Теперь же неухоженная шкура, покрытая
клочками скудной поросли, складками свисала с его тела наподобие тоги.
Полковнику Вирунге было отказано в доступе к информации о
заключенных, находившихся на борту корабля, а времени на встречу с каждым
из них не хватило. Но Вирунга был изрядно удивлен, как он мог не заметить
т_а_к_о_г_о_.
- Стань в строй, солдат.
- Я не солдат и в строй не стану, - пропищало существо. - Меня зовут
Лей Ридер Кристата, я гражданский и не являюсь представителем Империи или
таанцев. Я несчастное создание, вероломно схваченное и вынужденное быть
частью этой адской машины смерти.
Вирунга вытаращил глаза. Неужели Кристата думает, что остальные стали
военнопленными по своей воле? Однако еще больше его поразило другое: как
этому мешку противоречий удалось выжить в лагере?
Полицейский майор прорычал что-то невнятное, и двое охранников
подскочили к Кристате, держа дубинки наготове.
Но прежде чем они успели повалить его на землю, здоровяк в изодранных
лохмотьях, которые были некогда униформой боевого пехотинца, схватил
Кристату за цепь кандалов и силой втащил в строй. Очевидно, применение
силы охладило пыл мятежного существа, потому что оно покорно осталось
стоять на месте.
- Отряд... смирно!
Развернувшись вполоборота, Вирунга оперся на свою палку и пристально
посмотрел на балкон третьего этажа. За зарешеченной прозрачной пластиковой
дверью балкона стояли двое и внимательно наблюдали за ним.
Вирунга ожидал появления новых господ - хозяев заключенных.

10
Полицейский полковник Держин не был, по его же собственному мнению,
ни военным, ни полицейским офицером. Много лет назад, задолго до начала
войны с Империей, он занимал должность младшего лейтенанта на
исследовательском судне. По неизвестной причине один из запасных
контейнеров с кислородом, находившийся на капитанском мостике, взорвался,
унеся с собой жизни четырех кадровых офицеров и, хуже того, уничтожив
корабельный навигационный компьютер. Держин, единственный уцелевший
офицер, принял командование на себя и сумел - в основном благодаря
счастливой случайности, как думал он сам, - посадить судно на необитаемую
планету.
По всей вероятности, у таанцев на той неделе была нехватка в героях,
потому что вокруг лейтенанта поднялся великий шум. Держин получил пару
медалей за героизм и повышение, но это не нацелило его на карьеру
военного. Годом позже, когда пресса стала забывать о Держине, он тихо ушел
в отставку. Полученные медали помогли ему занять должность младшего
управляющего в одной из корпораций Пэстора.
Держин стремительно пошел вверх по служебной лестнице, выказав редкий
талант по части умелого использования трудовых ресурсов. Однажды Пэстор
сказал, что Держина можно было бы посадить на астероид с шестью
антропоидами и двумя молотками, и меньше чем через год он создал бы из
него прототип корабля с тремя вариантами моделей для поточной линии
производства.
Держин оправдал оказанное доверие. Уйдя в запас, он сумел хорошо
зарекомендовать себя в деловых кругах, мастерски латая социальные дыры.
Конечно, как истинный таанец, он не был антимилитаристом. Ему и в голову
не приходила мысль о моральной ответственности своего народа за
развязанную войну.
Но возвращаться в армию Держину тоже не хотелось, даже по общему
призыву, как это было в самом начале. Да и Пэстор, сообразив, что
высококвалифицированные кадры - имперские заключенные - пропадают зря,
придумал способ надлежащего их использования и немедленно принял решение
послать на выполнение этого задания Держина.
Пэстор прекрасно знал, что ни один представитель исполнительной
власти, каким бы опытным он ни был, не может стать начальником тюрьмы по
мановению волшебной палочки. Поэтому он приставил к Держину помощника.
Этим помощником был майор разведки Авренти. Он тоже никогда не
работал лагерным начальником - опытные тюремные администраторы были
нарасхват. Авренти считался одним из самых грамотных специалистов в
области антисаботажа. Тому, кто мог предотвратить появление скандала в
прессе или порчу военного имущества или найти потенциального диверсанта
задолго до того, как тот начнет действовать, не составляло никакого труда
выявить недовольных тюремными порядками заключенных, содержащихся в
замкнутом пространстве надежно охраняемой зоны.
У Авренти была неприметная внешность. Случайный знакомый забыл бы его
лицо через несколько минут после расставания.
Из Авренти мог бы получиться отличный шпион. Говорил он мягко и
никогда не спорил, предпочитая одерживать победу силой убеждения.
Единственной его отличительной особенностью была привычка носить очки.
Когда кто-нибудь задавал Авренти вопрос о хирургическом вмешательстве или
использовании искусственных линз, он открыто заявлял, что не доверяет
медикам.
В действительности его зрение не нуждалось в корректировке.
Протирание очков майор использовал как уловку, чтобы выиграть время для
обдумывания ответа или тактики поведения - вроде того, как другие вертят в
руках различные предметы и письменные принадлежности или осторожно достают
и глотают стимуляторы.
Двое мужчин смотрели на своих подчиненных.
- Полагаю, - сказал наконец Держин, - мне нужно произнести
какую-нибудь речь.
- Думаю, вам, как начальнику, положено это сделать, - согласился
Авренти.
Держин слабо улыбнулся.
- Вы правы, майор, положение обязывает к публичному выступлению.
- Это одна из многих причин, по которым я предпочел остаться тем, кем
я есть, - сказал Авренти.
- Понимаю вас. Я обращался к лордам и пьяным биндюжникам, но опыта
держать речь перед заключенными у меня нет.
Авренти промолчал.
- На самом деле это, должно быть, не так уж и сложно, - шутливо
заметил Держин. - Нужно всего лишь объяснить им, что они прибыли сюда для
работы во славу великой Таанской империи. Если эти голодранцы проявят себя
должным образом, то будут награждены возможностью увидеть рассвет
следующего дня. Если откажутся или попытаются бежать... даже представителю
Империи под силу усмотреть логику в моих рассуждениях.
Авренти никак не прокомментировал слова Держина.
- Вы согласны со мной, майор? Достаточно ли это правильный подход к
делу? Вам наверняка лучше известны особенности мышления военных.
- Я мало чем могу помочь вам в этом вопросе, - сказал майор. - До
меня не доходит, как солдат может отдать себя в руки врага и не покончить
с собой при первом же удобном случае.
Держин оставался невозмутимым.
- Вне всяких сомнений, - произнес он ровным голосом, открыл дверь и
вышел на балкон.

Полицейский майор Генрих стремился поскорее уединиться в своей
комнате, чувствуя, что теряет контроль над собой.
Взявшись за ручку солидной дубовой двери, он хотел хлопнуть ею так,
чтобы она рассыпалась, - но сдержался. На секунду приостановившись, майор
бесшумно прикрыл за собой дверь. Сорвав с себя ремень, собрался было
зашвырнуть его куда подальше - и снова взял себя в руки.
Только что он стал свидетелем самого настоящего кошмара. Однако стоит
ли проявлять свои эмоции? Есть ли гарантия того, что в его комнате не
установлены "жучки"? Никакой.
Аккуратно повесив ремень на спинку стула, Генрих открыл шкафчик,
достал из него бутылку, проверил, не отмечен ли уровень находившегося в
ней спиртного, сделал большой глоток и лег на койку.
Все может пойти насмарку... С другой стороны, разве его не
предупреждали? Разве ему не говорили - сначала лорд Вичман, затем и сам
лорд Ферле, когда он был удостоен чести иметь личную с ним беседу? Но все
же...
Генрих впился зубами в горлышко бутылки. Раздался удивительно
неприятный звук.
Полжизни он посвятил пенологии и был отличным специалистом в этой
области - знал, как справиться с беспорядком, ведущим к совершению
преступления. В его понимании преступление противоречило высокой политике
таанцев, которую он воспринимал как непреложную истину.
Мать Генриха была шлюхой; в графе "отец" стоял прочерк. Мальчиком он
любил фантазировать, будто его отец - преуспевающий офицер, для которого
женитьба оказалась бы обузой, и потому вынужденный отправиться искать
счастья в других краях. Это вовсе не означало, что мать представлялась
Генриху сказочной принцессой - просто мечты его никогда не были
последовательными.
Генрих рос, чувствуя себя безродным отщепенцем, опасаясь, что однажды
все узнают, кто он на самом деле, и тогда наступит жестокая расплата. Он
уже достаточно наказан своими соотечественниками - наказан тем, что слыл
первым задирой, первым информатором, докладывавшим начальству о малейших
просчетах товарищей, готовым к выполнению любой бредовой идеи, пришедшей в
голову вышестоящему должностному лицу.
Короче говоря, он был идеальным тюремным чиновником. Несмотря на свое
нездоровое пристрастие осуждать недостатки других, сам Генрих не гнушался
ничем, используя тюремные порядки в корыстных целях. Он обладал порочным
умом и был на редкость аморальной личностью.
Именно благодаря этим качествам Генрих быстро прижился в таанской
тюремной системе - так быстро, что его выбрали для свершения более великих
дел на благо родины. Перед войной Совету стало известно о появлении
профсоюзов в рядах эксплуатируемых рабочих. Встревоженные лорды приняли
решение о немедленном уничтожении каждого, кто отказывался представлять их
собственнические интересы. Осталось только найти человека, который,
внедрившись в руководство профсоюза, выполнял бы функции штрейкбрехера или
информатора. Естественно, выбор пал на Генриха.
Но члены профсоюзов, только начинавших зарождаться в недрах таанской
системы, быстро пришли к следующему выводу: любой человек, выполняющий
указания Генриха, является вероломным предателем, заслуживающим жестокой
расправы путем нанесения ему множества колотых ран.
Лорд Вичман, непосредственный начальник Генриха, решил не увольнять
его после рассекречивания. Напротив, он назначил своего любимца командиром
личного отряда телохранителей, пытаясь тем временем подыскать новое, более
подходящее для него место. Вичман знал, что Генрих абсолютно предан ему.
Такой человек идеально подходил для работы в организации Пэстора, какую бы
интригу тот ни плел _н_а _с_а_м_о_м _д_е_л_е_.
Потягивая содержимое бутылки, Генрих успокоился и стал размышлять,
как бы он поступил, если бы был комендантом тюрьмы. Лицо его расплылось в
блаженной улыбке. Над этим стоило подумать, потому что очень скоро он
с_т_а_н_е_т_ комендантом.
"Перед тобой находится сборище не одних только уголовников, но и
людей из толпы, а также предателей. - Генрих считал, что каждый, кто не
раболепствовал и не пресмыкался, был предателем. - Тебе нужны техники?
Хорошо. Но прежде всего ты должен взять их под контроль. Да. Вывести во
двор и заставить построиться. Потом отобрать примерно сто имперских
военнопленных - во дворе помещалось около тысячи - и забить до смерти.
Нет, - поправил он себя, - выбрать сто и велеть _д_р_у_г_и_м_ заключенным
убить их. Убейте или сами будете убиты. Это произведет на остальных
должное впечатление. Жилье, питание? Чепуха! Пусть роют себе землянки в
полях и жрут корни растений. Неужели во всей дегенеративной Империи не
нашлось достаточного количества людей, умеющих биться _д_о _к_о_н_ц_а_? С
ними нужно обращаться, как со скотом - гонять, пока не свалятся с ног,
потому что их места займут новые, много новых. Что ж, очень скоро
полковник Держин осознает свою ошибку и исчезнет из поля зрения".
Майор Генрих закрыл глаза и начал мечтать, каким именно образом будет
наводить порядок в тюрьме.

11
После того, как полковник Держин произнес речь, заключенных строем
повели из внутреннего двора через разрушенное святилище в их зону,
произвели перекличку и распустили. Пленники ринулись в собор, обследуя
свой новый дом.
Впервые за долгое время заточения они оказались в слишком просторной
тюрьме. На прежнем месте бесправные существа хуже всего переносили полное
отсутствие возможности побыть в одиночестве. Каждую минуту они были на
виду.
Здесь же тысяча истощенных оборванцев, расквартированных в громадном
комплексе, рассчитанном на пятнадцать тысяч обитателей, буквально
растворились.
Стэн и Алекс устроили совещание для двоих.
- Мистер Килгур?
- Слушаю вас, снайпер Горри.
- Где, по-вашему, находится самый лучший выход из этой гробницы?
- Вообще-то я не уверен, но осмелюсь предположить: скорее всего,
бежать удобнее из западного или восточного крыла, а может быть, из
святилища. Лучше, пожалуй, западное крыло, оно расположено ближе всего к
скальному обрыву.
- Правильно.
И они пошли искать свои "палаты", находящиеся в самом южном, самом
длинном крыле собора.
Стэн и Алекс были беглецами. Опытными беглецами. Достаточно опытными,
чтобы понять - ни при каких обстоятельствах нельзя превращать свое жилое
помещение в объект пристального внимания. Однажды они уже начинали рыть
туннель в полу собственной камеры, под койкой, и узнали, что такое
потерять покой, когда каждые двадцать минут по очереди вытаскивали из него
мешки с землей, ежесекундно ожидая появления охранников.
После непродолжительных поисков они нашли нужное помещение.
- Разве это не подарок судьбы? - радостно спросил Алекс.
Стэн осмотрел комнату. Она была великолепной. Увидев на стене
объявление под заголовком "Сдается внаем", он молча прочитал:
БОЛЬШАЯ КОМНАТА. Есть где развернуться. Прихватите с собой кошку -
водятся крысы. Вы находитесь в бывшем офисе воздержанного религиозного
сановника, вероятно, уже умершего.
ВТОРАЯ СПРАВКА относится к любителям копать туннели и лазать по
крышам: этажом ниже и двумя этажами выше установлены прослушивающие
устройства, реагирующие на малейшие посторонние звуки, включая крысиную
возню и шум дождя; охранников, находящихся на крыше, советуем не
беспокоить - мимо них и мышь не проскочит.
ОБОРУДОВАНИЕ: четыре поломанные кровати, из которых можно собрать две
койки. Различные пластиковые и металлические обломки. Остатки стола.
Толстые двойные стены, не только звуконепроницаемые, но, возможно, состоят
из интересных проходов.
ОСВЕЩЕНИЕ: одна лампочка на потолке, подсоединенная проводом к общей
сети.
ВОДА: возле поста охранников.
НАСТОЯЩАЯ ЗАПАДНЯ. Попавшему в нее обратного хода нет.
"Вот это да! - подумал Стэн, и вся его находчивость вмиг испарилась.
- Как же нам теперь выбраться отсюда, мать их за ногу?"
Алекс простукивал стены в поисках "жучков". На глаза ни один не
попался, а направить на заключенных охотничьи микрофоны сквозь крошечные
окна было невозможно.
- Забрезжила ли какая-нибудь разумная мысль в твоей смекалистой
голове, Горри?
- Пока нет.
- Эх, вот почему я - поверенное лицо командира, а ты - всего-навсего
бывший снайпер. Люди меня уважают.
- А я и не спорю. В будущем тебя ждет прекрасная тюремная карьера, -
кивнул Стэн.
- Не больно умничай, а то сейчас как вмажу, - сказал Алекс. - Заткни
пасть и слушай: с нами здесь будут хорошо обращаться только в том случае,
если мы станем лебезить перед начальством. Хочу задать тебе один вопрос:
будем приспосабливаться?
Килгур вдруг посерьезнел, а Стэн перестал быть снайпером по имени
Горацио и заговорил с Алексом, как командир со своим подчиненным.
- Придется. Этот ублюдок заявил, что хочет использовать нас в военной
промышленности. Более бредовой идеи я еще в жизни не слышал.
- Можем повеселиться на славу, - согласился Алекс.
- Как только мы это сделаем, нам крышка.
- Нам?
- Я здесь никого не знаю, кроме тебя и Вирунги. Среди заключенных
могут быть стукачи или тайные агенты.
- А могут быть и Кэмпбеллы.
- Напрасно иронизируешь. Даже у таанцев есть свои хитрости.
- Ты придумал, как взорвать эту лавочку?
- Для этого есть вы, мистер Килгур. Недаром же вы - доверенное лицо,
а я - всего-навсего бывший снайпер.
Вдруг дверь загрохотала так, словно в нее ломилась горилла.
Это было недалеко от истины - конечно же, на пороге стоял старший
офицер полковник Вирунга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48