Морсфаген
и врач в белом халате стояли справа от моей кровати и смотрели на меня. Во
взгляде медика был профессиональный интерес. На лице Морсфагена читала
сь ненависть и звериная хитрость.
- Добро пожаловать назад, - сказал генерал.
- Я хочу пить, - выдавил я, осознав, насколько пересохло у меня в глотке.
Сиделка подала мне воду, и я моментально всю ее выхлебал. Льдинки хрусте
ли на зубах, ранили десны, и все же вода была прекрасна. Лучше дорогого вин
а.
- Больше никакой воды, вообще ничего, пока мы не получим ответы на некото
рые вопросы, - предупредил Морсфаген.
- Вперед, - разрешил я.
- Что случилось с Симеоном Келли? Я было удивился, но мгновенно осознал: о
ни же не знают, что перед ними не Ребенок. А следовательно, не знают и еще мн
огих вещей - что в свою очередь давало мне преимущество.
- Келли - это я.
- Нам не до шуток, - отрезал Морсфаген.
- А я и не шучу.
Генерал пристально посмотрел на меня:
- Объясни.
Я рассказал ему о том, как Ребенок исследовал природу Бога. Открытие, что
во Вселенной нет никакого смысла, что Бог безумен и все такое, его, казало
сь, совершенно не тронуло. Может, он вообще не поверил мне? Нет, скорее уж мн
е не поверили доктор, сиделка и охранник; жесткий, холодный взгляд Морсфа
гена сказал лучше всяких слов, что он-то как раз поверил, - и не только повер
ил, но и сам пришел к точно такому же заключению некоторое время назад, хот
я и не имел доказательств. Я понял, что в жизни Морсфагена не было места Бо
гу, вере в Небеса, ад и воздаяние за грехи.
Я намеренно умолчал о том, как поглотил энергию Ребенка. Пусть думают, чт
о вскоре все вернется к норме, тогда, возможно, постараются поскорее пере
селить меня в мое тело, где бы оно ни было.
Закончив рассказ, я спросил:
- Сколько времени прошло?
- Месяц, - ответил генерал.
Могло оказаться и хуже. Я уже готов был принять как должное "годы", так что
счел ответ Морсфагена подлинным благословением. За месяц много чего мог
ло произойти, но Мелинда, вполне вероятно, еще ждет меня. Харри жив. Мой дом
не продан за долги. Да, все можно было вернуть к норме.
- Хочу свое тело, - сказал я. Это был первый шаг к норме.
- Возможно, - сказал Морсфаген. Я посмотрел на остальных - поняли ли они всю
жестокость этой насмешки? Никто из них, казалось, не обратил внимания. Или
это условие их работы - не обращать внимания?
- Что значит - возможно?
Сказанные голосом Ребенка, слова эти прозвучали зловеще, хотя на самом
деле мною владел страх.
- Возможно, - бесстрастно произнес генерал, - для нас всех будет лучше, если
никто за пределами этой комнаты никогда не узнает, что вы выздоровели и г
отовы вернуться в свое тело. Куда меньше проблем - вы будете работать на на
с, а нам не придется платить за это. Сдается мне, это неплохая идея.
Сиделка не слишком вникала в суть происходящего, но на ее лице отражало
сь полное согласие с Морсфагеном.
Доктор считал удары моего пульса, прослушивал легкие, осматривал глаза
и уши, игнорируя все вокруг.
Часовой имел такой же невозмутимый вид, как и Морсфаген.
Я был один.
Но теперь на моей стороне выступали интеллект Ребенка, усиливавший мой
собственный, и хитрость, которой я прежде не обладал. Морсфаген думал, что
знает меня: парень, мол, несдержан и остер на язык, но не слишком сообразит
елен. А я изменился и теперь был не менее опасен, чем он сам.
- Тут есть одна проблема, - сказал я.
- Какая?
- Я говорил вам, что мне понадобится целый месяц, чтобы побороть собствен
ное безумие и освободиться от сумасшествия Ребенка. Я чуть снова не поте
рял рассудок, пробиваясь наружу через ландшафты его подсознания. Вы скан
ировали на этом уровне?
Он кивнул, но ничего не сказал.
- Теперь, если я останусь в этом теле, поблизости от его разума, то опять вп
аду в безумие - и на этот раз оно будет перманентным. Я уже не смогу восстан
овиться.
Неживой свистящий полушепот Ребенка делал мои слова более убедительн
ыми.
Морсфаген задумался, точно почувствовал перемену во мне, уловил обрете
нную хитрость. И все-таки не мог рисковать и понимал, что моя взяла.
Решись он запереть меня в теле Ребенка, и может проиграть подчистую. А та
кие промахи отнюдь не способствуют военной карьере.
- Отвезите его, - приказал он доктору. - Мы вернем ему тело.
Он улыбнулся мне, но улыбка эта была не из приятных.
- Но вам лучше сотрудничать с нами, Келли. Сейчас война, и нам не до ваших в
ыкрутасов.
- Я понимаю, - не без сарказма ответил я.
- Надеюсь. - И он ушел.
Через несколько минут меня повезли по коридорам на рандеву с моим собс
твенным погруженным в кому телом...
Все это время я торжествовал: мне, похоже, удается одержать верх, и, прежд
е чем они разберутся, что к чему, я окажусь в выигрышном положении. Теперь
я обладал энергией и силой двух разумов, к тому же мой собственный интелл
ект был теперь дополнен сложнейшим интеллектом Ребенка. Они - просто люд
и, говорил я себе, куда им тягаться со мной.
Я не понимал, что совершаю ту же ошибку, которую уже совершал дважды. Ран
ьше я считал себя Христом Второго Пришествия, и эта фантазия превратила
мою жизнь в кошмар. В подсознании Ребенка я охотно перевоплощался в мифо
логические образы, в нечто сверхчеловеческое, и это могло стоить мне раз
ума. И вот теперь, когда меня везли по коридору, я снова видел в себе нечто б
ольшее, чем человек, - младшего Бога, который вскоре явит свою силу. И эта ил
люзия собственного величия неизбежно должна была привести к непоправи
мому несчастью... И привела...

Глава 2
Мои ноги сводила су
дорога, от малейшего движения начинали болеть руки и плечи - должно быть, п
ерсонал не очень-то хорошо следил за моей бренной оболочкой в течение то
го месяца, что она пребывала в полной неподвижности. Я ощущал слабость, же
лудок мой, казалось, сжался, а все внутренности ссохлись. Тем не менее все
прошло прекрасно. Я был так рад снова очутиться в своем собственном теле,
что не придавал значения неудобствам, связанным с моим возвращением к жи
зни, а потому не жаловался и даже старался не кривиться от боли.
Морсфагена это, похоже, разочаровало. Тело Ребенка увезли из комнаты - он
о будет жить, хотя никогда уже не станет вместилищем разума. Я им этого не
сказал, поскольку еще не выбрался из здания ИС и из цепких рук военных. Мор
сфаген не простит мне такого фокуса, и мне очень не хотелось бы оказаться
поблизости, когда он узнает правду, Я принял душ, смывая многонедельный з
апах больничной койки. Горячая вода разогрела одеревеневшие мышцы, и оде
ваться мне было уже не слишком тяжело. Когда я надел куртку и посмотрел на
себя в зеркало, Морсфаген сказал:
- Ваш стряпчий ждет внизу.
Я удержался от уничижительной реплики, потому что знал: именно этого он
и ждет. Генерал упорно искал повод задержать меня - силой или превентивны
м арестом. Почему мы не поладили с самого начала и почему теперь наши расп
ри переросли в ненависть? Этого я не знал. Конечно, мы принадлежали к совер
шенно разным человеческим типам, но наше противостояние было чем-то боль
шим, нежели столкновение непохожих личностей.
- Спасибо, - вежливо ответил я, и у Морсфагена не осталось причин для гнева
. Я прошел к двери, открыл ее и почти миновал коридор, когда наконец услыша
л:
- Пожалуйста.
Я обернулся и посмотрел на генерала - он улыбался той самой холодной улы
бкой ненависти, к которой я уже успел привыкнуть. Он, конечно, сказал "пожа
луйста", но в этом слове не было искренности. Морсфаген понял меня и знал, ч
то я понимаю его.
- Мы свяжемся с вами послезавтра, - сказал он. - У нас много работы, но после в
сего, что вы пережили, вы заслуживаете отдых.
- Благодарю вас.
- Не за что.
На этот раз он ухмыльнулся. Закрыл дверь и пошел к лифтам в сопровождени
и темноволосого голубоглазого солдата шести футов четырех дюймов рост
ом. По дороге мы ни о чем не говорили - не потому, что испытывали обоюдную не
приязнь, просто нам не о чем было говорить; мы напоминали физика-ядерщика
и необразованного плотника, встретившихся на званом вечере, - они не смот
рят друг на друга с высокомерием, но их разделяет пропасть, делающая нево
зможным нормальное общение.
Харри ждал меня в холле, беспокойно теребя свою шляпу, и, едва двери лифт
а открылись, стиснул злосчастный головной убор своими сильными ручищам
и и решительно двинулся к нам. Он улыбался - и это была первая искренняя, др
ужественная улыбка, которую я увидел с тех пор, как очнулся в теле Ребенка
.
Я даже не пытался сдержать слезы. Очень уж любил этого неуклюжего, неряш
ливо одетого коротышку ирландца, хотя большую часть жизни скрывал эту лю
бовь, может быть потому, что рано научился ненавидеть и презирать, чтобы з
ащитить себя. Когда Харри вырвал меня из мирка ИС-комплекса и показал, что
такое настоящая преданность, я не утратил своих опасений. Легче жить, не п
ривязываясь к людям, чтобы позднее, когда тебе причинят боль, ты не достав
ил противнику удовольствия увидеть твои страдания. Но теперь мне не было
до этого дела, и глаза мои повлажнели от слез - неосторожного свидетельст
ва любви.
Мы поспешили через холл к лифтам и спустились в подземный гараж, где деж
урный подвел Харри его ховеркар, получил от него на чай и отступил в сторо
ну. Мы выехали из огромного здания, озаренного множеством огней, и, только
оказавшись на улице, вздохнули с облегчением, словно многотонный камень
свалился с наших плеч. Лишь сейчас, оказавшись вне пределов досягаемости
микрофонов, которыми начинены все государственные учреждения, мы обмен
ялись первыми словами.
- Ну, теперь расскажи мне обо всем, - попросил он, переводя взгляд с улицы, у
крытой свежевыпавшим снегом, на меня. - Они не позволяли мне навещать тебя
чаще раза в неделю.
- Ты видел только плоть и кровь. Все это время я был внутри Ребенка, заперт
в его разуме.
- Так я и думал. Но эти, - он жестом указал куда-то назад, и на лице его отрази
лось отвращение, - эти смазливые мальчики в форме - я им не доверяю.
- Они действительно не заботились о моем теле как следует. Желудок усох.
А в остальном я в порядке.
Он фыркнул.
- Ну, рассказывай же!
- Сначала ты. Я отсутствовал месяц и не имею ни малейшего понятия о том, чт
о здесь происходило. Когда я уходил, едва не объявили войну. Китайцы и япон
цы перешли русскую границу, кажется, сбросили ядерную бомбу на город...
Харри помрачнел и стал смотреть на дорогу, не говоря ни слова. На улице б
ыло темно, голубоватый свет фонарей и снегопад рождали странные призрач
ные видения. Машины проезжали очень редко.
- Войну объявили через два дня, - наконец сказал он.
- Мы победили?
- Отчасти.
Я видел улицы, совершенно не пострадавшие, заполненные нашими солдатам
и и полицейскими.
Однако это же выдавало не вполне нормальное положение вещей. На каждом
углу стояли полицейские "ревунки", копы обозревали темные улицы, провожа
я нас быстрыми сумрачными взглядами, хотя и не порывались преследовать.

- Отчасти? - переспросил я. К тому моменту, как мы проехали город, Харри под
вел итоги войны, длившейся почти месяц:
- Китайцы на самом деле уничтожили Завитинск, и там нет больше ничего, кр
оме пыли и обломков. Из достаточно многочисленного населения города спа
слось шесть сотен человек.
Белогорск пал, его лаборатории захвачены и взяты под охрану Народной а
рмией Китая - эвфемизм для названия вооруженной руки пекинской диктатур
ы и их японских союзников. Через день китайцы вошли в Свободный и Шиманов
ск, отхватив таким образом кусок русской территории.
Тем временем Западный Альянс готовился к решительным мерам и делал стр
огие предупреждения Китаю, который, конечно же, их игнорировал. ООН пригр
озила Китаю санкциями. Китайцы и над этим посмеялись. Страна желтого дра
кона впервые за многие столетия почуяла свою силу и самодовольно ею злоу
потребляла. Альянс выжидал, торопливо доводя до ума электронные щиты, пр
идуманные Ребенком и выдернутые из его разума моими экстрасенсорными с
пособностями. Стратеги сошлись на том, что нет смысла раздувать локальну
ю войну до глобальных масштабов, пока одна из сторон не будет надежно защ
ищена генераторами силового поля - пока Западу не будет обеспечена побед
а.
Первые две недели после начала войны китайцы укреплялись на оккупиров
анных территориях, стягивали войска для дальнейших захватов. И все время
напоминали о своих "Дрэгонфлаях", почти неприкрыто угрожая. Они распрост
раняли лживые заверения в том, что получили все земли, которые хотели, пер
емежая их бахвальством, будто с легкостью переживут ядерную и бактериол
огическую войны, так как их население много больше, чем наше.
Альянс тянул время, сдерживая ярость.
Затем японская армия внезапно высадилась на Формозе, явившись букваль
но из моря. Пока все пушки были нацелены на Китай, они вошли через заднюю д
верь и захватили дом. Силы Альянса, размещенные на этой стратегической а
виабазе, оказались уничтожены. Но китайцы и японцы отрицали свое участие
в убийствах.
На следующий день, хотя борцы за мир и митинговали возле резиденции пра
вительства, электронные щиты были развернуты над всеми стратегически в
ажными регионами Западного Альянса.
Через несколько часов сотни тысяч жизней были оборваны смертоносным п
ламенем. Враг успел нанести ответный удар, но щиты сделали свое дело, и гор
ода Альянса остались невредимы. Снова и снова Народная Армия Китая запус
кала ракеты, нацеленные на Россию, Западную Европу и Северную Америку, од
нако ни одна из них не причинила вреда.
В отчаянии китайцы обрушили на города Альянса чумные дожди, но и они не д
остигли цели. В сельских районах были отдельные жертвы, но иммунизационн
ые команды поработали на славу. Материальный ущерб оказался равен нулю.

Тогда в последнем приступе бессильной ярости китайцы сбросили ядерну
ю бомбу на небольшие незащищенные города, но на большее сил у них уже не хв
атило.
Японцы сдались, чтобы сохранить хотя бы те клочки земли, которые уцелел
и на их островах после удара Альянса.
В конце концов был найден китайский командный центр, его разрушили, и во
йна завершилась. По крайней мере все так думали...
- Думали? - недоуменно уточнил я.
- Наши военные лидеры - амбициозные люди, - пояснил Харри. Его тон не предве
щал ничего хорошего.
- И что же?
- Мы сделали ошибку, когда приняли новый закон об армии, - сказал он.
- Это как?
- Попытайся представить себе этих людей, Сим. Хорошо оплачиваемые профе
ссионалы были не у дел двадцать четыре года. А им очень нравится играть ро
ль старшего брата-защитника, они обожают затевать сражения и планироват
ь военные действия. Мы отдали себя в руки тем, кому нравится война, и снабд
или их машинами для нее. И вот со всем этим оборудованием и умением убиват
ь они сидят четырнадцать лет без дела, потому что идет "холодная война" и п
ушки молчат. Да перед этим еще два десятилетия мира, когда вообще не было к
онфликтов. Они не имели случая показать себя, а поскольку относятся к том
у сорту людей, которым постоянно нужно доказывать, в том числе и самим себ
е, что они на многое способны, от этого балансирования на грани войны прос
то-таки на стену лезли.
Внезапно я почувствовал себя больным, сам не понимая почему. Ночь словн
о стала темнее и холоднее, и мне вдруг страшно захотелось увидеть Мелинд
у, захотелось ее прикосновений и поцелуев, тепла и близости. И желание это
было столь жгучим, что у меня даже закружилась голова.
- Ну и что? - через силу выдавил я.
- Они не захотели останавливаться. Еще бы, ведь им очень нравилось воплощ
ать в жизнь свои идеи. И такой близкой к осуществлению казалась извечная
мечта о завоевании всего мира. Они могли присоединить к Альянсу любую ст
рану. Планы, большие и малые, заговоры, контрзаговоры и контр-контрзагово
ры - все это сложилось в великолепную мозаику, и они не устояли. Просто не м
огли устоять. Китай был оккупирован, но потом стволы орудий повернулись
в сторону Южной Америки.
- Но ведь она нейтральна!
- По большей части, - согласился он. - Но генералов Альянса смущает автоном
ия Южной Америки, особенно с тех пор, как Бразилия вышла в космос и стала в
озить минералы с Титана. Континент пал меньше чем за неделю, если говорит
ь точно - вчера. Они или были не готовы к войне, или переориентировали арми
ю на космические исследования. И в результате пришли под знамена Альянса
- волей или неволей, но пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14