На пороге появился Эрик Юханссон, стряхивая снег с редких волос.
— Чуть не съехал в кювет, — сказал он. Куртка тоже была в снегу. — Занесло так, что еле-еле вырулил.
— Слишком быстро ехал.
— Может быть.
— Что в Эстерсунде?
— Лёвандер завтра отдаст распоряжение о содержании под стражей. Он заходил в полицию и слушал запись. Потом позвонил мне на мобильник.
— Она еще что-нибудь говорила?
— Молчала всю дорогу.
Джузеппе освободил ему стул. Эрик тяжело сел и зевнул. Джузеппе рассказал ему про квитанцию на бензин и о том, до чего они додумались. Он тщательно слепил версию, в которой Стефану позвонил аноним и сообщил о существовании общества «Благо Швеции». Эрик вначале слушал довольно рассеянно, потом все более и более внимательно.
— Согласен, — сказал он, когда Джузеппе замолчал. — Все это в высшей степени странно. Согласен и с тем, что надо поставить в известность СЕПО. Если у нас тут есть организация, называющая себя нацистской и к тому же не чурающаяся убийств, этим должен немедленно заняться Стокгольм. В последнее время в Швеции постоянно происходит что-то в этом духе. А мы пока продолжим погоню за «Эскортом».
— А разве Стокгольм этим не занимается?
Эрик открыл портфель и достал несколько факсов.
— Они нашли Андерса Харнера. Он говорит, что «Эскорт» принадлежит ему, но что он стоит в гараже в Стокгольме. У человека по имени Маттиас Сунделин. У меня есть его номер.
Он набрал номер и включил громкую связь. Сигналы гулко отдавались в пустом здании. Ответил женский голос.
— Я ищу Маттиаса Сунделина.
— А кто его спрашивает?
— Меня зовут Эрик Юханссон. Я офицер полиции в Свеге.
— А где это?
— В Херьедалене. Но это к делу не относится. Я должен поговорить с Маттиасом.
— Минутку.
Они ждали.
Наконец раздался невнятный мужской голос:
— Маттиас.
— Меня зовут Эрик Юханссон, я звоню из полиции в Свеге. Дело касается красного «Форда-Эскорта» с регистрационным номером ABB ноль-ноль-три. Принадлежит Андерсу Харнеру. Он утверждает, что машина стоит у тебя в гараже. Это так?
— Конечно так.
— То есть машина у тебя?
— Не дома. В городе. У меня там гараж, я сдаю места.
— Но ты уверен, что машина там?
— Как я могу быть уверен? Там девяносто машин. А о чем идет речь?
— Мы ищем эту машину. Где твой гараж?
— На Кунгсхольмене. Я завтра проверю.
— Нет, — сказал Эрик. — Не завтра. Нам надо знать это сейчас.
— Что за спешка?
— Не будем это обсуждать. Ты должен поехать туда и проверить, на месте ли машина.
— Сейчас?
— Да. Сейчас.
— Я выпил вина. Если я поеду, это будет называться вождением в нетрезвом виде.
— Может быть, кто-нибудь еще может это проверить? Или тебе придется взять такси.
— Позвони парню по имени Пелле Никлассон. Я сейчас дам тебе номер.
Эрик записал, поблагодарил и, повесив трубку, тут же набрал названный номер. Трубку взял мужчина и представился — Пелле Никлассон. Эрик повторил вопрос об «Эскорте».
— Не помню, видел ли я его сегодня. У нас там девяносто машин.
— Нам нужно срочно знать, на месте ли машина.
— Ты знаешь, что звонишь в Веллингбю?
Надеюсь, ты не предлагаешь мне среди ночи ехать в гараж?
— Если не поедешь, тебя захватит полицейская машина.
— Что у вас там происходит?
Эрик Юханссон вздохнул:
— Вопросы задаю я. Сколько времени тебе надо, чтобы туда добраться?
— Минут сорок. Неужели нельзя подождать до завтра?
— Нет. Запиши мой номер и позвони, как приедешь.
За окном падал и падал снег. Они ждали. Пелле Никлассон позвонил через тридцать семь минут.
— Эрик Юханссон.
— Откуда ты узнал?
— Что я узнал?
— Что машины нет на месте?
Джузеппе и Стефан наклонились поближе к громкоговорителю:
— То есть машина угнана?
— Не знаю. По идее, отсюда угнать машину невозможно.
— Может, объяснишь попонятнее?
— Этот гараж очень дорогой, но безопасность обеспечивает на все сто. Это значит, ни одна машина не может выехать, пока мы не проверим, кто ее забирает.
— Значит, все эти данные регистрируются?
— В компьютере. Но я с ним не умею обращаться. Я по части обслуги. Компьютером занимаются другие.
— Маттиас Сунделин?
— Он шеф. Он ничем не занимается.
Пелле не скрывал неприязни:
— А о ком ты тогда говоришь?
— Ну, другие ребята. Нас здесь пять человек. И еще уборщица. И шеф. Кто-то из них наверняка знает, когда исчезла машина. Но я их сейчас не найду.
Стефан поднял руку:
— Попроси послать по факсу их данные.
— У тебя есть их данные?
— Лежат где-то тут.
Он поискал и вновь подошел к телефону.
— Я нашел копии их водительских прав.
— У тебя есть там факс?
— Ну, с факсом я справлюсь. Но я не могу ничего слать без разрешения Сунделина.
— Он все знает. У нас нет времени ждать, — сказал Эрик строго и дал ему номер факса.
Черный факс стоял в коридоре за дверью. Эрик Юханссон проверил, не отключен ли он.
Наконец, факс пискнул, зажужжал, и из него пополз лист бумаги. Четыре ксерокопии водительских прав. Текст было почти невозможно прочитать, лица — как черные тени. Аппарат еще раз жалобно пискнул и отключился. Они вернулись в кабинет. На откосе окна уже намело небольшой сугробчик. Они передавали друг другу копии. Эрик Юханссон записал четыре имени — Клас Херрстрём, Симон Люкас, Магнус Хольмстрём, Вернер Мякинен — и громко их произнес, одно за одним.
Стефан не расслышал последнее имя. Он застрял на третьем. Он напряженно вглядывался в почти безликую тень, почти контур, и у него перехватило дыхание. Он был почти уверен.
— Думаю, это он, — сказал он тихо.
— Кто?
— Магнус Хольмстрём. Я видел его на Эланде, когда был у Эрика Веттерстеда.
Джузеппе, пересказывая Эрику события в Кальмаре, едва коснулся визита к Веттерстеду, но тот все равно запомнил.
— Ты уверен?
Стефан встал и поднес копию к лампе:
— Это он. Я уверен.
— Так ты думаешь, это он пытался застрелить водителя в синем «Гольфе»?
— Я говорю только, что я видел Магнуса Хольмстрёма на Эланде. И что он законченный нацист.
В комнате стало тихо.
— Подключаем Стокгольм, — сказал Джузеппе. — Пусть съездят в гараж и пришлют нам нормальное фото этого парня. Интересно, где он сейчас?
Зазвонил телефон. Пелле Никлассон хотел убедиться, что факс прошел.
— Спасибо, — сказал Эрик, — прошел. Одного из служащих зовут Магнус Хольмстрём.
— Магган.
— Магган?
— Мы его так называем.
— Ты можешь найти его адрес?
— Вряд ли. Он у нас недавно.
— Но вы же должны знать адреса ваших работников?
— Я могу посмотреть. Но этим не я занимаюсь.
Прошло почти пять минут, пока он снова подошел к телефону.
— Он оставил адрес своей матери в Бандхагене. Шеппставеген, 7А, для Хольмстрёма. Домашнего телефона не указано.
— Как зовут мать?
— Не знаю. Я могу ехать домой? Жена была не особенно рада, когда я сюда поперся.
— Позвони ей и скажи, что еще немного задержишься. Тебе скоро позвонят из стокгольмской полиции.
— А что происходит?
— Ты сказал, что Хольмстрём у вас недавно?
— Несколько месяцев. Он что, натворил что-нибудь?
— Ну и как впечатление?
— Что ты имеешь в виду? Как это — впечатление?
— Ну, как он работает, что у него за привычки. Что-нибудь необычное… Когда он последний раз был на работе?
— Скромный, рассудительный парень. Говорит мало. Нет, я ничего не могу о нем сказать. К тому же он с октября в отпуске.
— Ну хорошо. Жди звонка.
Джузеппе уже позвонил в полицию в Стокгольме. Стефан пытался узнать номер телефона Хольмстрёма, но названная фамилия, по данным телефонного бюро, по указанному адресу не числилась. Тогда он попытался узнать номер его мобильника, и тоже безрезультатно.
Через двадцать минут телефоны замолчали. Эрик поставил кофе. Снег продолжался, хотя хлопья как будто стали пореже. Стефан поглядел в окно — земля была совершенно белой. Джузеппе вышел в туалет. Его не было минут пятнадцать.
— Мои кишки этого не выдерживают, — сообщил он мрачно. — Запирает наглухо. С позавчерашнего дня не могу толком сходить.
Они пили кофе и ждали. В начале второго позвонил дежурный оперативник из Стокгольма и сказал, что Магнуса Хольмстрёма в квартире его матери он не нашел. Мать, Марго, говорит, что не видела сына несколько месяцев. Он заходил иногда забрать почту, когда работал. Но где он живет, она не знает. Они продолжают поиск.
Джузеппе позвонил в Эстерсунд прокурору Лёвандеру. Эрик сел за компьютер и начал что-то писать. Стефан вдруг подумал о Веронике Молин и ее брате. Неужели они в эту непогоду поехали в Свег? Разумнее было бы переночевать в Эстерсунде. Джузеппе закончил разговор с прокурором.
— Завертелось, — сказал он. — Лёвандер понял, чем дело пахнет. Объявили еще один общенациональный розыск — ищут не только красный «Эскорт», но и человека по имени Магнус Хольмстрём, возможно вооруженного и представляющего серьезную опасность.
— Надо было бы спросить мать, знает ли она о политических взглядах сына, — сказал Стефан. — Что за почту он получает? Может быть, у него в ее квартире есть компьютер с электронной почтой? — Где-то же он живет, — сказал Джузеппе. — Странно, конечно, что он получает почту на адрес матери, а сам живет где-то еще. Впрочем, молодежь так и делает, когда съезжает с родительских квартир — мотаются по приятелям или снимают ненадолго у кого-то квартиры. Тогда у него наверняка адрес в хотмейле.
— Все это указывает на то, что он прячется, — вставил Эрик Юханссон. — Кто-нибудь знает, как сделать буковки побольше на этом экране?
Джузеппе показал ему, как увеличить шрифт.
— Может быть, стоит поискать его на Эланде, — сказал Стефан. — Все-таки я его видел именно там. И машина заправлена в Сёдерчёпинге.
Джузеппе хлопнул себя по лбу.
— Я точно переутомился, — сказал он. — Об этом надо было подумать с самого начала.
Он рванул к себе телефон и снова начал звонить. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось соединиться с тем самым дежурным, с которым он уже говорил. Пока он ждал, Стефан набросал ему описание дороги к даче Веттерстеда.
В половине второго Джузеппе положил трубку. Эрик Юханссон продолжал писать. Снегопад почти прекратился. Джузеппе глянул на термометр.
— Минус три, — сказал он. — Снег будет лежать. До завтра точно не растает.
Он глянул на Стефана.
— Мне кажется, нынче ночью ничего особенного уже не случится. Пусть все идет, как идет. Аквалангисты с утра начнут поиск оружия под мостом. До этого самое лучшее, что мы можем предпринять, — это поспать. Я пойду к Эрику. Никакого желания спать в гостинице.
Эрик выключил компьютер.
— Мы сделали большой шаг вперед, — сказал он. — Мы теперь ищем двоих и даже знаем имена. Я думаю, это можно расценить как успех.
— Троих, — сказал Джузеппе. — Правильнее сказать, мы ищем троих.
Никто не возразил.
Стефан надел куртку и вышел на улицу. Под ногами лежал чистый и мягкий снег, шаги были совершенно не слышны. Одинокие снежинки все еще медленно опускались на землю. Он несколько раз останавливался, чтобы оглянуться. Никого не было. Городок спал. Окно Вероники Молин было темным. Наверное, они все же остались в Эстерсунде, снова подумал он. Похороны завтра в одиннадцать, так что у них хватит времени вернуться в Свег с утра. В вестибюле два вчерашних парня, несмотря на поздний час, опять резались в карты. Они кивнули ему, когда он проходил мимо. Елене звонить слишком поздно. Она спит. Он разделся, принял душ и лег, думая о Магнусе Хольмстрёме. «Скромный, рассудительный», — сказал о нем Пелле Никлассон. Он наверняка может произвести такое впечатление, когда захочет. Но Стефан увидел в нем кое-что другое. Молодой парень, совершенно хладнокровный, опасный. У него не было никаких сомнений, что Магнус Хольмстрём вполне мог попытаться убить Фернандо Херейру. Вопрос только, он ли убил Авраама Андерссона. По-прежнему не стало ни на йоту понятнее — почему Эльза Берггрен взяла на себя вину. Может быть, конечно, она и в самом деле его убила. Но Стефан не мог поверить, что это было так, как она рассказывает. Однако вполне можно исходить из того, что Магнус Хольмстрём рассказал ей детали, о которых и слова не было в газетах, в частности о бельевой веревке.
Система, подумал он. Теперь она ясней, не до конца, конечно, многих деталей не хватает. Но на некоторую глубину она уже просматривается.
Он погасил свет. Подумал о предстоящих похоронах. Потом Вероника Молин вернется в мир, о котором он не имеет ни малейшего представления.
Он уже засыпал, когда его разбудил звонок. Он сонно нащупал телефон в кармане куртки. Это был Джузеппе.
— Разбудил?
— Да.
— Я сомневался, звонить ли. Но подумал, что тебе надо знать.
— Что?
— Горит дом Герберта Молина. Мы с Эриком в дороге. Сообщили четверть часа назад. Водитель снегоочистителя увидел пламя в лесу.
Стефан потер глаза.
— Ты слушаешь? — спросил Джузеппе.
— Да.
— По крайней мере, не надо беспокоиться, что кто-то пострадает. Горит полуразрушенный стрельбой дом, где никто не живет.
Слышно было плохо. Голос Джузеппе все время исчезал. Потом разговор прервался, но через минуту Джузеппе позвонил снова:
— Я просто хотел, чтобы ты знал.
— И что означает этот пожар?
— Единственное, что я могу подумать, что кто-то знал о дневнике, но не знал, что мы его уже нашли. Я позвоню, если что.
— То есть ты считаешь, что дом подожгли?
— Я ничего не считаю. Дом уже почти сгорел. Конечно, могут быть и другие причины. У них в Свеге очень хороший брандмейстер, Улоф Лун-дин. Еще не было случая, чтобы он не установил причину пожара. Пока.
Стефан положил телефон на стол. Свет из окна квадратом лежал на белом снегу. Он думал о том, что сказал Джузеппе, но никак не мог собраться с мыслями. Он лег поудобнее.
Он как будто бы шел в больницу, подымаясь в гору. Прошел мимо школы. Шел дождь. Или может быть, мокрый снег. Он неправильно выбрал обувь — решил приодеться. Черные туфли, он купил их год назад и почти не надевал. Надо было надеть сапоги или, по крайней мере, коричневые башмаки с толстой резиновой подошвой. Эти уже промокли.
Но он тут же очнулся. Было слишком светло. Он встал, чтобы закрыть штору — фонарь у входа в гостиницу светил прямо в окно. Он выглянул на улицу и вздрогнул.
На улице стоял человек. В тени, свет на него почти не падал. На Стефане была белая майка — может быть, ее можно было разглядеть с улицы, несмотря на то, что в комнате темно? Вдруг человек на улице медленно поднял обе руки, словно под дулом пистолета. Словно сдаваясь.
Потом повернулся и ушел.
Стефан подумал на секунду, что все это ему показалось. Но следы на снегу были видны совершенно ясно.
Он быстро оделся, схватил ключи и выскочил из номера. За стойкой никого не было, картежники тоже исчезли. Остались только разбросанные по столу карты. Он выскочил в темноту. Где-то недалеко он услышал постепенно стихающий звук мотора. Он постоял оглядываясь. Потом подошел к тому месту, где стоял незнакомец. Следы на снегу, четкие следы. Он ушел той же дорогой, что и пришел, мимо мебельного магазина.
Стефан рассматривал отпечатки обуви. Следы на снегу образовали какой-то странный рисунок. Вдруг он сообразил, что видел этот рисунок и раньше.
Человек, стоявший только что под окном, протанцевал танго на искрящемся свежем снегу.
В тот раз это была кровь.
33
Надо немедленно позвонить Джузеппе.
Это единственное разумное решение.
Но что-то ему мешало. Слишком все было нереально — следы на снегу, человек под окном, медленно поднимающий руки в умоляющем жесте.
Он проверил, с собой ли у него телефон. Потом пошел по следу. Сразу за двориком гостиницы человеческий след пересекли отпечатки собачьих лап. Собака оставила за собой желтое пятно и перебежала улицу. Ночных пешеходов в Свеге почти не бывало, так что след, по которому он шел, был единственным. Уверенный, прямой шаг. На север, мимо мебельного магазина, к вокзалу. Он огляделся. Никого — ни людей, ни подозрительных теней, только след в снегу. У кондитерской ночной незнакомец остановился и обернулся. Потом перешел улицу, снова пошел на север и повернул налево, к пустому и темному зданию вокзала. Стефан пропустил какую-то машину и пошел дальше. У вокзала неизвестный снова остановился. Следы огибали торец вокзала и шли к перрону. Если все так, как казалось Стефану, то он преследует человека, убившего Герберта Молина. И не просто убившего — убившего зверски. Он пытал Молина, потом забил его насмерть кнутом и протащил по полу в кровавом танго. В первый раз он всерьез подумал, что этот тип вполне может оказаться сумасшедшим. То, что они все время истолковывали как некие рациональные, хорошо спланированные и хладнокровные действия, могло легко оказаться помешательством. Он повернулся, отошел к фонарю и набрал номер Джузеппе. Занято. Они сейчас на пожаре, подумал он. Джузеппе наверняка звонит кому-то, скорее всего Рундстрёму. Он выждал несколько минут, не спуская глаз с вокзала, потом набрал еще раз. Все еще занято. Позвонил третий раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Чуть не съехал в кювет, — сказал он. Куртка тоже была в снегу. — Занесло так, что еле-еле вырулил.
— Слишком быстро ехал.
— Может быть.
— Что в Эстерсунде?
— Лёвандер завтра отдаст распоряжение о содержании под стражей. Он заходил в полицию и слушал запись. Потом позвонил мне на мобильник.
— Она еще что-нибудь говорила?
— Молчала всю дорогу.
Джузеппе освободил ему стул. Эрик тяжело сел и зевнул. Джузеппе рассказал ему про квитанцию на бензин и о том, до чего они додумались. Он тщательно слепил версию, в которой Стефану позвонил аноним и сообщил о существовании общества «Благо Швеции». Эрик вначале слушал довольно рассеянно, потом все более и более внимательно.
— Согласен, — сказал он, когда Джузеппе замолчал. — Все это в высшей степени странно. Согласен и с тем, что надо поставить в известность СЕПО. Если у нас тут есть организация, называющая себя нацистской и к тому же не чурающаяся убийств, этим должен немедленно заняться Стокгольм. В последнее время в Швеции постоянно происходит что-то в этом духе. А мы пока продолжим погоню за «Эскортом».
— А разве Стокгольм этим не занимается?
Эрик открыл портфель и достал несколько факсов.
— Они нашли Андерса Харнера. Он говорит, что «Эскорт» принадлежит ему, но что он стоит в гараже в Стокгольме. У человека по имени Маттиас Сунделин. У меня есть его номер.
Он набрал номер и включил громкую связь. Сигналы гулко отдавались в пустом здании. Ответил женский голос.
— Я ищу Маттиаса Сунделина.
— А кто его спрашивает?
— Меня зовут Эрик Юханссон. Я офицер полиции в Свеге.
— А где это?
— В Херьедалене. Но это к делу не относится. Я должен поговорить с Маттиасом.
— Минутку.
Они ждали.
Наконец раздался невнятный мужской голос:
— Маттиас.
— Меня зовут Эрик Юханссон, я звоню из полиции в Свеге. Дело касается красного «Форда-Эскорта» с регистрационным номером ABB ноль-ноль-три. Принадлежит Андерсу Харнеру. Он утверждает, что машина стоит у тебя в гараже. Это так?
— Конечно так.
— То есть машина у тебя?
— Не дома. В городе. У меня там гараж, я сдаю места.
— Но ты уверен, что машина там?
— Как я могу быть уверен? Там девяносто машин. А о чем идет речь?
— Мы ищем эту машину. Где твой гараж?
— На Кунгсхольмене. Я завтра проверю.
— Нет, — сказал Эрик. — Не завтра. Нам надо знать это сейчас.
— Что за спешка?
— Не будем это обсуждать. Ты должен поехать туда и проверить, на месте ли машина.
— Сейчас?
— Да. Сейчас.
— Я выпил вина. Если я поеду, это будет называться вождением в нетрезвом виде.
— Может быть, кто-нибудь еще может это проверить? Или тебе придется взять такси.
— Позвони парню по имени Пелле Никлассон. Я сейчас дам тебе номер.
Эрик записал, поблагодарил и, повесив трубку, тут же набрал названный номер. Трубку взял мужчина и представился — Пелле Никлассон. Эрик повторил вопрос об «Эскорте».
— Не помню, видел ли я его сегодня. У нас там девяносто машин.
— Нам нужно срочно знать, на месте ли машина.
— Ты знаешь, что звонишь в Веллингбю?
Надеюсь, ты не предлагаешь мне среди ночи ехать в гараж?
— Если не поедешь, тебя захватит полицейская машина.
— Что у вас там происходит?
Эрик Юханссон вздохнул:
— Вопросы задаю я. Сколько времени тебе надо, чтобы туда добраться?
— Минут сорок. Неужели нельзя подождать до завтра?
— Нет. Запиши мой номер и позвони, как приедешь.
За окном падал и падал снег. Они ждали. Пелле Никлассон позвонил через тридцать семь минут.
— Эрик Юханссон.
— Откуда ты узнал?
— Что я узнал?
— Что машины нет на месте?
Джузеппе и Стефан наклонились поближе к громкоговорителю:
— То есть машина угнана?
— Не знаю. По идее, отсюда угнать машину невозможно.
— Может, объяснишь попонятнее?
— Этот гараж очень дорогой, но безопасность обеспечивает на все сто. Это значит, ни одна машина не может выехать, пока мы не проверим, кто ее забирает.
— Значит, все эти данные регистрируются?
— В компьютере. Но я с ним не умею обращаться. Я по части обслуги. Компьютером занимаются другие.
— Маттиас Сунделин?
— Он шеф. Он ничем не занимается.
Пелле не скрывал неприязни:
— А о ком ты тогда говоришь?
— Ну, другие ребята. Нас здесь пять человек. И еще уборщица. И шеф. Кто-то из них наверняка знает, когда исчезла машина. Но я их сейчас не найду.
Стефан поднял руку:
— Попроси послать по факсу их данные.
— У тебя есть их данные?
— Лежат где-то тут.
Он поискал и вновь подошел к телефону.
— Я нашел копии их водительских прав.
— У тебя есть там факс?
— Ну, с факсом я справлюсь. Но я не могу ничего слать без разрешения Сунделина.
— Он все знает. У нас нет времени ждать, — сказал Эрик строго и дал ему номер факса.
Черный факс стоял в коридоре за дверью. Эрик Юханссон проверил, не отключен ли он.
Наконец, факс пискнул, зажужжал, и из него пополз лист бумаги. Четыре ксерокопии водительских прав. Текст было почти невозможно прочитать, лица — как черные тени. Аппарат еще раз жалобно пискнул и отключился. Они вернулись в кабинет. На откосе окна уже намело небольшой сугробчик. Они передавали друг другу копии. Эрик Юханссон записал четыре имени — Клас Херрстрём, Симон Люкас, Магнус Хольмстрём, Вернер Мякинен — и громко их произнес, одно за одним.
Стефан не расслышал последнее имя. Он застрял на третьем. Он напряженно вглядывался в почти безликую тень, почти контур, и у него перехватило дыхание. Он был почти уверен.
— Думаю, это он, — сказал он тихо.
— Кто?
— Магнус Хольмстрём. Я видел его на Эланде, когда был у Эрика Веттерстеда.
Джузеппе, пересказывая Эрику события в Кальмаре, едва коснулся визита к Веттерстеду, но тот все равно запомнил.
— Ты уверен?
Стефан встал и поднес копию к лампе:
— Это он. Я уверен.
— Так ты думаешь, это он пытался застрелить водителя в синем «Гольфе»?
— Я говорю только, что я видел Магнуса Хольмстрёма на Эланде. И что он законченный нацист.
В комнате стало тихо.
— Подключаем Стокгольм, — сказал Джузеппе. — Пусть съездят в гараж и пришлют нам нормальное фото этого парня. Интересно, где он сейчас?
Зазвонил телефон. Пелле Никлассон хотел убедиться, что факс прошел.
— Спасибо, — сказал Эрик, — прошел. Одного из служащих зовут Магнус Хольмстрём.
— Магган.
— Магган?
— Мы его так называем.
— Ты можешь найти его адрес?
— Вряд ли. Он у нас недавно.
— Но вы же должны знать адреса ваших работников?
— Я могу посмотреть. Но этим не я занимаюсь.
Прошло почти пять минут, пока он снова подошел к телефону.
— Он оставил адрес своей матери в Бандхагене. Шеппставеген, 7А, для Хольмстрёма. Домашнего телефона не указано.
— Как зовут мать?
— Не знаю. Я могу ехать домой? Жена была не особенно рада, когда я сюда поперся.
— Позвони ей и скажи, что еще немного задержишься. Тебе скоро позвонят из стокгольмской полиции.
— А что происходит?
— Ты сказал, что Хольмстрём у вас недавно?
— Несколько месяцев. Он что, натворил что-нибудь?
— Ну и как впечатление?
— Что ты имеешь в виду? Как это — впечатление?
— Ну, как он работает, что у него за привычки. Что-нибудь необычное… Когда он последний раз был на работе?
— Скромный, рассудительный парень. Говорит мало. Нет, я ничего не могу о нем сказать. К тому же он с октября в отпуске.
— Ну хорошо. Жди звонка.
Джузеппе уже позвонил в полицию в Стокгольме. Стефан пытался узнать номер телефона Хольмстрёма, но названная фамилия, по данным телефонного бюро, по указанному адресу не числилась. Тогда он попытался узнать номер его мобильника, и тоже безрезультатно.
Через двадцать минут телефоны замолчали. Эрик поставил кофе. Снег продолжался, хотя хлопья как будто стали пореже. Стефан поглядел в окно — земля была совершенно белой. Джузеппе вышел в туалет. Его не было минут пятнадцать.
— Мои кишки этого не выдерживают, — сообщил он мрачно. — Запирает наглухо. С позавчерашнего дня не могу толком сходить.
Они пили кофе и ждали. В начале второго позвонил дежурный оперативник из Стокгольма и сказал, что Магнуса Хольмстрёма в квартире его матери он не нашел. Мать, Марго, говорит, что не видела сына несколько месяцев. Он заходил иногда забрать почту, когда работал. Но где он живет, она не знает. Они продолжают поиск.
Джузеппе позвонил в Эстерсунд прокурору Лёвандеру. Эрик сел за компьютер и начал что-то писать. Стефан вдруг подумал о Веронике Молин и ее брате. Неужели они в эту непогоду поехали в Свег? Разумнее было бы переночевать в Эстерсунде. Джузеппе закончил разговор с прокурором.
— Завертелось, — сказал он. — Лёвандер понял, чем дело пахнет. Объявили еще один общенациональный розыск — ищут не только красный «Эскорт», но и человека по имени Магнус Хольмстрём, возможно вооруженного и представляющего серьезную опасность.
— Надо было бы спросить мать, знает ли она о политических взглядах сына, — сказал Стефан. — Что за почту он получает? Может быть, у него в ее квартире есть компьютер с электронной почтой? — Где-то же он живет, — сказал Джузеппе. — Странно, конечно, что он получает почту на адрес матери, а сам живет где-то еще. Впрочем, молодежь так и делает, когда съезжает с родительских квартир — мотаются по приятелям или снимают ненадолго у кого-то квартиры. Тогда у него наверняка адрес в хотмейле.
— Все это указывает на то, что он прячется, — вставил Эрик Юханссон. — Кто-нибудь знает, как сделать буковки побольше на этом экране?
Джузеппе показал ему, как увеличить шрифт.
— Может быть, стоит поискать его на Эланде, — сказал Стефан. — Все-таки я его видел именно там. И машина заправлена в Сёдерчёпинге.
Джузеппе хлопнул себя по лбу.
— Я точно переутомился, — сказал он. — Об этом надо было подумать с самого начала.
Он рванул к себе телефон и снова начал звонить. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось соединиться с тем самым дежурным, с которым он уже говорил. Пока он ждал, Стефан набросал ему описание дороги к даче Веттерстеда.
В половине второго Джузеппе положил трубку. Эрик Юханссон продолжал писать. Снегопад почти прекратился. Джузеппе глянул на термометр.
— Минус три, — сказал он. — Снег будет лежать. До завтра точно не растает.
Он глянул на Стефана.
— Мне кажется, нынче ночью ничего особенного уже не случится. Пусть все идет, как идет. Аквалангисты с утра начнут поиск оружия под мостом. До этого самое лучшее, что мы можем предпринять, — это поспать. Я пойду к Эрику. Никакого желания спать в гостинице.
Эрик выключил компьютер.
— Мы сделали большой шаг вперед, — сказал он. — Мы теперь ищем двоих и даже знаем имена. Я думаю, это можно расценить как успех.
— Троих, — сказал Джузеппе. — Правильнее сказать, мы ищем троих.
Никто не возразил.
Стефан надел куртку и вышел на улицу. Под ногами лежал чистый и мягкий снег, шаги были совершенно не слышны. Одинокие снежинки все еще медленно опускались на землю. Он несколько раз останавливался, чтобы оглянуться. Никого не было. Городок спал. Окно Вероники Молин было темным. Наверное, они все же остались в Эстерсунде, снова подумал он. Похороны завтра в одиннадцать, так что у них хватит времени вернуться в Свег с утра. В вестибюле два вчерашних парня, несмотря на поздний час, опять резались в карты. Они кивнули ему, когда он проходил мимо. Елене звонить слишком поздно. Она спит. Он разделся, принял душ и лег, думая о Магнусе Хольмстрёме. «Скромный, рассудительный», — сказал о нем Пелле Никлассон. Он наверняка может произвести такое впечатление, когда захочет. Но Стефан увидел в нем кое-что другое. Молодой парень, совершенно хладнокровный, опасный. У него не было никаких сомнений, что Магнус Хольмстрём вполне мог попытаться убить Фернандо Херейру. Вопрос только, он ли убил Авраама Андерссона. По-прежнему не стало ни на йоту понятнее — почему Эльза Берггрен взяла на себя вину. Может быть, конечно, она и в самом деле его убила. Но Стефан не мог поверить, что это было так, как она рассказывает. Однако вполне можно исходить из того, что Магнус Хольмстрём рассказал ей детали, о которых и слова не было в газетах, в частности о бельевой веревке.
Система, подумал он. Теперь она ясней, не до конца, конечно, многих деталей не хватает. Но на некоторую глубину она уже просматривается.
Он погасил свет. Подумал о предстоящих похоронах. Потом Вероника Молин вернется в мир, о котором он не имеет ни малейшего представления.
Он уже засыпал, когда его разбудил звонок. Он сонно нащупал телефон в кармане куртки. Это был Джузеппе.
— Разбудил?
— Да.
— Я сомневался, звонить ли. Но подумал, что тебе надо знать.
— Что?
— Горит дом Герберта Молина. Мы с Эриком в дороге. Сообщили четверть часа назад. Водитель снегоочистителя увидел пламя в лесу.
Стефан потер глаза.
— Ты слушаешь? — спросил Джузеппе.
— Да.
— По крайней мере, не надо беспокоиться, что кто-то пострадает. Горит полуразрушенный стрельбой дом, где никто не живет.
Слышно было плохо. Голос Джузеппе все время исчезал. Потом разговор прервался, но через минуту Джузеппе позвонил снова:
— Я просто хотел, чтобы ты знал.
— И что означает этот пожар?
— Единственное, что я могу подумать, что кто-то знал о дневнике, но не знал, что мы его уже нашли. Я позвоню, если что.
— То есть ты считаешь, что дом подожгли?
— Я ничего не считаю. Дом уже почти сгорел. Конечно, могут быть и другие причины. У них в Свеге очень хороший брандмейстер, Улоф Лун-дин. Еще не было случая, чтобы он не установил причину пожара. Пока.
Стефан положил телефон на стол. Свет из окна квадратом лежал на белом снегу. Он думал о том, что сказал Джузеппе, но никак не мог собраться с мыслями. Он лег поудобнее.
Он как будто бы шел в больницу, подымаясь в гору. Прошел мимо школы. Шел дождь. Или может быть, мокрый снег. Он неправильно выбрал обувь — решил приодеться. Черные туфли, он купил их год назад и почти не надевал. Надо было надеть сапоги или, по крайней мере, коричневые башмаки с толстой резиновой подошвой. Эти уже промокли.
Но он тут же очнулся. Было слишком светло. Он встал, чтобы закрыть штору — фонарь у входа в гостиницу светил прямо в окно. Он выглянул на улицу и вздрогнул.
На улице стоял человек. В тени, свет на него почти не падал. На Стефане была белая майка — может быть, ее можно было разглядеть с улицы, несмотря на то, что в комнате темно? Вдруг человек на улице медленно поднял обе руки, словно под дулом пистолета. Словно сдаваясь.
Потом повернулся и ушел.
Стефан подумал на секунду, что все это ему показалось. Но следы на снегу были видны совершенно ясно.
Он быстро оделся, схватил ключи и выскочил из номера. За стойкой никого не было, картежники тоже исчезли. Остались только разбросанные по столу карты. Он выскочил в темноту. Где-то недалеко он услышал постепенно стихающий звук мотора. Он постоял оглядываясь. Потом подошел к тому месту, где стоял незнакомец. Следы на снегу, четкие следы. Он ушел той же дорогой, что и пришел, мимо мебельного магазина.
Стефан рассматривал отпечатки обуви. Следы на снегу образовали какой-то странный рисунок. Вдруг он сообразил, что видел этот рисунок и раньше.
Человек, стоявший только что под окном, протанцевал танго на искрящемся свежем снегу.
В тот раз это была кровь.
33
Надо немедленно позвонить Джузеппе.
Это единственное разумное решение.
Но что-то ему мешало. Слишком все было нереально — следы на снегу, человек под окном, медленно поднимающий руки в умоляющем жесте.
Он проверил, с собой ли у него телефон. Потом пошел по следу. Сразу за двориком гостиницы человеческий след пересекли отпечатки собачьих лап. Собака оставила за собой желтое пятно и перебежала улицу. Ночных пешеходов в Свеге почти не бывало, так что след, по которому он шел, был единственным. Уверенный, прямой шаг. На север, мимо мебельного магазина, к вокзалу. Он огляделся. Никого — ни людей, ни подозрительных теней, только след в снегу. У кондитерской ночной незнакомец остановился и обернулся. Потом перешел улицу, снова пошел на север и повернул налево, к пустому и темному зданию вокзала. Стефан пропустил какую-то машину и пошел дальше. У вокзала неизвестный снова остановился. Следы огибали торец вокзала и шли к перрону. Если все так, как казалось Стефану, то он преследует человека, убившего Герберта Молина. И не просто убившего — убившего зверски. Он пытал Молина, потом забил его насмерть кнутом и протащил по полу в кровавом танго. В первый раз он всерьез подумал, что этот тип вполне может оказаться сумасшедшим. То, что они все время истолковывали как некие рациональные, хорошо спланированные и хладнокровные действия, могло легко оказаться помешательством. Он повернулся, отошел к фонарю и набрал номер Джузеппе. Занято. Они сейчас на пожаре, подумал он. Джузеппе наверняка звонит кому-то, скорее всего Рундстрёму. Он выждал несколько минут, не спуская глаз с вокзала, потом набрал еще раз. Все еще занято. Позвонил третий раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44