– Что такое? – насторожился шеф.
– Зовут – Евгением? – уточнил я.
– Вроде, да, – ответил Драков. – Ты его знаешь?
– Я-то не очень, да вот он меня помнит.
– Это как понять?
Я придумывал на ходу. Теперь надо было срочно подыскать случай, о котором Драков знал бы.
– Помните, я рассказывал…
Что же я рассказывал? Какой случай? Давай, думай… Ага, есть, годится.
– Ну, как судили меня. Он все торчал в зале. Репортажики строчил. Читал я их. Бойко царапает. Даже с юмором. Меня назвал – «бестия с лицом праведника».
– Думаешь, тот самый? Зовут его вроде иначе… Шеф стал вспоминать. Я, естественно, не знал, кто такой этот журналист и как его зовут. Евгений – первое имя, что пришло мне в голову.
– Может, и иначе, – кивнул я. – Но подписывался – Евг. Саватеев. У меня даже одно время эти газеты хранились. Можно их сейчас в библиотеке поднять.
Главное, с уверенностью напустить тумана. В библиотеку Драков не полезет. Дураков нет.
– Думаешь, узнает? – обалдело спросил Клин.
– Как пить дать, – ответил я твердо. – По его подсчетам, я должен быть за колючей проволокой. Отматываю только начало срока. Увидит, завопит, как сирена, на весь город. Придется не выходить на прямую. Подстеречь где-нибудь.
– Если он тебя знает, рискованно вообще крутиться возле, – рассудил мудрый шеф, которого я за эти слова готов был даже обнять. – Малейший промах с твоей стороны – и ты засветился. Не надо подбрасывать приманку.
– Да я сработаю чисто, – уверенно произнес я. – Лучше было бы выйти на него. Сказать, что есть интересный материал. Посидеть за бутылкой. Какой русский не любит выпить! А потом… Найдут на улице холодненького. И водочный аромат витает над ним. Чисто!..
– Прямо поэт ты, Чума! «Витает». «Аромат»… А план все же толковый. Как считаешь, Клин?
Направление мыслей у моего умного шефа было правильным. Я этим обстоятельством очень даже был тронут. Поэтому живо запротестовал:
– При чем тут Клин? Уж позвольте лучше мне! Очень мне охота этого писаку угомонить. Я как вспомню его опусы, так мне сразу до того тошно становится! «Чудовище без ума и сердца». Это он обо мне. Будет он судить о моем разуме своими куриными мозгами! В моей жизни без ума не выкрутишься из сложной ситуации. Очень мне обидно было… И эти еще разные паскудные слова… Так что у меня личные счеты. А Клин может лишь испортить дело.
– Как это я испорчу? – задело Клина, и он заерепенился.
– Тут дело тонкое!
– Хочешь сказать…
– Да ничего я не хочу сказать.
– Я не глупей тебя, – как индюк, надулся Клин.
– Глупей не глупей, а чувствую – не справишься.
– Да пошел ты…
– Тихо! – прикрикнул Драков. – Охота мне вас, мудаков, слушать! Вот что, Клин. – Драков принял окончательное решение, голос его сразу стал властным и уверенным. – Будешь действовать по плану Чумы. Скажешь по телефону, что дело приватное.
– Какое? Приветное?
– Не дури! Скажешь, мол, надо встретиться без свидетелей. Как управишься, смывайся на время из города.
Драков, не попрощавшись, вышел из машины. Я остался наедине с Клином.
– Ну, вот, – недовольно проворчал Клин. – Всегда так. До конца не договорит – сиди и гадай.
– Чего ты не понял?
– Дежурство оставить, что ли? – он кивнул на дом.
– Хозяин не любит тянуть.
– Прямо сейчас отправляться в город?
– Я думаю, что он именно этого и хотел. Но ты можешь отказаться. Я говорю – с этим делом запросто управлюсь.
– Ты сказал – отказаться?
– Ну да!
Клина разобрал смех.
– Плохо ты знаешь хозяина! Попробуй откажись!
– Тогда мотай в город. Ищи, вынюхивай, интересуйся.
– Ты заменишь меня тут?
Я пожал плечами и бросил небрежно:
– Не очень это кстати. Дела у меня на сегодняшний вечер намечены. Но другого пути нет. Не оставлять-то дом без охраны!
– Ладно. Тогда я погнал. Линяю.
Вскоре он укатил на своей машине. Тачку шефа я поставил в гараж и направился в дом.
Хозяин поднялся на второй этаж. Там была и Людмила Петровна. Подошла служанка Нюра и вопросительно уставилась на меня.
– Что, не узнаешь меня? – улыбнулся я. – Я сегодня вместо Клина.
Она продолжала на меня все так же молча смотреть.
И тут я вспомнил, что Нюра видела меня на мосту и теперь, вероятно, узнала! Вот что я совсем упустил из виду! Я ведь совершенно забыл об этой самой Нюре. Вот те на! А если она работает на Клина?
В прежние мои приезды она меня видела, но не обращала внимания. Да и не встречались мы вот так, нос к носу. Но, вообще-то, на мосту я находился достаточно далеко, чтоб меня хорошо разглядеть. Может, только мне показалось, что она меня узнала?
– Чего уставилась? – теперь уже грубовато спросил я.
– А куда поделся Николай? – спросила она.
– Не знаю, – я не сразу догадался, что она спрашивает о Клине.
– Насовсем, что ли? – она была расстроена.
– Спроси руководство, – ткнул я пальцем в потолок. – Наше дело – маленькое, приказано – выполняй. Расспрашивать не будешь.
Нет, она не думала о том, что я – тот человек на мосту – одно и то же лицо. Расстояние было изрядное. Так что я зря всполошился. Все нормально. Она просто-напросто очень огорчилась из-за того, что уехал Клин, даже ничего не сказав ей. Неужели между ними что-то было? Ну, орел Клин! Такую женщину окрутил! Очень даже мила, уютная, трогательная, без комплексов…
Ладно, это можно обсудить с самим собой на досуге, а пока я оказался в доме Дракова, и рядом находится Людмила Петровна. Вот о чем надо думать.
– Где меня устроишь? – спросил я Нюру.
– В комнате охранника.
– Белье-то сменишь или так и будешь стоять?
– Ой, извини, – она тотчас заторопилась.
– Стоп! – удержал я ее. – Просвети новичка.
– Чего ты хочешь?
– Хозяева уже бай-бай?
– Еще рано.
– Они спустятся ужинать?
– Так поздно кто же ест?
– У тебя так: то рано, то поздно.
– Тут так принято – на ночь не наедаться. Если голодный, иди на кухню. Там в холодильнике все найдешь.
– Я не о себе.
– Хозяйка после шести вообще не ест. А хозяин – когда как.
– Значит, может спуститься?
– Может. Попьет молока.
– А хозяйка уже не появится?
– Ну, почему? Она вечерами выходит погулять.
– Вот это я и хотел узнать. Значит, мне нужно быть начеку.
– Она возле дома. За ворота не выходит. Походит по саду – и спать.
– Каждый вечер так?
– Да.
Я мог надеяться, что сегодня еще увижу Людмилу Петровну. Мое присутствие тут будет для нее полной неожиданностью. Как бы она не выдала нас! У этой Нюры очень даже острые глазки – все видит, все примечает. Надо постоянно соблюдать осторожность.
Нюра побежала за свежим постельным бельем, а я прошел в комнату охранника. Тут Клин установил свой порядок. Я первым делом смел со стола все, что напоминало о нем; оставил только графин с водой.
Тут появилась Нюра и явно была недовольна тем, что я тут хозяйничаю. У меня возникло такое ощущение, что я ей не понравился с первого взгляда. А может быть, я тут со своей персоной был совершенно ни при чем, и все ее недовольство появилось оттого, что уехал Клин. Вполне возможно.
Она стелила кровать и чтоб не смущать Нюру, я вышел из комнаты, прошелся по нижнему этажу, заглянул на кухню, в ванную комнату и просторную гостиную, стены которой были обвешаны картинами в дорогих рамах. Это была абстрактная живопись, я ее никогда не понимал и понять не пытался, потому что она чужда моей натуре. Я люблю ясность во всем.
Потом я вышел на улицу и прошелся по саду, постоял над скамейкой под березами, на которой любила сидеть Людмила Петровна и провела там, должно быть, многие часы одиночества.
В общем, я изучил обстановку и теперь имел о ней представление.
Я уже направился было к дому и ступил на нижнюю ступеньку крыльца, как вдруг дверь распахнулась, и в светлом проеме появилась Людмила Петровна. Я видел темный контур ее фигуры, но не мог различить лица, а меня она рассмотрела, потому что свет из прихожей падал прямо на меня.
Она совершенно не ожидала этой встречи. В первый миг, видимо, подумала, что ей это привиделось, и она отшатнулась назад, словно собираясь вернуться в дом, но удержалась на месте. Потом она почему-то позвала:
– Нюра!
Служанка тут же появилась.
– Идем со мной, – сказала ей Людмила Петровна и спустилась с крыльца, прошла мимо меня, но даже не посмотрела в мою сторону.
Я услышал, как служанка говорила ей:
– Чего так испугались? Это же охранник, он пока что Клина заменил!..
Я вошел в дом. Но мне не хотелось выпускать из виду женщин. Я уселся на стул – в кухне у окна. Не включая света, стал смотреть на улицу. Яркая луна освещала двух женщин, сидевших на скамейке под березами.
Этажом выше стоял у окна в длинном халате Сергей Драков и смотрел вниз, где на скамье устроились его жена и служанка. В спальне было темно, и с улицы его не могли заметить. Вот так стоял он и смотрел каждый раз, как жена выходила подышать воздухом перед сном. Была у нее такая привычка. Людмила Петровна даже не догадывалась, что за ней наблюдают; она думала, что муж спит, как и положено, до этого исполнив свои супружеские обязанности.
Обычно Драков смотрел на жену и думал, как безумно любит свою женщину. Никто не знал об этой безумной любви, он старательно скрывал свое чувство от чужих глаз, словно стыдясь его. А может, и впрямь он стыдился этой безудержной страсти, потому что она была проявлением определенной слабости.
Драков считал себя сильным и волевым человеком. Он никогда и никому не подчинялся, но всегда повелевал другими. И, конечно, не хотел, чтобы кто-то догадался, что он пятнадцать лет подряд влюблен в одну и ту же женщину, и как мальчишка счастлив даже держать ее за руку.
Скрывал он свое чувство еще и потому, что глубоко переживал спокойную холодность жены. Она была покорной и безропотной. Но ни разу не пробудил он в ней ответную страсть. Нет, однажды было… Давно… Самое начало знакомства. Поездка на Север. Он почувствовал тогда, что она идет навстречу, что в ней просыпается ответное чувство. Но тут появился один человек. Даже и сейчас, по прошествии стольких лет, Драков ненавидел его. Хоть тот давно мертв, ненависть в душе так и осталась. Он снова и снова убивал бы его. Если о чем-то Драков и жалел в жизни, так только о том, что этого человека убили по его приказу позже. Его надо было уничтожить еще тогда, когда они с Людмилой не встретились.
Его нет на свете, а все эти годы Драков чувствовал его незримое присутствие. Дракову приходилось заниматься грандиозными делами, требующими крепких нервов, но где-то в глубине его «я» затаилась в нем душа художника, тонко чувствующего человека. И эта скрытная душа подсказывала ему, что Людмила никогда не забывала о том человеке, он и мертвый стоял между нею и Драковым.
Вот и на этот раз после супружеской близости она не осталась в его спальне, а пошла к себе. Потом, по обыкновению, вышла под березы…
Но странным показалось то, что на этот раз Людмила вышла со служанкой. О чем они могут там говорить?
Обычно молчаливая, Людмила так оживленно и с таким взволнованным видом беседует со своей служанкой. О чем?
И вообще, с того дня, как она ходила в город, Драков почувствовал в ней новые непонятные ему перемены. Она явно что-то скрывала от него.
В какую-то минуту он увидел ее лицо – когда она не думала, что он смотрит на нее. Ее лицо светилось радостью. Когда он обнял ее, она так испугалась! Значит, была мысленно далеко от Дракова. И радость на ее лице появилась от тайных мыслей.
Сегодня она была с мужем еще более холодна: словно красивая бездушная кукла. И ушла даже вызывающе-поспешно.
А теперь вот никуда не торопится, сидит со служанкой и о чем-то оживленно говорит, и, должно быть, тема разговора чрезвычайно интересует и ту и другую.
Тоже мне, подружку нашла!
О чем они могут толковать?
И знал бы хоть кто-нибудь, как сильно любит Драков эту женщину!
Женщины беседовали, даже не подозревая, что за ними следят два человека: – охранник Чума и Сергей Драков.
Людмила Петровна не сумела скрыть свое волнение, которое охватило ее на крыльце. Он здесь! Он рядом! Он сумел так устроить, что заменил Клина. Значит, какое-то время будет тут. Завтра, когда уйдет муж, они могут поговорить.
Когда она увидела его, то страшно испугалась. Ей показалось, она так много думала о нем, что у нее начались галлюцинации. Потом поняла, что это действительно он. И тут ее охватил дикий ужас – муж догадается! Почему она так подумала – сама не знает. Тогда она позвала Нюру.
И хорошо сделала! Нюра постоянно дома и не может не заметить отношений между охранником и хозяйкой. Людмила Петровна доверяла Нюре, и будет лучше, если раскроет ей все карты и все расскажет, как на духу.
Когда женщины устроились на скамейке, Нюра спросила, не скрывая недоумения:
– Что тебя так испугало? Прямо лица нет…
– Это он!
– Кто? – не поняла Нюра.
– Это Володя. Который был на мосту.
– Вот те на! – распахнула глаза Нюра, еще толком не поняв, кто же есть этот охранник на самом деле.
– Я о нем рассказывала прежде, – напомнила Людмила Петровна.
– Вот оно что! – наконец-то дошло до Нюры. – Значит, тот человек, который встретился тебе пятнадцать лет назад, а потом тот человек, который был с тобой на мосту, и этот, который служит охранником, все один и тот же?
– Да!
– Выходит, он живой? Не помер?
– Как же может быть иначе, если ты его только что видела?
– Ну да. Конечно. А как он спасся тогда?
– Я еще не знаю. Он обещал рассказать. Нюра, я ничего от тебя не хочу скрывать. Я могу тебе доверять?
– Еще бы! Как никому…
– Нет, я серьезно…
– У меня, кроме тебя, никого нет, – сказала Нюра, и в ее спокойном голосе Людмила Петровна услышала твердое убеждение.
Она сразу успокоилась.
– А что же будет? – спросила Нюра, вспыхнув волнением.
– Не знаю, – сказала Людмила Петровна. – Я не способна что-то решать. У меня в голове такая путаница… А сердце так бьется, словно готово выскочить из груди. Я боюсь, что Сергей заметит мое состояние.
– Конечно, заметит, – подтвердила Нюра. – Это не так трудно. Все на лице написано.
– Я должна держать себя в руках. Ты права.
– И сколько?
– Что сколько?
– Сколько будешь в руках себя держать?
– Не знаю. Я очень слабый человек. Понимаешь, Нюра? Я вот так подумала…
– Как?
– Пусть будет так, как будет.
– Ну, прямо умница-разумница! – всплеснула руками Нюра.
– Но что, что я могу?
– Надо выяснить, женат он или нет, – решительно заявила Нюра. – Я этим займусь.
– Как ты можешь так говорить?
– Как говорить?
– При чем тут – женат или не женат?
– Как это при чем?
– Ну, допустим, не женат. Тогда что?
– Тогда? – Нюра задумалась. – Твой муж тебя не отпустит. Бежать надо. Но от него не убежишь. Клина по следу пустит, тот из-под земли достанет. Худо дело, со всех сторон худо.
Нюра искренне огорчилась, не найдя выхода. Она была наблюдательной женщиной и не могла не заметить, что Людмила Петровна мужа не любит. А если не любит, то все остальное – роскошь, деньги, – для Нюры не имело значения. Да и видела она, что красивые вещи Людмиле Петровне радости не приносят. Она живет в грусти, потому что нет с ней рядом человека, которого любила бы.
А Нюра знает, как плохо, когда рядом нет такого человека. Только потому, что у нее самой никого не было и никто не предвиделся, она сошлась с Клином. Этот человек ей не противен – и только. Она никаких планов насчет совместной жизни с ним не строит. Как встретились, так и расстанутся. Как в море корабли. Но тут другое. Клин ей нужен пока, потому что у нее своя цель… Но это касается только Нюры, об этом даже Людмиле Петровне знать не полагается. Зачем? И хорошо, что она ни о чем не догадывается.
У нее, у бедной, свои печали…
Когда Нюра сказала, что у нее кроме Людмилы Петровны никого нет, то она ничего не придумала. Нюра решила посвятить свою жизнь этой женщине, дала себе такое слово и никогда от него не отступит.
Людмила Петровна, по мнению Нюры, вернула ее к жизни. Нюры давно не было бы, если б не Людмила Петровна. И Нюра, конечно же, ей будет обязана до конца своих дней.
Когда-то девчонкой Нюра впервые увидела Людмилу Петровну, еще молоденькую, смешливую и красивую. Нюра тогда жила в северном поселке, который являлся районным центром. Может быть, поэтому библиотека тут была большой, богатой книгами.
Нюра пристрастилась бегать в читальный зал, когда появилась новая библиотекарша. Людмила Петровна приметила девочку, давала ей книги по своему усмотрению, а когда никого в читальном зале не было, подолгу беседовала, рассказывая интересные истории об умных и хороших людях.
Нюра знала, что Людмила Петровна тоже родилась здесь. Ее отец был военным человеком и служил при локаторах, которые стояли за поселком на возвышении. Потом его перевели куда-то – и он забрал за собой семью.
Когда Нюре было больше двенадцати, приехала Людмила Петровна с мужем и стала работать в библиотеке. Нюра полюбила ее всем своим детским сердцем.
Супруги прожили в райцентре только зиму и лето, а потом уехали в Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27