Но, к несчастью,
большинство людей имеет склонность к эксгибиционизму, к самолюбованию и
саморекламе.
Бедность становится удивительно прекрасной, когда ум свободен от
общества. Человек должен стать бедным (то, что Евангелие называет <нищие
духом>), бедным внутренне, ибо, когда нет исканий, нет вопросов, нет же-
ланий, нет ничего - только эта внутренняя бедность может увидеть Истину
жизни, в которой совсем нет конфликта. Такая жизнь - это благословение,
которое нельзя найти ни в какой церкви, ни в каком храме.
Но как мы можем освободиться от психологической структуры общества?
Что означает освободить себя от самой сути конфликта? Не представляет
труда надрезать и отломить некоторые ветви конфликта, но мы сейчас спра-
шиваем себя, можно ли жить в полном внутреннем и, стало быть, внешнем
спокойствии? Это не означает, что мы просто должны жить растительной
жизнью или пребывать в состоянии застоя. Наоборот, мы станем динамичными,
живыми, полными энергии.
Для того, чтобы это понять и освободиться от любых проблем, мы нуж-
даемся в огромной, пламенной, постоянно текущей энергии, энергии не
только физической и умственной, но также энергии, не зависящей от како-
го-либо мотива, от какого-либо психологического стимула. Если мы зависим
от каких-то стимулов, то сами эти стимулы делают наш ум тупым и бесчувст-
венным. Принимая какой-то вид наркотика, мы можем получить энергию, кото-
рой достаточно, чтобы в течение некоторого времени очень ясно видеть ве-
щи, но мы возвращаемся к нашему прежнему состоянию и все в большей и
большей степени начинаем зависеть от наркотика. Таким образом, всякое
стимулирование, получено ли оно от церкви, от алкоголя или от наркотиков,
от написанного или сказанного слова, неизбежно создаст зависимость, и эта
зависимость помешает нам ясно видеть и понимать, и, следовательно, лишит
нас необходимой жизненной энергии.
К сожалению, мы всегда психологически от чего-то зависим. Почему
имеется это побуждение - быть в зависимости? Мы с вами предприняли это
путешествие совместно, вы не ждете, чтобы я указал вам причины вашей за-
висимости: если мы проведем наше исследование совместно, мы сделаем наше
открытие вместе. Таким образом, это будет вашим собственным открытием и,
будучи вашим, оно даст вам жизненную силу.
Я открываю для себя, что я нахожусь в зависимости от чего-то, ска-
жем, от аудитории, которая будет стимулирующе воздействовать на меня. Я
получаю от аудитории, от обращения к большой группе людей, некоторый вид
энергии, и поэтому я зависим от этой аудитории, от этих людей, соглашают-
ся ли они со мной или нет. Чем больше они не соглашаются, тем больше жиз-
ненной энергии они мне дают. Если они соглашаются, то их согласие стано-
вится очень поверхностным, пустым. Так я открываю, что нуждаюсь в аудито-
рии, ибо обращение к людям - это мощный стимулятор. Почему? Почему я за-
висим? Потому что в самом себе, внутренне, я пуст, поверхностен, во мне
нет источника энергии, который всегда полон, обилен, всегда в движении,
преисполнен жизненной силы, текучей, живой. Вот почему я зависим. Я уста-
новил причину.
Но освободит ли меня это понимание от зависимости? Поскольку уста-
новление причины есть акт чисто мысленный, то вполне очевидно, что оно не
освободит ум от зависимости. Чисто интеллектуальное восприятие идеи или
эмоциональное приятие идеологии не могут освободить ум от зависимости; он
все же будет зависеть от чего-то, что будет его стимулировать. Ум осво-
бождается от зависимости, когда он осознает полностью всю структуру и
природу стимулирования и зависимости, когда он осознает то, как эта зави-
симость делает его глупым, тупым, инертным. Лишь целостное сознание этой
структуры делает ум свободным.
Поэтому я должен выяснить, что значит сознавать целостно. До тех
пор, пока я воспринимаю жизнь с определенной точки зрения, смотрю на нее
сквозь призму определенного опыта, которым я особенно дорожу, опираюсь на
накопленные мною определенные знания, поскольку все это составляет мою
объективную основу, мое <я>, до тех пор я не могу видеть целостно. Я уст-
ановил интеллектуально, на уровне слов, с помощью анализа причину моей
зависимости, но все исследования, ведущиеся мыслью, неизбежно являются
фрагментарными; поэтому увидеть что-либо целостно я могу только в том
случае, если мысль не вмешивается.
Только тогда я вижу факт моей зависимости, я вижу действительно то,
что есть. Я смотрю на это без всякого <нравится> и <не нравится>, я не
стремлюсь избавиться от этой зависимости, быть свободным от ее причины. Я
наблюдаю ее, и когда происходит такое наблюдение, я вижу всю картину в
целом, а не отдельные ее фрагменты, а когда ум воспринимает целостную
картину - это есть свобода. Теперь я выяснил, что там, где имеется фраг-
ментирование, происходит рассеяние энергии. Я установил подлинный источ-
ник растраты энергии.
Вы, быть может, считаете, что не происходит растрачивания энергии,
если вы подражаете, если вы подчиняетесь авторитету священника, ритуала,
догмы, партии или какой-либо идеологии, но следование, подчинение идеоло-
гии, независимо от том, хороша она или плоха, преисполнена она святости
или нет, - есть фрагментарная деятельность и, следовательно, причина
конфликта. А конфликт неизбежно будет возникать до тех пор, пока будет
разделение на то, что должно быть, и то, что есть, и всякий конфликт есть
растрачивание энергии. Если вы спрашиваете себя: <Как мне освободиться от
конфликта?>, вы создаете новую проблему и, следовательно, усиливаете
конфликт. В то время как если вы воспринимаете его, как факт, смотрите на
него, как вы смотрели бы на какой-то конкретный объект, ясно, непосредст-
венно, тогда вы поймете самую важную истину - поймете, что существует та-
кая жизнь, в которой вообще нет конфликтов.
Давайте взглянем на это по-другому. Мы всегда сравниваем то, какие
мы есть, с тем, какими мы должны быть. То, какими мы должны быть, есть
проекция нашей мысли о том, какими нам следовало бы быть. Противоречие
возникает и когда мы сравниваем себя не только с кем-то или чем-то, но и
с тем, какими мы были вчера. Следовательно, существует конфликт между
тем, что должно быть, и тем, что есть. То, что есть, существует только
тогда, когда нет сравнения вообще. А жить с тем, что есть, означает пре-
бывать в состоянии спокойствия, мира. Только тогда вы можете отдать все
ваше внимание, ни на что не отвлекаясь, тому, что внутри вас, будь то от-
чаяние, тревога, уродливость, жестокость, одиночество, и жить со всем
этим; тогда не существует противоречия и, следовательно, нет конфликта.
Но мы все время себя сравниваем с теми, кто богаче, кто более удач-
лив, более умен, более любим, более известен, более это и более то. Это
<более> играет необычайно важную роль в нашей жизни. Это оценивание нас в
сравнении с чем-то или с кем-то является самой первой причиной конфликта.
Но почему вообще происходит сравнение? Почему вы сравниваете себя с
другими? Нас учили этому с детства. В каждой школе А сравнивается с В, и
А губит себя для того, чтобы быть похожим на В. Когда вы не сравниваете
вообще, когда нет идеала, нет противоположного, нет фактора двойственнос-
ти, когда вы больше не ведете борьбы, чтобы стать иным, чем вы есть, что
тогда происходит с вашим умом? Ваш ум перестает создавать противоположное
и становится в высшей степени мудрым, в высшей степени сенситивным, спо-
собным на огромную страсть, потому что усилие есть расточение страсти,
той страсти, которая есть жизненная энергия, а вы ничего не можете совер-
шить без страсти.
Если вы не сравниваете себя с другими, вы будете тем, что вы есть.
С помощью сравнивания вы надеетесь развиваться, расти, стать более разум-
ным, более красивым. Но вот только станете ли? Фактом является то, что вы
есть, и при сравнивании происходит фрагментирование факта, что означает
пустую трату энергии. Восприятие себя таким, как вы есть, без какого-либо
сравнивания, дает вам громадную энергию, чтобы видеть. Если вы можете
смотреть на себя без сравнивания, то вы окажетесь выше сравнивания, что
не означает, что ваш ум застыл в самодовольстве. Таким образом, мы видим,
как ум впустую, в сущности, растрачивает энергию, которая так необходима
для понимания целостности жизни.
Я не хочу знать, с кем я в конфликте. Меня не интересуют мои част-
ные периферические конфликты. То, что я хочу знать, - это почему должен
существовать конфликт вообще. Когда я задаю себе этот вопрос, я вижу ос-
новную проблему, не имеющую ничего общем с периферическими конфликтами и
их решением. Обращаясь к центральной проблеме, я вижу (вы, быть может,
тоже видите?), что сама природа желания, если она не понята должным обра-
зом, неизбежно ведет к конфликту.
Желание всегда противоречиво. Я желаю самых противоречивых вещей,
что не означает, что я хочу уничтожить желание, подавить, контролировать
или сублимировать его. Я просто вижу, что само желание по сути своей про-
тиворечиво. Противоречивы не объекты желания, но сама природа желания как
таковая. Я должен понять природу желания, прежде чем смогу понять
конфликты. Внутренне мы находимся в состоянии противоречия, и это состоя-
ние противоречия вызвано желанием; желанием, являющимся, как мы уже гово-
рили, погоней за удовольствием и стремлением избежать страдания.
Итак, мы видим, что желание - основа всякого противоречия, желание
чего-то или нежелание этого является двойственным. Когда мы делаем нечто
приятное, в это совсем не включено усилие, не правда ли? Но удовольствие
приносит страдание, и тогда возникает борьба, чтобы избегать страдания. А
ведь это снова потеря энергии. Почему у нас вообще существует двойствен-
ность? В природе, конечно, имеется двойственность: мужчина и женщина,
свет и мрак, ночь и день; но почему в нас существует двойственность внут-
ренняя, психологическая? Прошу вас, продумайте это вместе со мной, прошу
вас, не ждите, чтобы я сказал вам ответ. Чтобы выяснить это, вы должны
заставить поработать ваш собственный ум. Мои слова лишь зеркало, в кото-
ром вы должны наблюдать самих себя. Почему в вас существует эта психоло-
гическая двойственность? Не потому ли, что нас с детства всегда учили
сравнивать то, что есть, с тем, что должно быть? Мы обусловлены тем, что
правильно и неправильно, что хорошо и что плохо, что морально и что немо-
рально. Не возникла ли эта двойственность в связи с тем, что мы верим,
будто мышление в понятиях противоположных таким понятиям, как насилие,
зависть, ревность, низость, поможет нам от всего этого избавиться? Не ис-
пользуем ли мы противоположное в качестве рычага как средство избавиться
от того, что есть? Или это бегство от действительности? Не пользуетесь ли
вы противоположным, как средством убежать от действительности, с которой
вы не знаете, как быть? Или это происходит от того, что вам на протяжении
тысячелетий внушали, что вы должны иметь идеал, противоположный тому, что
есть, чтобы справиться с настоящим? Когда у вас имеется идеал, вы думае-
те, что он поможет вам избавиться от того, что есть, но этого никогда не
происходит. Вы можете проповедовать ненасилие до конца своих дней, и все
же постоянно сеять семена насилия. У вас есть представление о том, каким
вы должны быть, как вы должны действовать, но между тем вы действуете
совсем иначе; итак, вы видите, что принципы, верования и идеалы должны
неизбежно вести к лицемерию, к нечестной жизни. Именно идеал создает про-
тивоположное тому, что есть, и поэтому, когда вы знаете, как поступить в
отношении того, что есть, противоположное уже не нужно.
Стремление походить на кого-то другого или соответствовать вашему
идеалу - одна из главных причин противоречия, смятения и конфликта. Ум,
находящийся в смятении, что бы он ни делал и на каком бы он ни был уров-
не, будет оставаться в смятении. А всякое действие, рожденное смятением,
ведет к дальнейшему смятению. Я вижу это очень ясно. Я вижу это так же
ясно, как непосредственную физическую опасность. И что же тогда происхо-
дит? Я больше не действую в состоянии смятения. Таким образом бездействие
становится целостным действием.
Глава VIII
Свобода. Мятеж. Одиночество.
Чистота ума. Принимать себя такими, как мы есть.
Ни муки подавления, ни жестокая дисциплина приспособления к идеалу
еще никого не приводили к истине. Чтобы придти к истине, ум должен быть
совершенно свободен, без малейшем искажения.
Сначала давайте спросим себя, действительно ли мы хотим быть сво-
бодными? Когда мы говорим о свободе, говорим ли мы о полной свободе или о
свободе от чего-то неудобного, неприятного или нежелательного? Нам бы хо-
телось освободиться от болезненных и неприятных воспоминаний, мучительных
переживаний, но сохранить те наши идеологии, формулировки и отношения,
которые могли бы дать нам удовольствие, принести удовлетворение. В то же
время удержать одно без другого невозможно. Ибо, как мы видели, удо-
вольствие неотделимо от страдания. Поэтому каждый из нас должен решить,
хотим ли мы быть полностью свободными. Если мы скажем, что хотим этого,
тогда мы должны понять природу и структуру свободы. Является ли свободой,
когда вы свободны от чего-либо, от страдания, от какого-то рода тревоги?
Или свобода по сути своей нечто совсем иное? Вы можете быть свободными от
ревности, скажем, но не является ли эта свобода реакцией, и, следова-
тельно, вовсе не свободой? Вы можете быть свободны от догмы, что довольно
легко сделать, проанализировав и отбросив ее прочь, но мотив освобождения
от догмы может быть по-разному обоснован, ибо он может быть продиктован
желанием освободиться лишь от той догмы, которая перестала быть модной
или удобной. Или вы можете желать освободиться от национализма, потому
что верите в интернационализм или сознаете, что просто нет смысла продол-
жать цепляться за эту глупую националистическую догму, с ее знаменами и
прочим вздором. Такую догму вы можете легко отбросить прочь. Или вы може-
те выступать против какого-либо религиозного или политическом лидера,
обещавшего вам свободу в результате дисциплины или восстания, но имеет ли
такой рационализм, такое логическое умозаключение что-либо общее со сво-
бодой?
Если вы говорите, что свободны от чего-то, это просто реакция, ко-
торая вызовет лишь другую реакцию, с новым приспособлением и новой формой
господства. Таким путем вы можете составить целую цепь реакций, каждое
звено которой вы будете принимать за свободу. Но это не свобода, это лишь
продлевание видоизмененного прошлого, за которое цепляется ум.
Современная молодежь, как всякая молодежь, находится в состоянии
мятежа против общества. Это само по себе хорошее явление. Но мятеж - это
не свобода, а реакция, и эта реакция создает собственный шаблон, в плену
котором вы оказываетесь. Вы думаете, что это нечто новое, но это не так.
Это старое на новый манер. Любой социальный или политический мятеж неиз-
бежно возвратится к доброму старому буржуазному настроению.
Свобода приходит только тогда, когда вы видите и действуете. Она
никогда не бывает результатом мятежа. Видение есть действие. И такое
действие происходит мгновенно. Когда вы видите опасность, тогда нет ника-
кой умственной деятельности, никакой дискуссии или колебания. Сама опас-
ность побуждает действовать, и поэтому видеть - значит действовать, быть
свободным.
Свобода - это состояние ума. Не свобода от чего-то, но ощущение
свободы, свободы сомневаться и ставить вопросы по отношению ко всему, и
поэтому в ней столько силы, действенности и энергии, что она сразу отбра-
сывает все формы зависимости, рабства, приспособления, подчинения. Такая
свобода означает бытие в полном одиночестве, наедине с самим собой. Но
может ли ум, воспитанный в определенной культуре, настолько зависимый от
окружения, своих собственных наклонностей, когда-либо обрести свободу,
которая представляет собой совершенное одиночество и в которой нет ни ру-
ководства, ни традиции, ни авторитета? Это одиночество есть некоторое
внутреннее состояние ума, которое не зависит ни от каких стимулов или
знаний и не является результатом опыта или умозаключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14