— Я бы хотел, чтобы вы сделали микротомные срезы замороженных тканей Лагенторпа — всего по нескольку препаратов с каждого органа. Конечно, надо будет сделать и обычные срезы.
— Какая нужна окраска? — спросила Морин.
— Обычная.
— Что именно вы хотите обнаружить? — деловито поинтересовалась Морин.
— Хочу найти определенный вид микроорганизмов, — ответил Джек. — Большего я вам сказать не в состоянии.
— Мы вам позвоним. Я сейчас сама займусь вашими препаратами.
Вернувшись в кабинет, Джек просмотрел оставленные на его имя сообщения — ничего интересного. Расчистив место на столе, он положил перед собой папки Лопес и Лагенторпа, собираясь продиктовать протоколы вскрытия и позвонить затем сестре Джой Хестер. У Джека даже мелькнула мысль не откладывать звонок на потом, но в этот момент его взгляд упал на руководство Гаррисона по внутренним болезням.
Взяв книгу с полки, Джек раскрыл ее на разделе инфекционных болезней и погрузился в чтение. В разделе было без малого пятьсот страниц, но Джек читал быстро — большая часть содержания была когда-то неплохо усвоена во время прохождения курса в колледже и пряталась теперь в закоулках памяти. Оставалось оживить это мертвое знание.
Джек дошел до главы о специфических инфекциях, когда позвонила Морин. Она сказала, что замороженные микротомные срезы готовы. Степлтон немедленно спустился в лабораторию, чтобы забрать готовые препараты. Принеся их в кабинет, он поставил на середину стола микроскоп.
Срезы были рассортированы по органам, и вначале Джек положил на предметный столик микроскопа стеклышки с препаратами легочной ткани. В легких был виден только отек, бактерий Джек там не увидел.
Затем настала очередь препаратов сердца — ткань также была отечна. Налицо признаки воспаления, а между волокнами сердечной мышцы имелось большое количество жидкости.
Перейдя к большему увеличению, Джек сразу же обнаружил первичную патологию. Клетки, выстилающие мелкие ветви коронарных артерий, питающих сердечную мышцу, оказались сильно поврежденными. В результате эти ветви оказались забитыми скоплениями разрушенных клеток, что послужило причиной множественных мелких инфарктов.
В крови самого Джека вовсю разгулялся адреналин. Волнуясь от предвкушения предстоящего открытия, Степлтон положил под объектив микроскопа срез легочной ткани. При большом увеличении он снова увидел ту же патологию мелких кровеносных сосудов, которая была незаметна при рассмотрении под меньшим увеличением.
Джек решил посмотреть срезы селезенки. Поправив фокус, он убедился, что и там превалирует та же патология. Это была очень важная находка — она сразу позволяла предположить верный диагноз.
Оторвавшись от микроскопа, Джек стремглав бросился в микробиологическую лабораторию, к Агнес Финн. Он не без труда нашел ее в одном из боксов.
— Присмотритесь к культурам тканей Лагенторпа, — едва переведя дыхание, заговорил Джек. — У меня есть новая информация, которая, не сомневаюсь, вас очень заинтересует.
Взгляд Агнес за толстыми стеклами очков стал серьезным.
— Это — болезнь эндотелия, — взволнованно продолжал Джек. — У пациента было острое инфекционное заболевание, причиной которого явились не бактерии. Поэтому их не обнаружили ни в культурах, ни в легких. Бактерий там просто нет. У больного также отмечалась сыпь на подошвах и ладонях. Плюс к этому хирурги заподозрили у него аппендицит. Догадываетесь почему?
— Из-за болезненности мышц передней брюшной стенки, — ответила Агнес.
— Вот именно, — обрадовался Джек. — Так о чем здесь можно думать?
— О риккетсиях, — сразу же догадалась Агнес Финн.
— Браво! — возбужденно подытожил дискуссию Джек. — Это старая добрая пятнистая лихорадка Скалистых гор. Мы можем ее подтвердить?
— Это так же трудно, как подтвердить туляремию. Нам придется посылать культуры в другую лабораторию. Существует техника прямой иммунофлюоресценции, но мы не располагаем необходимыми реактивами. Я знаю, где находится нужная лаборатория, мы уже посылали туда культуры во время вспышки лихорадки Скалистых гор в Бронксе в восемьдесят седьмом году.
— Пошлите пробы туда немедленно, — умоляюще произнес Джек. — Скажите им, что результат нам нужен срочно.
— Будет сделано, — ответила Агнес.
— Вы — прелесть! — воскликнул Джек.
Он направился к двери, но Агнес окликнула его у самого порога. Степлтон остановился.
— Мне бы очень хотелось, — проговорила Финн, — чтобы о результате вы незамедлительно оповестили и нас. Риккетсии очень опасны для персонала лабораторий. Выброшенные в воздух, они очень заразны. Это хуже, чем туляремия.
— Вы могли бы не напоминать мне об этом. Я обязательно оповещу вас, но будьте осторожны, — сказал на прощание Джек.
Глава 17
ПЯТНИЦА, 12 ЧАСОВ 15 МИНУТ, 22 МАРТА 1996 ГОДА
Элен Робинсон последний раз провела щеткой по волосам. После телефонного разговора со своим главным контрагентом в штаб-квартире Национального совета здравоохранения Элен пришла в необычайное волнение. Ей надо немедленно увидеться с Робертом Баркером — ему, без сомнения, понравится новость, которую она сообщит.
Отступив от зеркала на пару шагов, Элен подвергла себя последнему осмотру, осталась довольна своей внешностью и, закрыв дверцу шкафа, торопливо вышла из кабинета.
Обычно Элен вваливалась в кабинет Роберта без предупреждения, но такую информацию лучше было сообщить, соблюдая необходимые формальности. Элен попросила секретаршу справиться, сможет ли мистер Баркер принять Элен Робинсон. Положив трубку, секретарша сообщила, что мистер Баркер в данный момент свободен, что нисколько не удивило Элен.
Весь последний год Элен старательно обрабатывала Роберта. Игра стоила свеч — Роберт реально претендовал на место президента компании. Заметив похотливость Роберта, Элен принялась расчетливо разжигать его воображение. Это было нетрудно, хотя женщина сознавала, что ступила на скользкую почву. Надо было дать шефу надежду, но не доводить дело до той точки, когда придется оскорбить его отказом — физически Баркер был почти отвратителен Элен.
Целью Робинсон было воспользоваться возможным возвышением Роберта — она метила на место исполнительного директора и не видела никаких препятствий к тому, чтобы занять эту должность, кроме своей очевидной молодости. Доводя до кондиции Роберта, Элен надеялась превратить этот недостаток в достоинство.
— А-а, Элен, моя дорогая, — проворковал Роберт, когда она со смущенным видом проскользнула в его кабинет. Баркер вскочил на ноги и предупредительно прикрыл дверь за вошедшей.
Элен, как обычно, устроилась, положив ногу на ногу и повыше поддернув юбку, на ручке кресла напротив стола шефа. Фотография жены Баркера — тоже как обычно — лежала на столе изображением вниз.
— Хотите кофе? — спросил Роберт, усаживаясь на свое место и завороженно уставившись на Элен.
— Я только что разговаривала с Гертрудой Уилсон из Национального совета, — начала Элен. — Вы с ней знакомы?
— Конечно, — ответил Роберт, — кажется, она одна из вице-президентов.
— Совершенно верно, но к тому же она одна из самых моих доверенных контрагентов и, что самое главное, она просто без ума от «Уиллоу и Хит».
— А-а, — еще раз повторил Роберт.
— Национальный совет придерживается в этом отношении всех рекомендаций Городской эпидемиологической службы и лицензионной комиссии, — сказала Элен.
Роберт покачал головой, словно пробуждаясь ото сна; кажется, слова Элен наконец преодолели броню его распаленного воображения.
— Секундочку, секундочку, — произнес он, собираясь с мыслями, — я не совсем понимаю, что хорошего в этой новости, а моя секретарша сказала, что вы хотите сообщить мне именно хорошую новость.
— Выслушайте меня до конца, — укоризненно проговорила Элен. — Дело в том, что хотя у Национального совета неплохие показатели по нозокомиальным инфекциям, но все же в их нью-йоркском госпитале было в последнее время несколько случаев, о которых совет не желает оповещать общественность. Во-первых, у них в блоке интенсивной терапии случилась вспышка стафилококковой инфекции — при обследовании были выявлены медсестры-носительницы, которым пришлось провести курс антибиотикотерапии. Если вдуматься, то это по-настоящему страшно.
— Какие еще были случаи? — спросил Роберт, стараясь не смотреть в сторону Элен.
— В том же госпитале имели место неприятности и на кухне, — продолжала Робинсон. — У очень многих пациентов развился понос, несколько человек даже умерли от токсикоинфекции. И наконец, там же недавно была вспышка гепатита.
— Я что-то не понимаю, почему вы считаете все эти ужасы хорошей новостью.
— Все познается в сравнении. В других госпиталях еще хуже. Атак... конечно, ничего хорошего в этом нет. Но дело в том, что, как оказалось, Национальный совет очень чувствителен к проблеме нозокомиальных инфекций. Поэтому Гертруда особо подчеркнула, что он не будет финансировать рекламную кампанию, основанную на теме госпитальной инфекции.
— Великолепно! — воскликнул Роберт. — Это действительно прекрасная новость. Что вы сказали по этому поводу Терезе Хаген?
— Естественно, ничего. Сначала я решила порадовать вас.
— Просто чудесно! — От избытка эмоций Роберт вскочил и на своих длинных тощих ногах зашагал по кабинету. — Лучше быть не может. Теперь я смогу делать с Терезой все, что мне заблагорассудится.
— Что мне сказать ей? — деловито осведомилась Элен.
— Только то, что, по вашим проверенным данным, у Национального совета действительно хорошие показатели по нозокомиальным инфекциям. Таким образом, пусть она и дальше делает рекламную кампанию, которая, без сомнения, провалится.
— Но тогда мы потеряем кредит Национального совета, — встревожилась Элен.
— Не обязательно, — возразил Роберт. — Вы же сами говорили, что им очень нравится реклама с «говорящими головами» — они обожают приглашать на телевидение и снимать в роликах всяких знаменитостей. Мы много раз говорили об этом Терезе, но она игнорировала наши предупреждения. На этот раз мы не станем ей ничего говорить, попробуем привлечь к рекламе ведущих актеров, занятых в известных телевизионных фильмах на медицинские темы, — это будет неплохая иллюстрация к выступлениям профессоров. И когда Тереза Хаген провалится, выступим мы со своей рекламой.
— Гениально. — Элен соскользнула с ручки кресла. — Пойду сразу же свяжусь с Терезой Хаген.
Вернувшись в свой кабинет, Элен позвонила в секретариат, чтобы выяснить, где находится Тереза. Ожидая ответа, она вновь и вновь проигрывала в уме свой разговор с Робертом — все прошло как нельзя лучше, наверняка ее шансы стать исполнительным директором сегодня еще больше повысились.
— Мисс Хаген внизу, в студии, — раздался голос секретаря. — Хотите, я соединю вас?
— Нет, нет, я сама спущусь к мисс Хаген.
Покинув покрытый коврами уютный мир административного этажа, Элен, звонко стуча каблучками по гранитным ступеням, спустилась в студию. Лично переговорить с Терезой — отличная идея, тем более что это удастся сделать в студии — Элен робела, заходя в служебный кабинет мисс Хаген.
Робинсон громко стукнула рукой о дверной косяк, прежде чем войти в студию. Посередине помещения, за большим столом, заваленным рукописями, рисунками и кассетами, сидела сама Тереза. Здесь же находились Колин Андерсон, Элис Гербер и еще один молодой человек, которого представили Элен как Нельсона Фридмана.
— Я получила нужную вам информацию, — обратилась Элен к Терезе, расплывшись в широкой приветливой улыбке.
— И что это за информация — хорошая или так себе?
— Я бы сказала, что очень хорошая.
— Так говорите скорее. — Тереза в ожидании откинулась на спинку стула.
Элен рассказала ей о показателях госпиталя Национального совета здравоохранения по нозокомиальным инфекциям, добавила даже кое-что из того, о чем умолчала в разговоре с Робертом: по нозокомиальным инфекциям дела в госпитале Национального совета обстояли лучше, чем в Центральном манхэттенском госпитале, принадлежавшем «Америкэр».
— Сказочные новости, — обрадовалась Тереза. — Именно это я и хотела узнать. Вы здорово помогли нам, Элен, большое вам спасибо.
— Была рада оказать услугу. Как ваши дела с кампанией?
— Пока, слава Богу, кажется, все нормально, — ответила Тереза. — К понедельнику мы уже сможем кое-что показать Тэйлору и Брайану.
— Чудно. Если я вдруг понадоблюсь, звоните без всякого стеснения.
— Конечно, конечно. — Тереза проводила Элен до двери и помахала ей на прощание рукой.
Вернувшись к столу, Тереза села на свое место.
— Ты ей поверила? — спросила Колин.
— Да, — ответила Тереза. — Администрации незачем перевирать статистические данные, которые можно легко перепроверить в другом месте.
— Не понимаю, как ты можешь доверять этой кукле с пластиковой улыбкой. Я ее просто ненавижу, она такая фальшивая! — возмутилась Колин.
— Постой, постой, — постаралась успокоить подругу Тереза. — Я же утверждаю, что верю тому, что она сказала, я не говорила, что доверяю ей. Это же совершенно разные вещи. Я ей не доверяю точно так же, как и ты, и поэтому не говорила, чем мы тут занимаемся.
— Ты еще, между прочим, не говорила, нравится ли тебе то, чем мы тут занимаемся, — передразнила Терезу Колин.
Тереза посмотрела на разбросанные по столу сценарии.
— Мне нравится эпизод с Гиппократом, — произнесла она. — А вот что сказать о материале с Оливером Уэнделлом Холмсом и этим Джозефом Листером, я, честно говоря, не знаю. Я понимаю важность мытья рук в современных больницах, но в рекламе этот призыв как-то не звучит.
— А где тот доктор, который был тут вчера вечером? — спросила Элис. — Если он предложил идею насчет мытья рук, может, он придумает и как ее подать — нужен конкретный сюжет.
Колин изумленно взглянула на Терезу.
— Вы с Джеком были здесь вчера вечером? — спросила она.
— Ну да, мы приезжали, — ответила Тереза как ни в чем не бывало. Протянув руку, она поправила на столе; одну из картинок, чтобы лучше ее рассмотреть.
— Ты мне об этом не рассказывала, — укоризненно проговорила Колин.
— А ты не спрашивала, — отрезала Тереза. — Но это отнюдь не секрет, если ты намекаешь именно на это. Нас с Джеком не связывают романтические отношения.
— И вы говорили здесь о рекламной кампании? — не переставала удивляться Колин. — Я думала, что ты не станешь беседовать с ним о рекламе, в особенности о том, что собираешься использовать его идею.
— Я передумала, — заявила Тереза. — Я решила, что такая реклама ему понравится, ведь в ней идет речь о качестве лечения.
— Ты — женщина, полная неожиданностей.
— Вообще было бы неплохо, если бы Джек и Чет взглянули на наши материалы, — заключила Тереза. — Профессиональная оценка может быть полезной.
— Я с радостью им позвоню, — поспешила предложить Колин.
Глава 18
ПЯТНИЦА, 14 ЧАСОВ 45 МИНУТ, 22 МАРТА 1996 ГОДА
Джек висел на телефоне уже битый час, обзванивая родственников последних трех умерших от инфекционных заболеваний. Перед тем как позвонить сестре Джой Хестер, он поговорил с Лори Монтгомери, чтобы у той не сложилось впечатление, что Джек лезет не в свое дело. Но Лори успокоила Степлтона, сказав, что не возражает против его звонка.
Как бы то ни было, ничего стоящего узнать не удалось. Все новости были отрицательными — никто из погибших не контактировал с дикими животными вообще и с кроликами в частности. Только Лагенторп незадолго до смерти играл с кошкой своей знакомой, и кошка эта до сих пор была жива и здорова.
Закончив последний разговор, Джек почувствовал себя полностью опустошенным. Всплеск энергии, вызванный правильной диагностикой пятнистой лихорадки Скалистых гор, сменился апатией. Нахохлившись, Джек сидел на стуле, уставившись невидящим взором в голую стену.
Из анабиоза Джека вывел внезапно раздавшийся телефонный звонок. Собеседник на противоположном конце провода представился доктором Гари Экхартом, микробиологом городской лаборатории.
— Я говорю с доктором Степлтоном?
— Да, — ответил Джек.
— В присланных вами образцах найдены Rickettsia rickettsii, — сообщил доктор Экхарт. — Ваш пациент страдал пятнистой лихорадкой Скалистых гор. Вы сами доложите об этом в Городской комитет здравоохранения или доверите это мне?
— Делайте сами, — проговорил Джек, — тем более что я даже не знаю, кому надо звонить по такому поводу.
— Считайте, что все уже сделано, — произнес доктор Экхарт и повесил трубку.
Джек медленно положил на рычаг свою. Он был потрясен. Точно такое же потрясение испытывал он, когда один за другим подтвердились его диагнозы чумы и туляремии. Все происходящее казалось доктору Степлтону нескончаемым, невероятным кошмаром. В течение трех дней он столкнулся с тремя сравнительно редкими заболеваниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49