Ему вообще не следовало пить. Этот порок Фуркейд постарался оставить в Новом Орлеане, но он, как и многие другие, последовал за ним в Байу-Бро, словно бездомная собака. Виски медленно закипало у него в желудке, текло по венам, и Нику показалось, что он вот-вот забудет, где находится. Виски путь к забвению. И он будет чертовски счастлив, когда доберется до заветной цели. Только там Ник Фуркейд перестанет видеть лежащую на полу мертвую Памелу Бишон.
- Я никак не могу забыть того, что он с ней сделал, - пробормотал Стоукс. Его пальцы бездумно отрывали полоски от этикетки на бутылке с пивом. - А ты?
Днем и ночью, наяву и во сне, эти картины не оставляли Ника. Бледность ее кожи, ужасные, страшные раны, делавшие ее такой непохожей на ту полную жизни красавицу Памелу Бишон. И это выражение в ее глазах, смотрящих сквозь прорези маски... Застывший, безнадежный взгляд, полный того ужаса, который невозможно представить тому, кто не смотрел в лицо жестокой смерти.
И как только картина преступления вставала перед ним, Ник немедленно ощущал во рту привкус насилия, которым был наполнен воздух в момент ее смерти. Он накатывал на Фуркейда, словно волна звука, громкого, мощного. Смертоносная ярость, заставлявшая его испытать потрясение и тошноту.
А ярость была его старым знакомым, теперь она бушевала у него в крови.
- Я все думаю о том, что ей пришлось пережить, - продолжал Стоукс. Что женщина должна была почувствовать, когда поняла... Что он сделал с ней этим его ножом. Господи, - он помотал головой, словно отгоняя не отпускавшие его мозг видения. - Ренар должен за все заплатить, а без этого кольца у нас, считай, ничего и нет. Он уйдет от нас, Ники. Ему сойдет с рук убийство.
Так случается каждый день. Каждый миг подводится черта, и люди исчезают в глубинах смерти. Многие люди никогда не подходят достаточно близко к краю и ничего об этом не знают. Подойдешь слишком близко, и неведомая сила утащит тебя, как отлив.
- Ренар, наверное, сидит себе сейчас в своем офисе и думает об этом, не умолкал Стоукс. - Он же работал по ночам, ты ведь знаешь. Остальные сотрудники фирмы не выносят его присутствия. Они не могут смотреть на него, зная, что этот мерзавец натворил. Держу пари, что он сейчас сидит и думает об этом.
Архитектурная фирма "Боуэн и Бриггс" располагалась в мрачном кирпичном здании, первый этаж которого занимала контора по торговле недвижимостью "Байу риэлти", чьей совладелицей была Памела Бишон.
- Понимаешь, парень, кто-то ведь должен достать Ренара, - прошептал Стоукс, мрачно косясь на бармена. Тот стоял в конце стойки и увлеченно смотрел по телевизору комедию. - Ты же понимаешь, это справедливо. Око за око.
- Лучше бы Дэвидсон пристрелил его, я не должен был вмешиваться, пробормотал Ник и снова задумался над тем, почему, собственно, он помешал отцу Памелы? Да потому, что какая-то часть его сознания все еще верила в систему, которая должна была работать. А может, ему просто не хотелось, чтобы темная сторона затянула Дэвидсона.
- С этим подонком может произойти несчастный случай, - предположил Стоукс. - Вот, например, болото. Очень опасное место. Просто берет и глотает людей, понимаешь?
Ник вгляделся в своего напарника сквозь клубы дыма, пытаясь рассуждать здраво, стараясь оценить его слова. Он недостаточно хорошо знал Стоукса. Вернее, совсем его не знал вне службы. У него были только впечатления, какая-то горстка прилагательных, наспех сделанных выводов, потому что Ник не желал тратить на это свое время.
Уголок рта Стоукса дернулся.
- Принимаем желаемое за действительное, черт побери! А разве не так работают в Новом Орлеане? Ловят плохих ребят и топят их в болоте?
- В основном в озере Поншартрен.
Стоукс мгновение смотрел на него, не зная, как отреагировать, потом решил, что Фуркейд пошутил. Он рассмеялся, допил свое пиво, сполз с табурета и стал рыться в кармане в поисках бумажника.
- Пора сматываться. Утром у меня встреча с окружным прокурором, - Чез снова улыбнулся, - а вечером горячее свидание. Горячее и сладкое свидание в постели. Разрази меня гром, если вру.
Он бросил десятку на стойку и хлопнул Фуркейда по плечу.
- Защищай и служи, приятель. Скоро увидимся.
"Защищай и служи", - повторил про себя Ник. Памела Бишон мертва. Ее отец сидит в тюрьме, а убийца гуляет на свободе. Так кого же они сегодня защищали и какой цели служили?
- Притчет вполне подходит на роль убийцы.
- Я бы предложила, чтобы он убил Ренара, - пробормотала Анни, сердито глядя в меню.
- На эту роль лучше подойдет тот, на кого ты молишься, - Фуркейд.
Анни уловила сарказм и нотки ревности в голосе своего спутника и удивленно посмотрела на него. Она ужинала с Эй-Джеем Дусе, которого знала с детства. Эй-Джей, или Андре, как звал его дядя Сэм, был одним из бесчисленного выводка племянников и племянниц тетушки Фаншон и дяди Сэма, родных по крови, а не по воле случая, как она сама. В старших классах школы Эй-Джей взял на себя роль ее защитника. С тех пор он побывал ее другом, потом любовником, потом снова стал другом, пока заканчивал колледж, затем юридический факультет, и наконец занял должность помощника прокурора округа Парту.
- Я вовсе на него не молюсь, - раздраженно парировала Анни. - Просто он лучший из наших детективов, вот и все. А тебе-то какое до этого дело? Наши отношения теперь нечего обсуждать. "Нас" больше не существует. Ты понял меня, Эй-Джей?
- Ты знаешь, как я к этому отношусь.
Анни тяжело вздохнула.
- Не могли бы мы не ссориться сегодня вечером? У меня был просто кошмарный день. Предполагается, что ты мой лучший друг. Так себя и веди.
Дусе нагнулся к ней через маленький, покрытый белоснежной скатертью столик, и пристально взглянул на нее темными глазами. В них была такая боль, что это резануло сердце Анни.
- Ты же знаешь, что я не просто твой лучший друг, Анни. И не надо вешать мне на уши всю эту ерунду о том, что "мы почти что родственники", как ты сделала это в прошлый раз. Ты мне не больше родня, чем президенту Соединенных Штатов Америки.
- Каковым, насколько мне известно, я могу стать, - пробормотала Анни, откидываясь на спинку стула, отступая единственно возможным образом, чтобы не устраивать сцену.
Они и так уже стали предметом обсуждения для других посетителей в уютном зале ресторана "У Изабо". Анни догадывалась, что ее синяк привлек внимание женщины за соседним столиком. Без формы она, вероятно, выглядела как побитая ревнивым любовником подружка, а не как пострадавший на посту полицейский.
- Ну, если на кого Притчету и следовало бы сердиться, так только не на копов, - произнесла Анни. - Всем заправлял судья Монохан. Он мог бы принять это кольцо как улику.
- И дать адвокату повод для апелляции? Ради чего?
Подошедшая официантка прервала их разговор. Она принесла напитки, переводя взгляд с подбитой скулы Анни на лицо ее собеседника.
- Она точно плюнет тебе в рагу, - заметила Анни.
- С чего бы ей думать, что это я тебя так разукрасил? Я могу быть и шустрым адвокатом, занимающимся твоим разводом.
Анни отпила глоток вина и перевела разговор на другое:
- Ренар виновен, Эй-Джей.
- Тогда представьте доказательства, желательно, добытые законным путем.
- Как предписывают правила. Можно подумать, это игра. Джози была не так уж и не права. Я виделась с ней сегодня. Вернее, она пришла с бабушкой, чтобы навестить в тюрьме Хантера Дэвидсона.
- Эта потрясающая миссис Белла.
- Они обе в меня вцепились.
- За что же это? Ведь не ты ведешь дело.
- Да, конечно... - Анни споткнулась в середине фразы, чувствуя, что Эй-Джей не поймет ее чувства по этому поводу. Все на своем месте. Таково кредо Эй-Джея. Каждая сторона жизни должна укладываться в точно отведенное ей место в возведенном им самим шкафу. А в жизни Анни все казалось сваленным в одну большую груду, которую она постоянно разбирала, пытаясь найти смысл. - Так или иначе, я связана с этим расследованием. Я смотрю на Джози и...
На лице Эй-Джея появилось выражение тревоги, черты смягчились. Он был слишком красив. Проклятием мужчин из рода Дусе были квадратная челюсть, высокие скулы и чувственный рот. Уже в который раз Анни пожалела, что между ними не все так просто, как хотелось бы Эй-Джею.
- Это дело оказалось чертовски сложным для всех, дорогая, - сказал он. - Ты и так уже сделала больше, чем должна была.
"У нас у всех в этой жизни есть обязанности, которые выходят за привычные рамки", - сказала миссис Дэвидсон.
Она и так уже вышла за всякие рамки, привязавшись к Джози. Но даже и без малышки, Анни все равно чувствовала бы, как это дело притягивает ее, как зовет ее Памела Бишон из того ада, где находятся неуспокоенные души жертв.
- Возможно, этого дела вообще бы не было, если бы судья Эдмондс воспринял жалобу Памелы всерьез, - сказала Анни, откладывая вилку. - Зачем нужен закон о преследовании, если судьи будут отклонять все жалобы, руководствуясь принципом, что "мужик всегда останется мужиком"...
- Мы уже это обсуждали, - напомнил ей Эй-Джей. - Судья Эдмондс не сомневается, что согласно этому закону скоро нельзя будет даже просто взглянуть на женщину без того, чтобы тебя не сочли преступником. Доводы Памелы в суде никак не тянули на преследование. Ренар приглашал ее на ужин, дарил подарки...
- Он проколол покрышки на ее машине, перерезал телефонный кабель в доме и...
- Но у нее не было доказательств, что все это сделал именно он. Ренар пригласил ее на ужин, она отказалась. Он расстроился, но между плохим настроением и неадекватной реакцией - пропасть.
- Так сказал и судья Эдмондс. Он, вероятно, полагает, что мужчина и сейчас спокойно может дать женщине по голове костью мамонта и утащить ее за волосы к себе в пещеру, - с отвращением ответила Анни. - Но так ведь думает и большинство мужчин, верно?
- Возражаю, ваша честь!
Анни улыбнулась с искренним раскаянием.
- Само собой разумеется, что ты не большинство. Прости, со мной сегодня совсем невесело. Я, пожалуй, не пойду в кино, лучше отправлюсь домой, помокну в ванне, а потом лягу спать.
Эй-Джей протянул руку через стол, его пальцы проскользнули под простой золотой браслет и стали ласкать нежную кожу на внутренней стороне запястья Анни.
- Это не обязательно проделывать в одиночестве, - прошептал он, его теплый взгляд обещал многое. Иногда, когда их чувства совпадали, ему удавалось это обещание выполнить.
Анни убрала руку, притворившись, что ей что-то понадобилось в сумочке.
- Не сегодня, Ромео. Я контужена.
Они попрощались на крохотной стоянке возле ресторана. Анни подставила Эй-Джею щеку, увернувшись от поцелуя в губы. Их расставание только добавило Анни беспокойства, которое она испытывала целый день, словно все в мире пошло наперекосяк. Она уселась за руль своего джипа, включила радио.
- Вы настроились на волну радиостанции "Кейджун" и слушаете наше ток-шоу в прямом эфире. Тема нашего сегодняшнего разговора - противоречивое решение по делу Ренара. На первой линии у нас Рон из Гендерсона. Мы слушаем вас, Рон.
- Я считаю безнравственным, что преступникам в суде предоставлены все права. Ведь у него в доме нашли кольцо жертвы. Негодяя надо отправить на электрический стул!
- А что, если детектив подложил улику? Что будет, если мы не сможем верить людям, поклявшимся защищать нас? На второй линии Дженнифер из Байу-Бро.
- Полиция набросилась на этого парня, ну, Ренара, а что, если он этого не делал? Я слыхала, что у них есть доказательства, что это дело рук Душителя из Байу, только они все скрывают. Я женщина одинокая и до смерти напугана всем этим...
Анни выключила радио. Она частенько находила эту станцию, чтобы узнать общественное мнение. Но мнения по этому делу были такими разными. Одинаковыми оставались только эмоции - гнев, страх и неуверенность. Лист ожидания на установку домашней сигнализации стал очень длинным. Оружейные магазины в округе богатели, наживаясь на людском страхе.
Эти чувства были Анни хорошо знакомы. Несовершенство правосудия сводило ее с ума, как и ее собственная, незначительная роль в происходящей трагедии. Дело в том, что, хотя Анни участвовала в расследовании с самого начала, ей отвели место стороннего наблюдателя. Анни понимала, что никто не пригласит ее принять участие в игре. Она оставалась просто помощником шерифа, и к тому же еще женщиной. Чтобы попасть туда, куда ей хотелось, с того места, где она находилась, надо было преодолеть немало ступеней.
Ночь опустилась на город и принесла с собой влажную прохладу. Широкие полосы тумана поднимались с затона и, словно привидения, бродили по городу. На другой стороне улицы распахнулась черная разбухшая дверь бара "У Лаво", и на пороге появился Чез Стоукс. Голубой неоновый свет ярко очертил его фигуру. Мгновение он постоял на пустом тротуаре, дымя сигаретой и оглядываясь по сторонам, потом бросил окурок в сточную канаву, уселся в свой "Камаро", свернул на боковую улицу, ведущую к затону, и оставил пустое место у тротуара рядом с потрепанным черным пикапом. Это был "Форд" Фуркейда.
Анни это показалось очень странным. Копы Байу-Бро всегда посещали "Буду Лаундж", а не вечно пустующий бар "У Лаво".
Что-то не складывается. Именно эта мысль заставила Анни выйти из джипа. Что бы она ни говорила Эй-Джею в свое оправдание, Ник Фуркейд интересовал ее. А он обращался с ней как с чем-то неодушевленным. Детектив не обижал ее, не оскорблял и не подшучивал над ней. Анни его совершенно не интересовала.
Анни, не глядя по сторонам, перешла улицу Дюма и подошла к бару. Бар "У Лаво" представлял собой подвал с синими стенами и столами и стойкой из красного дерева, почерневшего от времени. Если бы не телевизор в дальнем углу, Анни бы решила, что ослепла, такая в баре царила тьма.
Фуркейд устроился в конце стойки, плечи под поношенной кожаной курткой ссутулились, он не отрывал взгляда от ряда низеньких стаканчиков, выстроившихся перед ним. Ник выдохнул струю дыма и смотрел, как он растворяется в воздухе. Он даже не повернул головы в ее сторону, но, когда Анни подошла, она сразу же почувствовала, что Фуркейд знает о ее присутствии.
Она проскользнула между двумя высокими табуретами и облокотилась на стойку. Большие темные глаза Ника пристально уставились на нее. Никаких следов выпитого виски, ясный взгляд, полный пылающей ярости, которая, казалось, идет из глубин его души. Фуркейд так и не повернулся к ней лицом, и Анни видела его ястребиный профиль. Ник зачесывал черные волосы назад, но одна прядь упала на высокий лоб.
- Бруссар, - напомнила ему Анни, испытывая чувство неловкости. Помощник шерифа Бруссар. Анни. - Нервным жестом она отбросила назад волосы. - Я... гм... была сегодня у здания суда. Мы вместе свалили Хантера Дэвидсона...
Взгляд Ника скользнул с ее лица на распахнутую джинсовую куртку, на тонкую белую футболку под ней, к юбке в мелкий цветочек, доходящей до середины икр, к удобным теннисным туфлям... И вернулся назад, словно приласкав.
- Вы не в форме, помощник шерифа Бруссар.
- Я не на службе.
- Неужели?
Анни моргнула от такого ответа и от едкого дыма, не слишком уверенная, как ей следует поступить.
- Я была первым полицейским, прибывшим на место смерти Памелы Бишон. Я...
- Я знаю, кто вы такая. Ты что же думаешь, chure, глоток виски вышиб мне мозги? - Он выгнул бровь и хмыкнул, гася сигарету в пластмассовой пепельнице, ощетинившейся множеством окурков. - Ты поступила в полицейскую академию в августе девяносто третьего, работала в департаменте полиции города Лафайетт, пришла в офис шерифа в девяносто пятом. У тебя отличный послужной список, но ты слишком часто суешь нос в чужие дела. Я-то считаю, что это не так уж и плохо, если ты собираешься сделать карьеру, а именно этого ты и добиваешься.
Анни смотрела на него, раскрыв от изумления рот. За все время, что Фуркейд проработал в отделе, она не услышала от него и десяти слов. И она никак не могла представить, что он так хорошо осведомлен о ней. То, что детектив так много знал о ней, ее нервировало, и Фуркейд без труда об этом догадался.
- Я должен был понять, годишься ли ты на что-нибудь или нет. А вдруг ты была знакома с Памелой Бишон? Может, вы встречались с одним и тем же парнем? Или она продала тебе дом со змеями под полом?
- Вы меня подозревали? - изумилась Анни.
- Я всех подозреваю, пока не найду виновного. - Он глубоко затянулся. А тебя это беспокоит?
Анни изо всех сил постаралась выглядеть бесстрастной:
- Ничуть.
- Нет, беспокоит, - заявил Фуркейд, стряхивая пепел в переполненную пепельницу. - И не отрицай. Послушай, неужели ты меня боишься?
- Если бы я вас боялась, я бы здесь не стояла.
Его губы дернулись в неискренней улыбке, и Фуркейд пожал плечами, словно говоря: "Может, да, а может, и нет". Анни почувствовала, что начинает злиться.
- С чего бы мне вас бояться?
Его лицо потемнело, он резким движением отодвинул низкий стакан.
- А ты разве не слышала, что обо мне болтают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49