– Здания здесь очень напоминают парижские, – соизволил заметить его светлость, – хотя и заметно испанское влияние.– Вы правы: мы проезжаем по Вьё Карре. – У него это прозвучало как «в-ер ка-рэй». – Французский Квартал.Прелестные дома обрамляли узкую улочку. Их длинные окна закрывали жалюзи, а балконы украшены изящными витыми решетками. За воротами можно было разглядеть тенистые дворики с ухоженными цветущими клумбами и прохладными фонтанами. Ландо миновало и небольшие скверы, где желающие могли отдохнуть после суеты магазинов, попивая кофе за столиками под навесом. То и дело виднелись парки, окруженные шеренгами шелестевших на ветру пальм, под которыми хорошо одетые бледнокожие дети гонялись друг за другом, играли в обруч и в мяч под неусыпным надзором темнокожих нянюшек, чинно восседавших на скамейках или кативших плетенные из тростника увешанные кружевами коляски с младенцами.– Поутру здесь довольно людно, – пояснил Деламар, предложив Седрику сигару. – Зато после часу пополудни в это время года вы не найдете на улице ни одной живой души. С мая по октябрь жара в это время удушающая. Чтобы поднести ко рту бокал с джулепом, Подслащенная водка со льдом (амер.).
вы тратите столько сил, что мгновенно становитесь мокрым как мышь, – да простит меня великодушно юная леди. – И он улыбнулся Кэтрин, обнажив два ряда безукоризненно белых зубов, чем напомнил ей Уоррена с Элизой. Они говорили, что здесь принято регулярно посещать своего дантиста – вещь, неслыханная для Англии.– Вам сильно досаждают москиты? – поинтересовался Седрик, проводя носовым платком по влажному от пота лицу.– Да, и немало. На ночь кровать надо обязательно закрывать сеткой. Мисс Энсон следует пользоваться репеллентами всякий раз, отправляясь на прогулку, хотя ее дом расположен в здоровой местности. Равным образом и вам, милорд, тоже.– Непременно позабочусь об этом, – заверил его Седрик. – Никто из нас не застрахован от малярии, а это пренеприятная штука.– Гораздо страшнее Желтый Джон, – серьезно отвечал Деламар. – Желтая лихорадка, милорд. Прежде здесь случались целые эпидемии, уносившие тысячи жизней.Тихо сидя на своем месте и внимательно впитывая окружающее, Кэтрин пришла к выводу, что в Новом Орлеане не найти ничего хотя бы отдаленно напоминавшего Англию. Здесь все абсолютно незнакомо, жарко и душно. Может, Седрику что-то и напомнило здесь Париж, но она никогда не бывала в столице Франции и могла лишь поверить ему на слово. Балкончики на верхних этажах, венчавшие литые железные колонны, часто несли на себе вывески расположенных под ними магазинов – их внутренность просматривалась через арочные окна. Вычурные церкви и важные особняки. Повсюду в изобилии росли цветы: они вились вверх по белоснежным фасадам зданий, ими торговали уличные продавцы, некоторые из них с изумительной ловкостью несли свой товар в огромных корзинах на голове.В одном месте полковник остановил экипаж и купил букет у торговки, повязанной цветастым головным платком, с огромными серьгами в ушах и в сборчатой юбке. Он, сияя, преподнес их Кэтрин, сказав:– Добро пожаловать в город, Королева Юга! Да будет ваше пребывание в нем длительным и безоблачным!На колени ей легли прелестные цветы, часть из которых Кэтрин смогла распознать, и в нос ударил запах, напомнивший аромат увядающих лилий, похороны и смерть. Она лишь молча кивнула в благодарность, так как сердце ее заныло от любви и тоски по отцу. Это было слишком тяжело: новое место, и эти цветы, и полковник, улыбавшийся ей одними губами.Ландо тем временем катилось по широкой улице. Казалось, она тянется целые мили, но вот она незаметно превратилась в бульвар с роскошными особняками по обе стороны, окруженными ухоженными газонами. Стало тихо, городской шум остался позади. Мимо них пронеслось несколько дорогих экипажей, и все же место казалось малолюдным, настороженным, враждебным к любого рода переменам и буквально пропитанным деньгами.– Вот мы и на месте, – гордо объявил Деламар. – Это лучший район города.– Просто дух захватывает, – прошептала Кэтрин. Все это напоминало сон, и она с трудом поверила своим глазам, когда ландо остановилось перед массивными воротами, украшенными чугунным литьем в виде спелых колосьев пшеницы. Их с лязгом распахнули двое слуг, облаченных в такие же зеленые ливреи, что и кучер. Посыпанная гравием аллея вела вперед, заканчиваясь изящной дугой перед главным входом. Все еще зачарованная, Кэтрин спустилась с подножки, пораженная размерами и солидностью представшего перед нею здания. Лестница парадного крыльца, казалось, ведет в невообразимую высоту. Бовуар-Хаус! Нет, он не может принадлежать ей и в самом деле, не так ли?Дом возвышался среди клумб с розовыми камелиями и азалиями с блестящей зеленой листвой. Выкрашенный белым, он был окружен широкими верандами, тянувшимися вдоль верхних этажей и опиравшихся на коринфские колонны, и все это удивительно гармонировало с окружающим ландшафтом – все было создано для достатка и богатой жизни. Аромат магнолий витал в воздухе, смешиваясь с запахом миртов, покрытых то пурпурными и розовыми, а то кроваво-красными цветами.Двери распахнулись, и по широким ступеням ей навстречу спустились экономка и дворецкий. Оба были в ливреях, оба африканского происхождения, оба говорили по-английски с сильным французским акцентом, приветствуя свою новую хозяйку. Полковник представил их как Селесту и Пьера.«Стало быть, просто по именам», – подумала Кэтрин. Элиза говорила ей, что на Юге не принято употреблять в отношении слуг «миссис», «мистер» или «мисс», как и не принято брать на службу белых. Селеста сделала книксен. Пьер поклонился. Кэтрин скованно ответила кивком. Прежде ей редко выпадала необходимость общаться со слугами. Миссис Даулинг можно было назвать служанкой с большой натяжкой. В дело вмешался Седрик, прибегнув к той неуловимой смеси фамильярности и снисхождения, которая тотчас была принята.Сияя, Деламар предложил Кэтрин подняться по полукруглой лестнице во внутренние покои. Планировка Бовуар-Хауса напоминала особняк Седрика в Бристоле, хоть он и не был построен во времена короля Георга, а возводился всего лет тридцать назад, – копия вышла превосходной, весьма схожей с оригиналом.Селеста, в своем идеально чистом зеленом платье, белоснежном чепце и крахмальном переднике, чинно сложив руки на животе, ожидала приказаний от Кэтрин. Полковник вмешался, видя, что девушка колеблется:– Присмотри, чтобы весь багаж был доставлен наверх, Селеста, и помоги служанке мисс Энсон распаковать ее вещи в хозяйской спальне. Камердинеру лорда Гамильтона даны те же приказания. Скажи ему, пусть дожидается хозяина в синей комнате для гостей. – И он обратился к дворецкому: – Приготовь и подай нам минут через пять кофе на задней галерее, Пьер.Если внешний вид Бовуар-Хауса с оштукатуренным фасадом, украшенным резьбой и лепниной, был выполнен в итальянском стиле, то внутренность его представляла полное смешение всех времен и стилей, имевшихся когда-либо в Европе. Деламар провел Кэтрин с Седриком в гостиную, обставленную мебелью рококо. Все здесь казалось чрезмерным: занавески с обилием бахромы и кистей, цветастые ковры, покрытые другими цветастыми коврами, обои с золотым тиснением, округлые светильники и классические статуи, всматривавшиеся в вечность, отраженную венецианскими зеркалами.Седрик, этот законченный сноб и рафинированный аристократ, чьи фамильные особняки украшались одними оригиналами – будь то в городах или в сельской местности, – брезгливо сморщился при виде всей этой помпезности и едва ли не вульгарности. «Новые деньги против старых, – подумал он про себя. – Как символичны эти буржуазные стандарты: немереное количество денег при полном отсутствии вкуса. Его можно получить лишь по праву рождения – ни за какие деньги его не купишь».– Так вы говорите, это и есть резиденция мистера Керригана? – спросил он у Деламара, ведшего их дальше, из одной набитой роскошными безделушками комнаты в другую, еще более роскошную. Седрик недовольно разглядывал широкие мраморные скамьи и такие же, черного мрамора, камины, лепнину на потолке в виде вычурного цветочного орнамента. Вдоль всей анфилады гостиных каждый дюйм стены был украшен замысловатой лепниной. Следующая дверь вела в бальный зал.– Это была его резиденция, сэр.– И он следил за устройством интерьера? – Седрик вполне был готов допустить, что ирландский иммигрант, обзаведшись кучей денег, состряпал все это безобразие.– Нет, сэр. Когда он приобрел дом, здесь все уже было устроено. – Деламар был упоен этой роскошью, абсолютно не замечая брезгливости на лице Седрика и его сардонического тона. – Дом был построен дельцом из Филадельфии, который нажил огромный капитал, занимаясь морскими страховками, а потом спустил его, вложив деньги в ненадежное предприятие. Особняк поступил в продажу на аукцион, и мистер Керриган приобрел его.– А как получилось, что его не реквизировала армия? Я слышал, что генерал Батлер присвоил все сколько-нибудь стоящие особняки либо сам, либо для своих господ офицеров. – Седрик провел немало времени на «Ионе», вытягивая из Уоррена подробности состояния города во время оккупации, слушая жалостные истории о нехватке продовольствия, распределении продуктов, и осаде. Война кончилась десять лет назад, а федеральные войска все еще не были выведены.– Рассказывают, что когда генерал Батлер захватил город и явился под двери особняка со своими требованиями, Керриган заявил, что является британским подданным и посему не попадает под юрисдикцию военных властей, – удостоил их пояснением Деламар, едва заметно улыбаясь под тоненькими усиками.Седрик отвечал ему холодным оценивающим взглядом, подумав: «А это довольно скользкий тип. Такие всегда знают, с какой стороны масло у бутерброда, и думают лишь о своих собственных интересах, не затрудняясь соображениями преданности или чести. Он наверняка был в первых рядах тех джентльменов из Конфедерации, что присягнули на верность правительству Соединенных Штатов. Иначе вряд ли бы ему удалось удержаться в Новом Орлеане и обстряпывать сомнительные делишки».Уоррен рассказывал ему про союзных республиканцев, под чьим контролем оказывалась Луизиана. Свора чемоданников, которые кричали на всех перекрестках, что добиваются равных прав для чернокожих, а на самом деле использовали свое положение, чтобы получать взятки, разбазаривать различные фонды, – они пускались во все тяжкие, чтобы остаться подольше у власти. Они богатели просто на глазах. Был ли Деламар одним из них или, может быть, сотрудничал с такими?– Вы хорошо знали мистера Керригана? – набравшись храбрости, спросила Кэтрин. – Он, наверное, был очень храбрым, раз поспорил с самим генералом. – Несмотря на пышность Бовуар-Хауса и на то, что понемногу она стала свыкаться с ролью его хозяйки, она чувствовала, что все здесь не так просто, как кажется с первого взгляда.– Я работал вместе с ним, мисс Энсон, – отвечал Деламар, проводя ее через раздвижные двери на галерею, обращенную в сад позади дома. – Знал ли я его?Полагаю, что этим могут похвастаться немногие. Он был странным человеком, хотя и обладал неповторимым ирландским обаянием. Кое-кто назвал бы его хитрым и скрытным. Но никто не смог бы отказать ему в проницательности. Он был превосходным финансистом, титаном в мире бизнеса. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото.– А почему он не был женат? – Личность Керригана, этого неизвестного ей человека, так изменившего ее судьбу, завораживала девушку.– Вы понимаете, я ведь не был его личным другом, – пожал плотными плечами, обтянутыми превосходно пошитым фраком, Деламар, – всего лишь деловым советником. – И он пододвинул ей плетеное кресло, а потом вместе с Седриком присоединился к ней за легким столиком, покрытым розовым дамасским полотном с широкой кружевной каймой ручной работы.– Так, значит, вы не сможете подробно рассказать мне про него? – не унималась Кэтрин, в то время как появился Пьер с подносом, на котором разместились изящный фарфоровый сервиз и кофейник, источавший восхитительный аромат. Рукой в перчатке он поднял серебряный кофейник с подноса и принялся наполнять чашки.– Моя милая мисс Энсон, вам, наверное, пока еще невдомек, сколько у нас на Юге разных племен и рас, – отвечал Деламар, манерно прихлебывая из своей чашки. – Самой высокорожденной кастой были – да и остаются поныне – креолы. Ирландец – по крайней мере, такой, как Керриган, никогда бы не удостоился чести стать мужем одной из их дочерей. Браки здесь заключаются с учетом династических, религиозных, собственнических и прежде всего генеалогических соображений.– Но ведь война разрушила барьеры? – спросил Седрик, развалясь в кресле и глядя на ухоженный сад с посыпанными гравием дорожками и вычурными фонтанами.В отдалении трое негров неторопливо подстригали кусты, тихонько переговариваясь на своем ритмическом наречии. В воздухе не было ни ветерка. Жара обвивалась вокруг галереи словно полотна невидимого шелка.– Это не так, милорд, – покачал головой Деламар, извлекая из серебряной шкатулки на столе тонкую сигару. – Хотя влиятельные некогда кланы утратили былое могущество, они упрямо продолжают цепляться за родовую честь и обычаи. Особенно усердствуют в этом дамы, не считая нужным даже скрывать свою ненависть к солдатам-янки, которые вторглись в их владения, все сметая и сжигая на своем пути, сделав их нищими. Даже после заключения мира они периодически набрасывались на солдат с оскорблениями и плевками, а несколько раз даже забросали их тухлыми яйцами. Чтобы положить этому конец, Батлер издал так называемый «Женский Закон», по которому любую женщину, оскорбившую солдата Союза, словно обычную проститутку, могут арестовать, посадить в тюрьму и требовать штрафа. Милые дамы Нового Орлеана сочли себя оскорбленными. Они обозвали его Скотиной Батлером и украсили его портретами свои клозеты.– Просто отлично с их стороны, – заявил Седрик. Лицо Деламара, полускрытое в тени бугенвилля, чьи ветви обвивались вокруг колонны за его спиной, искривилось двусмысленной улыбкой.– Это к тому же лишний раз дополняет мое описание креольских нравов, – заметил он, наслаждаясь ароматным дымом гаванской сигары. – Несмотря на все свое богатство, Керриган, как урожденный ирландец, не мог быть принят в женихи.– Но ведь он мог жениться и на ком-нибудь из соотечественниц, не так ли? – Кэтрин изо всех сил старалась понять получше своего благодетеля. Ее угнетала мысль о том, что он мог быть одиноким мужчиной. Она широко развела руками, добавив: – Посудите сами: такое великолепие, а разделить его не с кем – и целыми днями слоняться по дому в полном одиночестве.– Если вы считаете этот дом большим, мисс Энсон, то я бы посоветовал вам подождать, пока вы не увидите особняк на плантации «Край Света», – возразил Деламар, наливая себе еще чашечку кофе. – Вот там здание величиной с замок.– Вы хоть раз в жизни видели замок, полковник? – мягко перебил его Седрик, будучи совершенно уверен, что этот малый ни разу в жизни не сподобился побывать в Англии.– Нет, сэр, но здесь имеется вполне достаточно их изображений. Может быть, я чуть-чуть преувеличил, но «Край Света» действительно велик, – ничуть не растерялся Деламар, не лезший за словом в карман.– «Край Света», – мечтательно повторила Кэтрин, свыкаясь с мыслью, что это также ее владение. – Вы говорите, плантация? А как же получилось, что ее не разорили солдаты Союза?– Здесь Керриган использовал ту же тактику, что и с домом: умелое напоминание о его гражданстве сохранило его владения от упадка, в отличие от несчастных соседей. – Деламар загасил окурок сигары о высокий каблук башмака и испытующе взглянул на Кэтрин. – Вы хотели бы увидеть его портрет, мисс Энсон?– О да! – заулыбалась она, тут же вскочив. – И я бы также хотела узнать, где находится его могила. По-моему, я должна принести ему хотя бы букет цветов.– Добросердечный порыв, который характеризует вас с самой лучшей стороны, но давайте сначала взглянем на портрет, – отвечал Деламар, тоже вставая с кресла. Седрик последовал за ними. Ни один прирожденный джентльмен не позволит себе сидеть, если рядом стоит дама – разве что служанка или продавщица.Они не стали возвращаться старым путем в дом. Вместо этого Деламар провел их дальше по галерее, к двери в кабинет. Этот приют мужественности был не так вычурно обставлен: на стенах красовались лишь охотничьи трофеи. Хотя свет едва просачивался сквозь полуопущенные шторы и жалюзи, комната не казалась мрачной. Кроме рогатых голов, рогов и чучел, здесь присутствовали признаки и других интересов ее хозяина: например, любви к лошадям, изображенным на многочисленных литографиях на стене, на фотографических снимках, рисунках, в бронзовых статуэтках со скакунами и их всадниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
вы тратите столько сил, что мгновенно становитесь мокрым как мышь, – да простит меня великодушно юная леди. – И он улыбнулся Кэтрин, обнажив два ряда безукоризненно белых зубов, чем напомнил ей Уоррена с Элизой. Они говорили, что здесь принято регулярно посещать своего дантиста – вещь, неслыханная для Англии.– Вам сильно досаждают москиты? – поинтересовался Седрик, проводя носовым платком по влажному от пота лицу.– Да, и немало. На ночь кровать надо обязательно закрывать сеткой. Мисс Энсон следует пользоваться репеллентами всякий раз, отправляясь на прогулку, хотя ее дом расположен в здоровой местности. Равным образом и вам, милорд, тоже.– Непременно позабочусь об этом, – заверил его Седрик. – Никто из нас не застрахован от малярии, а это пренеприятная штука.– Гораздо страшнее Желтый Джон, – серьезно отвечал Деламар. – Желтая лихорадка, милорд. Прежде здесь случались целые эпидемии, уносившие тысячи жизней.Тихо сидя на своем месте и внимательно впитывая окружающее, Кэтрин пришла к выводу, что в Новом Орлеане не найти ничего хотя бы отдаленно напоминавшего Англию. Здесь все абсолютно незнакомо, жарко и душно. Может, Седрику что-то и напомнило здесь Париж, но она никогда не бывала в столице Франции и могла лишь поверить ему на слово. Балкончики на верхних этажах, венчавшие литые железные колонны, часто несли на себе вывески расположенных под ними магазинов – их внутренность просматривалась через арочные окна. Вычурные церкви и важные особняки. Повсюду в изобилии росли цветы: они вились вверх по белоснежным фасадам зданий, ими торговали уличные продавцы, некоторые из них с изумительной ловкостью несли свой товар в огромных корзинах на голове.В одном месте полковник остановил экипаж и купил букет у торговки, повязанной цветастым головным платком, с огромными серьгами в ушах и в сборчатой юбке. Он, сияя, преподнес их Кэтрин, сказав:– Добро пожаловать в город, Королева Юга! Да будет ваше пребывание в нем длительным и безоблачным!На колени ей легли прелестные цветы, часть из которых Кэтрин смогла распознать, и в нос ударил запах, напомнивший аромат увядающих лилий, похороны и смерть. Она лишь молча кивнула в благодарность, так как сердце ее заныло от любви и тоски по отцу. Это было слишком тяжело: новое место, и эти цветы, и полковник, улыбавшийся ей одними губами.Ландо тем временем катилось по широкой улице. Казалось, она тянется целые мили, но вот она незаметно превратилась в бульвар с роскошными особняками по обе стороны, окруженными ухоженными газонами. Стало тихо, городской шум остался позади. Мимо них пронеслось несколько дорогих экипажей, и все же место казалось малолюдным, настороженным, враждебным к любого рода переменам и буквально пропитанным деньгами.– Вот мы и на месте, – гордо объявил Деламар. – Это лучший район города.– Просто дух захватывает, – прошептала Кэтрин. Все это напоминало сон, и она с трудом поверила своим глазам, когда ландо остановилось перед массивными воротами, украшенными чугунным литьем в виде спелых колосьев пшеницы. Их с лязгом распахнули двое слуг, облаченных в такие же зеленые ливреи, что и кучер. Посыпанная гравием аллея вела вперед, заканчиваясь изящной дугой перед главным входом. Все еще зачарованная, Кэтрин спустилась с подножки, пораженная размерами и солидностью представшего перед нею здания. Лестница парадного крыльца, казалось, ведет в невообразимую высоту. Бовуар-Хаус! Нет, он не может принадлежать ей и в самом деле, не так ли?Дом возвышался среди клумб с розовыми камелиями и азалиями с блестящей зеленой листвой. Выкрашенный белым, он был окружен широкими верандами, тянувшимися вдоль верхних этажей и опиравшихся на коринфские колонны, и все это удивительно гармонировало с окружающим ландшафтом – все было создано для достатка и богатой жизни. Аромат магнолий витал в воздухе, смешиваясь с запахом миртов, покрытых то пурпурными и розовыми, а то кроваво-красными цветами.Двери распахнулись, и по широким ступеням ей навстречу спустились экономка и дворецкий. Оба были в ливреях, оба африканского происхождения, оба говорили по-английски с сильным французским акцентом, приветствуя свою новую хозяйку. Полковник представил их как Селесту и Пьера.«Стало быть, просто по именам», – подумала Кэтрин. Элиза говорила ей, что на Юге не принято употреблять в отношении слуг «миссис», «мистер» или «мисс», как и не принято брать на службу белых. Селеста сделала книксен. Пьер поклонился. Кэтрин скованно ответила кивком. Прежде ей редко выпадала необходимость общаться со слугами. Миссис Даулинг можно было назвать служанкой с большой натяжкой. В дело вмешался Седрик, прибегнув к той неуловимой смеси фамильярности и снисхождения, которая тотчас была принята.Сияя, Деламар предложил Кэтрин подняться по полукруглой лестнице во внутренние покои. Планировка Бовуар-Хауса напоминала особняк Седрика в Бристоле, хоть он и не был построен во времена короля Георга, а возводился всего лет тридцать назад, – копия вышла превосходной, весьма схожей с оригиналом.Селеста, в своем идеально чистом зеленом платье, белоснежном чепце и крахмальном переднике, чинно сложив руки на животе, ожидала приказаний от Кэтрин. Полковник вмешался, видя, что девушка колеблется:– Присмотри, чтобы весь багаж был доставлен наверх, Селеста, и помоги служанке мисс Энсон распаковать ее вещи в хозяйской спальне. Камердинеру лорда Гамильтона даны те же приказания. Скажи ему, пусть дожидается хозяина в синей комнате для гостей. – И он обратился к дворецкому: – Приготовь и подай нам минут через пять кофе на задней галерее, Пьер.Если внешний вид Бовуар-Хауса с оштукатуренным фасадом, украшенным резьбой и лепниной, был выполнен в итальянском стиле, то внутренность его представляла полное смешение всех времен и стилей, имевшихся когда-либо в Европе. Деламар провел Кэтрин с Седриком в гостиную, обставленную мебелью рококо. Все здесь казалось чрезмерным: занавески с обилием бахромы и кистей, цветастые ковры, покрытые другими цветастыми коврами, обои с золотым тиснением, округлые светильники и классические статуи, всматривавшиеся в вечность, отраженную венецианскими зеркалами.Седрик, этот законченный сноб и рафинированный аристократ, чьи фамильные особняки украшались одними оригиналами – будь то в городах или в сельской местности, – брезгливо сморщился при виде всей этой помпезности и едва ли не вульгарности. «Новые деньги против старых, – подумал он про себя. – Как символичны эти буржуазные стандарты: немереное количество денег при полном отсутствии вкуса. Его можно получить лишь по праву рождения – ни за какие деньги его не купишь».– Так вы говорите, это и есть резиденция мистера Керригана? – спросил он у Деламара, ведшего их дальше, из одной набитой роскошными безделушками комнаты в другую, еще более роскошную. Седрик недовольно разглядывал широкие мраморные скамьи и такие же, черного мрамора, камины, лепнину на потолке в виде вычурного цветочного орнамента. Вдоль всей анфилады гостиных каждый дюйм стены был украшен замысловатой лепниной. Следующая дверь вела в бальный зал.– Это была его резиденция, сэр.– И он следил за устройством интерьера? – Седрик вполне был готов допустить, что ирландский иммигрант, обзаведшись кучей денег, состряпал все это безобразие.– Нет, сэр. Когда он приобрел дом, здесь все уже было устроено. – Деламар был упоен этой роскошью, абсолютно не замечая брезгливости на лице Седрика и его сардонического тона. – Дом был построен дельцом из Филадельфии, который нажил огромный капитал, занимаясь морскими страховками, а потом спустил его, вложив деньги в ненадежное предприятие. Особняк поступил в продажу на аукцион, и мистер Керриган приобрел его.– А как получилось, что его не реквизировала армия? Я слышал, что генерал Батлер присвоил все сколько-нибудь стоящие особняки либо сам, либо для своих господ офицеров. – Седрик провел немало времени на «Ионе», вытягивая из Уоррена подробности состояния города во время оккупации, слушая жалостные истории о нехватке продовольствия, распределении продуктов, и осаде. Война кончилась десять лет назад, а федеральные войска все еще не были выведены.– Рассказывают, что когда генерал Батлер захватил город и явился под двери особняка со своими требованиями, Керриган заявил, что является британским подданным и посему не попадает под юрисдикцию военных властей, – удостоил их пояснением Деламар, едва заметно улыбаясь под тоненькими усиками.Седрик отвечал ему холодным оценивающим взглядом, подумав: «А это довольно скользкий тип. Такие всегда знают, с какой стороны масло у бутерброда, и думают лишь о своих собственных интересах, не затрудняясь соображениями преданности или чести. Он наверняка был в первых рядах тех джентльменов из Конфедерации, что присягнули на верность правительству Соединенных Штатов. Иначе вряд ли бы ему удалось удержаться в Новом Орлеане и обстряпывать сомнительные делишки».Уоррен рассказывал ему про союзных республиканцев, под чьим контролем оказывалась Луизиана. Свора чемоданников, которые кричали на всех перекрестках, что добиваются равных прав для чернокожих, а на самом деле использовали свое положение, чтобы получать взятки, разбазаривать различные фонды, – они пускались во все тяжкие, чтобы остаться подольше у власти. Они богатели просто на глазах. Был ли Деламар одним из них или, может быть, сотрудничал с такими?– Вы хорошо знали мистера Керригана? – набравшись храбрости, спросила Кэтрин. – Он, наверное, был очень храбрым, раз поспорил с самим генералом. – Несмотря на пышность Бовуар-Хауса и на то, что понемногу она стала свыкаться с ролью его хозяйки, она чувствовала, что все здесь не так просто, как кажется с первого взгляда.– Я работал вместе с ним, мисс Энсон, – отвечал Деламар, проводя ее через раздвижные двери на галерею, обращенную в сад позади дома. – Знал ли я его?Полагаю, что этим могут похвастаться немногие. Он был странным человеком, хотя и обладал неповторимым ирландским обаянием. Кое-кто назвал бы его хитрым и скрытным. Но никто не смог бы отказать ему в проницательности. Он был превосходным финансистом, титаном в мире бизнеса. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото.– А почему он не был женат? – Личность Керригана, этого неизвестного ей человека, так изменившего ее судьбу, завораживала девушку.– Вы понимаете, я ведь не был его личным другом, – пожал плотными плечами, обтянутыми превосходно пошитым фраком, Деламар, – всего лишь деловым советником. – И он пододвинул ей плетеное кресло, а потом вместе с Седриком присоединился к ней за легким столиком, покрытым розовым дамасским полотном с широкой кружевной каймой ручной работы.– Так, значит, вы не сможете подробно рассказать мне про него? – не унималась Кэтрин, в то время как появился Пьер с подносом, на котором разместились изящный фарфоровый сервиз и кофейник, источавший восхитительный аромат. Рукой в перчатке он поднял серебряный кофейник с подноса и принялся наполнять чашки.– Моя милая мисс Энсон, вам, наверное, пока еще невдомек, сколько у нас на Юге разных племен и рас, – отвечал Деламар, манерно прихлебывая из своей чашки. – Самой высокорожденной кастой были – да и остаются поныне – креолы. Ирландец – по крайней мере, такой, как Керриган, никогда бы не удостоился чести стать мужем одной из их дочерей. Браки здесь заключаются с учетом династических, религиозных, собственнических и прежде всего генеалогических соображений.– Но ведь война разрушила барьеры? – спросил Седрик, развалясь в кресле и глядя на ухоженный сад с посыпанными гравием дорожками и вычурными фонтанами.В отдалении трое негров неторопливо подстригали кусты, тихонько переговариваясь на своем ритмическом наречии. В воздухе не было ни ветерка. Жара обвивалась вокруг галереи словно полотна невидимого шелка.– Это не так, милорд, – покачал головой Деламар, извлекая из серебряной шкатулки на столе тонкую сигару. – Хотя влиятельные некогда кланы утратили былое могущество, они упрямо продолжают цепляться за родовую честь и обычаи. Особенно усердствуют в этом дамы, не считая нужным даже скрывать свою ненависть к солдатам-янки, которые вторглись в их владения, все сметая и сжигая на своем пути, сделав их нищими. Даже после заключения мира они периодически набрасывались на солдат с оскорблениями и плевками, а несколько раз даже забросали их тухлыми яйцами. Чтобы положить этому конец, Батлер издал так называемый «Женский Закон», по которому любую женщину, оскорбившую солдата Союза, словно обычную проститутку, могут арестовать, посадить в тюрьму и требовать штрафа. Милые дамы Нового Орлеана сочли себя оскорбленными. Они обозвали его Скотиной Батлером и украсили его портретами свои клозеты.– Просто отлично с их стороны, – заявил Седрик. Лицо Деламара, полускрытое в тени бугенвилля, чьи ветви обвивались вокруг колонны за его спиной, искривилось двусмысленной улыбкой.– Это к тому же лишний раз дополняет мое описание креольских нравов, – заметил он, наслаждаясь ароматным дымом гаванской сигары. – Несмотря на все свое богатство, Керриган, как урожденный ирландец, не мог быть принят в женихи.– Но ведь он мог жениться и на ком-нибудь из соотечественниц, не так ли? – Кэтрин изо всех сил старалась понять получше своего благодетеля. Ее угнетала мысль о том, что он мог быть одиноким мужчиной. Она широко развела руками, добавив: – Посудите сами: такое великолепие, а разделить его не с кем – и целыми днями слоняться по дому в полном одиночестве.– Если вы считаете этот дом большим, мисс Энсон, то я бы посоветовал вам подождать, пока вы не увидите особняк на плантации «Край Света», – возразил Деламар, наливая себе еще чашечку кофе. – Вот там здание величиной с замок.– Вы хоть раз в жизни видели замок, полковник? – мягко перебил его Седрик, будучи совершенно уверен, что этот малый ни разу в жизни не сподобился побывать в Англии.– Нет, сэр, но здесь имеется вполне достаточно их изображений. Может быть, я чуть-чуть преувеличил, но «Край Света» действительно велик, – ничуть не растерялся Деламар, не лезший за словом в карман.– «Край Света», – мечтательно повторила Кэтрин, свыкаясь с мыслью, что это также ее владение. – Вы говорите, плантация? А как же получилось, что ее не разорили солдаты Союза?– Здесь Керриган использовал ту же тактику, что и с домом: умелое напоминание о его гражданстве сохранило его владения от упадка, в отличие от несчастных соседей. – Деламар загасил окурок сигары о высокий каблук башмака и испытующе взглянул на Кэтрин. – Вы хотели бы увидеть его портрет, мисс Энсон?– О да! – заулыбалась она, тут же вскочив. – И я бы также хотела узнать, где находится его могила. По-моему, я должна принести ему хотя бы букет цветов.– Добросердечный порыв, который характеризует вас с самой лучшей стороны, но давайте сначала взглянем на портрет, – отвечал Деламар, тоже вставая с кресла. Седрик последовал за ними. Ни один прирожденный джентльмен не позволит себе сидеть, если рядом стоит дама – разве что служанка или продавщица.Они не стали возвращаться старым путем в дом. Вместо этого Деламар провел их дальше по галерее, к двери в кабинет. Этот приют мужественности был не так вычурно обставлен: на стенах красовались лишь охотничьи трофеи. Хотя свет едва просачивался сквозь полуопущенные шторы и жалюзи, комната не казалась мрачной. Кроме рогатых голов, рогов и чучел, здесь присутствовали признаки и других интересов ее хозяина: например, любви к лошадям, изображенным на многочисленных литографиях на стене, на фотографических снимках, рисунках, в бронзовых статуэтках со скакунами и их всадниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50