Олег Павлович! Честное слово, долго жить будете. Только что о вас говорили. И куда же вы интересно?.. Что?.. Не понял. — Станислав нахмурился. — Это что, шутка такая, Олег Павлович? Серьезно? Ладно. Говорите, где и во сколько, — он бросил взгляд на наручные часы. — А где такое место?
Почувствовав неладное, Гуров медленно поднялся из-за стола и напряженно следил за изменениями в лице напарника.
— Все понял, Олег Павлович. Будем, — наконец жестко произнес Крячко, молча выслушав невидимого собеседника. — До встречи. И ни о чем не беспокойтесь.
Он отключил мобильник, шумно выдохнул и пояснил, обращаясь к Гурову:
— Меньшинский позвонил. Сам. Говорит, что его пытаются убить. И он хочет срочно встретиться с нами. По-моему, бухой. Причем сильно.
— Интересно, — протянул Гуров. — Ситуация приобретает интригующий оттенок. Если это, конечно, не ловушка. Где он хочет встретиться?
— Какая-то забегаловка на углу Горького и Приморской. Он еще назвал ее как-то… Кажется, «У Вити» или «У Мити». Что-то в этом роде.
Гуров снял со спинки стула пиджак и быстрым движением набросил его на плечи.
— Поехали, — распорядился он. — Даже если это ловушка, разберемся на месте. Глядишь, что-нибудь и прояснится. Все лучше, чем сидеть здесь и мучиться бесконечными вопросами.
— А если у него банальная белая горячка на почве алкоголизма? — выдвинул предположение Крячко.
— Тогда будем лечить.
Гуров уже был в дверях. Станиславу ничего не оставалось делать, как последовать за напарником. Оба сыщика быстро покинули здание, погрузились в «Пежо», и Гуров запустил двигатель.
— Ты знаешь, где эта забегаловка? — спросил Крячко.
— Найдем.
Автомобиль тронулся с места. За все время пути до нужного места Гуров больше не проронил ни слова. Стас тоже помалкивал, прекрасно понимая, что напарнику требуется привести в порядок разрозненные мысли. Такое нередко случалось, и в девяти случаях из десяти Гуров приходил к какому-то радикальному решению. Находил выход из, казалось бы, тупиковой ситуации.
До перекрестка Горького и Приморской сыщики добрались минут за десять, если не раньше. Не заметить громадную цветастую вывеску «У Вити» на углу было невозможно. Гуров остановил «Пежо» напротив входа. Крячко огляделся по сторонам.
— Вроде все чисто, — сказал он. — Засадой не пахнет. Хотя кто его знает.
Он выбрался из салона, и они вместе с Гуровым направились в непрезентабельное третьесортное кафе «У Вити». Почему такой человек, как Олег Меньшинский, назначил им встречу именно здесь, оставалось загадкой. Заведение это было явно не его уровня.
Ответ на этот вопрос нашелся сразу, едва сыщики зашли внутрь и увидели заместителя министра культуры. Меньшинский проявил небывалые для него чудеса конспирации. И выбор места встречи был одной из ее составляющих. Вторая составляющая заключалась в том, как Олег Павлович выглядел.
Сидя за самым дальним от входа столиком, он, низко склонив голову, усердно кутался в старенький потрепанный плащ с обтертыми рукавами, шедший Меньшинскому не больше, чем корове седло. Оставалось только догадываться, где и у кого он приобрел столь экзотический вид одеяния. На голове Олега Павловича красовалась широкополая шляпа с загнутыми книзу краями, и добрую половину лица чиновника не представлялось возможным разглядеть.
На столе перед Меньшинским стояла початая бутылка дешевой водки, граненый стакан и тарелка с нарезанными дольками лимона. Глядя куда-то себе на живот, Олег Павлович с сосредоточенным видом курил.
— Это он, что ли? — недоверчиво прищурился Крячко.
— Похоже на то.
Отметив для себя наличие прочих посетителей забегаловки, основной контингент которых состоял из затрапезного вида мужиков, собравшихся тут исключительно для излишних алкогольных возлияний, Гуров приблизился к столику, за которым расположился Меньшинский. Выдвинул стул и решительно опустился на него, положив руки ладонями вниз. Крячко садиться не стал, а встал сбоку от замминистра, предупреждая возможные нежелательные действия последнего. Однако никаких признаков агрессивности у Меньшинского не наблюдалось. Он поднял голову и встретился глазами с сидящим напротив Гуровым. Затем слегка повернулся и смерил пьяным взглядом с ног до головы Крячко.
— А, это вы! — Олег Павлович потянулся рукой за бутылкой, но в последний момент передумал, и его пальцы, на пару секунд зависнув в воздухе, тяжело опустились на пластиковую поверхность. — Слава богу! Вы не представляете, как я рад вас видеть, ребята! Я просто счастлив!
— В самом деле? — иронично осведомился Крячко. — С чего вдруг такой восторг, Олег Павлович?
— В вас мое единственное спасение, — только сейчас сыщики заметили, что у Меньшинского стучат зубы. — Пожалуйста, ребята! Спасите меня! Они прикончат меня… Возможно, мне осталось жить какие-нибудь считаные часы. Или даже минуты… Точно — минуты! Этот козел ни на что не способен, но любой другой, у кого и нервы, и рука потверже, легко достанет меня…
Меньшинский затравленно оглянулся по сторонам, зыркая из-под широких полей своей шляпы на мужиков за соседними столиками. Создавалось впечатление, что в этот момент он говорил не сыщикам, а самому себе. Рвущийся наружу страх не удавалось заглушить алкоголем.
Посчитав, что среди присутствующих нет киллера, Олег Павлович вновь потянулся к бутылке. На этот раз он завершил действие до конца и набулькал в граненый стакан граммов сто пятьдесят. Сделал небольшой глоток и тут же зажевал водку долькой лимона.
— Кто вас достанет? — спросил Гуров. — Говорите по существу, Олег Павлович.
— Я и говорю по существу, — Меньшинский икнул, затем задержал дыхание и через десять секунд с шумом выпустил воздух из легких. — Меня пытались убить.
— Почему «пытались»? — вклинился Крячко. — Почему не убили?
— Потому что он — осел. Никогда ничего не умел сделать по-человечески.
— Кто?
— Михайлов.
Сыщики переглянулись. Взгляд Крячко был настолько многозначительным, что Гуров не мог не понять его значения. Стас мысленно праздновал победу своей недавней версии, в пух и прах разбившей все рассуждения напарника на психологические темы.
— Он — законченный кретин. Я бы, например, никогда не стал связываться с подобным дерьмом, как Михайлов, — продолжил тем временем Меньшинский, баюкая в ладони стакан с недопитой водкой. — Это же ясно, как день, что подобный придурок испортит все дело. Нет, я, конечно, не жалуюсь… Благодаря его скудоумию я все еще жив… Пока жив… Но…
— Стоп-стоп, — решительно остановил словесный поток замминистра Гуров. — Давайте по порядку, Олег Павлович. Без лишних сантиментов и вашего личного отношения к делу. Если вы рассчитываете на нашу помощь…
— Очень рассчитываю! Очень! — горячо выпалил Меньшинский.
— …то нам необходимо знать полную картину происшедшего, — заключил полковник. — Итак, на вас покушался Михайлов?
— Покушался.
При воспоминании о пережитом у Меньшинского задрожали руки. Желая унять дрожь, он сделал очередной глоток спиртного, но это мало помогло. Олег Павлович на этот раз даже не стал закусывать водку лимоном. Только скривил лицо.
— Как это произошло? — продолжил допрос Гуров.
Но Меньшинский словно и не услышал его. Глаза его заслезились, и он, пьяно качнувшись в сторону, ухватился пальцами за коленку стоящего рядом Крячко.
— Спасите меня, ребята! Умоляю вас! Я все, что угодно, сделаю!.. Только дайте охрану!
Станислав перехватил Меньшинского за запястье, оторвал руку от своей ноги и резко взял ее на излом. Олег Павлович вскрикнул и ткнулся лицом в стол. Бутылка качнулась и лишь каким-то чудом удержалась в вертикальном положении.
— Еще раз лапнешь меня, я тебя сам убью, — сурово предупредил Крячко. — Прямо здесь и прямо сейчас. При самом благоприятном раскладе получишь по шее. Усвоил?
Меньшинский промычал что-то, и Станислав, приняв его ответ как положительный, отпустил руку чиновника. Тот не сразу поднял голову, а когда Гуров увидел лицо замминистра, то заметил, что по щекам последнего катятся крупные слезы. Он обиженно потер поврежденную руку и с неудовольствием покосился на Крячко.
— Охрану тебе? — На лице Станислава не было и тени иронии. — Будет тебе охрана. В виде тюремного конвоя. Отправишься за решетку, и там тебя твои дружки уже не достанут. А тебе, я полагаю, есть за что побывать в местах не столь отдаленных…
— Нет! Нет! — Голос Меньшинского сорвался на крик, и в их сторону с любопытством стали оборачиваться люди. — Я не хочу в тюрьму! Не надо! Только не в тюрьму. У меня семья… Я не хочу!
— А кто хочет? — Заметив, что Меньшинский порывается подняться из-за стола, Крячко тяжело опустил ладонь ему на плечо и тем самым пригвоздил чиновника к насиженному месту. — Никто не хочет. Но тебе надо было раньше подумать, товарищ дорогой. До того, как душу свою с потрохами продавать. И убить бы тебя никто не пытался…
— Так как это произошло? — повторил свой вопрос Гуров.
Меньшинский вытер лицо рукавом плаща, покосился на недопитый стакан с водкой и заговорил жалобным голосом:
— Михайлов мне позвонил и пригласил в ресторан. В Выхино… Есть там одно местечко с армянской кухней. Мне прежде приходилось бывать там… Ну, я, значит, приехал, а он уже сидел там за столиком. Я сел, взял меню… Михайлов пошел в туалет. А когда вернулся, у него уже был пистолет. Только выстрелить этот кретин не смог. Споткнулся и зарядил себе в ляжку. Прямо через карман, как я понял… Ствол он только потом выхватил. Корчась от боли, стал орать: «Убью, сука!», но так ничего и после этого не сделал. Швырнул зачем-то пистолет мне в лицо и, прихрамывая, побежал к выходу. Кровища за ним, как из забитого хряка… Хотя хряк он и есть, кто же еще… Но до дверей доковылял. И, в общем, убежал прежде, чем кто-то успел среагировать на его действия. А я… — Меньшинский нервно сглотнул. — Я тоже поспешил убраться оттуда. На кой черт мне лишние расспросы?.. А потом прикинул и позвонил вам. Я ведь прекрасно понимаю, что этот баран Михайлов только открыл сезон охоты на меня. И при следующем покушении мне уже так не повезет.
— Вы думаете, будут новые покушения? — Гуров не сводил глаз с Меньшинского.
— Конечно, будут. С меня теперь просто так не слезут. Дело откровенно запахло жареным. — Одним глотком Олег Павлович допил все, что оставалось у него в стакане, и тут же заготовил новую порцию спиртного, слив остатки из бутылки. — Спасите меня, ребята! Некуда мне больше податься, не к кому обратиться. Вся надежда на вас…
Меньшинский замолчал, и некоторое время над столиком висела гробовая тишина. Гуров выудил из кармана сигарету и закурил.
— Почему Михайлов пытался вас убить? — спросил он. — Это связано с тем бизнесом, о котором вы говорили? Загрантуры?
— Да, все из-за них, — Меньшинский всхлипнул. — Бизнес, конечно, хороший, прибыльный, но я лично практически ничего с него не имел. Сущие гроши. Большую часть делили между собой Савотин и Брызгунов…
— Министр культуры? — Гуров вскинул брови.
— Да, он. А вы что, не знали? Вся эта затея с торговлей девушками за рубеж — это его идея. Организовывал бизнес Савотин, это факт, но идея… Аркаша все это и замастырил. Через меня, разумеется. Боря подозревал о его участии, но до конца уверен не был. Отдавал деньги мне, а дальше… Дальше его не касалось. Только я этих денег и не видел, говорю вам. Так, Брызгунов бросал мне мелкие подачки. Я же все-таки как-никак был ответственным лицом за финансирование проекта. Его задницу прикрывал. А он теперь, козел, значит, решил от меня и избавиться…
— Так это Брызгунов поручил Михайлову устранить вас? Так получается?
— А кто же еще? Конечно, он, — Меньшинский вынул из кармана плаща носовой платок и шумно высморкался. — Все они одним миром мазаны, педики гребаные. И, я вам говорю, он на этом не остановится. Если уж решил убрать меня… Господи! Мне страшно. Понимаете? Страшно!.. Вы поможете мне? Вы меня спасете?.. Я на суде любые показания против этой гниды дам. Клянусь! Только помогите! У меня семья…
— Это мы уже слышали, — прервал причитания Олега Петровича Крячко.
— А убийство Равца? — спросил Гуров.
— А что — Равца? — Меньшинский вскинул голову. — Ясное дело, что и его из цепочки убрали, как слабое звено. Равец — хапуга был, каких еще поискать. Он — не я. Он не стал тихо сидеть и глотать жалкие подачки. Вот его и грохнули. Брызгунов, Михайлов, Савотин… Не важно кто. Но кто-то из них. Это точно.
— Хорошо, Олег Павлович, — Гуров поднялся из-за стола. — Мы все поняли. Поедемте с нами.
Меньшинский вновь предпринял попытку встать, но Крячко опять удержал его на месте.
— Можно тебя на пару слов, Лева? — Стас сделал едва заметный жест головой.
Сыщики отошли на некоторое расстояние от Меньшинского так, чтобы держать его в поле зрения и в то же время чтобы он не мог их слышать.
— На кой черт он нам нужен, этот алкаш? — Крячко презрительно скривился. — Ты же не собираешься таскаться с ним обратно до управления? Надо ехать за Михайловым, Лева, пока он не сбежал. И Брызгунова этого за рога брать надо.
— С Брызгуновым сложнее, — покачал головой Гуров. — Пока сложнее. Фактически против него у нас ничего нет. А вот если Михайлов будет откровенен…
— Тем более нужно торопиться. Где мы его потом отыщем, если что? Кстати, я тебе про него сразу говорил, а ты психологию какую-то продвигал. Что теперь скажешь? Не способен Михайлов совершить убийство?
— Ладно, угомонись, пророк, — отмахнулся Гуров. — Тоже мне Илия нашелся. В свое оправдание могу сказать, что убийства Михайлов так ведь и не совершил. Мозгов не хватило. И смелости…
— Так это в случае с Меньшинским. А я готов спорить, что Равец — тоже его клиент. Руку даю на отсечение.
— Прибереги руки, — усмехнулся Гуров. — Лучше скажи, что с этим предлагаешь делать? — он мотнул головой в сторону Меньшинского, вновь приложившегося губами к краю стакана.
— Вызовем наряд, а сами уедем, — предложил Станислав. — Пусть сам их дожидается. Что мы ему, няньки, что ли, в самом деле? Куда ему деваться?
— Ладно, убедил, красноречивый ты мой, — сдался Гуров. — Вызывай ребят, а ему по-быстрому обрисую ситуацию.
— Добро.
Стас выхватил из кармана мобильный телефон и стал набирать нужный номер. Гуров тем временем вернулся к столику. Меньшинский поднялся ему навстречу. Его нелепый плащ распахнулся, и сыщик смог заметить скрытый под ним дорогостоящий модный костюм. Олега Павловича заметно «штормило».
— Сядьте, — сухо распорядился Гуров и, когда Меньшинский подчинился этому короткому требованию, продолжил: — Вы останетесь здесь, Олег Павлович. За вами приедут. Наши люди из управления. Минут через десять-пятнадцать…
— А вы? — с испугом спросил чиновник.
— А мы с напарником поедем предотвращать дальнейшие покушения на вас, — охотно поделился предстоящими планами Гуров. — Если все пройдет гладко, вам уже не придется ничего опасаться. И дело останется за вами: дать показания против Михайлова и Брызгунова.
— Это я всегда пожалуйста. — Меньшинский стукнул кулаком по столу. — Дайте только волю.
— А вот насчет воли не обещаю, — уклончиво отреагировал на его последнюю реплику сыщик.
К ним подошел Крячко.
— Порядок, — доложился он. — Ребята уже в пути. Скоро будут.
— Отлично, — подвел черту в разговоре Гуров. — Тогда в путь, старик. — И, вновь обращаясь к Меньшинскому, добавил: — Ждите здесь, Олег Павлович. До встречи.
Оба сыщика друг за другом покинули заведение «У Вити» и сели в машину.
— У тебя есть адрес Михайлова? — спросил Крячко.
— Да, у меня записан.
Гуров полистал записную книжку, отыскал в ней нужную запись и, зафиксировав в памяти адрес Виктора Максимовича, убрал книжку обратно в карман.
— Если что, надо будет свериться с оперативной сводкой, — сказал он, перестраивая «Пежо» в левый ряд и стремительно увеличивая скорость. — У Михайлова, со слов Меньшинского, огнестрельное ранение в бедро. Он мог обратиться за помощью к медикам, а те, соответственно, обязаны сигнализировать куда следует.
— Если у Михайлова нет своего хорошего знакомого врача, — ввернул Крячко.
— Откуда? Он же не матерый преступник со связями.
— То же самое ты говорил про убийство, — напомнил напарник. — А ты знаешь, что я выяснил вчера?
— Что?
— Оказывается, у «голубых» есть своя прочная община. Ну, как армянская или еврейская, например. То есть они крепко держатся друг друга и во всем помогают. Вот потому-то Брызгунов, зачищая хвосты, и предпочел избавиться от Меньшинского, а не от Михайлова. Улавливаешь ход моих мыслей. И если у них есть знакомый врач из той же общины…
— А почему тогда убили Равца? — мимоходом Гуров поглядывал в зеркало заднего вида.
— В каком смысле?
— Михайлов и Равец, если верить твоей версии, из одной общины, — пояснил свою мысль Гуров. — Тогда тут что-то не вяжется.
— Брызгунов мог симпатизировать Михайлову больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22