5
В течение Последнего света ворота открывались еще девять раз. Эйрис
внимательно наблюдала за происходящим. Четырежды выкрикивали номер, но из
толпы никто не выходил. Три делизийца вошли в город и через час вернулись
обратно: двое - с драгоценными камнями, по стоимости равными дому в лучшем
квартале Делизии; один - трясущийся и с пустыми руками. Два охотника не
вернулись вовсе. Один из них - тот самый светловолосый солдат, который
купил ей жетон.
Эйрис расспросила всех, кто согласился отвечать, и узнала, что Стена
начала открываться и говорить всего три десятицикла назад, хотя поселок
возле нее существовал уже давно, а Стена и того дольше; Стену нельзя ни
поджечь, ни поцарапать, ни протравить кислотой - все это уже безуспешно
пытались проделать. Она узнала также, что несколько делизийцев, совершив
по нескольку путешествий за Стену, нажили целые состояния; что же касается
джелийцев, то некоторые получали драгоценности подороже, другие вместо
камней - новое оружие, необычайной быстроты и мощи, а третьи возвращались
ни с чем. Что "испытания" как такового не существует, точнее, оно
смахивает на испытание для дураков, а тех, кто не вернулся, сожрали
чудовища, прячущиеся за Стеной, и что существует некий магический мост
между Эр-Фроу и Островом Мертвых.
Постепенно у Эйрис сложилось впечатление, что за Стеной остались
лучшие из делизийцев, те, кто не поддался ни панике, ни алчности. С какой
целью их забрали? Но потом ей рассказали о нескольких ушедших глупцах,
которые тем не менее остались там, и о других, храбрых и достойных людях,
которых город почему-то отверг. Во всем этом она не видела логики.
- Я куплю твой жетон, - обратился к ней какой-то старик.
Сгорбленный, неопрятный, глядел он на Эйрис потухшими глазами, в
которых застыло отчаяние. Его очередь выкрикивали, но он не пошел.
- Нет.
- Десять харбинов.
- Нет.
- Двадцать.
- Нет.
Старик долго смотрел на нее тяжелым взглядом, потом заплакал.
Он плакал беззвучно, не вздрагивая и не шевелясь. Слезы прокладывали
грязные дорожки на его запыленном лице. Эйрис отвернулась. Вместе с
жалостью она почувствовала презрение - сама она не плакала даже из-за
Эмбри.
Эмбри... Эйрис отвернулась и поспешила уйти. Она пересекла базар,
направляясь к Стене. Только оказавшись напротив ворот, она поняла, что
старик тащится за ней. Испуг заставил ее прибавить шагу. Она снова
очутилась на базаре как раз в тот момент, когда ворота исчезли.
- Это город Эр-Фроу. Вы хотите войти. За один раз через эти ворота
может пройти только один человек. Он подвергнется испытанию. Если он
пройдет его успешно, сможет войти в Эр-Фроу. Тот, кто войдет в Эр-Фроу,
останется тут на год. Ни один вошедший, не выйдет раньше чем через год. В
Эр-Фроу вам дадут драгоценности, новое оружие и новые знания. Это город
Эр-Фроу.
- Двести шесть, - пронзительно выкрикнула Брил и подняла над головой
камень.
- Пожалуйста, - умолял старик. - Продай мне жетон, прошу тебя.
Эйрис кинулась в трактир за своим мешком. Когда она выбежала, старик
снова привязался. Эйрис слышала за спиной его сиплое дыхание.
- Умоляю, мастерица, продай мне свой жетон. Тридцать харбинов! Сорок!
Молчание Эйрис вывело его из себя, и медовый голос превратился в
злобное шипение:
- Ты не знаешь, чем рискуешь. Тебе никогда не выбраться оттуда живой.
Никогда! Никогда! Они поджарят тебя на вертеле, они выпьют твою кровь, как
жрецы-легионеры, они изнасилуют тебя, безмозглая потаскушка! Тебе никогда
не выйти оттуда. Ты не знаешь, на что идешь!
Эйрис резко остановилась и свободной рукой с силой оттолкнула
старика. Он упал, его изборожденное морщинами лицо удивленно вытянулось.
- Я ничем не рискую, - холодно произнесла Эйрис. - Мне нечем
рисковать.
Какая-то женщина пронзительно взвизгнула.
Старик, недоуменно моргая, лежал на земле. Неожиданно он бешено
взвыл, вскочил и бросился вдогонку за Эйрис, но она уже стояла перед
Стеной. Старик, не решаясь следовать дальше, прекратил погоню, подобрал
камень и швырнул в беглянку. Камень попал Эйрис в висок, она пошатнулась.
- Это город Эр-Фроу...
Кто-то бросил еще один камень, в толпе возмущенно закричали. На
секунду Эйрис ослепла - то ли от удара, то ли от гнева, то ли от мрака
надвигающейся Первоночи. Впереди показались ворота.
За спиной она услышала шум завязавшейся драки. Ворота слабо
замерцали, будто собираясь закрыться. Эйрис закусила губу; боль помогла ее
мыслям проясниться.
Ни один вошедший не выйдет раньше чем через год... Эмбри... поджарят
тебя на вертеле...
Эйрис ступила в проем.
Несколько шагов - и вот она уже у поворота направо. Еще один коридор,
еще один поворот направо. Эйрис обернулась. Стена оборвала сообщение на
полуслове в тот момент, когда человек ступил внутрь. Ворота бесшумно
закрылись. Но откуда здесь свет? Эйрис не заметила ни лампы, ни огня, и
все же коридоры мерцали тусклым ровным светом, лившимся отовсюду и
ниоткуда.
Она неожиданно задрожала, ее охватил страх, совсем не похожий на тот,
который опальная беглянка испытывала в лагере. Там источником страха была
опасность.
Второй поворот привел ее к небольшой комнате со стенами из того же
серого металла. Эйрис вошла, и стена за ней сомкнулась. Сердце испуганно
сжалось. Эйрис огляделась. Единственным предметом в комнате была полка на
противоположной стене. Ни шва, ни крепления, с помощью которого ее
подвесили. На полке мерцал камень.
Эйрис взяла камень. Это оказался редкий, безупречно ограненный
кригас, мечта каждого ювелира. Грани вспыхивали необычайными оттенками
голубого и фиолетового. Овальный камень приятно холодил ладонь. В Делизии
на нем можно было сколотить небольшое состояние.
Хватит ли его, чтобы подкупить Совет?
Эйрис инстинктивно сжала кулак, нет, кригас слишком мал, а Совет
чересчур велик. И все же ей захотелось бежать - прочь из этой комнаты, к
воротам, к Эмбри... Но она не побежала, а снова огляделась и заметила в
стене над полкой два углубления. Одно из них, овальное, по размеру
совпадало с кригасом.
Эйрис приложила камень к стене - его безупречные грани точно легли в
выемку. После секундного колебания она еще плотнее прижала камень к стене.
Выемка раскрылась, камень провалился внутрь, а стена вновь стала
безупречно гладкой.
Беглянка ощупала стену. Ни щели, ни углубления. Казалось, углубление
ей привиделось. Как и снаружи, к стене было невозможно прикоснуться, этому
мешал прозрачный, странно вибрирующий слой воздуха. Эйрис надавила пальцем
на другое углубление - оно не поддавалось, отошла на шаг, еще раз
внимательно оглядела стены, но не заметила ничего нового.
Тянулись минуты. В комнате стояла непроницаемая тишина и ничего не
происходило. Наконец недоумевающая Эйрис опустилась на пол.
Это и есть испытание? Выдержала она или провалилась? Должно быть, те,
кто забрал драгоценности и вернулись в лагерь, не прошли его, иначе они
остались бы за Стеной. А она? Прошла или нет?
Ей захотелось вернуть кригас. Он не мог спасти ее от изгнания, но
богатство, богатство... как же она просчиталась! Кригас, гладкий и
прохладный, как ее двойная спираль, синие и красные осколки, мерцающие в
лунном свете.
- Еще раз, - тихо пророкотала Стена.
Эйрис вскочила. На полке теперь лежал квадратный огневик, красный,
как кровь, с желтыми и золотистыми искрами, притаившимися в глубине. Его
пылающие грани точно соответствовали квадратному углублению в стене.
Испытуемой дали второй шанс, снова предоставили выбор: оставить
камень себе или вложить его в отверстие, потерять, но, возможно, попасть в
Эр-Фроу? Чего ей хотелось больше?
Видимо, некоторые не собирались оставаться. Входили, хватали первый
камень и спокойно ждали, пока Стена выпустит их на свободу. Интересно,
знали об этом хозяева Эр-Фроу? Наверное, знали. Откуда в Эр-Фроу столько
камней? Богатая, могущественная, таинственная Стена... И она дает ей,
Эйрис, право выбора. Эйрис усмехнулась, решив выбрать то, в чем ей отказал
Совет города, и вложила огневик во второе углубление. Камень провалился,
углубление затянулось, полка бесшумно втянулась в стену, и все исчезло,
как будто невидимая рука разгладила серебристую ткань. Вдруг позади Эйрис
раздался шум. Она резко обернулась.
В противоположной стене у самого пола открылась щель, из нее
покатились какие-то предметы. Эйрис вскрикнула и отшатнулась, но щель
почти сразу закрылась, а предметы остановились. Сердце Эйрис колотилось.
Наконец она решилась, опустилась на колени и принялась разглядывать, то,
что извергла Стена.
Первым был нож, изготовленный из того же металла, что и Стена.
Впрочем, не совсем из того же. Приглядевшись повнимательнее, Эйрис поняла,
что поверхность не защищена прозрачным вибрирующим слоем, и можно
дотронуться до самого лезвия. Оно оказалось холодным, гладким, и
заточенным до пугающей остроты.
Вам дадут оружие...
Дальше лежали два продолговатых цилиндрика из темного, почти черного
металла и десять-двенадцать других, сделанных из разных материалов. Эйрис
озадаченно осмотрела цилиндрики: деревянный, каменный, один из какого-то
вещества, напоминающего мел - на пальцах, осталась белая пыль. Стеклянный
цилиндр Эйрис разглядывала особенно пристально, поражаясь прозрачности
стекла и точности обработки, достигнутой неизвестным мастером. Ни одна
известная Эйрис технология изготовления не позволяла добиться такой
безупречной точности. Следующий цилиндрик был сделан из какой-то гладкой,
молочно-белой субстанции, Эйрис никогда не встречала ничего подобного.
Остальные семь - из различных металлов, некоторые из которых, как ей
показалось, в Делизии не знали.
Что делать с этими цилиндрами? Или лучше просто сесть и ждать, пока
стена не выпустит ее отсюда...
Эйрис слабо застонала. Нет, если она просто сядет и будет ждать,
придется вернуться в лагерь, к Брил, к тому старику, что бросил в нее
камень, и еще ко многому другому. Монет, которые ей удалось захватить из
Делизии, надолго не хватит. И что тогда? Даже если ей удастся построить
печь для обжига и обзавестись всем необходимым, никому на этих задворках
не нужно стекло. Что же остается? Стать кухаркой или нищенкой,
превратиться в проститутку, влача день за днем бессмысленное
существование, тщетно надеясь получить от Стены драгоценности, которые она
не сможет продать? Возвращение в Делизию ей заказано.
Она по очереди поскребла ножом каждый цилиндр. Деревянный и
известковый поддались резьбе. На каменном и металлических остались
царапины. С другими ничего не удалось сделать. Она играла с ними, как
ребенок, как Эмбри, которая, присев на корточки во дворе стеклодувной
мастерской, бесцельно перекладывала с места на место комки глины и
щепочки.
Эмбри...
Эйрис прикоснулась щекой к стеклянному цилиндрику - нежно-голубому,
как шерсть лины, только что вынутая из красильного чана. Эйрис однажды
сшила для дочери, когда та начала превращаться из ребенка в
девушку-подростка, такую тунику. Цвет безопасности... Матери хотелось
верить, что эта красота сбережет ее дочку...
Цвет.
Женщина взглянула на рассыпанные по полу цилиндры. Оказывается, все
они разного цвета, за исключением двух темных, сделанных из одного
материала. Эти два цилиндрика раскатились в разные углы крохотной
комнатки. Эйрис подобрала их и принялась рассматривать. Цилиндрики
отталкивали друг друга. Она испуганно отшвырнула их прочь. Странно, они не
пытались вырваться, когда она только что скребла их ножом. Любопытство
заставило Эйрис снова протянуть к ним руку.
К одному из темных цилиндриков прилип еще один, металлический. Когда
Эйрис взяла первый, другой тоже начал приподниматься, потом упал и
покатился по полу. Она подняла металлический цилиндрик и поднесла к
темному - они льнули друг к другу, как влюбленные. Эйрис снова испугалась.
По спине пробежал холодок. Темный цилиндр стремился к блестящему и избегал
своего брата. Неужели он живой? А стены, которые дрожали, росли и сами по
себе открывались и закрывались, подобно огромному кембури? Что это такое?
Живая, лишенная разума пасть, поглотившая ее целиком...
На мгновение Эйрис потеряла самообладание; ее мятущийся, стонущий
разум отказывался воспринимать окружающее. Мир начал меркнуть, погружаться
в трясину, не оставляя опоры. Потом на помощь Эйрис пришла логика. Цилиндр
не живой. Это металл. Странный и загадочный, но все же металл. В этой
комнате живое только ее сердце, бешено колотящееся в груди, только ее
мозг. Мастерам-плавильщикам известны разные руды, но, может быть, не все.
Эйрис опять подняла два темных цилиндра. На этот раз они тоже
потянулись друг к другу. Повертев их в руках, Эйрис выяснила, что разные
торцы цилиндриков могут либо притягиваться, либо отталкиваться. Она
принялась подносить темные цилиндрики к остальным. Шесть Металлических
прилипали к обоим темным. Один, тот, что был из неизвестного легкого
металла, на близость темных никак не реагировал. Деревянный, каменный,
стеклянный и сделанный из странного молочно-белого вещества - тоже.
Загадочное явление увлекло Эйрис. Один из металлических цилиндров, сначала
прилипший к темному, после того, как Эйрис потерла их друг о друга и
перевернула, вдруг начал рваться прочь. Она проверила и поразилась: он
стал вести себя в точности, как другой притягивающий цилиндр. Эйрис
уронила его на пол, подняла... Металлический цилиндр, как она его ни
поворачивала, от темного больше не убегал. Почему?
В воздухе появился слабый аромат. Эйрис принюхалась, но понять, чем
пахнет, не успела. Цилиндрики выскользнули из рук, тело пленницы начало
сползать по стене, дыхание замедлилось. Пол наклонился, и цилиндрики
устремились по скату в снова открывшуюся щель. Пол начал подниматься,
плавно увлекая за собой Эйрис. Серебристый нож и мешок остались лежать
рядом.
Потолок как будто растворился, и платформа понесла ее вверх, а затем
в сторону. По пути спящая подверглась тщательному обеззараживанию,
которое, будь она в сознании, вогнало бы ее в краску, хотя делизийцы не
слишком заботились о соблюдении норм морали. Прошло немало времени, прежде
чем платформа доставила сморенную внезапным сном Эйрис в крохотный
прямоугольный отсек в восточной стене. Затем платформа-транспортер
двинулась назад, отсек загерметизировался. Дыхание женщины еще больше
замедлилось, и она погрузилась в стазис.

6
- Пятьсот пятьдесят четыре, - доложил Энциклопедист.
Три геда у экрана не отреагировали. В центре комнатушки, куда можно
было попасть только через центральные ворота, высилась огромная фигура. Ни
"джелийцы", ни "делизийцы" никогда не входили через эти ворота. Человек
был в полтора раза выше, чем остальные представители его расы и вдвое выше
любого геда; ему пришлось пригнуться. Из-за своей абсолютно бесцветной
кожи, на которой даже палящему солнцу Кома не удалось оставить своего
следа, он казался смертельно бледным; белые, словно покрытые инеем,
волосы, заплетенные в десять одинаковых косиц, ниспадали на широкие плечи.
В белоснежной одежде без всяких украшений, с глазами, лишенными обычного
для людей темного пигмента, и которые благодаря тончайшим кровяным сосудам
отливали розовым, он добрался до Стены в темноте и до сих пор не издал ни
звука.
- Родственный вид? - поинтересовался гед, используя конструкцию
сомнительного утверждения. Никто из них прежде не встречал подобных
особей.
- Возможно. Гармония поет с нами.
- Гармония поет с нами.
- И пусть это длится вечно.
- Это продлится вечно.
Геды встали рядом, опустив руки друг другу на плечи, на спины, на
ноги. К их феромонам примешивался элемент нерешительности.
Белый гигант прижал огневик к квадратной выемке. По полу покатились
цилиндрики.
- Стоит принять его, или отправить прямо в Биолабораторию? Я не
уверен.
- Гармония поет с нами, - пробормотали двое других.
Энциклопедист мягко зажужжал:
- Примем его в Эр-Фроу, хотя этот экземпляр, похоже, труден для
лингвистического анализа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43