Г. Пастернака, его помощника майора медицинской службы Леверта, начальника медицинского снабжения РАБ старшего лейтенанта медицинской службы Чалыка и других товарищей, входивших в санслужбу этого района авиационного базирования.
Начальник отделения перелетов штаба майор В. В. Теличеев не раз отговаривал меня от дневных полетов через Керченский пролив. Вражеские истребители уже сбили несколько наших самолетов связи. Конечно, в темное время суток летать было безопаснее, но ведь ночью и с воздуха ничего не увидишь, и на земле будешь плутать в поисках радиостанций наведения, при которых находились медицинские посты. К тому же мне почему-то не верилось, что могут сбить самолет, на котором я полечу.
Но однажды полет едва не кончился для меня плачевно. Над проливом "Фокке-Вульф-190" прижал наш У-2 к самой воде, поливая пулеметными очередями. От плоскостей полетели щепки и куски перкаля. Мне оставалось только втянуть голову в плечи и положиться на судьбу. Но спасло не везение, а искусство летчика. Он сумел уйти от истребителя и посадить У-2 на небольшую песчаную площадку.
В тот день и на плацдарме я попал в переплет. На нас налетела большая группа "юнкерсов". Все, кто не успел укрыться в блиндажах и щелях, в том числе и я, распластались на обледеневших камнях. К счастью, радисты успели повалить шестовую антенну, и фашисты весь запас бомб сбросили не на наш командный пункт, а на соседние бугры, где ничего и никого не было.
После неприятного случая над проливом я стал летать на плацдарм только в темное время суток. В один из прилетов увидел на передовом командном пункте К. А. Вершинина. Командующий стал генерал-полковником авиации. Он бывал тут часто, следил за боевыми действиями своих соколов, вносил коррективы в систему управления самолетами над полем боя. Рядом с Вершининым у развернутой карты стояли генерал Слюсарев и несколько офицеров. Увидев меня, командующий удивленно вскинул брови и шутливым тоном спросил:
- А медицина что здесь делает? Почему ей не спится?
Я доложил, что должен встретиться с генерал-майором медслужбы Завалишиным и обсудить вопрос об использовании санитарной авиации в интересах сухопутных войск. Вот отогреюсь немного и пойду разыскивать землянку полевого отдела санупра Отдельной Приморской армии. Она отсюда примерно километрах в полутора.
- Возьми в комендантском взводе двух автоматчиков для сопровождения майора, - сказал Вершинин своему адъютанту Виктору Полетаеву.
Потом, положив карандаш на карту, он начал расспрашивать меня о раненых летчиках, подобранных медпостами, об их эвакуации и т. д. Откуда этот летчик? Как его фамилия? Какое ранение? Какая медицинская помощь ему оказана? Куда он эвакуирован? Естественно, что разговор затянулся.
- Что ж, хорошо, что вы сюда летаете, - задумчиво произнес командующий.
Воспользовавшись минутной паузой, я поспешил высказать свою просьбу:
- Самолеты обоих санитарных авиазвеньев, которыми располагает санслужба, всегда загружены - на кавказский берег ранеными, сюда медимуществом. Они летают и в Краснодар. Доставляют в хирургические лазареты кровь и медикаменты... Всякий раз, когда мне надо лететь сюда, в Запорожскую или на аэродромы, я клянчу у Теличеева место на связном самолете. Прошу прибавить к тому или иному санитарному звену еще один У-2 для моих служебных надобностей.
Кивнув головой, командующий твердо сказал:
- Тот самолет, на котором вы только что прилетели сюда, теперь ваш. Надо же когда-нибудь позаботиться о флагманском враче.
С этого момента и до конца войны в моем распоряжении находился свой самолет.
С помощью автоматчиков я довольно быстро отыскал начальника санитарного управления Отдельной Приморской армии. На плацдарм он приехал не один, а вместе со своим заместителем А. Е. Соколовым. Оба еще не спали, встретили меня тепло. Первым, как всегда немного нараспев, заговорил Завалишин:
- Хорошо, товарищ Бабийчук, что наконец пожаловали к нам. Давайте вместе подумаем, как лучше работать нашим самолетикам...
И он жестом указал, где примоститься мне в довольно тесной землянке.
Тут я должен сделать краткое пояснение. Санитарные авиаэскадрильи, созданные в конце 1942 года, входили теперь в состав воздушной армии. Ранее ими распоряжался помощник начальника санитарного управления фронта по ВВС, и обслуживали они наземные войска. После того как должность помощника начсанупра по ВВС упразднили, вопрос об их использовании вошел в известной мере в мою компетенцию.
Извинившись, я объяснил, что меня задержал генерал Вершинин. Мы просидели до утра, рассчитывая, какое максимально возможное количество самолето-вылетов могут выполнить санитарные авиаэскадрильи для перевозки раневых на кавказский берег.
На рассвете я вылетел в Старотитаровскую, где находился штаб 4 ВА. Там немедленно связался по телефону с командиром 8-го отдельного авиаполка ГВФ. С ним мы наметили новый, более уплотненный порядок работы санитарной авиации.
Две авиаэскадрильи (3-я и 5-я отдельная) еще в период оборонительных боев - в самом конце их - сыграли заметную роль в ускорении эвакуации раненых. Когда большая часть 37-й армии была окружена противником в горах северо-западнее Орджоникидзе, самолеты стали единственным средством для вывоза пострадавших, а также для доставки в войска медикаментов и перевязочных средств. Основными объектами обслуживания санитарной авиацией являлись медсанбаты, расположенные на правом берегу Терека, города Грозный и Махачкала.
Зимой, во время наступления, самолеты доставляли раненых в Армавир, Кропоткин и Минеральные Воды. До полного освобождения Таманского полуострова санитарные авиаэскадрильи дислоцировались в Краснодаре. Теперь их аэродром находился в Фонталовской.
За 1943 год санитарные самолеты перевезли 9676 раненых. Из них наибольшее количество - в декабре, с Керченского плацдарма - 2501 человека. Наша авиация, кроме того, снабжала войска боеприпасами и продуктами питания. В декабре, например, мы доставили на плацдарм 72 623 килограмма грузов. Фонталовская находилась в тридцати километрах от переднего края. Благодаря хорошей организации погрузки и разгрузки раненых самолеты успевали сделать в день по 5-6 рейсов.
Была установлена строгая очередность эвакуации пострадавших. В первую очередь отправлялись раненные в голову, в живот и в бедро с повреждением костей. Остальных вывозили, сообразуясь с обстановкой.
Самолеты садились на площадки, которые для них заранее готовили наземные воинские части и головные отделения полевых эвакогоспиталей. Обработка раненых производилась в палатках, которые зимой утеплялись снегом. В каждой из них была установлена железная печка-времянка.
В конце сорок третьего года 3-я санэскадрилья насчитывала 16 самолетов: два С-2, одиннадцать С-4, два СП и один У-2. В течение года 6 самолетов были потеряны и 6 износились. Их заменили. 5-я отдельная санэскадрилья ВВС, подчиненная 8 оап ГВФ, имела на вооружении 14 самолетов: три С-2, четыре С-3, пять С-4, два Як-6. Она потеряла две машины.
О мужестве и героизме летчиков санитарной авиации можно рассказать многое. Приведу лишь некоторые запомнившиеся мне факты.
25 ноября вражеские самолеты начали с утра бомбить полевой аэродром, находившийся на Керченском полуострове, у населенного пункта Жуковка. И все-таки наша санитарная авиация не прекращала вывоз оттуда раненых. Обратными рейсами она доставляла снаряды. Ивлев и Сергачев нередко взлетали под разрывами бомб, на предельно малой высоте уходили к кавказскому берегу. После одной из бомбежек, во время которой загружался самолет Сергачева, на взлетно-посадочной площадке насчитали более сорока воронок.
6 декабря Ивлев получил от генерал-майора Слюсарева задание снять с маленького островка, находившегося в проливе, экипаж сбитого Ил-2. Такой вылет был по плечу лишь опытному и мужественному пилоту. Ведь островок находился в зоне видимости противника и досягаемости его артиллерийского огня. И садиться предстояло в очень трудных условиях - на песчаной отмели, усеянной валунами. Однако двадцатилетний лейтенант оправдал надежды генерала. Он мастерски приземлил машину с прямой, быстро посадил раненых и под разрывами снарядов взлетел.
29 декабря летчик Бацкевич с тремя ранеными на борту был атакован над проливом двумя вражескими истребителями. Пули в нескольких местах продырявили плоскости самолета, а летчик получил легкое ранение в голову. Чтобы избавиться от повторной атаки противника, Бацкевич вернулся к керченскому берегу и стал виражить над нашей зенитной батареей. Когда артиллеристы прицельным огнем отогнали "мессеры", летчик снова лег на заданный курс и благополучно доставил раненых на госпитальную базу.
Летая в непосредственной близости от линии фронта, наши авиаторы накопили большой опыт. Они уверенно сажали машины на малопригодных, подчас незнакомых площадках, научились разгадывать тактику вражеских истребителей.
К концу 1943 года враг был отброшен далеко на запад. В январе 1944 года войска 1-го Украинского фронта полностью освободили Киевскую и Житомирскую области, вместе с войсками 2-го Украинского фронта блестяще осуществили Корсунь-Шевченковскую операцию. В марте они вышли к Днестру и на линию Тернополь, Проскуров, взяли Черновцы, перерезали железную дорогу Одесса Львов.
Находившаяся в Крыму группировка противника оказалась блокированной. Однако сдаваться гитлеровцы не хотели. Пленные показывали, что фашистское командование решило удерживать Крым любой ценой. 4-му Украинскому фронту, Отдельной Приморской армии и Черноморскому флоту предстояло вести жестокие бои по уничтожению зажатого в тиски противника. В предвидении очередного наступления командование 4 ВА к началу апреля перебазировало на плацдарм три БАО для обеспечения боевой работы авиаполков.
Керченский пролив являлся серьезным препятствием для бесперебойного снабжения наших войск всем необходимым для ведения успешного наступления. Положение осложнялось еще и тем, что основная масса госпиталей Отдельной Приморской армии находилась на Таманском полуострове. Для переброски их иа Керченский полуостров не хватало плавсредств. Поэтому медицинское обслуживание авиачастей полностью легло на плечи санслужбы воздушной армии.
Все мероприятия по лечебно-эвакуационному обеспечению я был вынужден приспосабливать к плану начальника тыла, осуществлявшему маневрирование средствами БАО. Если учесть, что штаты медицинских работников в батальонах аэродромного обслуживания (старший врач, начальник лазарета и врач амбулатории) комплектовались в большинстве случаев лицами, не имевшими хирургической подготовки, то станет ясно, какие дополнительные трудности вставали перед нами при подборе и перераспределении хирургов.
Наступление началось в ночь на 1 апреля. Развивалось оно успешно. Несмотря на частые дожди и грозы, наша авиация наносила по врагу мощные штурмовые удары, бомбила укрепления, стоявшие в портах вражеские корабли. Медицинские посты, находившиеся при радиостанциях наведения, двигались вслед за наземными войсками. Хирургические лазареты размещались в Маяках, Капканах, Керчи, Багерово, Ленинске, Карагозе. Все раненые, нуждавшиеся в длительном лечении, эвакуировались в Краснодар.
Вспоминается такой случай.
Я производил облет передовых аэродромов и непосредственно на местах занимался налаживанием работы медслужбы. Утром 19 апреля направился в Карловку, где базировался женский ночной легкобомбардировочный полк, возглавляемый майором Е. Д. Бершанской. Невольно вспомнил, как три дня назад эта часть отмечала свою вторую годовщину. Поздравить личный состав сюда прибыл тогда К. А. Вершинин. Свое теплое приветственное выступление он закончил не совсем обычными словами:
- Спасибо вам, самые красивые девушки!
В этот момент я заметил у многих летчиц блеснувшие на глазах слезы. То были слезы радости и счастья.
Мои воспоминания прервал летчик. Он обернулся и указал рукой вперед. И тут я увидел, что над аэродромом кружатся вражеские истребители. Пикируя, они сбрасывали мелкие бомбы и обстреливали стоянки из пулеметов. Внизу уже что-то горело.
Что делать? Решил: лучше садиться, чем кружить в воздухе. Приземлившись, мы сразу же зарулили за один из капониров. На взлетно-посадочной полосе стояли два поврежденных самолета. Около них суетились девушки в комбинезонах. Кого-то несли на носилках.
Через несколько минут я узнал, что от бомбежки по страдали пять человек: авиатехники Галя Корсун, Зина Радина, Тоня Иванова, Аня Кириленко и Вера Дмитриенко. В сопровождении парторга Марии Рунт и адъютанта командира Ани Смирновой я прошел на полковой медицинский пункт. Там увидел старшего врача О. И. Жуковскую и фельдшера Круглову. Они перевязывали пострадавших Я приказал немедленно эвакуировать раненых в хирургический лазарет, предоставив для этой цели свой У-2. Вскоре два самолета поднялись в воздух.
Весна в Крыму удивительно прекрасна. Как же было нестерпимо больно в эту пору буйного пробуждения и расцвета природы видеть следы чудовищных злодеяний гитлеровцев!
Едва наши воины освободили Керчь, как все мы узнали о рвах, наполненных трупами расстрелянных мирных жителей и военнопленных. Стало известно и о том, что фашистские звери пускали газы в катакомбы, где скрывались советские патриоты, отравляли источники воды, которыми они пользовались. В Феодосии, Старом Крыму, Владиславовке, Джанкое, в десятках других населенных пунктов везде были видны следы кровавых преступлений, совершенных гитлеровскими мракобесами.
Советские воины клялись жестоко отомстить врагу. И мстили!
9 мая красный флаг вновь взвился над легендарным Севастополем. Крым был очищен от оккупантов.
В мае в Москве состоялось очередное совещание флагманских врачей воздушных армий. К тому времени фронт уже отодвинулся от столицы под Витебск. Москва жила полнокровной жизнью.
На совещании мне пришлось делать доклад об опыте санслужбы 4-й воздушной армии. Предложенная нами система розыска раненых летчиков получила одобрение. Опыт 4 ВА стал обязательным для других воздушных армий.
Глава седьмая.
На Запад!
В конце апреля, когда Крым был почти полностью очищен от вражеских войск, основной состав управления 4-й воздушной армии переехал в район действий 2-го Белорусского фронта. Вскоре и летные соединения, а также отдельные полки начали перебазирование.
Позже летчики рассказывали, что в штурмовых авиаполках техники, не желая много дней тащиться по железной дороге, упрашивали посадить их в бомболюки. Прилетит такая эскадрилья на какой-нибудь промежуточный аэродром, и местные интенданты сразу приходят в замешательство: обед или ужин готовили на такое-то количество людей, а их оказалось намного больше...
На северо-запад мы ехали в приподнятом настроении: все-таки будем ближе к логову фашистского зверя - Германии. А может быть, мечтали многие, 4-й воздушной армии доведется добивать врага в самом Берлине!
Управления районов авиационного базирования перемещались на 2-й Белорусский фронт не все. Поэтому многим батальонам аэродромного обслуживания предстояло войти в состав других воздушных армий.
Особенно жаль было расставаться с коллективом медицинских работников 471 БАО, сыгравшим важную роль в период боев на керченском плацдарме. Он переходил в распоряжение командования 16-й воздушной армии.
Позднее я узнал, что санслужба 471 БАО и на новом месте стала одной из лучших. Майор медицинской службы Г. И. Аранович в августе 1944 года по заданию Героя Советского Союза генерала Г. Ф. Байдукова участвовал в наземной разведке тыловых объектов противника и был награжден орденом Отечественной войны I степени. С октября 1944 года он возглавил хирургическое отделение авиагоспиталя 6-й воздушной армии, а затем стал во главе авиационного госпиталя Войска Польского.
В мае 4-я воздушная армия пополнилась новыми летными и наземными частями. Мы еще не знали, что летом будем участвовать в гигантской наступательной операции, проводимой силами четырех фронтов, под кодовым названием "Багратион".
4-я воздушная армия, насчитывавшая всего 528 самолетов, сосредоточилась в Смоленской области - в районах Рославль, Сеща-Шумовка, Мстиславль, Монастырщипа - Кричев, Темный лес - Кричев. Медицинская служба быстро установила, что эпидобстановка здесь чрезвычайна по сыпному тифу и неблагополучна по желудочно-кишечным инфекциям.
Осенью 1943 года, когда был взят Рославль (25 сентября, одновременно со Смоленском), в лесу, неподалеку от города, был обнаружен концентрационный лагерь. Здесь томилось несколько тысяч советских военнопленных и мирных жителей. Среди них свирепствовал сыпной тиф. Перед отступлением фашисты распустили заключенных, чтобы они занесли эпидемию в тыл наших войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33