Лестина обратилась именно к нему, так как ее собственная мать была в приятельских отношениях с Королевой Вуду, и ей бы не хотелось, чтобы до матери дошли вести о том, что ее дочь обратилась к ванга – черной стороне культа.Доктор Хок, завернувшись в цветастое одеяло, сидел скрестив ноги перед очагом, выпрямив спину, сложив руки на груди и высоко подняв голову. Его высокая, массивная фигура производила впечатление, а коричнево-красный оттенок кожи и острый профиль напоминали того хищника, у которого он позаимствовал свое имя.Однако в комнате он был не один. По другую сторону очага в кресле расположился еще один рослый мужчина. Лестина сразу же узнала его, ведь они постоянно встречались на городском рынке, покупая продукты. Это был Анри Флаге, повар на кухне Керригана и авторитетный хунган для посвященных, прозываемый Дядюшкой.– Ну, Лестина? Чего ты хочешь? – спросил доктор Хок, сверля ее проницательным взглядом и обращаясь на французском языке, который был привычен для всех троих.– Сглаз не сработал, – выпалила она. – Кэтрин Энсон все еще жива. Ты должен сделать для меня новый, еще сильнее. – Она раскрыла ридикюль, достала из него пачку долларов и положила к его ногам. – У меня есть деньги – много денег. А она должна умереть или убраться подальше, чтобы мистер Адриен опять вернулся ко мне. Я хочу, чтобы он навсегда привязался ко мне.– Я уже говорил тебе, что надо для этого сделать, – холодно возразил индеец. – Ты выполнила все?– Да, да! Я измерила его любовный орган с помощью шнурка, как ты мне велел. А потом завязала на шнурке девять узелков и всегда ношу его при себе, прямо на теле, однако он по-прежнему хочет жениться на англичанке. Ты должен дать мне что-нибудь такое, что окончательно уничтожит ее.Темная фигура за очагом зашевелилась. Анри подался вперед, зажав между колен свои огромные ладони, и безапелляционно заявил:– Этому не бывать, Лестина. Она хорошая женщина – и ты не должна причинять ей вред. Я уничтожил твой сглаз. Я приказываю тебе оставить ее в покое. А если ты не послушаешься меня, то тебя накажет призрак ее отца. Он был священником, и его месть станет ужасной. Я пришел сюда, как только пароход причалил к пристани. Я догадывался, что это ты сглазила ее. Я догадывался, что ты в этом замешана. Доктор Хок тоже, но он не виноват. Это ты, Лестина Кларемон, навлекла проклятье на мисс Кэтрин!– Ох, Дядюшка Анри, не надо на меня сердиться! – взмолилась Лестина, обливаясь слезами. – Я люблю мистера Адриена. И я умру, если он женится на этой суке.– Это лишь глупые бредни желтомордой девчонки, – прищелкнув языком, покачал головой Анри. – Ты знаешь правила. Ты поступила плохо – плохо – и будешь наказана за это. Ты пострадаешь от своей любви.– Может быть, тогда вы дадите мне зелье, чтобы я смогла позабыть его? – Она рухнула перед ним на колени. – Сердце мое разбито. И я не в силах перенести эту боль.– Дитя, дитя… успокойся. – Анри положил ей на голову руку. – Я уже говорил с доктором Хоком, и мы так и не поняли до конца, что тут творится. Тогда мы спросили у лоа, они сказали нам, что мисс Кэтрин в опасности и что эта опасность не от тебя. Кто-то еще хочет ее сглазить.– Но кто же? – Лестина подняла голову.– Мы не знаем этого – пока. Может, это тот северянин, что хочет ее землю? А может быть, еще одна ревнивая женщина?– Когда я вошел в мир духов, я почувствовал присутствие мужчины, – вставил доктор Хок отрешенным, невыразительным голосом, словно все еще не выйдя до конца из транса. – Это не был отец мисс Энсон, это другой могучий призрак, он неумолим и грозен. Он говорил со мною о предательстве и убийстве.Лестина похолодела. Она не хотела, чтобы ее преследовали призраки, которые своими появлениями уничтожат покой в ее доме.– Что я могу сделать? – прошептала она, молитвенно сложив руки.– Помоги мисс Энсон, стань ее другом, и тогда все может исправиться.– Но как я смогу это сделать? – Она нетерпеливо тряхнула волосами. – Вы просите слишком многого.– Дитя мое, разве ты не знаешь, что любовь – самая могучая сила на земле? Она может связать по рукам и ногам даже старого Барона! Я не говорю о той похотливой страсти, что ты питаешь к мистеру Адриену, а о настоящей любви. Той, которую я чувствую к тебе, к мисс Энсон – ко всем, населяющим этот прекрасный Божий мир.– Но ведь вы – жрец Вуду. Как же вы можете говорить о божественной любви?– Я к тому же и добрый католик. Я слушаю мессы. Я молюсь Пресвятой Деве. И я не вижу, почему этому может повредить вера, которую мои предки привезли с собою из Африки. Я не путаюсь с черной магией и не приношу никому вреда. А вот ты решилась солгать, чтобы уговорить доктора Хока сделать тебе сглаз, ведь он тоже не черный маг.Лестина опустила голову и покраснела. Она действительно солгала, заверив этого индейца, что ей изменил ее суженый и что та женщина, которая увела его, – ужасная ведьма.– Простите меня, – еле слышно прошептала она. – Что я могу сделать, чтобы вам помочь?– Кто-то плетет сети ванга. Мисс Кэтрин плохо чувствует себя, и у нее испуганный взгляд, который мне не нравится. Нам надо узнать, кто делает это, разрушить его чары и уничтожить его власть. Она показала мне амулет, который ей дала на рынке старая Заза. Мистер Адриен и мадам Джордан сказали мисс Кэтрин, что это талисман на удачу. Но это не так. Это был грис-грис с приворотным зельем. И когда он попал к ней, она безумно влюбилась в мистера Адриена. И она отдалась ему – не только тогда, но и много раз после этого. Мой племянник, Ти-Жан, видел, как она выходила из его спальни. Может быть, они добавляют ей в питье некие травы, чтобы усилить ее любовь. К этому прибегают многие.– Но зачем? – Лестину резануло ножом по сердцу видение слившихся в объятиях Адриена и Кэтрин, однако гнев и любопытство все же оказались сильнее.– Она богата. Деньги всегда лежат в корне зла, дитя.– Хорошо. – Лестина с трудом поднялась с колен. – Я постараюсь. Я не хочу, чтобы призраки преследовали меня. Но, пожалуйста, Дядюшка Анри, сделайте для меня талисман против любви! Я больше не хочу любить мистера Адриена. Я хочу освободиться от него.– Я что-нибудь приготовлю до завтра, – снисходительно улыбнулся Анри. – Ты слишком хороша для него. А он – нехороший, и это факт. Бог да пребудет с тобою, дитя.
Письмо из Риллингтона довело Кэтрин до слез. Не оттого, что в нем содержались плохие вести. Даже совсем наоборот: миссис Даулинг, наряду с советами по поводу предстоящего начала семейной жизни, сообщала, что у них только что кончилось лето, и что было оно хорошим, и что в церкви был устроен чудесный праздник, а ее земляничный джем выиграл первый приз. Были новости и про Бет Карпентер: она обручилась с фермером, которого Кэтрин хорошо знала – вполне порядочный вдовец, готовый взять ее вместе с ребенком, которого он будет воспитывать вместе со своими сыновьями и дочерьми. Книга Джона Энсона вот-вот выйдет в свет, и лорд Бутлейг обещал выслать Кэтрин несколько экземпляров.«Наверное, Сомерсет сильно изменился за это время. А я утратила свою невинность, – горько подумала Кэтрин. – Адриен развратил меня, если только любовь может развращать. О, я знаю, что счастлива была отдаться ему, однако во всем этом есть еще какая-то непонятная мне, темная сторона, о существовании которой я бы вообще не хотела знать. Эти странные случаи, когда я спала с ним в одной постели и мне привиделись всякие кошмары, столь похожие на то, что потом я увидала в павильоне. Они испугали меня, я растерялась и едва стала узнавать Адриена.Не то чтобы я успела вкусить с Древа Познания, однако мне уже точно не быть прежней Кэти, довольствовавшейся простыми радостями жизни в Риллингтоне. Конечно, когда я приеду туда, я постараюсь, чтобы все шло как и прежде, однако вряд ли это возможно – что-то невозвратимо уничтожено во мне».Филлис доставила письмо, когда пришла пожелать Кэтрин доброго утра. На подносе лежало еще одно послание. Прочитав все, что написала ей миссис Даулинг, Кэтрин вскрыла второй конверт. Почерк был ей незнаком: угловатый и резкий, он свидетельствовал о нетерпении и спешке писавшего. Оказалось, что письмо от Деклана Уокера и он просит ее встретиться с ним, поскольку хотел бы обсудить с ней очень важные вещи. Он остановился в отеле Св. Карла. Кэтрин поколебалась в нерешительности, но потом все же выбросила письмо. Наверняка он попытается опять отспорить у нее землю. А эту тему лучше всего предоставить обсуждать адвокатам.Приготовления к свадьбе шли полным ходом, в доме суетились толпы модисток, сапожников, перчаточников, ювелиров, торговцев всех пошибов, возраста и национальности. Причем гардероб, достойный особы королевской крови, предполагалось создать не только для Кэтрин, но и для мадам Ладур и Элизы также. Стоит ли упоминать о том, что для всех слуг в доме и вне его были пошиты новые ливреи, а поставщикам провизии и музыкантам сделаны особые, невиданные заказы.«Пожалуй, свадьба – это крайне утомительное мероприятие», – решила Кэтрин, окончательно измотанная этой суетой, которая продолжалась вокруг нее и днем и ночью. Хотя жара в городе немного спала, воздух по-прежнему был влажным и душным, и в потемневшем небе то и дело полыхали молнии. Адриен по большей части отсутствовал, однако неизменно сопровождал Кэтрин на всех светских раутах, которых было так много в это время года. На каждый из них требовалось надеть совершенно новое платье и пользоваться услугами неизменного Поля Сореля, который практически поселился в Бовуар-Хаусе. Это женоподобное создание часами возилось с прическами мадам и Элизы. Правда, и Кэтрин он удостоил парой щелчков ножницами, подравняв ей концы волос.– Филлис, я так устала от всего этого! – воскликнула она, швыряя клочки письма от Деклана Уокера в корзину для бумаг. – Я уже не могу дождаться, когда наконец мы поженимся, у нас с Адриеном начнется медовый месяц, и мы сможем отделаться от всех этих ужасных людей.Адриен, по рекомендации матери, выбрал путешествие в Париж, хотя Кэтрин предпочла бы скорее Италию. Как бы то ни было, сама перспектива такого длительного путешествия уже приводила Кэтрин в изнеможение. «Отчего я постоянно чувствую себя такой усталой?» – гадала она, решив обратиться за советом к врачу.Ее свадебное платье и большая часть остального гардероба были заказаны у мадам Дюлак, однако Кэтрин, еще не окончательно утратив свой бунтарский дух, обратилась все же и к Жаклин Ламарк. Мадам Ладур это пришлось совсем не по вкусу.– Но, chйrie, ты должна понимать, что мы, креолы, предпочитаем пользоваться услугами заведений, которыми владеют француженки, – произнесла она своим непререкаемым наставительным тоном. – Насколько мне известно, хозяйка Салона Ламарк – цветная женщина. Мы оба – и Адриен и я – будем счастливы, если ты не станешь появляться даже поблизости от этого магазина.– А американки в восторге от нее, – упрямо возразила ей Кэтрин.– Ха, американки! – небрежным жестом отмахнулась от этих ничтожеств Мадлен.И вот теперь, поднявшись и одевшись, Кэтрин велела Филлис приготовить накидку и шляпку, замыслив бунт. Ей нравилась Жаклин Ламарк, и она была в восторге от ее моделей. В них чувствовались и вкус и воображение, тогда как творения мадам Дюлак были скучны до отупения. Зная, что этим утром Элиза с мадам Ладур будут наслаждаться нежными хлопотами Поля Сореля, Кэтрин составила свой план.И вскоре она уже ехала по мокрым улицам в направлении площади Джексона. Салон Ламарк занимал торговые ряды возле Понталба Билдингс. На его уютном фасаде блестели стеклами два окна, расположенных по бокам от выкрашенной в зеленый цвет двери. Когда Филлис распахнула ее перед Кэтрин, зазвенел колокольчик, говоря об их появлении. Жаклин, уже поджидавшая ее, вышла из своей рабочей комнаты навстречу. Это была весьма изысканная дама с фигурой Юноны, кожей цвета кофе со сливками, каштановыми густыми волосами, уложенными по последней моде, и теми восхитительными зелеными глазами, что так часто встречаются у людей со смешанной кровью.– Мамзель Энсон! – воскликнула она, и тут же перешла к делу: – Это ткань только что доставлена из Франции. Я еще никому ее не показывала, придержала для вас. Цвет просто превосходный. Взгляните! – И она достала с полки рулон ткани, которую одним Ловким движением раскинула на прилавке красного дерева.– Он красивый, – согласилась Кэтрин, с улыбкой прикоснувшись к синему шелку шифона, и добавила: – А вы подготовили новые модели?– Конечно. – И Жаклин показала ей целую кучу набросков.Творческая натура, она прекрасно знала свое дело, разбираясь в особенностях всех доступных ей материалов: кружев, парчи, пушистого бархата и тонкого шелка, скользкого атласа и прочего, из чего возникали ее чудесные платья.Она на славу потрудилась при создании этого магазина: долгие годы ей приходилось шить для других модисток, пока вдруг не пришла удача, и у Жаклин появилась возможность открыть свой магазин, которым она заслуженно гордилась. В салоне были устроены альковы, где за занавесками могли переодеться для примерки покупатели, а в задней комнате, полной воздуха и света, споро работали белошвейки, чей смех и щебетание напоминали птичий гомон, в то время как их проворные иголки пришивали аппликации, или вышитые вставки, или стеклярус, или жемчуг на платья, становившиеся от этого еще красивее.– Какой бесподобный материал, – раздался голос за спиной Кэтрин. Она обернулась и увидела стоявшую за нею женщину. Она показалась Кэтрин красивой и элегантной. Кэтрин любовалась черными волосами, черными глазами и бледной кожей. Интересно, она француженка или, возможно, испанка?– Ах, доброе утро, мамзель Кларемон, – улыбнулась Жаклин. – А ну-ка, проявите ваш вкус и воображение. Как вы считаете, этот синий цвет подойдет мамзель Энсон?– Определенно, – отвечала Лестина. – Он так похож на цвет ее глаз.«Она милая, – думала Лестина, с трудом удерживая волнение. – Ах, какая же она милая. Адриен, я теряю тебя!» – И она невольно прикоснулась к груди. Там она спрятала амулет, который сделал для нее Анри. Он должен был избавить ее от любви, и ей казалось, что он уже начал действовать. Теперь, когда к ней приходил Адриен, она не воспламенялась, а была хладнокровна и рассудительна, легко разгадывая все его уловки. Правда, любовная рана все еще оставалась в ее душе, хотя и болела теперь не так сильно.– Как вы добры. – Кэтрин улыбнулась, чувствуя себя счастливой в обществе этих простых милых женщин, так отличавшихся от спесивых надутых креолок, с которыми ей в последнее время только и приходилось общаться.– Мамзель Энсон скоро выйдет замуж, – продолжала Жаклин, отодвигая шифон. – И это станет частью в ее приданом – я думаю, вечерним платьем. В нем вы можете отправиться в парижский оперный театр, мамзель.Она приказала, чтобы принесли кофе с пирожными, и какое-то время они просидели в гостиной Жаклин – она жила прямо над магазином. Все это время они оживленно болтали, и Кэтрин вдруг обнаружила, что то и дело смеется от души – чего с нею не случалось уже давно в последнее время. Даже Филлис, неизменно подозрительная ко всем, чей цвет кожи отличался от ее, под конец несколько ослабила бдительность и даже снисходительно кривила губы при некоторых замечаниях Лестины.– Ох, вы только посмотрите на этот дождь, он льет по-прежнему, – пожаловалась Кэтрин, уже стоя у входа и прощаясь с Жаклин. – Меня ожидает карета. Вы позволите подвезти вас до дома?– Благодарю вас. – И Лестина переглянулась с модисткой.Они были подругами, и Лестина поддерживала Жаклин с самых ее первых самостоятельных шагов в бизнесе, когда та шила по ночам платья при свете свечного огарка у себя на чердаке. Когда несколькими днями раньше Лестина поведала ей свои печали, Жаклин, всегда бывшая хорошей слушательницей, мало что нашла сказать ей в утешение. Но как только стало известно, когда к ней придет Кэтрин, она дала знать об этом подруге. Повинуясь приказам Анри, Лестина привела в боевую готовность свою шпионскую сеть. И теперь Жаклин и Кандида снова хлопотали для нее, но не для того, чтобы причинить Кэтрин вред, а чтобы помочь ей.Карета с двумя дамами вскоре достигла известного дома на улице Св. Анны, Лестина собралась выйти, но Кэтрин удержала ее за руку:– Мы еще увидимся с вами?– Я была бы рада. – И из-под полей изящной шляпы на Кэтрин взглянули прекрасные, но полные сомнения глаза.– Приходите в Бовуар-Хаус. Я пришлю за вами экипаж.– У меня есть свой, спасибо, только я не думаю, что смогу посещать вас.– Почему же?– Потому что я не белая. – Кривая улыбка появилась на полных, сочных губах Лестины. – И я уверена, что ваш будущий муж не позволит вам видеться со мною. – Еще бы он позволил! При этой мысли улыбка Лестины стала еще шире.– Это же совершенно нелепо! – возмущенно воскликнула Кэтрин. – Тогда, может быть, мне лучше прийти в гости к вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50