мной, был подписан.
Генерал Коротаев, к которому я относился с искренним уважением, перестал со мной разговаривать. Это, конечно, не было характерным для взгляда на медслужбу в мирное время. Но в какой-то мере оправдывалась поговорка: "Когда человек здоров, он о враче не вспоминает".
Глава девятая.
В Главном штабе ВВС
В конце 1947 года я перевелся по службе в Москву. Получил назначение на должность начальника медицинской службы Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского.
Это старейшее высшее учебное заведение нашей Родины. Оно было создано в 1920 году на базе Центрального аэрогидродинамического института, организованного в 1918 году по указанию и при поддержке В. И. Ленина.
Первый выпуск авиационных специалистов состоялся в 1925 году. Во время Великой Отечественной войны академия в сокращенные сроки осуществляла подготовку многочисленных инженерных кадров ВВС, проводила большую научно-исследовательскую работу в интересах фронта.
Среди выпускников академии, чьим талантом и неутомимым трудом создавалась в грозные годы войны и после нее боевая авиационная техника, всемирно известные генеральные конструкторы С. В. Ильюшин, А. И. Микоян, А. С. Яковлев, Н. Д. Кузнецов, А. К. Туманский и др.
С первых дней нового, 1948 года я приступил к исполнению своих обязанностей.
Начальником академии в то время был генерал-майор инженерно-технической службы Владимир Иванович Волков9. Он служил в Советской Армии с 1919 года, окончил военно-техническую академию, выполнял ряд ответственных задач в штабе ВВС Вооруженных Сил СССР. Внимательный, интеллигентный, он пользовался большим уважением профессорско-преподавательского состава и слушателей. Мне, еще при первом моем представлении (после беседы с флагманским врачом ВВС генералом А. П. Поповым), он обещал постоянную помощь в работе.
Пост начальника политотдела занимал генерал-майор авиации Иван Григорьевич Литвиненко, человек с большим опытом партийной работы в ВВС. Заместителем В. И. Волкова был генерал-лейтенант авиации В. И. Иванов, а заместителем по тылу - генерал-майор инженерно-технической службы Б. Н. Бабинский.
Я попал в совершенно новую для себя обстановку. Начал, конечно, со знакомства с личным составом медицинской службы академии, с учебным процессом, с размещением и условиями труда и отдыха слушателей и преподавателей.
Все врачи имели хорошую практическую подготовку и солидный опыт работы. Начальник лазарета Нина Ивановна Бахирева, ординатор лазарета хирург Николай Сергеевич Симонов, начальник поликлиники Лев Соломонович Янкелевич, врачи подполковники медслужбы Д. Н. Вишневский, Е. И. Семенов, И. К. Выд-рин, Ф. Б. Хоменко, В. Г. Близнюк, врач-терапевт полковник медслужбы М. М. Михайлов, невропатолог подполковник медслужбы А. П. Тюрин, вольнонаемные врачи Е. В. Неверова, Е. В. Земская, К. А. Морозова, Е. М. Рач-кова, Л. В. Фадеева, Н. Ф. Горохова и другие оказались энтузиастами своего дела.
Вскоре мы провели всестороннее освидетельствование всего постоянного (профессорско-преподавательского) и переменного (слушательского) состава, завели на всех медицинские книжки, которые нам отпечатали в типографии академии. Централизованное обеспечение ими наладилось значительно позднее. Организовали диспансерное наблюдение за личным составом. Это дало полную характеристику состояния здоровья людей и позволило приступить к плановым лечебно-профилактическим мероприятиям для всех нуждающихся.
Особое внимание мы обратили на отбор кандидатов, поступающих в академию. Руководствовались специальными требованиями, изложенными в расписании болезней. Но при этом внесли в него ряд дополнений и поправок, которые были приняты Центральной военно-врачебной комиссией Министерства обороны. В частности, отныне строже отбирали кандидатов в слушатели по остроте зрения и цветному зрению. Инженер-цветоаномал, не различая разницы в окраске проводов электрооборудования, может перепутать их и тем самым создать предпосылку к летному происшествию. Инженер, работающий в очках, зимой и ночью (при искусственном освещении) испытывает затруднения и неудобства, плохо видит объект, что тоже чревато опасными последствиями.
Мы стали очень строго подходить к комплектованию медицинской комиссии, которая освидетельствовала кандидатов в военном лагере академии. Если возникали сомнения в здоровье поступающих, они подвергались обязательному стационарному обследованию в лазарете.
Были четко определены функциональные обязанности врачей факультетов. Для них разработали специальные инструкции. Серьезное внимание уделили и физической подготовке, которая имела большое значение в деле сохранения здоровья личного состава. В соответствии с приказом Министра обороны весь личный состав распределили на группы для физических занятий.
В первую группу вошли генералы и офицеры в возрасте до 42 лет, а также некоторые 50-летние, имевшие хорошее физическое состояние. Во вторую включили лиц старше этого возраста, в третью - людей с противопоказаниями к занятиям физподготовкой; им рекомендовали ограничиться лечебной физической культурой.
Общее руководство группами осуществлял преподаватель кафедры физподготовки подполковник Гаврилов. Так как методистов по лечебной физкультуре в академии больше не было, я привлек для проведения занятий врачей подполковников медицинской службы Семенова, Близ-нюка, Симонова, Вишневского и других.
В каждой группе лечебной физкультуры кроме врача имелся офицер-методист. Еженедельно Гаврилов инструктировал всех их и составлял план занятий. Контроль за состоянием здоровья занимающихся осуществлялся путем наблюдения за пульсом, кровяным давлением, снятия электрокардиограмм и т. д.
Весьма важно было наладить организованный отдых постоянного и переменного состава. Санаторных путевок получали недостаточно. Мы начали настойчиво добиваться возвращения ранее принадлежавшего нам дома отдыха "Чемитоквадже" на Кавказе. Из имевшейся в архиве переписки я выяснил, что этот дом отдыха на 75 человек был организован силами самой академии в 1934 году. После войны он перешел в ведение Главного военно-медицинского управления и теперь находился в состоянии полного упадка. Я выступил на одном из партийных активов академии, попросил поддержать ходатайство медслужбы вернуть нам дом отдыха. Получили мы его, правда, не скоро, только в 1950 году. Зато потом, благоустроенный, хорошо оснащенный (большая заслуга в его развитии принадлежала Борису Николаевичу Бабинскому), переведенный на круглогодовую работу, он способствовал укреплению здоровья нескольких тысяч людей. К сожалению, в 1956 году его вновь отобрали у нас.
Среди других беспокоивших меня вопросов подготовки авиационных инженеров было обучение слушателей основам авиационной медицины. Я твердо убежден, что современный инженер не может обеспечивать надлежащее состояние материальной части, дальнейшее развитие и совершенствование авиационной техники без знания основ авиационной физиологии, гигиены и психологии. По моей просьбе, при самой активной поддержке начальника академии генерала В. И. Волкова, было возбуждено ходатайство о введении курса лекций по авиационной медицине. На должность преподавателя авиационной медицины назначили А. А. Лавникова. Впоследствии его должность была ликвидирована. Я продолжал сам вести лекции, но уже факультативно.
Много сил и старания медслужба вкладывала в развитие детских учреждений академии. Когда ввели в строй новый двенадцатиэтажный дом на Петровско-Разумовской аллее, нам отдали под детский сад два первых этажа. Это позволило значительно увеличить его пропускную способность. Ежегодно в Кашире, на берегу Оки, стали организовывать пионерский лагерь на двести двести пятьдесят ребятишек. Бессменным его руководителем был преподаватель кафедры физической культуры подполковник Е. А. Орлов.
Благодаря постоянной заботе В. И. Волкова и его заместителя генерала Б. Н. Бабинского военный лагерь благоустраивался, развивался и превратился в образцовый. Владимир Иванович любил говорить: "В академии и стены должны учить слушателей". Он требовал поддержания безукоризненного порядка, чистоты в помещениях и на территории академии. Часто бывая в медицинской службе, помогал ей советами и делом. Он добился (по моему докладу) увеличения штата врачей-специалистов и другого медицинского персонала.
Строгий, требовательный, В. И. Волков вместе с тем был внимателен и заботлив к людям. Запомнился такой случай. Солдат-водитель из автопарка академии совершил случайный наезд на пешехода в городе. Его судили. Из заключения шофер написал генералу письмо, в котором доказывал, что его вина в происшествии была меньше, чем пешехода. Начальник академии занялся этим вопросом, попросил судебные органы пересмотреть дело, и солдат был оправдан.
Лично я многому научился у Владимира Ивановича. Навсегда сохраню о нем самые теплые воспоминания.
Для меня чрезвычайно важным обстоятельством являлось то, что Военно-воздушная академия имени Н. Е. Жуковского на заре своего развития сыграла не последнюю роль в становлении медицинского обеспечения советской авиации. Врачи, проводя систематическое наблюдение за учебно-боевой подготовкой, питанием и отдыхом летного состава, тщательно и всесторонне изучая все причины аварий и катастроф, пришли к выводу: состояние быта летного состава имеет существенное значение для увеличения или уменьшения аварийности. Они также разрабатывали вопросы организации отдыха и питания летчиков, исследовали проблему влияния полета на психофизиологические функции человека.
Усилиями врачей были обоснованы первые нормы питания летного состава, с которыми ознакомился В. И. Ленин. При его личном участии в 1920 году был издан приказ РВС, узаконивший их. В 1921 году на основании ходатайства врачебной комиссии появился приказ РВС о ежегодном двухмесячном отпуске для летного состава. Та же комиссия способствовала принятию Совнаркомом РСФСР постановления, по которому с 1 октября 1922 года для 2000 летчиков вводилась дополнительная денежная компенсация.
Эти мероприятия сразу сказались на повышении качества подготовки летного состава и резком снижении аварийности в ВВС.
В июле 1920 года был издан приказ начальника Главвоенвоздухфлота, которым определялся порядок отбора людей в летные школы по медицинским показателям и создавалась специальная медицинская комиссия. Врачебное освидетельствование всего летного состава ВВС, которое предлагал С. Е. Минц, тогда провести не удалось.
В 1920-1921 годах тот же С. Е. Минц организовал на базе Московской авиационной школы психофизиологическую лабораторию - первый научный центр авиационной медицины. В 1924 году на Центральном аэродроме им. М. В. Фрунзе из нее выросла Центральная психофизиологическая лаборатория ВВС. Вскоре подобные лаборатории были организованы в ряде военных округов. Задачи их сформулировал врач Н. М. Добротворский, работавший вместе с Минцем. Они состояли в следующем:
1) изучение физического и психофизиологического состояния летного состава и наблюдение за его здоровьем;
2) отбор по физическим и психофизиологическим данным поступающих кандидатов;
3) изучение труда в авиации и его влияния на организм.
С. Е. Минц и Н. М. Добротворский были первыми научными работниками Центральной лаборатории. Минц занимался изучением аварийности в авиации и разработкой мероприятий по ее предупреждению. Добротворский основное внимание уделял гигиене рабочего места летчика, вопросам энергозатрат летного состава во время полетов в зависимости от типа самолета и нормирования работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Практические занятия строились так: обвязанный веревкой (чтобы его можно было вытащить в случае необходимости) курсант погружался в воду; его местонахождение указывала плававшая сверху надутая футбольная камера , привязанная к нему тонкой бечевкой. Надо было пробыть под водой пять минут, привыкнуть дышать через ВАП. Затем следовало хождение по дну реки вдоль каната, протянутого на дне. Такие тренировки продолжались два месяца.
В конце лета, когда вода в Днепре стала холодной, курсантам усилили паек. Но мы все равно худели. Я, например, потерял пять килограммов веса. На берегу грелись у костра, глотали выдававшуюся норму спирта (я не пил и взамен спирта получал сахар и масло). Потом разрешили при погружении надевать теплое белье. Однако оно мало помогало.
Наконец настал день сдачи зачета. На остров приехало высокое начальство. Курсантам предстояло скрытно погрузиться в проток Днепра и с оружием форсировать его по дну. Я с напарником, фамилию которого не помню, тянул под водой пулемет "максим". Глубина местами достигала двадцати метров (каждые десять метров увеличивали давление на тело на одну атмосферу). Одной рукой мы перебирали канат. Колеса пулемета вязли в иле и глине. Мне не хватало кислорода - объем моих легких требовал его больше, чем подавал баллончик. Напарник внезапно всплыл, оставив меня одного. Задыхаясь, я продолжал тянуть пулемет. Бросить оружие не позволяла честь комсомольца. Боялся и наказания. Едва вышел из воды, упал и потерял сознание. Случись это под водой, помочь мне было бы некому...
Я получил звание инструктора-подводника. Правда, никогда после эта специальность мне не потребовалась, да и ВАП не получили распространения.
Богданов, старший врач полка, впоследствии узнал, что на медкомиссии я поступил по-мальчишески...
Я пригласил старого знакомого на семейный ужин. Пообещал помочь, чтобы приглянувшееся ему здание отдали ею госпиталю.
Вскоре после войны К. А. Вершинин уехал в Москву. Через некоторое время он был назначен командующим ВВС Советской Армии.
Еще весной летчики того самого авиаполка, который когда-то первым стал летать на одноместных "илах", уехали в тыл принимать новые, усовершенствованные штурмовики Ил-10. Война кончилась раньше, чем эти самолеты нашли себе применение. А на вооружение военно-воздушных сил уже принимались новые машины. Наступала эра реактивной авиации. Об этом шли разговоры, это занимало умы летчиков.
Вскоре командующий ВВС маршал авиации К. А. Вершинин проводил большие авиационные учения, в которых принимала участие наша авиация. Происходило перебазирование летных частей на полевые аэродромы, расположенные на значительных расстояниях друг от друга.
Правды ради надо сказать, что в первые послевоенные месяцы, особенно после смены командующего, престиж медицинской службы стало поддерживать труднее. На учениях произошел случай, стоивший мне немалых переживаний.
За несколько сот километров были передислоцированы два истребительных авиаполка. Командир БАО, готовя заранее полевой аэродром, не побеспокоился об организации медицинского обеспечения. Все медимущество и лазарет он оставил на старом месте.
На аэродром прибыл лишь фельдшер со своей сумкой. Между тем в полках оказалось несколько больных, среди них летчики. Их поместили в сарае, прямо на соломе, через худую крышу сочилась вода: шли дожди.
Не лучше в этом БАО обстояло и с организацией питания летного состава. Забой свиней производили около выгребной ямы. На мое требование немедленно навести порядок комбат не обратил внимания. Только накануне по докладу начальника тыла он получил от генерала Степичева благодарность за хорошее обеспечение летных частей.
Прилетев в штаб, я доложил об увиденном генералу Коротаеву. Он подписал подготовленную мною телеграмму с требованием срочно перебазировать лазарет и создать необходимые санитарные условия на пищеблоке. Через два дня выяснилось, что командир БАО ничего не сделал. Я вновь обратился к генералу Коротаеву, потребовал наказать виновного. Коротаев ответил отказом. Я пошел к начальнику политотдела. Тот развел руками: "Обратитесь к Степичеву..." Так и пришлось поступить.
Подготовив проект приказа о наложении взыскания на командира БАО авиаполки должны были вот-вот включиться в учения, могли произойти аварии, а медпомощь летчикам нечем и некому оказать, и антисанитарные условия на пищеблоке могли вызвать массовые пищевые отравления, - я пошел к командующему. Генерал усомнился в правильности моего доклада. Тогда я поставил вопрос так:
- Товарищ командующий, хотя вы и очень заняты подготовкой к учениям, я прошу вместе со мной слетать на этот аэродром. Если мой доклад не соответствует действительности - отстраните меня от должности. Если же соответствует - вы подпишете приказ.
Генерал приказал на пять ноль-ноль подготовить Ли-2.
Все подтвердилось. Командующий авиацией группы не пожалел весьма нелестных эпитетов в адрес командира БАО.
- Два дня назад я объявил вам благодарность, теперь вы будете строго наказаны, - сказал он.
Приказ, подготовленный мной, был подписан.
Генерал Коротаев, к которому я относился с искренним уважением, перестал со мной разговаривать. Это, конечно, не было характерным для взгляда на медслужбу в мирное время. Но в какой-то мере оправдывалась поговорка: "Когда человек здоров, он о враче не вспоминает".
Глава девятая.
В Главном штабе ВВС
В конце 1947 года я перевелся по службе в Москву. Получил назначение на должность начальника медицинской службы Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского.
Это старейшее высшее учебное заведение нашей Родины. Оно было создано в 1920 году на базе Центрального аэрогидродинамического института, организованного в 1918 году по указанию и при поддержке В. И. Ленина.
Первый выпуск авиационных специалистов состоялся в 1925 году. Во время Великой Отечественной войны академия в сокращенные сроки осуществляла подготовку многочисленных инженерных кадров ВВС, проводила большую научно-исследовательскую работу в интересах фронта.
Среди выпускников академии, чьим талантом и неутомимым трудом создавалась в грозные годы войны и после нее боевая авиационная техника, всемирно известные генеральные конструкторы С. В. Ильюшин, А. И. Микоян, А. С. Яковлев, Н. Д. Кузнецов, А. К. Туманский и др.
С первых дней нового, 1948 года я приступил к исполнению своих обязанностей.
Начальником академии в то время был генерал-майор инженерно-технической службы Владимир Иванович Волков9. Он служил в Советской Армии с 1919 года, окончил военно-техническую академию, выполнял ряд ответственных задач в штабе ВВС Вооруженных Сил СССР. Внимательный, интеллигентный, он пользовался большим уважением профессорско-преподавательского состава и слушателей. Мне, еще при первом моем представлении (после беседы с флагманским врачом ВВС генералом А. П. Поповым), он обещал постоянную помощь в работе.
Пост начальника политотдела занимал генерал-майор авиации Иван Григорьевич Литвиненко, человек с большим опытом партийной работы в ВВС. Заместителем В. И. Волкова был генерал-лейтенант авиации В. И. Иванов, а заместителем по тылу - генерал-майор инженерно-технической службы Б. Н. Бабинский.
Я попал в совершенно новую для себя обстановку. Начал, конечно, со знакомства с личным составом медицинской службы академии, с учебным процессом, с размещением и условиями труда и отдыха слушателей и преподавателей.
Все врачи имели хорошую практическую подготовку и солидный опыт работы. Начальник лазарета Нина Ивановна Бахирева, ординатор лазарета хирург Николай Сергеевич Симонов, начальник поликлиники Лев Соломонович Янкелевич, врачи подполковники медслужбы Д. Н. Вишневский, Е. И. Семенов, И. К. Выд-рин, Ф. Б. Хоменко, В. Г. Близнюк, врач-терапевт полковник медслужбы М. М. Михайлов, невропатолог подполковник медслужбы А. П. Тюрин, вольнонаемные врачи Е. В. Неверова, Е. В. Земская, К. А. Морозова, Е. М. Рач-кова, Л. В. Фадеева, Н. Ф. Горохова и другие оказались энтузиастами своего дела.
Вскоре мы провели всестороннее освидетельствование всего постоянного (профессорско-преподавательского) и переменного (слушательского) состава, завели на всех медицинские книжки, которые нам отпечатали в типографии академии. Централизованное обеспечение ими наладилось значительно позднее. Организовали диспансерное наблюдение за личным составом. Это дало полную характеристику состояния здоровья людей и позволило приступить к плановым лечебно-профилактическим мероприятиям для всех нуждающихся.
Особое внимание мы обратили на отбор кандидатов, поступающих в академию. Руководствовались специальными требованиями, изложенными в расписании болезней. Но при этом внесли в него ряд дополнений и поправок, которые были приняты Центральной военно-врачебной комиссией Министерства обороны. В частности, отныне строже отбирали кандидатов в слушатели по остроте зрения и цветному зрению. Инженер-цветоаномал, не различая разницы в окраске проводов электрооборудования, может перепутать их и тем самым создать предпосылку к летному происшествию. Инженер, работающий в очках, зимой и ночью (при искусственном освещении) испытывает затруднения и неудобства, плохо видит объект, что тоже чревато опасными последствиями.
Мы стали очень строго подходить к комплектованию медицинской комиссии, которая освидетельствовала кандидатов в военном лагере академии. Если возникали сомнения в здоровье поступающих, они подвергались обязательному стационарному обследованию в лазарете.
Были четко определены функциональные обязанности врачей факультетов. Для них разработали специальные инструкции. Серьезное внимание уделили и физической подготовке, которая имела большое значение в деле сохранения здоровья личного состава. В соответствии с приказом Министра обороны весь личный состав распределили на группы для физических занятий.
В первую группу вошли генералы и офицеры в возрасте до 42 лет, а также некоторые 50-летние, имевшие хорошее физическое состояние. Во вторую включили лиц старше этого возраста, в третью - людей с противопоказаниями к занятиям физподготовкой; им рекомендовали ограничиться лечебной физической культурой.
Общее руководство группами осуществлял преподаватель кафедры физподготовки подполковник Гаврилов. Так как методистов по лечебной физкультуре в академии больше не было, я привлек для проведения занятий врачей подполковников медицинской службы Семенова, Близ-нюка, Симонова, Вишневского и других.
В каждой группе лечебной физкультуры кроме врача имелся офицер-методист. Еженедельно Гаврилов инструктировал всех их и составлял план занятий. Контроль за состоянием здоровья занимающихся осуществлялся путем наблюдения за пульсом, кровяным давлением, снятия электрокардиограмм и т. д.
Весьма важно было наладить организованный отдых постоянного и переменного состава. Санаторных путевок получали недостаточно. Мы начали настойчиво добиваться возвращения ранее принадлежавшего нам дома отдыха "Чемитоквадже" на Кавказе. Из имевшейся в архиве переписки я выяснил, что этот дом отдыха на 75 человек был организован силами самой академии в 1934 году. После войны он перешел в ведение Главного военно-медицинского управления и теперь находился в состоянии полного упадка. Я выступил на одном из партийных активов академии, попросил поддержать ходатайство медслужбы вернуть нам дом отдыха. Получили мы его, правда, не скоро, только в 1950 году. Зато потом, благоустроенный, хорошо оснащенный (большая заслуга в его развитии принадлежала Борису Николаевичу Бабинскому), переведенный на круглогодовую работу, он способствовал укреплению здоровья нескольких тысяч людей. К сожалению, в 1956 году его вновь отобрали у нас.
Среди других беспокоивших меня вопросов подготовки авиационных инженеров было обучение слушателей основам авиационной медицины. Я твердо убежден, что современный инженер не может обеспечивать надлежащее состояние материальной части, дальнейшее развитие и совершенствование авиационной техники без знания основ авиационной физиологии, гигиены и психологии. По моей просьбе, при самой активной поддержке начальника академии генерала В. И. Волкова, было возбуждено ходатайство о введении курса лекций по авиационной медицине. На должность преподавателя авиационной медицины назначили А. А. Лавникова. Впоследствии его должность была ликвидирована. Я продолжал сам вести лекции, но уже факультативно.
Много сил и старания медслужба вкладывала в развитие детских учреждений академии. Когда ввели в строй новый двенадцатиэтажный дом на Петровско-Разумовской аллее, нам отдали под детский сад два первых этажа. Это позволило значительно увеличить его пропускную способность. Ежегодно в Кашире, на берегу Оки, стали организовывать пионерский лагерь на двести двести пятьдесят ребятишек. Бессменным его руководителем был преподаватель кафедры физической культуры подполковник Е. А. Орлов.
Благодаря постоянной заботе В. И. Волкова и его заместителя генерала Б. Н. Бабинского военный лагерь благоустраивался, развивался и превратился в образцовый. Владимир Иванович любил говорить: "В академии и стены должны учить слушателей". Он требовал поддержания безукоризненного порядка, чистоты в помещениях и на территории академии. Часто бывая в медицинской службе, помогал ей советами и делом. Он добился (по моему докладу) увеличения штата врачей-специалистов и другого медицинского персонала.
Строгий, требовательный, В. И. Волков вместе с тем был внимателен и заботлив к людям. Запомнился такой случай. Солдат-водитель из автопарка академии совершил случайный наезд на пешехода в городе. Его судили. Из заключения шофер написал генералу письмо, в котором доказывал, что его вина в происшествии была меньше, чем пешехода. Начальник академии занялся этим вопросом, попросил судебные органы пересмотреть дело, и солдат был оправдан.
Лично я многому научился у Владимира Ивановича. Навсегда сохраню о нем самые теплые воспоминания.
Для меня чрезвычайно важным обстоятельством являлось то, что Военно-воздушная академия имени Н. Е. Жуковского на заре своего развития сыграла не последнюю роль в становлении медицинского обеспечения советской авиации. Врачи, проводя систематическое наблюдение за учебно-боевой подготовкой, питанием и отдыхом летного состава, тщательно и всесторонне изучая все причины аварий и катастроф, пришли к выводу: состояние быта летного состава имеет существенное значение для увеличения или уменьшения аварийности. Они также разрабатывали вопросы организации отдыха и питания летчиков, исследовали проблему влияния полета на психофизиологические функции человека.
Усилиями врачей были обоснованы первые нормы питания летного состава, с которыми ознакомился В. И. Ленин. При его личном участии в 1920 году был издан приказ РВС, узаконивший их. В 1921 году на основании ходатайства врачебной комиссии появился приказ РВС о ежегодном двухмесячном отпуске для летного состава. Та же комиссия способствовала принятию Совнаркомом РСФСР постановления, по которому с 1 октября 1922 года для 2000 летчиков вводилась дополнительная денежная компенсация.
Эти мероприятия сразу сказались на повышении качества подготовки летного состава и резком снижении аварийности в ВВС.
В июле 1920 года был издан приказ начальника Главвоенвоздухфлота, которым определялся порядок отбора людей в летные школы по медицинским показателям и создавалась специальная медицинская комиссия. Врачебное освидетельствование всего летного состава ВВС, которое предлагал С. Е. Минц, тогда провести не удалось.
В 1920-1921 годах тот же С. Е. Минц организовал на базе Московской авиационной школы психофизиологическую лабораторию - первый научный центр авиационной медицины. В 1924 году на Центральном аэродроме им. М. В. Фрунзе из нее выросла Центральная психофизиологическая лаборатория ВВС. Вскоре подобные лаборатории были организованы в ряде военных округов. Задачи их сформулировал врач Н. М. Добротворский, работавший вместе с Минцем. Они состояли в следующем:
1) изучение физического и психофизиологического состояния летного состава и наблюдение за его здоровьем;
2) отбор по физическим и психофизиологическим данным поступающих кандидатов;
3) изучение труда в авиации и его влияния на организм.
С. Е. Минц и Н. М. Добротворский были первыми научными работниками Центральной лаборатории. Минц занимался изучением аварийности в авиации и разработкой мероприятий по ее предупреждению. Добротворский основное внимание уделял гигиене рабочего места летчика, вопросам энергозатрат летного состава во время полетов в зависимости от типа самолета и нормирования работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33