Ведь ты ради этого кишки рвешь, правда? А то бы стал зубным протезистом, вроде Сократа.
- Хорошие протезы - как раз настоящее чудо. И, знаешь, я бы непременно изобрел в этом деле нечто фантастическое. Или ещё изобрету. Вот устану от фокусов или шею сверну как-нибудь - подамся в дантисты.
- Скажи, Крис, это действительно опасно? Ну, когда ты над кратером вулкана на горячем канате прямо под вертолетом кренделя выписываешь, или в мясорубку лезешь?
- Все ровно наоборот, Гал. Открою тебе секрет: самое опасное бывает тогда, когда зрителям не очень страшно. Пустяк вроде - шпагу глотнуть, под грузовиком на стекле полежать. А вот если публика за сердце хватается, а меня ребята на части распиливают или в горящий костер с небоскреба бросают, можешь за валидолом не тянуться. Это трюк, - Крис размял крупные, гибкие кисти, сообразив вдруг, что надо попробовать сделать левый захват троса, когда продолжится репетиция.
- Ты фантастический человек, Флави. Честно, мне надо было хоть раз на тебя глянуть, до зарезу надо. Иначе я бы не решился сунуться... Понимаешь, мчишься, мчишься куда-то, потом вдруг сбавляешь скорость, останавливаешься и думаешь: а на кой черт все это и куда нас несет? Ведь полпути, считай, пропали. А впереди... Эх! Тоскливо становится и не знаешь, где взять силы, чтобы снова рвануться... И тогда я думаю о тебе - ты всегда в полете, словно пропеллер в задницу вставлен. Вот этому и завидую. Всегда завидовал.
- Я одержимый, Гал. Это пожизненный приговор. Меня заводят лишь мои фантазии, гордыня, дьявольский какой-то зуд поиска. "А что бы ещё этакое выкинуть?" - думаю я, едва отработав премьеру. Смотрю на облака в небе, на кузнечика в траве, на стиральную машину или яичницу в сковороде и ахаю: "Да сколько в них возможностей для волшебства, сколько идей! Вот только бы успеть!" Жадность, Гал, жадность.
- Это как раз то, что надо, Флави. - Посмотрев на часы, Русос неуклюже поднялся. - Спасибо, что уделил мне время. Я же понимаю... У тебя совсем другая жизнь. Знаменитости вокруг, люди незаурядные и, наверно, куча друзей.
- Да суета все это, пустое. - Отмахнулся Крис, живо представив, какая пропасть разделяет сейчас провинциального греческого собачника и самого Криса Флавина.
- А твоя принцесса? - хитро прищурился Русос. - Любой мечтал бы оказаться на твоем месте. Или она и впрямь кукла, а ваш роман, как болтают, рекламный трюк?
Светлые глаза Криса стали колючими, губы сжались в тонкую полосу. Русосу даже показалось, что Флавин сжал кулаки.
- Вот что, Галлос, - Флавин примирительно положил на его покатое плечо длиннопалую сильную кисть. - Ты вернешься в наш город, станешь рассказывать обо мне. Но крепко подумай прежде, чем сделать это. Можешь выдумывать все. что угодно, но одно запомни крепко: Виталия Джордан - самая прекрасная женщина в мире. Но мы не любовники и не семья, потому что ни я, ни она не принадлежим к породе, которую называют нормальными людьми. В этом вся суть, старик.
...Глядя из окна вслед удаляющемуся толстяку, Крис пожалел о своей скрытности. Он так и не сказал Галлосу, что очень одинок и толстощекий греческий парнишка был единственным, кого он называл своим другом. Только ему он мог рассказать правду о Вите, быть может, с досадой или со слезой.
Русос шел чуть вразвалку, слегка косолапя короткими ногами. Его голова делала непроизвольные круговые движения, словно к чему-то прислушивалась.
"Привык держать под наблюдением гуляющих с ним собак", - понял наблюдательный Крис, и с хрустом потянулся. В груди застыл так и не вырвавшийся вопль: "Я тоскую без тебя! Где ты, Вита?"
Они познакомились год назад в шесть часов прелестного майского утра. Песок у набережной Малаги, ещё хранившей ночную прохладу, причудливо расчерчивали ребристые зигзаги, оставленные мусороуборочной машиной. Фасады отелей, выходящих к морю, казались спящими из-за спущенных на окна жалюзи. Бледное солнце купалось в молочном тумане, окутавшем горизонт. Все казалось акварельно-прозрачным, чистым, невинным. Пустые прилавки, мусорные бачки, лодки у причала, шерстистые стволы пальм, оставленные у мраморной стены велосипеды, лишенные яркой и знойной дневной светотени, выглядели сонными, словно едва проснувшиеся дети. Даже волна облизывала белый песок с нежной осторожностью. По её глянцевому следу бежали босые девичьи ноги. Оторвав взгляд от горизонта, делающий регулярную пятикилометровую пробежку Крис увидел вначале розовые пятки, ритмично погружающиеся во влажный песок, затем загорелые стройные голени с закатанными до колен холщевыми спортивными шароварами. На талии девушки эти широченные штаны туго стягивала продернутая веревка, узкая полоска пестрого купального бюстгальтера перерезала спину. Задорный хвост светлых волос прыгал на затылке в такт пружинистым движениям.
- Простите, синьорита, вы неправильно ставите стопу и скоро устанете. Мне трудно объяснить, вот, посмотрите, по песку надо бежать так. - Он на несколько метров опередил её, демонстрируя пробежку, и обернулся. Она мельком глянула на него, не сбавляя темпа.
- Спасибо. Я как раз имела намерение устать... Синьор, кажется, не испанец?
- Да и синьорита тоже не местная. На каком языке предпочитаете говорить? - Крис слегка трусил рядом с девушкой.
- Ничего не имею против итальянского, французского, немецкого, английского и... Впрочем, во время бега я предпочитаю молчать.
- А мне все же легче перейти на английский, спасибо.
- Странно. Не знала, что англичане имеют привычку знакомиться до завтрака.
- А я и не знакомлюсь. Просто хотел оказать любезность даме. Ведь вы не спортсменка. Но, вероятно, танцуете?
- Можно сказать и так.
- Это просто отлично! - Оживился Крис. - Мне как раз нужна хорошенькая девушка, умеющая элегантно раздеваться на публике.
Незнакомка остановилась, переводя дух, и метнула гневный взгляд на привязчивого южанина.
- С чего вы взяли, мистер приставала, что я стриптизерка?
- О, совсем нет! Да я вообще не поклонник стриптиза. Кое-что я всегда оставляю на женщине, как бы хороша она ни была.
- Интересно! - язвительно усмехнулась блондинка, смахивая тыльной стороной ладони прилипшую к вспотевшему лбу челку. Ее носик пренебрежительно поморщился. - Не завидую вашим подружкам. Чао. - Резко повернувшись, девушка побежала в обратную сторону.
- Послушайте, мисс, я мог бы предложить вам хорошие условия. Подумайте. Завтра я снова прибегу сюда, - крикнул Крис вслед удаляющейся бегунье и заковылял, усиленно поддевая носками песок, к пляжу своего отеля.
Он не имел обыкновения заговаривать с женщинами и отнюдь не так уж остро нуждался в новой ассистентке. Всему виной было это утро. Пока глаза Криса изучали длинные ноги, тонкую гибкую талию, чудесную линию шеи, переходящую в затылок с бугорком четвертого позвонка под тонкой загорелой кожей, в его воображении выкристаллизовывался новый трюк - что-то наподобие "Явления Венеры", - игра с перламутровыми, туманно-молочными перспективами, струями воды, бьющей вверх, подобно острым пикам. А на них, на острых хрустальных фонтанчиках возлежит вот такое золотокожее, длиннотелое чудо...
"Ну и Бог с ним!", - отмахнулся Флавин от навязчивого видения, - уж слишком много заманчивых идей теснилось в его голове.
Он увидел незнакомку вечером в резиденции герцога Элоиза Рисконти на банкете, даваемом в честь американских гостей. И сразу узнал её. Вспомнил, что изящная блондинка, возникающая последнее время рядом с красавцем-аристократом, не кто иная, как знаменитая топ-модель Виталия Джордан.
Она была в легком платья из тончайшего белого трикотажа, держащемся на узких бретельках. Крис мог бы побиться об заклад, что кроме тончайших колготок под тканью не было ничего. Единственным украшением красотки, на полголовы возвышавшейся над своим кавалером, были густые, блестящие, покрывающие спину и плечи волосы. Когда она подошла к Флавину, пробираясь сквозь толпу приглашенных с узким бокалом в руке, Крис заметил сверкающий на среднем пальце крупный бриллиантовый перстень - как сплетничали, подарок герцога.
- Так сколько вы хотели предложить мне? - улыбнулась Виталия. - Я посоветовалась с менеджером - моя ставка не меньше полумиллиона долларов в месяц.
- Для танцовщицы, не имеющей отношения к стриптизу, это слишком много. А для невесты наследника одного из европейских престолов оскорбительно мало.
- Не думала, что великий маг Крис Флавин будет обороняться от "хорошенькой девушки" при помощи низкосортной дерзости.
- Простите. Я, действительно, дал маху сегодня утром, обидев вас этим определением. Вы несравненно прекрасны.
- Банальности у вас получаются ещё хуже. Может быть, мы выйдем на террасу и все же обговорим ваше деловое предложение?
Рассыпая вокруг небрежно-приветственные реплики, они покинули зал. Далеко внизу ласково плескалось тускло-серебристое от молодого месяца Средиземное море. В сладко пахнущих зарослях цветущего дрока, покрывающего крутой склон, трещали цикады. Бальная толчея осталась где-то далеко, а здесь властвовала первозданная тишина. Совершенно бесшумно скользила по водяной глади освещенная гирляндами огней яхта, легкая и светлая, словно парящая в воздухе.
- Это голос Хосе Каррераса! Прислушайтесь, - "Риголетто", - Вита строго подняла палец и склонила голову.
- Верно, на палубе включен магнитофон. Но могу поспорить - поет Элтон Джон.
- Вы шутите, маг. Все знают, что вам дано видеть и слышать сквозь расстояния. - Она приблизилась и с вызовом заглянула в его глаза. - Вот только в женщинах разбираетесь плоховато.
- Еще раз прошу прощения, мисс Джордан. Я - узколобый болван - ничего не замечаю вокруг, кроме своего дела - знаете, как лошадь в шорах. Не узнал бы на пляже ни Синди Кроуфорд, ни саму Лиз Тейлор или Софи Лорен. Хотя вы и впрямь особый случай.
- А я сразу поняла, с кем имею дело и обрадовалась - Крис Флавин - тот редкий мужчина, который не может быть скучен. Знаете, я завидую девушке, попавшейся вам на пляже. Эту встречу она запомнила бы навсегда, как самый счастливый момент в своей жизни.
Крис молчал, думая совсем о другом. В своих трюках он умел замедлять ход времени, усилием воли превращая секунду в часы. Порою зрителям казалось, что прошло лишь мгновение, а Флавин сумел совершить нечто, требующее гигантских усилий и необъяснимой ловкости. Сейчас он просто смотрел на едва знакомую девушку, изо всех сил стараясь оттянуть прощание. Вот так стоять и смотреть, как пробегают по её лицу тени от ветвей магнолии, слушать тенор, витающий над водой и ни о чем не думать.
- Да вы витаете в облаках, мистер Волшебник! Непозволительная бестактность, - развернувшись на каблучках, так, что веером взвились шелковистые пряди, Вита направилась к дверям.
- Постойте. - Крис сжал её руку в больших горячих ладонях, его светлые глаза излучали ту особую проницательность, которая ошеломляла зрителей на сеансах телепатии. - Запомните, что я скажу. Когда-нибудь люди начнут судачить о нас. Злые будут твердить, что наша дружба - всего лишь рекламный ход, способ привлечь внимание. Добрые станут утверждать, что, впервые увидев вас на этом банкете, я тут же влюбился. Не верьте. Я начал мечтать о вас в шесть часов утра, глядя, как шлепают по песку ваши босые пятки. Не думаю, что сумею скоро избавиться от наваждения.
Они долго смотрели друг другу в глаза, целую вечность, не замечая, как некто подошел и встал рядом. Вернее, так казалось Крису.
- Я знаю, что ваше высочество предпочитает вальсы. Располагайте мной, Элоиз. - Вита насмешливо склонилась в грациозном поклоне и подала руку вышедшему к ним герцогу. - Желаю удачи в выборе ассистенток, мистер Волшебник.
Крис ожесточенно сжал зубы. Да что это на него нашло? Майские ночи, долгое воздержание? Отчего вдруг запылало сердце и неудержимо захотелось совершить нечто грандиозное - может быть, коронный трюк своей жизни?
"Идиот! Слабак! Ты прекрасно знаешь, что тебе надо." Исчезнув с празднества, Флавин провел ночь с темнокожей Аброй.
Двадцатилетнему Крису страшно повезло - он встретил женщину, с которой предполагал никогда не расставаться. Она была на восемнадцать лет старше и стала его матерью, любовницей и самым что ни на есть преданным другом. Вместе с Ханной Ленгфил юный Флавин совершил важнейший шаг - возглавил собственный аттракцион. Она помогла ему стать знаменитым, мудро выстраивая тактику борьбы, она терпеливо выращивала в Крисе уверенность в себе, уничтожив прежние комплексы. "Это огромное счастье, когда в двадцать лет встречаешь женщину. способную научить столь многому", - признался позже Крис.
Наездница и акробатка, Ханна обладала огромной выносливостью, недюжинной силой воли и острым умом. На старых фотографиях Крис видел себя гарцующим на вороном коне по цветущему лугу в предгорье Альп. Он смеялся, сжимая в объятиях сидящую перед ним подружку - стройную, в жокейской шапочке на взлохмаченных ветром рыжеватых кудрях, тоже смеющуюся и юную. Ханне исполнилось тогда сорок два года, а через шесть месяцев она умерла на руках Криса от рака лимфатических желез.
С тех пор в отношениях с женщинами Крис Флавин был романтичен и старомоден лишь в теории, когда требовалось сочинить сценарий нового представления, поставить эффектный номер с соловьиными трелями, хрустальными фонтанами и плененными девами. Тогда и он сам заменял свою неизменную черную робу на белую шелковую рубашку - сказочный герой, окрыленный поэтической страстью. В повседневной же практике Крис ограничивался короткими, необременительными связями, перенеся ритуал любовного томления и завоевания в творческий процесс.
Ситуация изменилась, когда на пути Флавина появилась Абра Гарам. Он нашел её на ярмарке в Мадрасе, где темпераментная, гибкая как пантера мулатка демонстрировала танец на раскаленных углях, хождение по лезвиям отточенных сабель и приемы восточных гаданий. В шатре царил полумрак, по обе стороны от восседавшей на возвышении жрицы полыхали смоляные факелы, источали благовония тлеющие угли. Обнаженный торс девушки казался отлитым из бронзы, в черных, вздымавшихся пышной короной волосах мерцали алые стразы.
Огромные глаза мулатки остановились на лице Флавина, скрывавшегося в толпе зевак. Она сделала несколько пассов гибкими, словно змеи, руками, и Крис двинулся к ней. Не поддающийся внушению Флавин позволил гадалке на радость зрителям опустошить свои карманы, а потом назначил ей деловую встречу.
Вечер в ресторане перешел в долгую ночь, на протяжении которой Абра продемонстрировала незаурядное эротическое мастерство и виртуозное владение телом. Попав в труппу Флавина, она вскоре стала главной его партнершей по сцене и в постели, незаметно устранив соперниц: кто-то из "девушек Криса" сломал ногу, кто-то некстати забеременел, кому-то не повезло с автомобилем, а кого-то просто переманили конкуренты.
Девушка уверяла, что владеет приемами древней магии, унаследовав их от отца - вожака туземного племени. Ее матерью была белокожая американская исследовательница, проведшая два года в джунглях и умершая вскоре после рождения дочери. Настоящее имя Абры звучало совершенно непроизносимо, а в переводе означало "Дочь негасимого пламени".
Флавин, изучавший эзотерические науки, не слишком верил в паранормальные способности своей подружки. Не единожды он вызывал её на поединок в приемах колдовства и магии, но неизменно получал отказ. Единственным, в чем удалось лично убедиться Флавину, были незаурядные гипнотические возможности Абры - ей удавалось не только усыплять совершенно не поддающегося никаким внушениям помощника Криса Гарри Уолтера, но и вводить в столбняк разбушевавшихся лошадей.
Несколько раз Крис пытался порвать ставшую обременительную связь, но вскоре снова оказывался в объятиях Абры. "Ты несравненна, огненная моя", шептал он ей в минуты страсти, а после спрашивал себя: "А что тебе, собственно, ещё надо, Верзила Флави?"
Увидав на средиземноморском песке босую девушку, Крис подумал, что ничего ещё не знает о настоящей любви. Такой прозрачной, нежной и чистой, как это майское утро. Стало жаль ушедших лет, промчавшихся незамеченными цветущих весен, задорных девочек, некогда вздыхавших по нему и превратившихся в солидных замужних матрон. Крис долго сидел на причале, кидая в ленивую волну камешки и наблюдая, как наливается рубиновым светом всплывающий из тумана солнечный диск. Когда за белой пеленой остался лишь крошечный краешек, Флавин швырнул в море висевший на шее амулет и загадал желание. Он и в жизни любил эффектные номера. Вода приняла его дар и тут же окрасилась пурпуром - родилось солнце!
Вечером он встретил незнакомку, оказавшуюся невестой герцога. А ночью сжимал в объятиях умащенное благовониями тело Абры, которую избегал уже больше месяца.
- Как раз сегодня я гадала на огне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
- Хорошие протезы - как раз настоящее чудо. И, знаешь, я бы непременно изобрел в этом деле нечто фантастическое. Или ещё изобрету. Вот устану от фокусов или шею сверну как-нибудь - подамся в дантисты.
- Скажи, Крис, это действительно опасно? Ну, когда ты над кратером вулкана на горячем канате прямо под вертолетом кренделя выписываешь, или в мясорубку лезешь?
- Все ровно наоборот, Гал. Открою тебе секрет: самое опасное бывает тогда, когда зрителям не очень страшно. Пустяк вроде - шпагу глотнуть, под грузовиком на стекле полежать. А вот если публика за сердце хватается, а меня ребята на части распиливают или в горящий костер с небоскреба бросают, можешь за валидолом не тянуться. Это трюк, - Крис размял крупные, гибкие кисти, сообразив вдруг, что надо попробовать сделать левый захват троса, когда продолжится репетиция.
- Ты фантастический человек, Флави. Честно, мне надо было хоть раз на тебя глянуть, до зарезу надо. Иначе я бы не решился сунуться... Понимаешь, мчишься, мчишься куда-то, потом вдруг сбавляешь скорость, останавливаешься и думаешь: а на кой черт все это и куда нас несет? Ведь полпути, считай, пропали. А впереди... Эх! Тоскливо становится и не знаешь, где взять силы, чтобы снова рвануться... И тогда я думаю о тебе - ты всегда в полете, словно пропеллер в задницу вставлен. Вот этому и завидую. Всегда завидовал.
- Я одержимый, Гал. Это пожизненный приговор. Меня заводят лишь мои фантазии, гордыня, дьявольский какой-то зуд поиска. "А что бы ещё этакое выкинуть?" - думаю я, едва отработав премьеру. Смотрю на облака в небе, на кузнечика в траве, на стиральную машину или яичницу в сковороде и ахаю: "Да сколько в них возможностей для волшебства, сколько идей! Вот только бы успеть!" Жадность, Гал, жадность.
- Это как раз то, что надо, Флави. - Посмотрев на часы, Русос неуклюже поднялся. - Спасибо, что уделил мне время. Я же понимаю... У тебя совсем другая жизнь. Знаменитости вокруг, люди незаурядные и, наверно, куча друзей.
- Да суета все это, пустое. - Отмахнулся Крис, живо представив, какая пропасть разделяет сейчас провинциального греческого собачника и самого Криса Флавина.
- А твоя принцесса? - хитро прищурился Русос. - Любой мечтал бы оказаться на твоем месте. Или она и впрямь кукла, а ваш роман, как болтают, рекламный трюк?
Светлые глаза Криса стали колючими, губы сжались в тонкую полосу. Русосу даже показалось, что Флавин сжал кулаки.
- Вот что, Галлос, - Флавин примирительно положил на его покатое плечо длиннопалую сильную кисть. - Ты вернешься в наш город, станешь рассказывать обо мне. Но крепко подумай прежде, чем сделать это. Можешь выдумывать все. что угодно, но одно запомни крепко: Виталия Джордан - самая прекрасная женщина в мире. Но мы не любовники и не семья, потому что ни я, ни она не принадлежим к породе, которую называют нормальными людьми. В этом вся суть, старик.
...Глядя из окна вслед удаляющемуся толстяку, Крис пожалел о своей скрытности. Он так и не сказал Галлосу, что очень одинок и толстощекий греческий парнишка был единственным, кого он называл своим другом. Только ему он мог рассказать правду о Вите, быть может, с досадой или со слезой.
Русос шел чуть вразвалку, слегка косолапя короткими ногами. Его голова делала непроизвольные круговые движения, словно к чему-то прислушивалась.
"Привык держать под наблюдением гуляющих с ним собак", - понял наблюдательный Крис, и с хрустом потянулся. В груди застыл так и не вырвавшийся вопль: "Я тоскую без тебя! Где ты, Вита?"
Они познакомились год назад в шесть часов прелестного майского утра. Песок у набережной Малаги, ещё хранившей ночную прохладу, причудливо расчерчивали ребристые зигзаги, оставленные мусороуборочной машиной. Фасады отелей, выходящих к морю, казались спящими из-за спущенных на окна жалюзи. Бледное солнце купалось в молочном тумане, окутавшем горизонт. Все казалось акварельно-прозрачным, чистым, невинным. Пустые прилавки, мусорные бачки, лодки у причала, шерстистые стволы пальм, оставленные у мраморной стены велосипеды, лишенные яркой и знойной дневной светотени, выглядели сонными, словно едва проснувшиеся дети. Даже волна облизывала белый песок с нежной осторожностью. По её глянцевому следу бежали босые девичьи ноги. Оторвав взгляд от горизонта, делающий регулярную пятикилометровую пробежку Крис увидел вначале розовые пятки, ритмично погружающиеся во влажный песок, затем загорелые стройные голени с закатанными до колен холщевыми спортивными шароварами. На талии девушки эти широченные штаны туго стягивала продернутая веревка, узкая полоска пестрого купального бюстгальтера перерезала спину. Задорный хвост светлых волос прыгал на затылке в такт пружинистым движениям.
- Простите, синьорита, вы неправильно ставите стопу и скоро устанете. Мне трудно объяснить, вот, посмотрите, по песку надо бежать так. - Он на несколько метров опередил её, демонстрируя пробежку, и обернулся. Она мельком глянула на него, не сбавляя темпа.
- Спасибо. Я как раз имела намерение устать... Синьор, кажется, не испанец?
- Да и синьорита тоже не местная. На каком языке предпочитаете говорить? - Крис слегка трусил рядом с девушкой.
- Ничего не имею против итальянского, французского, немецкого, английского и... Впрочем, во время бега я предпочитаю молчать.
- А мне все же легче перейти на английский, спасибо.
- Странно. Не знала, что англичане имеют привычку знакомиться до завтрака.
- А я и не знакомлюсь. Просто хотел оказать любезность даме. Ведь вы не спортсменка. Но, вероятно, танцуете?
- Можно сказать и так.
- Это просто отлично! - Оживился Крис. - Мне как раз нужна хорошенькая девушка, умеющая элегантно раздеваться на публике.
Незнакомка остановилась, переводя дух, и метнула гневный взгляд на привязчивого южанина.
- С чего вы взяли, мистер приставала, что я стриптизерка?
- О, совсем нет! Да я вообще не поклонник стриптиза. Кое-что я всегда оставляю на женщине, как бы хороша она ни была.
- Интересно! - язвительно усмехнулась блондинка, смахивая тыльной стороной ладони прилипшую к вспотевшему лбу челку. Ее носик пренебрежительно поморщился. - Не завидую вашим подружкам. Чао. - Резко повернувшись, девушка побежала в обратную сторону.
- Послушайте, мисс, я мог бы предложить вам хорошие условия. Подумайте. Завтра я снова прибегу сюда, - крикнул Крис вслед удаляющейся бегунье и заковылял, усиленно поддевая носками песок, к пляжу своего отеля.
Он не имел обыкновения заговаривать с женщинами и отнюдь не так уж остро нуждался в новой ассистентке. Всему виной было это утро. Пока глаза Криса изучали длинные ноги, тонкую гибкую талию, чудесную линию шеи, переходящую в затылок с бугорком четвертого позвонка под тонкой загорелой кожей, в его воображении выкристаллизовывался новый трюк - что-то наподобие "Явления Венеры", - игра с перламутровыми, туманно-молочными перспективами, струями воды, бьющей вверх, подобно острым пикам. А на них, на острых хрустальных фонтанчиках возлежит вот такое золотокожее, длиннотелое чудо...
"Ну и Бог с ним!", - отмахнулся Флавин от навязчивого видения, - уж слишком много заманчивых идей теснилось в его голове.
Он увидел незнакомку вечером в резиденции герцога Элоиза Рисконти на банкете, даваемом в честь американских гостей. И сразу узнал её. Вспомнил, что изящная блондинка, возникающая последнее время рядом с красавцем-аристократом, не кто иная, как знаменитая топ-модель Виталия Джордан.
Она была в легком платья из тончайшего белого трикотажа, держащемся на узких бретельках. Крис мог бы побиться об заклад, что кроме тончайших колготок под тканью не было ничего. Единственным украшением красотки, на полголовы возвышавшейся над своим кавалером, были густые, блестящие, покрывающие спину и плечи волосы. Когда она подошла к Флавину, пробираясь сквозь толпу приглашенных с узким бокалом в руке, Крис заметил сверкающий на среднем пальце крупный бриллиантовый перстень - как сплетничали, подарок герцога.
- Так сколько вы хотели предложить мне? - улыбнулась Виталия. - Я посоветовалась с менеджером - моя ставка не меньше полумиллиона долларов в месяц.
- Для танцовщицы, не имеющей отношения к стриптизу, это слишком много. А для невесты наследника одного из европейских престолов оскорбительно мало.
- Не думала, что великий маг Крис Флавин будет обороняться от "хорошенькой девушки" при помощи низкосортной дерзости.
- Простите. Я, действительно, дал маху сегодня утром, обидев вас этим определением. Вы несравненно прекрасны.
- Банальности у вас получаются ещё хуже. Может быть, мы выйдем на террасу и все же обговорим ваше деловое предложение?
Рассыпая вокруг небрежно-приветственные реплики, они покинули зал. Далеко внизу ласково плескалось тускло-серебристое от молодого месяца Средиземное море. В сладко пахнущих зарослях цветущего дрока, покрывающего крутой склон, трещали цикады. Бальная толчея осталась где-то далеко, а здесь властвовала первозданная тишина. Совершенно бесшумно скользила по водяной глади освещенная гирляндами огней яхта, легкая и светлая, словно парящая в воздухе.
- Это голос Хосе Каррераса! Прислушайтесь, - "Риголетто", - Вита строго подняла палец и склонила голову.
- Верно, на палубе включен магнитофон. Но могу поспорить - поет Элтон Джон.
- Вы шутите, маг. Все знают, что вам дано видеть и слышать сквозь расстояния. - Она приблизилась и с вызовом заглянула в его глаза. - Вот только в женщинах разбираетесь плоховато.
- Еще раз прошу прощения, мисс Джордан. Я - узколобый болван - ничего не замечаю вокруг, кроме своего дела - знаете, как лошадь в шорах. Не узнал бы на пляже ни Синди Кроуфорд, ни саму Лиз Тейлор или Софи Лорен. Хотя вы и впрямь особый случай.
- А я сразу поняла, с кем имею дело и обрадовалась - Крис Флавин - тот редкий мужчина, который не может быть скучен. Знаете, я завидую девушке, попавшейся вам на пляже. Эту встречу она запомнила бы навсегда, как самый счастливый момент в своей жизни.
Крис молчал, думая совсем о другом. В своих трюках он умел замедлять ход времени, усилием воли превращая секунду в часы. Порою зрителям казалось, что прошло лишь мгновение, а Флавин сумел совершить нечто, требующее гигантских усилий и необъяснимой ловкости. Сейчас он просто смотрел на едва знакомую девушку, изо всех сил стараясь оттянуть прощание. Вот так стоять и смотреть, как пробегают по её лицу тени от ветвей магнолии, слушать тенор, витающий над водой и ни о чем не думать.
- Да вы витаете в облаках, мистер Волшебник! Непозволительная бестактность, - развернувшись на каблучках, так, что веером взвились шелковистые пряди, Вита направилась к дверям.
- Постойте. - Крис сжал её руку в больших горячих ладонях, его светлые глаза излучали ту особую проницательность, которая ошеломляла зрителей на сеансах телепатии. - Запомните, что я скажу. Когда-нибудь люди начнут судачить о нас. Злые будут твердить, что наша дружба - всего лишь рекламный ход, способ привлечь внимание. Добрые станут утверждать, что, впервые увидев вас на этом банкете, я тут же влюбился. Не верьте. Я начал мечтать о вас в шесть часов утра, глядя, как шлепают по песку ваши босые пятки. Не думаю, что сумею скоро избавиться от наваждения.
Они долго смотрели друг другу в глаза, целую вечность, не замечая, как некто подошел и встал рядом. Вернее, так казалось Крису.
- Я знаю, что ваше высочество предпочитает вальсы. Располагайте мной, Элоиз. - Вита насмешливо склонилась в грациозном поклоне и подала руку вышедшему к ним герцогу. - Желаю удачи в выборе ассистенток, мистер Волшебник.
Крис ожесточенно сжал зубы. Да что это на него нашло? Майские ночи, долгое воздержание? Отчего вдруг запылало сердце и неудержимо захотелось совершить нечто грандиозное - может быть, коронный трюк своей жизни?
"Идиот! Слабак! Ты прекрасно знаешь, что тебе надо." Исчезнув с празднества, Флавин провел ночь с темнокожей Аброй.
Двадцатилетнему Крису страшно повезло - он встретил женщину, с которой предполагал никогда не расставаться. Она была на восемнадцать лет старше и стала его матерью, любовницей и самым что ни на есть преданным другом. Вместе с Ханной Ленгфил юный Флавин совершил важнейший шаг - возглавил собственный аттракцион. Она помогла ему стать знаменитым, мудро выстраивая тактику борьбы, она терпеливо выращивала в Крисе уверенность в себе, уничтожив прежние комплексы. "Это огромное счастье, когда в двадцать лет встречаешь женщину. способную научить столь многому", - признался позже Крис.
Наездница и акробатка, Ханна обладала огромной выносливостью, недюжинной силой воли и острым умом. На старых фотографиях Крис видел себя гарцующим на вороном коне по цветущему лугу в предгорье Альп. Он смеялся, сжимая в объятиях сидящую перед ним подружку - стройную, в жокейской шапочке на взлохмаченных ветром рыжеватых кудрях, тоже смеющуюся и юную. Ханне исполнилось тогда сорок два года, а через шесть месяцев она умерла на руках Криса от рака лимфатических желез.
С тех пор в отношениях с женщинами Крис Флавин был романтичен и старомоден лишь в теории, когда требовалось сочинить сценарий нового представления, поставить эффектный номер с соловьиными трелями, хрустальными фонтанами и плененными девами. Тогда и он сам заменял свою неизменную черную робу на белую шелковую рубашку - сказочный герой, окрыленный поэтической страстью. В повседневной же практике Крис ограничивался короткими, необременительными связями, перенеся ритуал любовного томления и завоевания в творческий процесс.
Ситуация изменилась, когда на пути Флавина появилась Абра Гарам. Он нашел её на ярмарке в Мадрасе, где темпераментная, гибкая как пантера мулатка демонстрировала танец на раскаленных углях, хождение по лезвиям отточенных сабель и приемы восточных гаданий. В шатре царил полумрак, по обе стороны от восседавшей на возвышении жрицы полыхали смоляные факелы, источали благовония тлеющие угли. Обнаженный торс девушки казался отлитым из бронзы, в черных, вздымавшихся пышной короной волосах мерцали алые стразы.
Огромные глаза мулатки остановились на лице Флавина, скрывавшегося в толпе зевак. Она сделала несколько пассов гибкими, словно змеи, руками, и Крис двинулся к ней. Не поддающийся внушению Флавин позволил гадалке на радость зрителям опустошить свои карманы, а потом назначил ей деловую встречу.
Вечер в ресторане перешел в долгую ночь, на протяжении которой Абра продемонстрировала незаурядное эротическое мастерство и виртуозное владение телом. Попав в труппу Флавина, она вскоре стала главной его партнершей по сцене и в постели, незаметно устранив соперниц: кто-то из "девушек Криса" сломал ногу, кто-то некстати забеременел, кому-то не повезло с автомобилем, а кого-то просто переманили конкуренты.
Девушка уверяла, что владеет приемами древней магии, унаследовав их от отца - вожака туземного племени. Ее матерью была белокожая американская исследовательница, проведшая два года в джунглях и умершая вскоре после рождения дочери. Настоящее имя Абры звучало совершенно непроизносимо, а в переводе означало "Дочь негасимого пламени".
Флавин, изучавший эзотерические науки, не слишком верил в паранормальные способности своей подружки. Не единожды он вызывал её на поединок в приемах колдовства и магии, но неизменно получал отказ. Единственным, в чем удалось лично убедиться Флавину, были незаурядные гипнотические возможности Абры - ей удавалось не только усыплять совершенно не поддающегося никаким внушениям помощника Криса Гарри Уолтера, но и вводить в столбняк разбушевавшихся лошадей.
Несколько раз Крис пытался порвать ставшую обременительную связь, но вскоре снова оказывался в объятиях Абры. "Ты несравненна, огненная моя", шептал он ей в минуты страсти, а после спрашивал себя: "А что тебе, собственно, ещё надо, Верзила Флави?"
Увидав на средиземноморском песке босую девушку, Крис подумал, что ничего ещё не знает о настоящей любви. Такой прозрачной, нежной и чистой, как это майское утро. Стало жаль ушедших лет, промчавшихся незамеченными цветущих весен, задорных девочек, некогда вздыхавших по нему и превратившихся в солидных замужних матрон. Крис долго сидел на причале, кидая в ленивую волну камешки и наблюдая, как наливается рубиновым светом всплывающий из тумана солнечный диск. Когда за белой пеленой остался лишь крошечный краешек, Флавин швырнул в море висевший на шее амулет и загадал желание. Он и в жизни любил эффектные номера. Вода приняла его дар и тут же окрасилась пурпуром - родилось солнце!
Вечером он встретил незнакомку, оказавшуюся невестой герцога. А ночью сжимал в объятиях умащенное благовониями тело Абры, которую избегал уже больше месяца.
- Как раз сегодня я гадала на огне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42