Мужчина был очень высок. Она не доставала ему даже до плеча. Строен и мускулист; Морган чувствовала, как он силен, когда пыталась вырваться. И он выглядел совершенно невозмутимым. Она открыла рот, чтобы крикнуть – но ничего не получилось, и тут же поцелуй, еще более жадный, чем первый, настиг ее. Вдобавок он потянул платье с ее плеча, но тут Морган попыталась пнуть его ногой и замолотила кулаками по его могучей груди. Он же медленно опустил ее на землю, придавив тяжестью своего тела. Одна рука накрыла ее рот, вторая стягивала платье все ниже, ниже, ниже, пока ее полная крепкая грудь не оказалась обнажена.
– Очаровательно, – пробормотал он и подмигнул. – Они были правы: ты восхитительная маленькая пампушечка.
Глаза Морган яростно блеснули, а щеки вспыхнули от унижения. Она попыталась вцепиться в него, расцарапать лицо, разодрать – но он тут же захватил обе ее руки и одним движением сорвал с себя кожаный ремень. По щекам Морган потекли слезы бессилия, когда он обмотал и туго стянул ремнем ее запястья.
– Они говорили, что ты слегка капризна, – произнес он, нахмурившись. – Но, полагаю, ты зашла слишком далеко.
Мужчина собрался было убрать ладонь от ее губ, но, уловив выражение топазовых глаз, изменил решение. Вместо этого другой рукой он принялся поглаживать ее грудь, медленно, чувственно. Длинные пальцы обводили ярко-розовые кружки вокруг сосков, и наконец он удовлетворенно кивнул:
– А ты не так равнодушна, как стараешься показать.
Он усмехнулся, но что означала его улыбка, трудно было понять. Пальцы легко сжали поочередно каждый сосок, и внезапно Морган поняла, о чем он говорил: нежно-розовые бутоны напряглись и отвердели от его прикосновений. Он сделал ей больно – совсем чуть-чуть, но в этом было что-то еще, кроме боли. Какие-то странные, доселе неведомые ей ощущения. Внизу живота заныло. Она изогнулась под ним в тщетной попытке освободиться.
Но он неверно истолковал это ее движение.
– Так вот чего ты хочешь!
Его большие ладони почти полностью накрыли обе ее груди, и он сжал их.
– Отлично, лошадка, кажется, уже готова к скачке.
Приподняв бровь, он окинул Морган изучающим взглядом. Топазовые глаза безмолвно молили его остановиться, непривычные ощущения не покидали ее тело. Мужчина продолжал давить на нее всей своей тяжестью. Он слегка шевельнулся лишь для того, чтобы стянуть с нее нижнюю юбку.
Морган в отчаянии попыталась повернуться, но не могла даже шевельнуть головой.
– Слишком длинные ножки для твоего роста, – проговорил мужчина. – Я не привык к таким малышкам, как ты. Тебе придется немножко помочь.
Он слегка приподнял ее, чтобы стянуть остатки одежды. В этот момент Морган закричала, ее вопль на миг парализовал незнакомца. Но он тут же пришел в себя и навалился на девушку, яростно зажимая ей рот.
– Черт побери! – Его глаза зловеще блеснули из-под густых бровей. – Это уже не шутки!
Свободной рукой он сорвал с нее клочки нижнего белья, а затем столь же стремительно сам сбросил одежду. Морган зажмурилась, чтобы не видеть его огромный мужской жезл. Она чувствовала, как он раздвинул ее бедра, как подобрался к ее лону, и содрогнулась, когда в нее вошла мужская плоть.
Он двигался грубо, но уверенно. Голова Морган кружилась, и она удивилась, почему до сих пор не потеряла сознания. Вдруг она почувствовала жгучую боль, и по щекам покатились слезы. Неожиданно боль утихла, и она поплыла на волнах блаженства, а мир взорвался фейерверком всех цветов радуги.
Незнакомец медленно отодвинулся, потрясенно уставившись на девушку, потом заключил ее в объятия.
– Бог мой, – нежно прошептал он. – Они клялись, что ты не девственница.
Длинным изящным пальцем он нежно стер слезы с ее щек. Затем, подобрав с земли плащ, бережно прикрыл Морган и поспешно привел свою одежду в порядок.
– Ты… в порядке? – Он выглядел встревоженным, на его загорелом лбу собрались морщинки.
Потрясенная Морган, разумеется, не была в порядке. На нее напали, над ней совершили насилие, и ее запястья все еще были стянуты ремнем.
– Развяжите меня! – потребовала она срывающимся голосом. – О Боже! – простонала Морган, обретя наконец дар речи. – Вы чудовище!
Мужчина явно забыл о связанных руках девушки. Плащ сполз с ее тела, но она была слишком возмущена случившимся, чтобы обратить на это внимание. Незнакомец развязал ей руки и не удержался от усмешки, глядя на ее грудь:
– Ты тоже очаровательна.
– Животное! – Морган подхватила свою одежду, отвернулась и быстро оделась. – Вы безумец, если вообразили, будто это чудовищное преступление сойдет вам с рук! Впрочем, и так ясно, что вы сумасшедший!
– Чепуха. Ты получила то, за чем пришла. И тебе это понравилось, а сопротивлялась ты из кокетства. – Он бросил взгляд на конюшни, стоявшие в отдалении. – Близнецы сказали, что все будет готово через полчаса. Я направлялся в Вудсток, и лошадь потеряла подкову.
Он говорил совершенно спокойно, как ни в чем не бывало, не чувствуя за собой никакой вины.
– У вас тут растут груши, яблоки, и что еще – айва? – Он кивнул головой в сторону сада.
– Айва? – Морган едва сдержалась, чтобы не наброситься на него, но тут же сообразила, что мужчина достаточно хитер и достаточно коварен и, чего доброго, вообразит, будто она предлагает ему себя еще раз. – Ну, довольно! У вас пропадет всякое желание говорить о фруктах, когда я расскажу…
– Ага, – прервал ее мужчина, тряхнув волосами, в которых запутались листья, – а вот и моя лошадь, и близнецы.
Морган обернулась и посмотрела через плечо. К ним приближались близнецы Маддены, ведя в поводу серого мерина. Оба выглядели довольными жизнью, как обычно, радостно улыбались Морган и незнакомцу. Морган поняла, что они не узнали ее, и обрадовалась. Бросив еще один быстрый взгляд на незнакомца, она резко произнесла:
– Ненавижу то, что вы со мной сделали. И нас ненавижу!
Морган стремительно помчалась в глубину сада, подальше от мужчины, который надругался над ней.
Морган потребовалось всего десять минут, чтобы добежать до дома. Добравшись до аллеи, она заметила Бесс, идущую со стороны конюшни. Бесс бросила осторожный и в то же время нагловатый взгляд на Морган и заспешила к кухне. Морган помедлила. Пришедшая в голову мысль пронзила ее, подобно удару молнии. Ее спутали с потаскушкой Бесс. Один из близнецов Мадден предложил незнакомцу девицу, чтобы скоротать время в ожидании, но та была занята, развлекаясь в конюшне с Хэлом или Дэви. Морган вслух выругала бесстыжую и сжала кулаки. Это из-за Бесс произошло такое страшное несчастье!
Но Морган уже поняла, что с этим ничего нельзя сделать. Что она не может рассказать родителям о случившемся. Как сказала леди Элис, жизнь Морган при дворе определит ее дальнейшую судьбу. Если же родители узнают, что ее изнасиловали, они ни за что не отпустят ее в Лондон. Хуже того, не позволят выйти замуж за Шона О’Коннора. А если даже и позволят, что подумает Шон, узнав, что его невеста не девственна? Уж лучше объяснить утрату девственности несчастным случаем во время езды верхом или чем-то в этом роде. Родители ничего не должны узнать, Шон тоже. Никто не должен знать.
Кроме, разумеется, незнакомца. Но она понятия не имела, кто он такой. Сказал, что направляется в Вудсток. Это ничего не значит. Но мало ли кто едет в Вудсток. Он говорил с легким акцентом, но Морган не поняла с каким. Однако она поняла, что он джентельмен – по крайней мере по происхождению. Речь правильная, одет вполне элегантно. Привлекателен, с обаятельной лукавой улыбкой. Стройный, высокого роста и… Морган одернула себя – о чем она думает! – и решительно двинулась в сторону Фокс-Холла. Этот негодяй – дикарь, животное. Не дай Бог когда-нибудь снова встретиться с ним. Не боль, которую она испытала, не потеря девственности, куда сильнее ее поразила собственная реакция – ей доставило удовольствие это звериное, похотливое вторжение в ее тело! Она остановилась у входа и дом. В самый страшный момент она испытала нечто приятное, какое-то странное возбуждение, когда он ощупывал ее грудь, потом это томительное болезненное желание, требующее удовлетворения, и, наконец, освобождение и удивительная легкость, последовавшие за острой болью. И это при том, что она совершенно не знала этого человека. Все эти новые для нее ощущения не имели ничего общего с любовью, которую она питала к Шону О’Коннору.
Морган тихонько проскользнула в дом. Надо сменить измятую, испачканную одежду и избавиться от порванного в клочья нижнего белья. Лишь добравшись до спальни на втором этаже и закрыв за собой дверь, Морган почувствовала, что ее бьет дрожь.
Свернув в узел испорченное белье, она сунула его на дно сундука, куда они с Нэн складывали ненужное тряпье.
В комнате было всего одно маленькое зеркало; большое, в полный рост, находилось в рабочей комнате, где бабушка и портнихи занимались шитьем. Морган уселась на краешек кровати и внимательно осмотрела свое тело. На запястьях проступили красные ссадины; небольшие синяки уже начали проявляться на груди, плечах и бедрах; но больше всего ее поразили пятна крови на внутренней поверхности бедер. Морган задрожала еще сильнее, по мере того как кошмар произошедшего доходил до нее.
– О, Пресвятая Богородица! – Дрожащими пальцами Морган коснулась кровавых следов своего позора. До сих пор все случившееся с ней казалось нереальным, будто она уснула в саду и светловолосый гигант, насиловавший ее, ей просто приснился.
Она не представляла, как долго просидела на краю кровати, дрожа, всхлипывая и постанывая. В дверь постучали. Это была Нэн.
– Бабушка закончила! И собирается примерить тебе платье!
Собравшись с силами, Морган постаралась ответить как можно спокойнее:
– Сейчас иду. Я… я задремала.
Нэн не ответила. Морган знала, что кузина, терзаемая сомнениями, стоит за дверью. Морган никогда не ложилась спать днем. Но суета сборов вполне объясняла ее внезапную усталость, и, видимо, Нэн так и подумала, поскольку через мгновение Морган услышала ее «Вот и хорошо» и звук удаляющихся шагов.
Морган тщательно вымылась розовой водой, причесалась и надела свежее белье. Внимательно разглядывая себя в зеркало, она подумала: «Я выгляжу как прежде, но на самом деле все изменилось. Еще час назад я была девушкой, а сейчас…»
– Господи Боже, помоги мне, – пробормотала Морган и отложила зеркало. Бесс определенно получала немалое удовольствие от своих свиданий с Мадденами. Но эта необразованная беспринципная сучка не понимала, что такое честь и достоинство, принося их в жертву сиюминутным плотским радостям. Бесс, возможно, никогда не узнает, что такое любовь, сказала себе Морган. Хотя светловолосый гигант овладел ею не только без любви, но даже не зная ее имени, не интересуясь, кто она такая. Единственное, что оставалось Морган в сложившейся ситуации, это забыть обо всем, что с ней произошло. Глубоко вздохнув, она распахнула дверь и направилась в комнату к швеям.
– Ради всего святого, дитя мое, это декольте просто непристойно! – Леди Элис скрестила руки на пышной груди. – Либо надень что-нибудь под него, либо пусть бабушка Изабо добавит еще один ряд шитья.
– Нет времени, мама, – ответила Морган, глядя в огромное зеркало. Да, просто великолепно, декольте подчеркивало точеные белые плечи и высокую полную грудь. Она надеялась именно в этом платье встретиться с Шоном О’Коннором. Кроме того, Морган надеялась, что синяки и царапины к тому времени исчезнут.
Леди Элис смиренно вздохнула и решила не ссориться с дочерью перед разлукой.
– Как ты умудрилась так упасть и расцарапаться перед самым отъездом? Счастье еще, что ничего не сломала и не вывихнула!
Морган рассказала вполне правдоподобную историю о том, как вынимала занозу из лапы Гамбита, а тот, прыгая от боли, нечаянно толкнул и повалил ее. Домашние давно привыкли, что девочки вечно попадают в разные истории с собаками, кошками, лошадьми, а то и вовсе падают в пруд.
Снимая платье, Морган постаралась скрыть синяки. Бабушка Изабо весело приговаривала:
– Грация, движение, походка, осанка – я пыталась вас научить этому, девочки. А вы все равно неуклюжие, то и дело падаете.
Она покачала седой головой и двинулась вслед за Клеменс, своей старой служанкой, убирать подушечки для булавок, остатки ткани и разбросанные жемчужные пуговицы.
– Все будет хорошо, малышка. И у тебя, и у Нэн, когда придет ее время.
Старуха внимательно посмотрела на леди Элис и тетушку Маргарет:
– В чем-то они похожи, ваши девочки, но в основном совсем разные. Впрочем, это хорошо, жизнь порой делает странные повороты. Нэн иыеокая, словно лиственница, темноволосая, как ночная птица. Морган – рыжая, такая, как львица, что ли, или же кошка. Большая кошка, таких держат в лондонском Тауэре.
– В Тауэре держат львов? – Нэн даже подскочила от такой сногсшибательной новости.
– Ну, по крайней мере, раньше держали, – сказала тетушка Маргарет. Она уже лет двадцать не была в Лондоне и клялась, что ни за что туда не поедет – с тех самых пор, как король Генрих вступил в конфликт с папой и отверг римскую церковь.
– А? – Бабушка Изабо вопросительно взглянула на тетушку Маргарет. Старушка была глуховата, но ее ум и сообразительность, казалось, лишь обострились с возрастом. – Львы, птицы – все эти прелестные создания созданы для нас Господом. Красота предстает перед нами в совершенно различных формах.
Старая служанка понимающе улыбнулась. Морган знала, что бабушка говорит со знанием дела: пятьдесят лет назад Изабо д'Эстерне была одной из прекраснейших женщин Франции. Уильям Тодд оказался при дворе Людовика XI, где принимал участие в переговорах. Грозные взгляды скупого французского короля померкли перед нежным взором голубоглазого создания, стоявшего в нескольких футах позади королевского трона. Уильям Тодд вернулся из Франции с подписанными документами в седельных сумках, обнимая Изабо д’Эстерне.
Морган перевела взгляд на Нэн, которая внимательно смотрела в окно.
– Кто-то скачет сюда! – воскликнула Нэн, распахивая ставни. – Это Том Сеймур! Побегу встречу его!
Она выскочила из комнаты, взметнув юбки. Морган вместе с бабушкой, леди Элис и тетушкой Маргарет поспешили за ней. Как и Нэн, Морган была обрадована визитом Тома Сеймура. Они обе относились к Тому как к старшему брату. Том был протеже сэра Эдмунда в последние годы, когда Эдмунд служил в королевском флоте. Несмотря на то, что сэр Эдмунд два года назад ушел в отставку, он все еще испытывал гордость и удовольствие, слушая рассказы об успехах Тома.
Сэр Эдмунд первым приветствовал Тома. Когда Морган миновала последний лестничный пролет, бережно поддерживая бабушку под локоть, Том уже беседовал внизу с ее отцом и Нэн. Том размахивал своими огромными руками, и его смех заполнил всю комнату.
– А, Сент-Мор! – приветствовала его бабушка Изабо, желая поддразнить парня, назвав ого старым прозвищем. Вот уж кто слыл женским угодником – и бабушка Изабо, будучи галльского происхождения, отдавала ему должное.
– Прекрасная Изабо! – Том поклонился с таким почтением, словно приветствовал величайшую и прекраснейшую женщину из живущих под солнцем. И в самом деле, некая аура красоты, подобная последним лучам заходящего солнца, окружала ее сиянием. – Я все еще не нашел для вас подходящего мужа, увы, – продолжал Том с притворным отчаянием.
Это была старая игра, Том вечно сообщал, что ему никак не удается найти жениха, достойного Изабо.
Бабушка деланно вздохнула:
– Ах, но ты должен поспешить, Сент-Мор! Я ведь могу и состариться в ожидании!
Леди Элис и тетушка Маргарет обменялись понимающими улыбками. Разумеется, они привыкли к острому язычку их матушки. Но порой хотели бы, чтобы та воздержалась от своих фривольных замечаний хотя бы в присутствии впечатлительных юных внучек. Однако сегодня Морган вдруг совершенно иначе восприняла игривые слова бабушки; вплоть до нынешнего дня она не до конца понимала, что именно та имеет в виду, говоря о поисках нового мужа. Прежде Морган думала, что речь идет всего лишь об избавлении от одиночества. Но сейчас она поняла, что имели в виду бабушка и Том. Бабуле мужчина нужен вовсе не для того, чтобы сидеть рядом с ним у камина и мирно беседовать долгими зимними вечерами; ей нужен мужчина, который будет ее любить, ласкать, делать с ней то, что светловолосый незнакомец проделал с Морган сегодня днем. Вначале это открытие испугало Морган, но затем она испытала даже удовлетворение. В бабушкиных словах и интонациях звучало все, что угодно, только не страх и не раздражение, скорее даже удовольствие. По крайней мере для таких женщин, как Изабо д’Эстерне. И, краем уха прислушиваясь к беседе, Морган вдруг обнаружила, как сильно сама похожа на свою бабушку.
Ее размышления были прерваны в тот момент, когда Том наконец взял ее за руку, сверкая ослепительной белозубой улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Очаровательно, – пробормотал он и подмигнул. – Они были правы: ты восхитительная маленькая пампушечка.
Глаза Морган яростно блеснули, а щеки вспыхнули от унижения. Она попыталась вцепиться в него, расцарапать лицо, разодрать – но он тут же захватил обе ее руки и одним движением сорвал с себя кожаный ремень. По щекам Морган потекли слезы бессилия, когда он обмотал и туго стянул ремнем ее запястья.
– Они говорили, что ты слегка капризна, – произнес он, нахмурившись. – Но, полагаю, ты зашла слишком далеко.
Мужчина собрался было убрать ладонь от ее губ, но, уловив выражение топазовых глаз, изменил решение. Вместо этого другой рукой он принялся поглаживать ее грудь, медленно, чувственно. Длинные пальцы обводили ярко-розовые кружки вокруг сосков, и наконец он удовлетворенно кивнул:
– А ты не так равнодушна, как стараешься показать.
Он усмехнулся, но что означала его улыбка, трудно было понять. Пальцы легко сжали поочередно каждый сосок, и внезапно Морган поняла, о чем он говорил: нежно-розовые бутоны напряглись и отвердели от его прикосновений. Он сделал ей больно – совсем чуть-чуть, но в этом было что-то еще, кроме боли. Какие-то странные, доселе неведомые ей ощущения. Внизу живота заныло. Она изогнулась под ним в тщетной попытке освободиться.
Но он неверно истолковал это ее движение.
– Так вот чего ты хочешь!
Его большие ладони почти полностью накрыли обе ее груди, и он сжал их.
– Отлично, лошадка, кажется, уже готова к скачке.
Приподняв бровь, он окинул Морган изучающим взглядом. Топазовые глаза безмолвно молили его остановиться, непривычные ощущения не покидали ее тело. Мужчина продолжал давить на нее всей своей тяжестью. Он слегка шевельнулся лишь для того, чтобы стянуть с нее нижнюю юбку.
Морган в отчаянии попыталась повернуться, но не могла даже шевельнуть головой.
– Слишком длинные ножки для твоего роста, – проговорил мужчина. – Я не привык к таким малышкам, как ты. Тебе придется немножко помочь.
Он слегка приподнял ее, чтобы стянуть остатки одежды. В этот момент Морган закричала, ее вопль на миг парализовал незнакомца. Но он тут же пришел в себя и навалился на девушку, яростно зажимая ей рот.
– Черт побери! – Его глаза зловеще блеснули из-под густых бровей. – Это уже не шутки!
Свободной рукой он сорвал с нее клочки нижнего белья, а затем столь же стремительно сам сбросил одежду. Морган зажмурилась, чтобы не видеть его огромный мужской жезл. Она чувствовала, как он раздвинул ее бедра, как подобрался к ее лону, и содрогнулась, когда в нее вошла мужская плоть.
Он двигался грубо, но уверенно. Голова Морган кружилась, и она удивилась, почему до сих пор не потеряла сознания. Вдруг она почувствовала жгучую боль, и по щекам покатились слезы. Неожиданно боль утихла, и она поплыла на волнах блаженства, а мир взорвался фейерверком всех цветов радуги.
Незнакомец медленно отодвинулся, потрясенно уставившись на девушку, потом заключил ее в объятия.
– Бог мой, – нежно прошептал он. – Они клялись, что ты не девственница.
Длинным изящным пальцем он нежно стер слезы с ее щек. Затем, подобрав с земли плащ, бережно прикрыл Морган и поспешно привел свою одежду в порядок.
– Ты… в порядке? – Он выглядел встревоженным, на его загорелом лбу собрались морщинки.
Потрясенная Морган, разумеется, не была в порядке. На нее напали, над ней совершили насилие, и ее запястья все еще были стянуты ремнем.
– Развяжите меня! – потребовала она срывающимся голосом. – О Боже! – простонала Морган, обретя наконец дар речи. – Вы чудовище!
Мужчина явно забыл о связанных руках девушки. Плащ сполз с ее тела, но она была слишком возмущена случившимся, чтобы обратить на это внимание. Незнакомец развязал ей руки и не удержался от усмешки, глядя на ее грудь:
– Ты тоже очаровательна.
– Животное! – Морган подхватила свою одежду, отвернулась и быстро оделась. – Вы безумец, если вообразили, будто это чудовищное преступление сойдет вам с рук! Впрочем, и так ясно, что вы сумасшедший!
– Чепуха. Ты получила то, за чем пришла. И тебе это понравилось, а сопротивлялась ты из кокетства. – Он бросил взгляд на конюшни, стоявшие в отдалении. – Близнецы сказали, что все будет готово через полчаса. Я направлялся в Вудсток, и лошадь потеряла подкову.
Он говорил совершенно спокойно, как ни в чем не бывало, не чувствуя за собой никакой вины.
– У вас тут растут груши, яблоки, и что еще – айва? – Он кивнул головой в сторону сада.
– Айва? – Морган едва сдержалась, чтобы не наброситься на него, но тут же сообразила, что мужчина достаточно хитер и достаточно коварен и, чего доброго, вообразит, будто она предлагает ему себя еще раз. – Ну, довольно! У вас пропадет всякое желание говорить о фруктах, когда я расскажу…
– Ага, – прервал ее мужчина, тряхнув волосами, в которых запутались листья, – а вот и моя лошадь, и близнецы.
Морган обернулась и посмотрела через плечо. К ним приближались близнецы Маддены, ведя в поводу серого мерина. Оба выглядели довольными жизнью, как обычно, радостно улыбались Морган и незнакомцу. Морган поняла, что они не узнали ее, и обрадовалась. Бросив еще один быстрый взгляд на незнакомца, она резко произнесла:
– Ненавижу то, что вы со мной сделали. И нас ненавижу!
Морган стремительно помчалась в глубину сада, подальше от мужчины, который надругался над ней.
Морган потребовалось всего десять минут, чтобы добежать до дома. Добравшись до аллеи, она заметила Бесс, идущую со стороны конюшни. Бесс бросила осторожный и в то же время нагловатый взгляд на Морган и заспешила к кухне. Морган помедлила. Пришедшая в голову мысль пронзила ее, подобно удару молнии. Ее спутали с потаскушкой Бесс. Один из близнецов Мадден предложил незнакомцу девицу, чтобы скоротать время в ожидании, но та была занята, развлекаясь в конюшне с Хэлом или Дэви. Морган вслух выругала бесстыжую и сжала кулаки. Это из-за Бесс произошло такое страшное несчастье!
Но Морган уже поняла, что с этим ничего нельзя сделать. Что она не может рассказать родителям о случившемся. Как сказала леди Элис, жизнь Морган при дворе определит ее дальнейшую судьбу. Если же родители узнают, что ее изнасиловали, они ни за что не отпустят ее в Лондон. Хуже того, не позволят выйти замуж за Шона О’Коннора. А если даже и позволят, что подумает Шон, узнав, что его невеста не девственна? Уж лучше объяснить утрату девственности несчастным случаем во время езды верхом или чем-то в этом роде. Родители ничего не должны узнать, Шон тоже. Никто не должен знать.
Кроме, разумеется, незнакомца. Но она понятия не имела, кто он такой. Сказал, что направляется в Вудсток. Это ничего не значит. Но мало ли кто едет в Вудсток. Он говорил с легким акцентом, но Морган не поняла с каким. Однако она поняла, что он джентельмен – по крайней мере по происхождению. Речь правильная, одет вполне элегантно. Привлекателен, с обаятельной лукавой улыбкой. Стройный, высокого роста и… Морган одернула себя – о чем она думает! – и решительно двинулась в сторону Фокс-Холла. Этот негодяй – дикарь, животное. Не дай Бог когда-нибудь снова встретиться с ним. Не боль, которую она испытала, не потеря девственности, куда сильнее ее поразила собственная реакция – ей доставило удовольствие это звериное, похотливое вторжение в ее тело! Она остановилась у входа и дом. В самый страшный момент она испытала нечто приятное, какое-то странное возбуждение, когда он ощупывал ее грудь, потом это томительное болезненное желание, требующее удовлетворения, и, наконец, освобождение и удивительная легкость, последовавшие за острой болью. И это при том, что она совершенно не знала этого человека. Все эти новые для нее ощущения не имели ничего общего с любовью, которую она питала к Шону О’Коннору.
Морган тихонько проскользнула в дом. Надо сменить измятую, испачканную одежду и избавиться от порванного в клочья нижнего белья. Лишь добравшись до спальни на втором этаже и закрыв за собой дверь, Морган почувствовала, что ее бьет дрожь.
Свернув в узел испорченное белье, она сунула его на дно сундука, куда они с Нэн складывали ненужное тряпье.
В комнате было всего одно маленькое зеркало; большое, в полный рост, находилось в рабочей комнате, где бабушка и портнихи занимались шитьем. Морган уселась на краешек кровати и внимательно осмотрела свое тело. На запястьях проступили красные ссадины; небольшие синяки уже начали проявляться на груди, плечах и бедрах; но больше всего ее поразили пятна крови на внутренней поверхности бедер. Морган задрожала еще сильнее, по мере того как кошмар произошедшего доходил до нее.
– О, Пресвятая Богородица! – Дрожащими пальцами Морган коснулась кровавых следов своего позора. До сих пор все случившееся с ней казалось нереальным, будто она уснула в саду и светловолосый гигант, насиловавший ее, ей просто приснился.
Она не представляла, как долго просидела на краю кровати, дрожа, всхлипывая и постанывая. В дверь постучали. Это была Нэн.
– Бабушка закончила! И собирается примерить тебе платье!
Собравшись с силами, Морган постаралась ответить как можно спокойнее:
– Сейчас иду. Я… я задремала.
Нэн не ответила. Морган знала, что кузина, терзаемая сомнениями, стоит за дверью. Морган никогда не ложилась спать днем. Но суета сборов вполне объясняла ее внезапную усталость, и, видимо, Нэн так и подумала, поскольку через мгновение Морган услышала ее «Вот и хорошо» и звук удаляющихся шагов.
Морган тщательно вымылась розовой водой, причесалась и надела свежее белье. Внимательно разглядывая себя в зеркало, она подумала: «Я выгляжу как прежде, но на самом деле все изменилось. Еще час назад я была девушкой, а сейчас…»
– Господи Боже, помоги мне, – пробормотала Морган и отложила зеркало. Бесс определенно получала немалое удовольствие от своих свиданий с Мадденами. Но эта необразованная беспринципная сучка не понимала, что такое честь и достоинство, принося их в жертву сиюминутным плотским радостям. Бесс, возможно, никогда не узнает, что такое любовь, сказала себе Морган. Хотя светловолосый гигант овладел ею не только без любви, но даже не зная ее имени, не интересуясь, кто она такая. Единственное, что оставалось Морган в сложившейся ситуации, это забыть обо всем, что с ней произошло. Глубоко вздохнув, она распахнула дверь и направилась в комнату к швеям.
– Ради всего святого, дитя мое, это декольте просто непристойно! – Леди Элис скрестила руки на пышной груди. – Либо надень что-нибудь под него, либо пусть бабушка Изабо добавит еще один ряд шитья.
– Нет времени, мама, – ответила Морган, глядя в огромное зеркало. Да, просто великолепно, декольте подчеркивало точеные белые плечи и высокую полную грудь. Она надеялась именно в этом платье встретиться с Шоном О’Коннором. Кроме того, Морган надеялась, что синяки и царапины к тому времени исчезнут.
Леди Элис смиренно вздохнула и решила не ссориться с дочерью перед разлукой.
– Как ты умудрилась так упасть и расцарапаться перед самым отъездом? Счастье еще, что ничего не сломала и не вывихнула!
Морган рассказала вполне правдоподобную историю о том, как вынимала занозу из лапы Гамбита, а тот, прыгая от боли, нечаянно толкнул и повалил ее. Домашние давно привыкли, что девочки вечно попадают в разные истории с собаками, кошками, лошадьми, а то и вовсе падают в пруд.
Снимая платье, Морган постаралась скрыть синяки. Бабушка Изабо весело приговаривала:
– Грация, движение, походка, осанка – я пыталась вас научить этому, девочки. А вы все равно неуклюжие, то и дело падаете.
Она покачала седой головой и двинулась вслед за Клеменс, своей старой служанкой, убирать подушечки для булавок, остатки ткани и разбросанные жемчужные пуговицы.
– Все будет хорошо, малышка. И у тебя, и у Нэн, когда придет ее время.
Старуха внимательно посмотрела на леди Элис и тетушку Маргарет:
– В чем-то они похожи, ваши девочки, но в основном совсем разные. Впрочем, это хорошо, жизнь порой делает странные повороты. Нэн иыеокая, словно лиственница, темноволосая, как ночная птица. Морган – рыжая, такая, как львица, что ли, или же кошка. Большая кошка, таких держат в лондонском Тауэре.
– В Тауэре держат львов? – Нэн даже подскочила от такой сногсшибательной новости.
– Ну, по крайней мере, раньше держали, – сказала тетушка Маргарет. Она уже лет двадцать не была в Лондоне и клялась, что ни за что туда не поедет – с тех самых пор, как король Генрих вступил в конфликт с папой и отверг римскую церковь.
– А? – Бабушка Изабо вопросительно взглянула на тетушку Маргарет. Старушка была глуховата, но ее ум и сообразительность, казалось, лишь обострились с возрастом. – Львы, птицы – все эти прелестные создания созданы для нас Господом. Красота предстает перед нами в совершенно различных формах.
Старая служанка понимающе улыбнулась. Морган знала, что бабушка говорит со знанием дела: пятьдесят лет назад Изабо д'Эстерне была одной из прекраснейших женщин Франции. Уильям Тодд оказался при дворе Людовика XI, где принимал участие в переговорах. Грозные взгляды скупого французского короля померкли перед нежным взором голубоглазого создания, стоявшего в нескольких футах позади королевского трона. Уильям Тодд вернулся из Франции с подписанными документами в седельных сумках, обнимая Изабо д’Эстерне.
Морган перевела взгляд на Нэн, которая внимательно смотрела в окно.
– Кто-то скачет сюда! – воскликнула Нэн, распахивая ставни. – Это Том Сеймур! Побегу встречу его!
Она выскочила из комнаты, взметнув юбки. Морган вместе с бабушкой, леди Элис и тетушкой Маргарет поспешили за ней. Как и Нэн, Морган была обрадована визитом Тома Сеймура. Они обе относились к Тому как к старшему брату. Том был протеже сэра Эдмунда в последние годы, когда Эдмунд служил в королевском флоте. Несмотря на то, что сэр Эдмунд два года назад ушел в отставку, он все еще испытывал гордость и удовольствие, слушая рассказы об успехах Тома.
Сэр Эдмунд первым приветствовал Тома. Когда Морган миновала последний лестничный пролет, бережно поддерживая бабушку под локоть, Том уже беседовал внизу с ее отцом и Нэн. Том размахивал своими огромными руками, и его смех заполнил всю комнату.
– А, Сент-Мор! – приветствовала его бабушка Изабо, желая поддразнить парня, назвав ого старым прозвищем. Вот уж кто слыл женским угодником – и бабушка Изабо, будучи галльского происхождения, отдавала ему должное.
– Прекрасная Изабо! – Том поклонился с таким почтением, словно приветствовал величайшую и прекраснейшую женщину из живущих под солнцем. И в самом деле, некая аура красоты, подобная последним лучам заходящего солнца, окружала ее сиянием. – Я все еще не нашел для вас подходящего мужа, увы, – продолжал Том с притворным отчаянием.
Это была старая игра, Том вечно сообщал, что ему никак не удается найти жениха, достойного Изабо.
Бабушка деланно вздохнула:
– Ах, но ты должен поспешить, Сент-Мор! Я ведь могу и состариться в ожидании!
Леди Элис и тетушка Маргарет обменялись понимающими улыбками. Разумеется, они привыкли к острому язычку их матушки. Но порой хотели бы, чтобы та воздержалась от своих фривольных замечаний хотя бы в присутствии впечатлительных юных внучек. Однако сегодня Морган вдруг совершенно иначе восприняла игривые слова бабушки; вплоть до нынешнего дня она не до конца понимала, что именно та имеет в виду, говоря о поисках нового мужа. Прежде Морган думала, что речь идет всего лишь об избавлении от одиночества. Но сейчас она поняла, что имели в виду бабушка и Том. Бабуле мужчина нужен вовсе не для того, чтобы сидеть рядом с ним у камина и мирно беседовать долгими зимними вечерами; ей нужен мужчина, который будет ее любить, ласкать, делать с ней то, что светловолосый незнакомец проделал с Морган сегодня днем. Вначале это открытие испугало Морган, но затем она испытала даже удовлетворение. В бабушкиных словах и интонациях звучало все, что угодно, только не страх и не раздражение, скорее даже удовольствие. По крайней мере для таких женщин, как Изабо д’Эстерне. И, краем уха прислушиваясь к беседе, Морган вдруг обнаружила, как сильно сама похожа на свою бабушку.
Ее размышления были прерваны в тот момент, когда Том наконец взял ее за руку, сверкая ослепительной белозубой улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39