Бэ-Бэ, очевидно, только что обливавшаяся слезами, со знанием дела поправляла макияж. Вид у неё был победный.
- Мы обстоятельно поговорили с синьориной Пьюзо. Несомненно, она особа эмоциональная и очень экстравагантная, но довольно наивная. Красивая женщина часто становится добычей негодяев. - Стефано достал из бара бутылку вина и бокалы. - Есть повод отведать очень старого и чрезвычайно редкого вина.
Он налил в бокалы мерцающее темным гранатом вино и заговорчески посмотрел на девушек:
- Предлагаю с сегодняшнего дня заключить тройственный союз, каждый из участников которого обязуется соблюдать законы чести и взаимовыручки - быть откровенным, не врать, - да, да, милые дамы, это относится в первую очередь к вам, и не отказывать в помощи попавшим в беду. Эта заповедь, скорее, касается меня. Вследствие сказанного мы переходим на дружески простое обращение. Я для вас - Стефано, вы для меня - Кристи и Бэ-Бэ. Таков мой первый тост. Гостьи переглянулись и пригубили вино.
- Оно, действительно, великолепно! - воскликнула Бэ-Бэ и осушила свой бокал.
- А теперь я хотел бы выпить за отважную москвичку, благодаря которой я сижу в приятной компании, а вы, милые воительницы, не беседуете сейчас с полицейским комиссаром. Если, конечно, не предположить вариант и похуже...
- Да! Она хотела убить меня, эта черномазая дрянь! Кристина спасла мою жизнь, рискуя собой, - горячо поддержала Стефано Бэ-Бэ.
Кристина смутилась. Она никак не чувствовала себя героиней и было бы совсем смешно утверждать, что ей могло прийти в голову рисковать жизнью из-за взбалмошной наглой особы.
- Ой, нет же! Я не успела даже подумать... честное слово... Просто рефлекс, - невозможно стоять в стороне, когда кто-то замахивается ножом на живого человека...
- Браво! Эта девочка ещё и скромна, - улыбнулся Стефано. - Хотя, то, что приветствуется в мирной жизни, очень мешает в бою. А мне думается карьера хорошенькой девушке в мире рекламы - борьба не на жизнь, а на смерть.
- Конечно, Стефано. Я старше Кристины, и успела наточить коготки. А эту голубку готов ощипать каждый стервятник... - начала Бэ-Бэ, очевидно, собираясь перейти к рассказу о проблемах москвички и приставаниях Марджоне. Но Кристина строго посмотрела на нее, остановив повествование.
- Ты ошибаешься, Бэ-Бэ. Я могу проиграть, но вряд ли кому-то удастся свалить меня в грязь. Этот город, этот ваш гордый и такой всемогущий Рим научил меня быть ответственной не только за свою внешность, о ещё и за то, что верующие называют душой, а японцы "лицом". Я пока ещё не знаю, каково мое настоящее "лицо", но постараюсь не ударить им в грязь.
Патетическая речь Кристины вызвала аплодисменты.
- Браво! Браво! Это монолог благородной героини из большого спектакля! - Стефано поцеловал Кристине руку. - Буду молиться святым угодникам, чтобы твои слова не повисли в воздухе.
Оказавшись в кабинете Марджоне, потерявшего после отпора Кристины свою мягкость и обольстительность, воительница справедливости похолодела от страха. "Вот, сейчас он сообщит дату отъезда и выдаст билет в Москву". Толстяк копался в папках, не поднимая глаз на посетительницу и даже не предлагая ей сесть. Затем нашел какую-то бумагу и каркающим казенным голосом произнес:
- Контракт, подписанный фирмой с синьориной Лариной, истекает через 20 дней. В соответствии с пунктом "д" в параграфе III, говорящем о том, что в случае отсутствия необходимости в услугах нанимаемого лица, последнему выплачивается неустойка в размерах гонорара плюс выходное пособие в одну треть месячного заработка, соблаговолите принять эту сумму... Со следующего понедельника синьорина может считать себя свободной и должна возвратиться на родину не позже указанного в визе срока.
- Но ведь со вторника начинаются съемки коллекции Гварди! Я занята в четырех показах... - попыталась возразить Кристина.
- Фирма сочла более выгодным для себя заменить вас Луизой Кампо. Прошу прощения, я очень занят.
Отважная девушка, три дня назад произносившая выспреннюю речь у Антонелли, с трудом сдерживала слезы. Конечно, за жизнь в этом городе, за карьеру, которая только началась, маня будущей известностью, высокими гонорарами, преуспеванием надо платить... Но как же потом объясняться в любви гордому Риму, зная о своем ничтожестве? "Шлюшка, грязная шлюшка", не так уж оскорбительно звучит в заплеванном московском дворике. А здесь, где на каждом шагу - свидетельства величия человека, где сам он - творение Всевышнего, а Gesu, Madonna, Giovanni Battista, да и каждый из небесной братии - "ecce homo" - есть человек, где само твое имя - имя Христа... Здесь прост нельзя стать ничтожеством, дрянью...
Кристина долго стояла у витрины салона Версачи, делая вид, что рассматривает выставленные вещи, а на самом деле - старалась удержать слезы. Никогда теперь она не сможет одеваться тут, а ведь была так наивно уверена, что главные подарки судьбы ещё впереди. Не шиковала, не транжирила деньги, собирая небольшие остатки от гонораров на подарки матери и бабушке.
Сквозь повисшие на ресницах слезы она увидела чудесное черное платье, поблескивающее золотыми пряжками. Множество затейливых крючочков стягивало смелые прорези на бедрах и рукавах. Вызывающе и элегантно. Манекен будто повторял саму Кристину - сплошь позолоченная, вытянутая фигура, золотая солома длинных волос, падающих на плечи и спину.
Она достала конверт, выданный Марджоне, и старательно пересчитала деньги. Прощальный гонорар был не маленьким, но у платья на витрине не стояла бирка. Это значит, количество нулей в его цене могло вызвать обморок. Со злобной решительностью Кристина шагнула в бархатно-нежащее нутро салона, окунулась в блаженную атмосферу изысканных ароматов и тихой музыки...
Она вышла из магазина с большой фирменной коробкой в руках и отчаянной улыбкой самоубийцы, приобретшего пистолет в оружейной лавке. "Это будет прощальный подарок Рима. Стану хранить платье в шкафу, показывать детям и внукам, как воспоминание о победах и поражениях юности".
Портье отеля передал Кристине ожидавший синьорину конверт. Рекламное агентство "Стиль" приглашало Кристину Ларину на собеседование. С личным досье и всеми необходимыми для заключения контракта документами. Она не верила своим глазам, крутя в руках элегантный бланк. Одно из лучших агентств страны приглашает её, Кристину?! Розыгрыш, ошибка?
- Синьорине что-то непонятно? Может быть, я могу быть полезен? осведомился портье.
- Непонятно, совершенно непонятно... То есть - нет. Спасибо. Я разберусь сама.
...Любезная дама неопределенного возраста - агент по работе с новыми кадрами, была предельно любезна с Кристиной. Предложив ей кофе, быстро ввела в компьютер данные синьорины Лариной, включающие обширную анкету биографических и физических данных.
- Все в порядке. Синьорина могла бы прийти в два часа для работы с визажистом и пробных съемок? После этого мы сможем принять окончательное решение.
Кристина прибыла в съемочный павильон за пять минут до назначенного срока. Эудженио Коруги, стилист фирмы, вместе с фотографом заканчивал съемки загорелой молодой пары, изображающей утомленных туристов. На помосте, закамуфлированном бутафорскими валунами, валялись рюкзаки и альпенштоки.
Но ровно в положенный срок коренастый широкоплечий шатен, похожий на боксера, глянув на часы, обратился к ожидавшей Кристине:
- Вы - синьорина из Москвы?
Нос у него оказался слегка приплюснутым, рыжеватые волосы всклокочены, а надбровные дуги угрожающе выступали - трудно было представить, что этот крепыш работает над тончайшим материалом - женской красотой.
- Иди-ка сюда, на свет, крошка. - Он развернул к девушке яркий софит. - Походи, посиди, покури.
- Я не курю.
- Ну, тогда Раф предложит тебе выпить. Минералки, конечно.
Пока она со стаканом воды ходила по студии, рассматривая висящие на стенах фотографии, Эудженио курил, беседуя с осветителем и, казалось, не обращал на девушку внимания.
- Достаточно! - Он загасил сигарету и махнул рукой Кристине. Пожалуйте, крошка, в мои владения. Попробуем немного поколдовать.
В кабинете Эудженио, похожем на актерскую уборную, переодетая в легкое синее хлопчатобумажное кимоно Кристина, подверглась длительной и захватывающей процедуре. Эудженио проделывал сложные манипуляции с её волосами, лицом, кожей, не позволяя смотреть в зеркало. Ей было видно лишь его лицо и внимательно присматривающиеся, сверлящие голубые глаза. Они выражали сосредоточенность и увлеченность.
- Финиш. Нокаут. Все на лопатках. - Эудженио сдернул с плеч девушки покрывало и бросил ей на колени черное бикини. - Быстро переоденься и под объектив. Кстати, можешь звать меня Джено, когда будешь рыдать от благодарности. Маэстро Джено. О'кей?
- А я Кристина, просто - Кристи. Это настоящее имя, - сказала она, натягивая за ширмой купальник. Здесь не было зеркал, лишь любопытным рукам, ощупавшим голову, удалось обнаружить пышную копну взбитых волос.
Босая, хмурая от волнения девушка вышла на обозрение стилиста и он, загадочно усмехнувшись, подтолкнул её к большому, занимавшему всю стену зеркалу.
Кристина не узнавала себя, но незнакомка в зеркале ей понравилась: растрепанные пряди слегка вьющихся золотисто-русых волос, темные брови над серьезными, глубокими, густо очерченными глазами, чуть припухшие губы.
В павильоне оператор с интересом посмотрел на обновленную Кристину.
- Тебе не кажется, Эудженио, что ты влюбился в Клаудию Шиффер? Так и лепишь близняшек.
- Ну уж, нет! На этот раз - ничего общего. Разве что волосы и этот взгляд... Извини - это её собственные глаза и собственная манера глядеть исподлобья - затравленное дитя посткоммунистического рая.
- И при этом улыбка шкодливого ребенка. Я же вижу, это твоя улыбка, Джено, твои фирменные губы, - не сдавался оператор.
- Мне пока ещё не удалось улыбнуться. Слишком волнуюсь, - призналась Кристи, входя в теплый свет софитов.
- Конечно, крошка, это за тебя улыбается наш кудесник Коручи. Черт его знает, как ему это удается, но уж если удается - полный триумф!
- В данном случае я превзошел самого себя. Еще бы, в кои веки шеф лично просил меня заняться этой крошкой, - ответил Эудженио, вопросительно посмотрев на Кристи. - Уж не дядюшка ли он тебе?
- А как фамилия вашего шефа? - живо поинтересовалась она.
Мужчины разом засмеялись.
- Может, шеф не успел тебе представиться, но директора "Стиля", проявившего такую трогательную заботу о незнакомой русской девочке, зовут сеньор Бертрано. Анджело Бертрано. Надеюсь, наша работа ему понравится.
Кристи была озадачена. Анджело Бертрано, принявший её у себя в кабинете, действительно, оказался совершенно незнаком ей. Он извлек из толстой папки сделанные накануне фотографии и тихо сказал:
- Хорошо. Действительно, совсем неплохо. Слишком похоже на Клаудию Шиффер, но это - почерк наших ребят. На самом деле вы, синьорина, - он окинул Кристи профессиональным взглядом, - не имеете с одиозной звездой столь разительного сходства. Избави Бог! Я не хочу принижать ваших достоинств! Да и Клаудию лично я не считаю настоящей красавицей. В ней есть целый букет качеств, делающий вполне заурядную красотку поистине "возлюбленной объектива". Свет софитов преображает её - легкость, игривость, противоборство кокетства и насмешки над ним, - это талант, редкое дарование. Хм... У вас все ещё впереди, Кристина. И вовсе не обязательно становиться тенью знаменитости. Я поговорю с Эудженио Коручи. А это - контракт, который мы готовы заключить с вами. Внимательно ознакомьтесь. Предупреждаю: о твердом гонораре пока говорить не имеет смысла. Три месяца вы будете как бы экзаменоваться, а дальше - будем думать об иных формах сотрудничества. Если, конечно, не расстанемся. - Анжело Бертрано внимательно посмотрел на нее, но в этом взгляде не было и намека на приглашение в постель..
Через две недели фотография Кристины появилась на обложке престижного дамского журнала. Оператору удалось добиться редкого эффекта - девушка в серых кружевах была очень хороша, вызывая ассоциации с целой вереницей изысканных красоток, начиная от Бриджид Бордо, и в то же время - она была сама собой, обдавая ароматом луговой свежести.
С номером журнала Кристи словно на крыльях летала по улицам Рима, чувствуя себя победительницей и равноправной соучастницей праздника золотой осени, полонившей город. Середина ноября здесь напоминала российское "бабье лето" - буйство бронзово-алых тонов, потоки солнечного света, веселящего душу - все подыгрывало победному настроению.
Кристину тепло поздравили в агентстве, и теперь она чувствовала себя именинницей. Хотелось, чтобы праздник длился вечно. Она позвонила Бэ-Бэ, но не застала её дома - непоседливая красавица, видимо, отправилась в очередные "гастроли". В гостиницу идти не хотелось. Кристина решила провести вечер в одиночку, почти уверенная в том, что где-нибудь на улицах города затормозит рядышком белая "Ланчиа" и улыбающийся Эммер распахнет перед ней дверцу.
Невероятное везение с агентством "Стиль" Кристи адресовала купленному у "Версаче" платью. На пороге расставания с Римом она шагнула в роскошный салон загадав: если хватит денег на покупку - фортуна на её стороне, если не хватит - надо смириться с неудачей. Кристина попросила примерить выставленную на витрине модель, даже не осведомившись о цене. А когда увидела себя в этом туалете, то поняла, что сделала опасный ход: вызов, брошенный удаче
не был обычной игрой в "орел или решку". Платье, без сомнения, создавалось для неё и только её одну дожидалось на сияющей витрине. Да и она, казалось, росла и хорошела для этого шелковистого шедевра, любовно и откровенно подчеркивающего её красоту. Не снимая платья, Кристина попросила выписать чек и дрожащей рукой протянула имеющиеся купюры. Она не стала смотреть на цифру, выскочившую в окошечке кассового аппарата - это был не обычный риск транжиры, а опасная игра в рулетку. Продавщица, сосчитав деньги, улыбнулась и вернула 1500 лир. Вспыхнувшая от радости Кристина решила, что с этого момента обязательно будет счастлива - в Москве или Риме - где угодно и не смотря ни на что.
Как она могла забыть о чудесном платье? Следовало немедля заскочить в отель, приодеться и отправиться на встречу со своим везением! Она была уже готова покинуть номер, когда зазвонил телефон.
- Кристи, как хорошо, что я застал тебя, уже потерял надежду дозвониться. У меня сегодня маленький праздник Будут только близкие друзья. Мне бы хотелось увидеть тебя. - Сказал Стефано и не дожидаясь ответа добавил - мой шофер будет у отеля через двадцать минут.
- Спасибо. - только и смогла проговорить опешившая девушка.
Ее вез за город роскошный "кадиллак", она чувствовала себя принцессой в новом платье, а в сумочке лежал журнал, означавший победу. Ну как не одуреть от счастья? И только на самом донышке души тоскливо подвывал жалобный голосок: ты хороша, ты почти знаменита, ты фантастически удачлива - и ты одна. А не позавидовать ли тебе влюбленным парочкам, ужинающим сейчас вдвоем при свечах в предвкушении долгой пылкой ночи... Элмер, что за манящий соблазн в звучании этого имени. Элмер - это бархатистая вкрадчивость насмешливого голоса, небрежная легкость движений, захватывающая дух глубина.
...Дворецкий проводил Кристину в Каминный зал, где в полутьме, озаряемый вспышками занявшегося пламени беседовали немногочисленные гости. Щелкнул выключатель, налилась мерцающим светом огромная хрустальная люстра, и Кристина увидела идущего к ней с восхищенной улыбкой Антонелли.
- Ты просто великолепна, девочка! - Он и сам был очень живописен в черном смокинге, с серебряным ореолом волнистых волос над высоким лбом.
- Закрой глаза! Храбрым девочкам старые джентльмены должны делать веселые сюрпризы. - Он взял зажмурившуюся Кристину за руку и осторожно провел несколько шагов.
- Теперь открывай!
На мольберте стоял большой фотопортрет Кристины из серии отснятых в первый день в агентстве "Стиль". Сопровождаемый недоуменным взглядом девушки, Стефано снял телефонную трубку:
- Анжело? Это я. Моя подопечная здесь и мы вместе благодарим тебя за поддержку. - Антонелли хитро взглянул на Кристину.
- Рад, что не обманул твоих ожиданий.
Положив трубку он сообщил: Синьорина Ларина, Бертрано считает, что я подарил ему настоящее сокровище в твоем прелестном лице.
- Так это ты, Стефано? Ты устроил мое фантастическое везение? Значит, я действительно "девочка по протекции" или как у нас говорят - "блатная"? Кристина не знала, радоваться ей или обижаться.
- Кажется, ты уже почти римлянка, и должна уяснить себе, что никакие связи и протекции не помогут здесь заполучить власть тому, кто не заслужил её сам. Ты бриллиант, Кристи, а я только помог подобрать ему надлежащую оправу.
- Спасибо! - Она обняла Стефано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44