Где-то на расстоянии трех кабельтов, или чуть более километра катер описывал восьмерки на крутых виражах. Потом снова взял курс на яхту, приближаясь уже со стороны её носовой части. Алексей стал докладывать обстановку:
- Неопознанный плавающий объект вновь приближается к нам со скоростью примерно тридцать узлов. Идет на яхту, как торпеда. Вижу на борту двоих. Один сидит за штурвалом, другой тоже смотрит в бинокль.
- Они хотят нам навязать морское сражение или взять нас на абордаж?
- Пока не уверен, Джордж.
- Если ты ничего не понимаешь в тактике морского боя, как и я, тогда срочно одевай спасательный жилет.
Джордж бросился в капитанскую рубку, выбросил оттуда на палубу и вышел с ракетницей в руке. Катер сделал резкий крен и стал удаляться в сторону Лонг-Айленда.
- Они увидели тебя и, видно, передумали, - доложил Алексей. - К сожалению, мне так и не удалось рассмотреть на катере опознавательных знаков.
- Догнать их нам не удастся, - заключил Джордж. - Лодочка у них побыстроходнее нашей. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, это поменять дислокацию.
Мотор завелся с полуоборота. Джордж развернул яхту левым бортом к солнцу. Встав с ним рядом, Алексей продолжал высматривать в бинокль окружавшее их пространство.
- Ложимся на курс зюйд, зюйд-вест, - оповестил штурвальный. - Ближе к людям и тем аллигаторам, которых нам подбрасывает судьба, чтобы не скучали.
- Что нужно делать при любых передрягах? - решил подбодрить его и себя Алексей. - Не спешить огорчаться, а если тебя хотят обескуражить разными каверзами, посылать их к дьяволу на курсы повышения квалификации.
- Вот именно, - согласился Джордж. - Ты давай постой за штурвалом, а я принесу пива с бутербродами.
Солнце жарило уже вовсю, когда они вышли на траверс причала, откуда отплыли. Наблюдая в бинокль, Алексей увидел знакомый дом с флюгером на крыше.
- Куда мчится леди?
- По-моему, на восток, как и должно быть при дневном бризе.
- Да ты, я смотрю, владеешь морской терминологией. Может быть, и парусное дело знаешь?
- Какое там, просто что-то запомнилось из книг.
- Я тут решил обучиться хождению под парусами. Страшно хочется овладеть наукой укрощения ветра и морской стихии. Под парусами, наверное, и ощущения совсем другие.
- Судить не могу, никогда не ходил. Вот у брата моего есть домик недалеко от Москвы на берегу огромного водохранилища, что называется на карте морем. Пока мы ходим на байдарках и постоянно мечтаем о паруснике или, на худой конец, о катамаране. Что, не заехать ли тебе к нам на будущий год, а я уж позабочусь о веселых моментах.
- Непременно. Надо взглянуть на матушку Россию. Кстати, как тебе там живется?
- Нормально, жаловаться не на что.
- Имею в виду на жизнь хватает?
- Вполне, даже остается из пенсии на сигареты и заправить автомашину. Приходится и подрабатывать, конечно.
- Теперь понятно, почему отказываешься остаться здесь хотя бы ещё на недельку. И не говори о срочных делах. Все равно не поверю.
- Да нет, Джордж, какие там срочные дела. Дом вот тебе надо покрасить действительно поскорее. Иначе флюгер не смотрится.
- Краска и кисти лежат в подвале. Хочу сам покрасить, но руки не доходят.
- Тогда разреши мне это проделать. Дико люблю красить. В любом случае, мне надо хоть как-то отработать свое пребывание.
- Отрабатывать, Алекс, нужды нет, но заняться живописью вместе - это другое дело. Так что, остаешься на недельку.
- Почему бы нам не поработать исключительно белым и черным? Белым для стен, черным для оконных рам и жалюзи. И не поиграть ли нам цветом балконных перил, входной двери и гаража?
- Согласен, но с одним условием: если позволишь мне помочь покрасить твою дачу тоже в белое с черным.
- Мне остается только подготовить все к твоему приезду.
Вдалеке прямо по курсу словно из воды стали всплывать "мачты затонувших кораблей" - верхушки небоскребов Манхэттена. Пройдя под аркой моста между материком и Лонг-Айлендом, яхта попала в сплошное столпотворение из сновавших повсюду парусников и катеров. Над головами серебристые "птицы" вынимали из-под себя лапы-колеса и плавно парили на посадочную полосу аэропорта Ла Гардия. Впереди маячила арка ещё одного моста над проливом Хелл Гейт - через эти открытые настежь "врата ада" яхта "Св. Магдалина" направлялась в воды Ист-Ривер, омывавшие с востока берега Манхэттена.
- Нет, ты только взгляни на это создание ума и рук человеческих, крикнул Джордж, показывая на приближавшийся к ним мост.
Солнечные лучи падали на паутину его вертикальных и диагональных стальных канатов, переливались в них своим отражением, играли, как на арфе, звуками неописуемой гаммы цветов.
Кому может не нравиться Бруклинский Мост!
Чуть более сотни лет назад его опорные каменные башни были самыми высокими строениями в тогда ещё разных городах Нью-Йорке и Бруклине, дома из стальных каркасов и камня взметнулись в небо позднее. Наверное, немногие вспоминают сейчас о главном творце этого чуда технического гения, архитекторе и математике из Германии Джоне Рёблинге: умер он ещё до начала строительства, дело продолжил его сын, инженер-полковник Вашингтон Рёблинг, который получил на стройке травму и руководил работами из своего дома в Бруклине.
В те времена ещё не было телефонов и электрического освещения. Строительные материалы доставлялись на лошадях и подводах, поднимались с помощью лебедок и деревянных кранов. Трудились по ночам при свете факелов, как при воздвижении кафедральных соборов в эпоху средневековья. Строили Мост почти четырнадцать лет выходцы из Ирландии, Германии, Италии, китайцы, негры, славяне, индейцы... Вокруг стройки плелись хитрые финансовые махинации. Одному поставщику удалось даже поставить не отвечавшие требованиям металлические тросы, но снимать их уже не стали, ибо запаса прочности хватало.
Специалисты считают, что Мост построен навечно, если следить за его состоянием и правильно эксплуатировать. Сделан Мост так, чтобы гордиться сделанным, сохранить чувство самоуважения и поразить воображение переселенцев со всего света...
Запрокинув головы, Алексей и Джордж наблюдали, как по металлической сетке настила катили, гудели резиной колес днища автомобилей.
- Не представляешь себе, сколько усилий полиция предпринимает, чтобы какой-нибудь бешеный не подорвал мост мощным зарядом тротила, - сказал один из них.
Удобное для стоянки место Джордж нашел у одного из причалов Южного порта неподалеку от Фултонского рыбного рынка. Пришвартовав к пристани, попросил Алексея остаться на борту и, тщательно проверив надежность швартовки, поинтересовался:
- С тобой очень хотел бы встретиться один мой хороший приятель. В прошлом он служил в ФБР, сейчас работает частным сыщиком. Что ему передать?
- Готов в любое удобное для него время.
Алексей принялся наблюдать за знакомыми до боли местами. Мощеные булыжником улочки, парусники у причалов, открытые террасы ресторанов на пирсе, где угощают дарами моря прямо с рыбацких шхун. Повсюду лавочки сувениров, туристы с фотоаппаратами, бродячие фокусники и музыканты...
Через полчаса вернулся Джордж. Бросив на палубу пакет, расплатился с портовым служащим. Снова встал за штурвал и объяснил:
- Сейчас надо спешить домой не опоздать на встречу со знатной леди. С приятелем я договорился. Он пригласил тебя на ланч завтра в "Таверне на лужайке" Центрального парка. А тут в пакете весь наш, можно сказать, улов.
*
В Рай-Биче уже смеркалось, когда в дверь дома Джорджа постучалась та, кого с нетерпением ждали.
Даже одного взгляда, брошенного на неё с балкона, было достаточно для Алексея, чтобы отметить гордую, величественную осанку женщины, прекрасно владевшей всеми тонкостями светского этикета. Черты её матового лица удивили его своей изумительной гармоничностью, созданной будто исключительно для возвышенной натуры. Тонко очерченные брови, красивые полные губы в чуть заметной иронической улыбке легкого снисхождения к тем, кто даже самую пустую болтовню принимает всерьез. Каштановые волосы, чудесно сочетаемые с живыми, добрыми, голубыми глазами. Даже у совсем молодого мужчины при общении с ней могло перехватить дыхание, а это означает вопрос сколько ей лет не имеет существенного значения.
- Памела Флетчер, - представилась она, протянув руку Алексею. Родилась в Шотландии, где у каждого есть привилегия иметь родословную.
- Алексей Крепкогоров. Из страны, где большинство относится к такой привилегии менее придирчиво.
- Неужели? - сказала она и тут же повернулась к Джорджу. - Я заметила на крыше какой-то загадочный предмет. Меня эта вещь дико заинтриговала. Откуда она у тебя?
- Привез из Мексики. Пойдемте на балкон, там флюгер лучше виден.
На балконе Памела встала у перил и, не скрывая восторга, призналась:
- Я вся пылаю от зависти, однако из гордости этого не покажу.
- Говорят, в Шотландии высоко почитают принадлежность к знатному роду, - сказал Алексей. - Но мешает ли это деткам избранных творить всякие гадости?
- Я предполагаю, как и везде, - заметила она. - Кстати, джентльмены, вы слышали о недавнем откровении Нормана Мейлера? Падение советской империи стало для него большим потрясением. Он сейчас уверен в том, что его обманули, что ненавидимый американцами Советский Союз оказался не империей зла, а всего лишь довольно загадочной и бедной страной.
- Многим её исчезновение казалось абсолютно нереальным. И я понимаю Мейлера, склонного верить, что "холодная война" стала самым большим надувательством в мировой истории. Правда, на мой взгляд, обманом занимались все враждующие стороны. Как бы то ни было, советская империя нашла свое место в золотой усыпальнице рядом с другими не менее прославленными.
Памела бросила на Алексея пронизывающий взгляд, но тему развивать не решилась. Мило улыбнувшись, обратилась ко всем:
- Это любопытно, на самом деле. Однако лучше скажите мне, как вам живется-трудится. Ведь интересно узнать, что ждет и меня в будущем.
- Работаем не по нужде, вольны распоряжаться своим временем, ухватился за повод Джордж. - Как писал твой соотечественник, "на кой черт искать нам чина, коль живем мы без кручины."
- У него, мне помнится, есть продолжение. Не берусь сказать точно, ибо специально не готовилась, но суть сводится к тому, что "и на чинном брачном ложе неохота нам любить".
- Вот так, Алекс, вместо священных брачных уз я стал предметом для насмешек, - развел руками Джордж под общий смех. - На днях заглянул в томик Роберта Бернса, хотел щегольнуть своими знаниями британской поэзии. И вот тебе.
- Не расстраивайся, мой дорогой, - мягко похлопала его по плечу Памела. - В Кембридже я защищала диссертацию по английской литературе, и если после этого хоть что-то не осталось бы в моей головке, меня можно было бы считать круглой дурочкой. Вероятно, форма мой несколько иная, напоминает эллипс или восьмерку. Последняя мне даже больше подходит. Строго говоря, в ней кроется неотвратимость порочного круга. Вам не кажется, Алексей?
"Похоже, леди с ходу берет инициативу в свои руки, - отметил он про себя, отходя в сторону, чтобы взглянуть на нее. - Впрочем, так и должно быть в благородном обществе, где дамы начинают и кончают первыми. Вот голос у неё действительно интересный: поначалу даже напрашивается мысль о самоуверенной, чопорной даме, однако стоит прислушаться, как впечатление сразу развеивается и приобретает гораздо более теплый оттенок."
- Такое тоже вполне возможно, Но лишь при очень богатом воображении, заключил Алексей вслух.
- Ну вот, есть и первый тост, - предложил Джордж. - За упокой всех империй, старых и новых!
Тост был поддержан. Памела снова отошла к перилам, присматриваясь к четверке лошадей, скачущих в сторону от океана.
- Хотелось бы знать ваше мнение, джентльмены, - сказала она, подкрепляя свое желание трогательными риторическими модуляциями. Допустим, вы стоите во главе издательства и получаете рукопись от одного известного вам человека, подписавшегося псевдонимом. В рукописи, формально претендующей на художественно-документальную прозу, повествуется, как по личному приказу премьера Черчилля из осажденного Красной Армией Берлина был вывезен английскими коммандос Мартин Борман. Автор подает себя заместителем в ту пору офицера военно-морской разведки Яна Флеминга, что позднее стал известным писателем, а в мае сорок пятого якобы возглавлял специальный отряд в четыреста человек, который осуществил рейд и с незначительными потерями доставил в Англию шефа партийной канцелярии Гитлера. Согласно предварительной договоренности Черчилля с Борманом через сына Риббентропа, Великобритания должна была заполучить многомиллионные денежные авуары нацистов в Швейцарии. Естественно, лицо Бормана в Англии подверглось пластической операции, позже он получил паспорт и до относительно недавнего времени проживал в английской провинции. Короче говоря, какое решение вы приняли бы, будучи совладельцами издательства? Учтите, что за рукопись запрашивается довольно приличная сумма.
После некоторого замешательства первым решил отозваться Джордж. Откинувшись на спинку плетеного кресла и обхватив затылок ладонями, он предложил свой вариант:
- Следуя логике исключительно фактов, я не поверил бы, что такому отряду, пусть даже самых отборных коммандос, удалось пробиться в Берлин и выбраться оттуда почти невредимыми из двойного кольца. Кстати, ни сам Флеминг, ни кто-то из оставшихся в живых участников операции на такое даже не намекали. Кроме автора под псевдонимом для пущей загадки, иных свидетелей среди сотен людей нет. Все это вызывает у меня большие сомнения. Тем более, что Борман был заочно осужден в Нюрнберге на смертную казнь. Не говоря уже об искренности самого Черчилля в таком случае по отношению к союзникам.
- Теперь что нам скажет Алексей, - сказала Памела, устраиваясь поудобнее в кресло.
- Сейчас мы пытаемся разобраться, достоверна или нет описываемая в рукописи история. Скажу сразу, сама по себе она у меня тоже порождает большие сомнения, - начал излагать свою версию Алексей. - Хотя если учесть каноны популярного жанра в художественной литературе, сюжет бежит по проторенной дорожке, когда реальные и довольно известные миру личности помещаются в совершенно невероятные ситуации, дабы привлечь внимание читателей. В этом отношении книгу раскупят, не обратив внимание из какой она области - публицистики, беллетристики или эквилибристики. А уж потом пусть дотошные вроде нас разбираются. Людям конечно интересно узнать о судьбе одиозной, но загадочной личности, которую кто-то якобы видел в Парагвае, Аргентине и даже в Италии. Покуда длится читательский искус к сверхъестественному, в воображении огромной массы читателей все может стать правдоподобным. Лично мне ничего не остается, как отнестись к рукописи, как к сочинению, автор которого хватается за писательскую славу Флеминга и дает волю своему тщеславию, зная прекрасно, что сейчас по-настоящему проверить выдуманное им уже просто невозможно. В то же время, я согласен, нужно посмотреть на рукопись и с точки зрения её литературных качеств. Если таковых не найти, то я бы подумал о целесообразности её публикации. Хотя мне трудно судить - я не занимаюсь издательским бизнесом, а если бы занимался, то, видимо, и рассуждал иначе.
- Подобные сочинители вольны возбуждать интерес читателей, я не спорю, но меня лично они не очень интригуют, почему и оставляю их экстравагантности на магазинных полках, каждый раз заставляя себя остановиться, пока призраки не утащили меня за пределы разумно возможного, - решил дополнить себя Джордж. - Нелепости вымысла способны потрясти настолько, что в результате теряешь даже связующий смысл авторских проделок. Нет, я предпочту такому чтиву посидеть вечерком у камелька рядом с Максом. А если ещё в гости придет Памела, то другого и желать нечего.
- Мальчики, мне не надо говорить, что на книгах делают деньги, как на любом другом товаре, - заметила Памела, улыбаясь и поглаживая Макса, устроившегося у неё на коленях. - В наше время этот бизнес строится преимущественно на словесной готике кошмаров, синдроме страха и апофеозе насилия. Любой в здравом уме видит, как авторы пыжатся перещеголять друг друга в создании чудовищных образов. Как сказал бы Владимир Набоков, лучшие литературные приемы у них в бегах, другие - калеки. Вообще говоря, у отдельных относительно молодых писателей есть чувство стиля, но нет умения изобразить все естественно: они сразу стараются показать всем свою искушенность, но получается, как правило, искусственно и ужасно скучно.
- Пусть даже литературный вкус мне представляется явлением субъективного порядка, любые диковинные выдумки я невольно сверяю с законами правдоподобия. Пусть даже основной событийный стержень невероятен, но характеры, события и авторские размышления должны быть адекватны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38