Эх, Люда, Люда… Хотя вот вырвалась же! Но это она сделала неумело, рискованно. И мост-то назвала, потому что ничего больше не знала в городе.
– Я подумаю сам, – сказал я, – не ломай голову.
– Правда?
– Ну, разумеется.
– Ты придумаешь – и не забудешь меня?
Как в эту минуту мне хотелось обнять ее! Что это со мной? Я вдруг представил – я обнимаю ее, а неподалеку стоит мой сын и смотрит… Да-а! Запутывается история, завязывается узел… Черт знает что!..
– Мы встретимся? – тревожилась Людмила Петровна.
– Обязательно. Положись на меня. А теперь – возвращайся.
Я напустил на себя серьезный вид, чтобы не расслабиться и продлить свидание. Люда оробела даже, увидев такую мину. Должно быть, эти деловые серьезные лица сидели у нее в печенке. Да что я несу? Что-то с моей головой случилось. Такая путаница в мыслях и чувствах! Вот к чему любовь приводит!
Люда уходит. Оглянулась. Снова пошла. А я готов кричать: оглянись еще! И тут же поворачиваюсь спиной и чуть ли не бегу в обратную сторону, на другой берег, где мне делать совершенно нечего. Я даже не могу вспомнить, где оставил машину. Ну и дела!
Я в разные ситуации попадал. Но такой еще не было. Моя дорога сошлась с дорогами моего сына, моей жены и Людмилы Петровны. И я оказался на перекрестке, словно в капкане.
Никто за Печегиным и женщиной, с которой он встретился на мосту, не следил. В этом Мохов убедился. Неотрывно на эту парочку смотрела только одна девушка, стоявшая рядом с ним на автобусной остановке.
Мохову очень хотелось узнать, что у нее на уме, чей она человек. О том, что она служанка, Мохову не надо было догадываться, напрягая мозги. Это он вычислил сразу. Но как узнать, поставлена она следить за своей хозяйкой или нет?
Подошел автобус.
– Простите, – обратился Мохов к Нюре, – этот автобус идет на вокзал?
Она посмотрела на него удивленно и ткнула пальцем на надпись с маршрутом, где черным по белому значилась конечная остановка – «Вокзал».
Промах. И надо признать, позорный. Но Мохов продолжал смотреть на Нюру, стараясь улыбаться как можно добродушней:
– А мне на вокзал как раз и не надо, – и тут же спросил: – Вы местная?
– Нет, – ответила Нюра, подумав, что мужик ее клеит.
– Откуда будете? Может, мы земляки? Нюра пренебрежительно оглядела его.
– Не земляки, – презрительное скривила она губки.
– А вдруг? Не из Москвы же вы?
– А вот и москвичка!
– Вон как!
«Ах ты, деревня моя милая! – подумал весело Мохов. – Никакими французскими кремами не замазать эту русскую простоту».
Было ясно, что Москва – Мохов знал, что она с хозяйкой действительно приехала оттуда – мало коснулась этой милой девушки. А что, если поговорить с ней открыто? Хитрить бесполезно, она слишком простодушна. Не поймет.
– Я знаю, кто вы, – сказал Мохов.
– Как это – знаете? – подозрительно глянула она собеседнику в глаза и даже отступила на шаг.
– А так вот, знаю – и все тут. Потому что вы…
– Ну и кто? – сощурила она черные монголовидные глаза. – Кто я такая? Откуда?
– Из сыска.
– Из чего-о? – теперь девушка округлила глаза.
– Следите, значит. Коли из сыска…
– За кем это я слежу?
– Вон за той парочкой, что на мосту. Бедная девушка даже побледнела.
– И ничего я не слежу… Еще какие глупости говорить будете?
– Меня не обманешь, голубушка. Как вас зовут, кстати?
– Зачем вам?
– Если я спрашиваю, нужно отвечать, – внушительным тоном произнес Мохов.
– Нюрой зовут.
– И почему следишь за ними, Нюра?
– С чего вы это взяли?
– Я полчаса тут с тобой… Ты смотрела туда, ни на секунду не отрывая взгляда. И я догадался, что тебя интересует та парочка.
– Да это моя подруга там, – прижала ладошку к сердцу Нюра.
– Честно?
– Вот те крест!
– Точно подруга?
– Ну… если честно… я служанка. Но все равно она мне подруга.
– Замужняя?
– Кто? Я?
– Да не ты! А подруга твоя!
– Конечно.
– Так тебя муж ее попросил за ней следить?
– Вы что? Издеваетесь?
– А знаешь, с кем она встречается?
– Если и знаю, так и сказала вам? Да? Сами-то вы кто? Сами-то, наверное, стукачом работаете.
– Я и не скрываю, – засмеялся Мохов. – Да ладно, я пошутил. Я просто хотел с тобой познакомиться, Нюра. Поэтому и заговорил.
– Несете какую-то чушь!
– Мы еще встретимся?
– Разбежалась прямо! Дуру нашел, ишь ты! Грубовато, но молодец. Мохову Нюра понравилась.
Такая не может быть двуличной. Нормальная баба. Но, надо признаться, Мохов плохо разбирался в женщинах. Они его обводили вокруг пальца без труда.
Нюра не стала продолжать разговор, а устремилась к мосту, потому что заметила, что хозяйка рассталась с тем человеком и теперь возвращается.
Мохов проследил, как женщины встретились, и сел в автобус.
Людмила Петровна схватила Нюру за руку, словно срочно искала опору.
– Тебе плохо? – заботливо спросила Нюра.
– Нет, мне очень хорошо, – слабо улыбнулась Людмила Петровна. – Поедем домой.
Она сначала шла молча, а потом испытующе посмотрела на Нюру.
– Ты хочешь знать, с кем я встречалась? – спросила она.
– Ну… Я не знаю… Наверное, хочу. Интересно, все-таки…
– Это мой земляк.
– Из наших краев? Я его знаю?
– Нет. Ты тогда была еще девчушкой…
– Почему ты мне говоришь неправду?
– Я говорю правду.
– Не всю.
– С чего это ты решила?
– Потому что это тот самый человек, о котором ты однажды мне рассказала.
Людмила Петровна внезапно с паническим беспокойством вспомнила, что в страшные минуты одиночества она действительно рассказала Нюре о двух сутках из своей жизни, которые провела с одним человеком, которого никак не может забыть.
Что же это такое? Откуда взялся страх? Почему она так испугалась? Ведь она верит Нюре!
Не страшно было, когда нечего терять. А теперь – есть что, и поэтому холодный ужас охватил душу, как она только подумала, что может снова потерять этого так ей нужного в жизни человека.
– Это он? – спросила Нюра.
– Да, – глупо призналась Людмила Петровна с таким чувством, словно падала в пропасть. – Но зачем это тебе?
– Что зачем?
– Зачем тебе знать, кто это?
– Просто так. Я сама обо всем догадалась… Но ты ведь говорила, что он погиб.
– Если тебя кто-то спросит… Ты понимаешь?.. Ну, Клин… Или еще кто-то… Ты не скажешь?
– Кто меня спросит? – нарочито небрежно пожала плечами Нюра.
Не говорить же хозяйке о том, что вечером Клин будет подробно расспрашивать, что они делали в городе и почему вернулись без покупок!
Клин появился поздно. Нюра еще не ложилась спать. Она сидела на диванчике и вязала.
– Я думал, уже спишь.
– Тебя жду.
– Приятно слышать.
– Доложить должна.
– Ага, вот почему ждешь.
Клин сел на стул, поставив его напротив Нюры.
– Ну что ж! Приступим к делу. Раз так хочешь.
– Может, и не хочу, но ты же все равно приставать будешь.
– Буду.
– Так уж сразу лучше… С плеч долой, заботы нет…
– Молодец! Ты у меня умница. Толковая девочка. Рассказывай. Что-нибудь есть интересное?
– Все интересное, – многообещающе посмотрела на него Нюра.
– Да? – глаза у Клина округлились. – Говори.
– Ну вот. Вышли мы из дому…
– Это я знаю. Дошли до автобуса. Вы сели. Я остался. О ком она говорила?
– О тебе.
– Обо мне? Да что можно обо мне говорить?
– Как ты с носом остался.
– То есть – как с носом?
– Как кот упустил мышку.
– Это она сравнила… меня с котом…
– Да, она.
– Значит, она мышка. Очень интересно! Значит, чем-то я ей мешаю. Хорошо! Не буду рано делать выводы. Продолжай.
– Вот мы едем, едем… На задней площадке стоим. А впереди мужик сидел. Ну, такой видный мужчина. Молодой. Лет на семь моложе тебя.
– И что этот мужик? – Клину сразу не понравилось, что тот был моложе. Он еще не считал себя старым. И, в принципе, был прав.
– Все кивает мне.
– Чего это он распивался? Голова на шее крепко сидит?
– Не знаю… Приглашал. Хотел место уступить. Потому что культурный. Видит, девушка стоит – и пригласил. Что тут такого?
– Девушка стоит… Других разве не было?
– Были.
– Чего ж он тебе уступил?
– Ну, это у него спроси. Я-то откуда знаю. Может, я не такая, как все…
– И ты села?
– Как же я могу? Хозяйка стоять будет, а я – сидеть. Нельзя!
– Ну, и что дальше? Что с этим мужиком?
– А ничего. Вышел на остановке.
– Так чего ты мне о нем талдычишь?
– Не талдычу, а говорю. Будешь грубить…
– Нет, не буду. Продолжай, пожалуйста.
– Ну, вот едем дальше. Потом приезжаем.
– О чем-то ж говорили?
– Ну, о разном.
– К примеру…
– Она про книжку какую-то рассказывала.
– Это похоже. Зачем столько читать? Мне б за это платили, и то б не стал. Пускай интеллигенты книжки читают.
– Ты хоть одну книжку прочитал?
– Да не одну! Семь классов за спиной. Может, даже восемь.
– Не помнишь?
– Давно было. Но разговор-то не обо мне. Валяй дальше.
– Пошли по улице. Заходим в магазин. А там продавец такой.
– Какой?
– Ну, симпатичный. Высокий. Очень даже видный из себя.
– И что же этот симпатичный? Поздоровался с хозяйкой?
– Нет.
– Так зачем ты мне о нем говоришь? Он смотрел на нее? Может, знаки какие…
– Подавал знаки.
– Ну!
– И смотрел.
– Не тяни, Нюрка!
– Только не на хозяйку, – вздохнула Нюра, – а на меня.
– Чего он от тебя хотел?
– А что мужчины хотят от женщин? Разве не знаешь?
– С ума сошла? Значит, он прямо так… знаками… при людях?
– Нет, конечно. Он очень даже приличный человек.
Просто дал понять, что хочет познакомиться. Значит, я ему понравилась. Чего мужчины хотят в таких случаях? Конечно, для начала, знакомства.
– И что ты?
– Я же не какая-нибудь, прости, господи… Повернулась и ушла. Потом мы опять шли по улице. Останавливались у киосков.
– Что искала-то?
– Кто?
– Не ты, конечно. Хозяйка.
– А я тебя не интересую?
– Ты-то при чем в данном случае?
– Видишь ты какой!
– Я ж тебе какое задание дал?
– Какое?
– Чтобы ты запомнила все, что будет делать в городе хозяйка. Правильно?
– А я что делаю?
– Ты говоришь о себе. Весь город на тебя смотрит и знаки подает!
– Не весь город.
– Только мужская половина?
– Ну, если тебе не интересно, я вообще не буду говорить.
– Нет, ты рассказывай. Только больше о хозяйке.
– Хорошо. Вот мы идем по улице. Потом остановились. Ну, вот, стоим. А потом ко мне мужчина подошел. Очень такой видный из себя, симпатичный. Глаза синие-синие. Или серые? Нет, синие были у другого. А у этого серые. И вот он смотрит на меня. А я будто не замечаю. Потом говорит… В общем, тоже хотел познакомиться.
– А хозяйка что?
– А что хозяйка?
– Стоит и слушает, как тебя клеит этот поганый симпатяга?
– Ну, почему? Ее рядом не было…
Нюра прикусила язычок, а Клин оживился, почувствовав, что сейчас получит нужную информацию от болтуньи.
– А где она была? – схватил Нюру за локоть Клин.
– Она-то? Ну, она… Примеряла шляпу.
– Вы ж по улице шли. Потом остановились.
– Да, на автобусной остановке.
– И она шляпу примеряла? На остановке?
– Так рядом же было это… Ну, в общем, торговали тряпками. Ты не перебивай меня… Так знаешь, что он сказал?
Еще целых полчаса Нюра увлеченно рассказывала, как они с хозяйкой шатались по городу и как мужчины приставали к ней, неповторимой Нюре.
Клин подумал, что или она дуреху валяет, или чистосердечная простушка. Никакой информации он не получил.
А вот Нюра осталась собой очень довольна.
КАССЕТА ПЯТАЯ
«Наша негласная война с „Азией“ подходит к завершению. Меня терзают сомнения и недобрые предчувствия. Я был уверен, что Люда, то бишь Людмила Петровна не знает, кто ее муж на самом деле. Она считает, что он крупный начальник, босс, бизнесмен, управляет крупной фирмой и живет по всем требованиям закона.
Уже недалек тот день, когда Драков будет разоблачен. Очень может случиться, что живым в руки органов он не захочет пойти. Тогда гибель его неизбежна.
Что будет с Людмилой Петровной? Как она переживет эти события? Как вообще устроится ее дальнейшая жизнь?
Я теперь постоянно думал о ней. Она не случайно говорила, что муж способен ее убить. Если Дракова мы загоним в угол, если он окажется в безвыходном положении, то он не оставит ее в живых. Драков – слишком большой эгоист и никогда не даст жене свободу. Он считает, что эта женщина принадлежит ему, и ей без него нечего делать на этом свете.
Я более или менее был спокоен за свою семью – жену и сына. Мне удалось через Мохова устроить все так, что они получали ежемесячную материальную помощь. Сын, я так думал, матери ничего обо мне не говорил. После завершения операции я намеревался встретиться с женой и подробно рассказать ей о том, почему я так долго числился в погибших.
Так что за свою семью я в данную минуту был спокоен. Ни жену, ни сына никто не мог заподозрить в том, что они приходятся мне близкими, и в голову какого-нибудь Клина не придет мысль шантажировать ими, если Драков заподозрит меня в двойной игре.
Поэтому эти тылы меня не беспокоили.
Другое дело – Людмила Петровна. Ситуация складывалась так, что жизнь ее начинала все больше и больше зависеть от меня. Вот уж чего еще недавно я даже предположить не мог!
У меня еще не было точного плана, как можно безболезненно вывести Людмилу Петровну из скверной истории с арестом мужа, конфискацией имущества, общественным скандалом. Одно ясно: мне надо ее подготовить, ввести в курс дела, как сказал бы Мохов. Для этого я должен иметь возможность встречаться с ней, потому что придется ее постепенно готовить. Но как устроить сейчас хотя бы одно свидание? Если Клин заподозрит что-то, беды не миновать.
Единственный выход – сделать так, чтобы Драков поручил мне охранять дом, а Клина приставил к себе.
Но как вывести Дракова на такое решение?
Задачка, скажем, не из простых.
Помог случай. Так очень часто бывает – ломаешь голову, строишь планы, а жизнь подбросит простейший вариант.
Я вез Дракова в загородный дом. Уже стало темнеть, Я ехал по шоссе с включенными фарами.
Драков сидел позади меня и непривычно молчал. Обычно в таких ситуациях он в машине любил поговорить. Мы же не после рыбалки возвращались!.. И я думаю, что это было единственное время, когда он имел возможность прощупать меня снова и снова. Какое-то внутреннее недоверие всегда сидело в нем. Он, видимо, и сам себе не мог объяснить – почему, но все ему хотелось нечто еще узнать обо мне сверх того, что он уже знал.
Едем, к примеру, о погоде говорим, а он вдруг спросит:
– Ты где был в восемьдесят третьем году?
И надо было хорошенько помнить свою легенду, чтобы не ляпнуть правду. У него возникали совершенно неожиданные и каверзные вопросы. Он все копался и копался в моей биографии. Надоел! Но я ему отвечал четко, как школьник, который однажды вызубрил уроки. Причем Драков мог один и тот же вопрос задать через неделю. И мне всегда надо было помнить, как я прежде отвечал. Нет, легенду я не спутал бы. Привычка профессионала. Но и заученно отвечать нельзя было. Это вызвало б сомнения.
А на этот раз Драков почему-то молчал.
Когда подъехали к дому, Клин отворил ворота. Я въехал во двор и остановился перед гаражом.
Драков не торопился выходить из машины и сидел все так же задумчиво. Я тоже оставался на месте. Я никогда не выскакивал и не распахивал шефу дверцу. Он это однажды понял, и от меня такого не требовал. Он ценил меня за то, что со мной ему было спокойно за собственную жизнь. А уж дверцу-то он как-нибудь и сам откроет.
Клин запер ворота и неуверенно приблизился к автомобилю, полусогнувшись глянул сквозь боковое стекло в лицо хозяина. Как верный пес.
Драков жестом попросил его сесть, показав пальцем на сиденье рядом со мной. Клин обежал машину и уселся, уставясь на шефа с каким-то торжественно-подобострастным выражением лица. Он чувствовал, что предстоит серьезный и секретный разговор.
– Появился тип один, – сказал будто бы с ленцой Драков.
Мол, дело пустяшное, но он вынужден на это тратить свое драгоценное время.
– Лишний тип, – добавил он после хорошо поставленной паузы.
Мы сидели, догадываясь, куда он клонит.
– Знал меня по Москве, – дал еще информацию Драков.
– Из органов? – поинтересовался Клин.
– Да нет! Просто проныра-журналист, – будто плюнул Драков. – Развелось их! Говнюков!
– Это уж точно, – кивнул Клин, – развелось.
– Надо ему помочь, – сказал Драков.
– Чем? – решил и я подать голос.
– Точку поставить в его статье, – усмехнулся Драков. – А то расписался больно! От него вони будет – задохнешься.
– Понятное дело, – согласился Клин. – Данные?
– Займется им Чума, – коротко сказал Драков. Час от часу не легче! Это чтобы я пошел убивать журналиста? Ну уж нет!
Спасибо тебе, дорогой шеф, за такую ласку и доверие… Надо как-то выкрутиться…
– Значит, я? – посмотрел я на Клина. – Дело житейское. Могем.
Я бросил фразу так небрежно, словно мне предлагали зубы почистить.
– Остановился, конечно, в гостинице?
– Это надо выяснить. Я его увидел случайно. На презентации. Чуть не столкнулись носом к носу.
– Фамилия? – поинтересовался я с деловым видом.
– Саватеев или Савитеев там… Я присвистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Я подумаю сам, – сказал я, – не ломай голову.
– Правда?
– Ну, разумеется.
– Ты придумаешь – и не забудешь меня?
Как в эту минуту мне хотелось обнять ее! Что это со мной? Я вдруг представил – я обнимаю ее, а неподалеку стоит мой сын и смотрит… Да-а! Запутывается история, завязывается узел… Черт знает что!..
– Мы встретимся? – тревожилась Людмила Петровна.
– Обязательно. Положись на меня. А теперь – возвращайся.
Я напустил на себя серьезный вид, чтобы не расслабиться и продлить свидание. Люда оробела даже, увидев такую мину. Должно быть, эти деловые серьезные лица сидели у нее в печенке. Да что я несу? Что-то с моей головой случилось. Такая путаница в мыслях и чувствах! Вот к чему любовь приводит!
Люда уходит. Оглянулась. Снова пошла. А я готов кричать: оглянись еще! И тут же поворачиваюсь спиной и чуть ли не бегу в обратную сторону, на другой берег, где мне делать совершенно нечего. Я даже не могу вспомнить, где оставил машину. Ну и дела!
Я в разные ситуации попадал. Но такой еще не было. Моя дорога сошлась с дорогами моего сына, моей жены и Людмилы Петровны. И я оказался на перекрестке, словно в капкане.
Никто за Печегиным и женщиной, с которой он встретился на мосту, не следил. В этом Мохов убедился. Неотрывно на эту парочку смотрела только одна девушка, стоявшая рядом с ним на автобусной остановке.
Мохову очень хотелось узнать, что у нее на уме, чей она человек. О том, что она служанка, Мохову не надо было догадываться, напрягая мозги. Это он вычислил сразу. Но как узнать, поставлена она следить за своей хозяйкой или нет?
Подошел автобус.
– Простите, – обратился Мохов к Нюре, – этот автобус идет на вокзал?
Она посмотрела на него удивленно и ткнула пальцем на надпись с маршрутом, где черным по белому значилась конечная остановка – «Вокзал».
Промах. И надо признать, позорный. Но Мохов продолжал смотреть на Нюру, стараясь улыбаться как можно добродушней:
– А мне на вокзал как раз и не надо, – и тут же спросил: – Вы местная?
– Нет, – ответила Нюра, подумав, что мужик ее клеит.
– Откуда будете? Может, мы земляки? Нюра пренебрежительно оглядела его.
– Не земляки, – презрительное скривила она губки.
– А вдруг? Не из Москвы же вы?
– А вот и москвичка!
– Вон как!
«Ах ты, деревня моя милая! – подумал весело Мохов. – Никакими французскими кремами не замазать эту русскую простоту».
Было ясно, что Москва – Мохов знал, что она с хозяйкой действительно приехала оттуда – мало коснулась этой милой девушки. А что, если поговорить с ней открыто? Хитрить бесполезно, она слишком простодушна. Не поймет.
– Я знаю, кто вы, – сказал Мохов.
– Как это – знаете? – подозрительно глянула она собеседнику в глаза и даже отступила на шаг.
– А так вот, знаю – и все тут. Потому что вы…
– Ну и кто? – сощурила она черные монголовидные глаза. – Кто я такая? Откуда?
– Из сыска.
– Из чего-о? – теперь девушка округлила глаза.
– Следите, значит. Коли из сыска…
– За кем это я слежу?
– Вон за той парочкой, что на мосту. Бедная девушка даже побледнела.
– И ничего я не слежу… Еще какие глупости говорить будете?
– Меня не обманешь, голубушка. Как вас зовут, кстати?
– Зачем вам?
– Если я спрашиваю, нужно отвечать, – внушительным тоном произнес Мохов.
– Нюрой зовут.
– И почему следишь за ними, Нюра?
– С чего вы это взяли?
– Я полчаса тут с тобой… Ты смотрела туда, ни на секунду не отрывая взгляда. И я догадался, что тебя интересует та парочка.
– Да это моя подруга там, – прижала ладошку к сердцу Нюра.
– Честно?
– Вот те крест!
– Точно подруга?
– Ну… если честно… я служанка. Но все равно она мне подруга.
– Замужняя?
– Кто? Я?
– Да не ты! А подруга твоя!
– Конечно.
– Так тебя муж ее попросил за ней следить?
– Вы что? Издеваетесь?
– А знаешь, с кем она встречается?
– Если и знаю, так и сказала вам? Да? Сами-то вы кто? Сами-то, наверное, стукачом работаете.
– Я и не скрываю, – засмеялся Мохов. – Да ладно, я пошутил. Я просто хотел с тобой познакомиться, Нюра. Поэтому и заговорил.
– Несете какую-то чушь!
– Мы еще встретимся?
– Разбежалась прямо! Дуру нашел, ишь ты! Грубовато, но молодец. Мохову Нюра понравилась.
Такая не может быть двуличной. Нормальная баба. Но, надо признаться, Мохов плохо разбирался в женщинах. Они его обводили вокруг пальца без труда.
Нюра не стала продолжать разговор, а устремилась к мосту, потому что заметила, что хозяйка рассталась с тем человеком и теперь возвращается.
Мохов проследил, как женщины встретились, и сел в автобус.
Людмила Петровна схватила Нюру за руку, словно срочно искала опору.
– Тебе плохо? – заботливо спросила Нюра.
– Нет, мне очень хорошо, – слабо улыбнулась Людмила Петровна. – Поедем домой.
Она сначала шла молча, а потом испытующе посмотрела на Нюру.
– Ты хочешь знать, с кем я встречалась? – спросила она.
– Ну… Я не знаю… Наверное, хочу. Интересно, все-таки…
– Это мой земляк.
– Из наших краев? Я его знаю?
– Нет. Ты тогда была еще девчушкой…
– Почему ты мне говоришь неправду?
– Я говорю правду.
– Не всю.
– С чего это ты решила?
– Потому что это тот самый человек, о котором ты однажды мне рассказала.
Людмила Петровна внезапно с паническим беспокойством вспомнила, что в страшные минуты одиночества она действительно рассказала Нюре о двух сутках из своей жизни, которые провела с одним человеком, которого никак не может забыть.
Что же это такое? Откуда взялся страх? Почему она так испугалась? Ведь она верит Нюре!
Не страшно было, когда нечего терять. А теперь – есть что, и поэтому холодный ужас охватил душу, как она только подумала, что может снова потерять этого так ей нужного в жизни человека.
– Это он? – спросила Нюра.
– Да, – глупо призналась Людмила Петровна с таким чувством, словно падала в пропасть. – Но зачем это тебе?
– Что зачем?
– Зачем тебе знать, кто это?
– Просто так. Я сама обо всем догадалась… Но ты ведь говорила, что он погиб.
– Если тебя кто-то спросит… Ты понимаешь?.. Ну, Клин… Или еще кто-то… Ты не скажешь?
– Кто меня спросит? – нарочито небрежно пожала плечами Нюра.
Не говорить же хозяйке о том, что вечером Клин будет подробно расспрашивать, что они делали в городе и почему вернулись без покупок!
Клин появился поздно. Нюра еще не ложилась спать. Она сидела на диванчике и вязала.
– Я думал, уже спишь.
– Тебя жду.
– Приятно слышать.
– Доложить должна.
– Ага, вот почему ждешь.
Клин сел на стул, поставив его напротив Нюры.
– Ну что ж! Приступим к делу. Раз так хочешь.
– Может, и не хочу, но ты же все равно приставать будешь.
– Буду.
– Так уж сразу лучше… С плеч долой, заботы нет…
– Молодец! Ты у меня умница. Толковая девочка. Рассказывай. Что-нибудь есть интересное?
– Все интересное, – многообещающе посмотрела на него Нюра.
– Да? – глаза у Клина округлились. – Говори.
– Ну вот. Вышли мы из дому…
– Это я знаю. Дошли до автобуса. Вы сели. Я остался. О ком она говорила?
– О тебе.
– Обо мне? Да что можно обо мне говорить?
– Как ты с носом остался.
– То есть – как с носом?
– Как кот упустил мышку.
– Это она сравнила… меня с котом…
– Да, она.
– Значит, она мышка. Очень интересно! Значит, чем-то я ей мешаю. Хорошо! Не буду рано делать выводы. Продолжай.
– Вот мы едем, едем… На задней площадке стоим. А впереди мужик сидел. Ну, такой видный мужчина. Молодой. Лет на семь моложе тебя.
– И что этот мужик? – Клину сразу не понравилось, что тот был моложе. Он еще не считал себя старым. И, в принципе, был прав.
– Все кивает мне.
– Чего это он распивался? Голова на шее крепко сидит?
– Не знаю… Приглашал. Хотел место уступить. Потому что культурный. Видит, девушка стоит – и пригласил. Что тут такого?
– Девушка стоит… Других разве не было?
– Были.
– Чего ж он тебе уступил?
– Ну, это у него спроси. Я-то откуда знаю. Может, я не такая, как все…
– И ты села?
– Как же я могу? Хозяйка стоять будет, а я – сидеть. Нельзя!
– Ну, и что дальше? Что с этим мужиком?
– А ничего. Вышел на остановке.
– Так чего ты мне о нем талдычишь?
– Не талдычу, а говорю. Будешь грубить…
– Нет, не буду. Продолжай, пожалуйста.
– Ну, вот едем дальше. Потом приезжаем.
– О чем-то ж говорили?
– Ну, о разном.
– К примеру…
– Она про книжку какую-то рассказывала.
– Это похоже. Зачем столько читать? Мне б за это платили, и то б не стал. Пускай интеллигенты книжки читают.
– Ты хоть одну книжку прочитал?
– Да не одну! Семь классов за спиной. Может, даже восемь.
– Не помнишь?
– Давно было. Но разговор-то не обо мне. Валяй дальше.
– Пошли по улице. Заходим в магазин. А там продавец такой.
– Какой?
– Ну, симпатичный. Высокий. Очень даже видный из себя.
– И что же этот симпатичный? Поздоровался с хозяйкой?
– Нет.
– Так зачем ты мне о нем говоришь? Он смотрел на нее? Может, знаки какие…
– Подавал знаки.
– Ну!
– И смотрел.
– Не тяни, Нюрка!
– Только не на хозяйку, – вздохнула Нюра, – а на меня.
– Чего он от тебя хотел?
– А что мужчины хотят от женщин? Разве не знаешь?
– С ума сошла? Значит, он прямо так… знаками… при людях?
– Нет, конечно. Он очень даже приличный человек.
Просто дал понять, что хочет познакомиться. Значит, я ему понравилась. Чего мужчины хотят в таких случаях? Конечно, для начала, знакомства.
– И что ты?
– Я же не какая-нибудь, прости, господи… Повернулась и ушла. Потом мы опять шли по улице. Останавливались у киосков.
– Что искала-то?
– Кто?
– Не ты, конечно. Хозяйка.
– А я тебя не интересую?
– Ты-то при чем в данном случае?
– Видишь ты какой!
– Я ж тебе какое задание дал?
– Какое?
– Чтобы ты запомнила все, что будет делать в городе хозяйка. Правильно?
– А я что делаю?
– Ты говоришь о себе. Весь город на тебя смотрит и знаки подает!
– Не весь город.
– Только мужская половина?
– Ну, если тебе не интересно, я вообще не буду говорить.
– Нет, ты рассказывай. Только больше о хозяйке.
– Хорошо. Вот мы идем по улице. Потом остановились. Ну, вот, стоим. А потом ко мне мужчина подошел. Очень такой видный из себя, симпатичный. Глаза синие-синие. Или серые? Нет, синие были у другого. А у этого серые. И вот он смотрит на меня. А я будто не замечаю. Потом говорит… В общем, тоже хотел познакомиться.
– А хозяйка что?
– А что хозяйка?
– Стоит и слушает, как тебя клеит этот поганый симпатяга?
– Ну, почему? Ее рядом не было…
Нюра прикусила язычок, а Клин оживился, почувствовав, что сейчас получит нужную информацию от болтуньи.
– А где она была? – схватил Нюру за локоть Клин.
– Она-то? Ну, она… Примеряла шляпу.
– Вы ж по улице шли. Потом остановились.
– Да, на автобусной остановке.
– И она шляпу примеряла? На остановке?
– Так рядом же было это… Ну, в общем, торговали тряпками. Ты не перебивай меня… Так знаешь, что он сказал?
Еще целых полчаса Нюра увлеченно рассказывала, как они с хозяйкой шатались по городу и как мужчины приставали к ней, неповторимой Нюре.
Клин подумал, что или она дуреху валяет, или чистосердечная простушка. Никакой информации он не получил.
А вот Нюра осталась собой очень довольна.
КАССЕТА ПЯТАЯ
«Наша негласная война с „Азией“ подходит к завершению. Меня терзают сомнения и недобрые предчувствия. Я был уверен, что Люда, то бишь Людмила Петровна не знает, кто ее муж на самом деле. Она считает, что он крупный начальник, босс, бизнесмен, управляет крупной фирмой и живет по всем требованиям закона.
Уже недалек тот день, когда Драков будет разоблачен. Очень может случиться, что живым в руки органов он не захочет пойти. Тогда гибель его неизбежна.
Что будет с Людмилой Петровной? Как она переживет эти события? Как вообще устроится ее дальнейшая жизнь?
Я теперь постоянно думал о ней. Она не случайно говорила, что муж способен ее убить. Если Дракова мы загоним в угол, если он окажется в безвыходном положении, то он не оставит ее в живых. Драков – слишком большой эгоист и никогда не даст жене свободу. Он считает, что эта женщина принадлежит ему, и ей без него нечего делать на этом свете.
Я более или менее был спокоен за свою семью – жену и сына. Мне удалось через Мохова устроить все так, что они получали ежемесячную материальную помощь. Сын, я так думал, матери ничего обо мне не говорил. После завершения операции я намеревался встретиться с женой и подробно рассказать ей о том, почему я так долго числился в погибших.
Так что за свою семью я в данную минуту был спокоен. Ни жену, ни сына никто не мог заподозрить в том, что они приходятся мне близкими, и в голову какого-нибудь Клина не придет мысль шантажировать ими, если Драков заподозрит меня в двойной игре.
Поэтому эти тылы меня не беспокоили.
Другое дело – Людмила Петровна. Ситуация складывалась так, что жизнь ее начинала все больше и больше зависеть от меня. Вот уж чего еще недавно я даже предположить не мог!
У меня еще не было точного плана, как можно безболезненно вывести Людмилу Петровну из скверной истории с арестом мужа, конфискацией имущества, общественным скандалом. Одно ясно: мне надо ее подготовить, ввести в курс дела, как сказал бы Мохов. Для этого я должен иметь возможность встречаться с ней, потому что придется ее постепенно готовить. Но как устроить сейчас хотя бы одно свидание? Если Клин заподозрит что-то, беды не миновать.
Единственный выход – сделать так, чтобы Драков поручил мне охранять дом, а Клина приставил к себе.
Но как вывести Дракова на такое решение?
Задачка, скажем, не из простых.
Помог случай. Так очень часто бывает – ломаешь голову, строишь планы, а жизнь подбросит простейший вариант.
Я вез Дракова в загородный дом. Уже стало темнеть, Я ехал по шоссе с включенными фарами.
Драков сидел позади меня и непривычно молчал. Обычно в таких ситуациях он в машине любил поговорить. Мы же не после рыбалки возвращались!.. И я думаю, что это было единственное время, когда он имел возможность прощупать меня снова и снова. Какое-то внутреннее недоверие всегда сидело в нем. Он, видимо, и сам себе не мог объяснить – почему, но все ему хотелось нечто еще узнать обо мне сверх того, что он уже знал.
Едем, к примеру, о погоде говорим, а он вдруг спросит:
– Ты где был в восемьдесят третьем году?
И надо было хорошенько помнить свою легенду, чтобы не ляпнуть правду. У него возникали совершенно неожиданные и каверзные вопросы. Он все копался и копался в моей биографии. Надоел! Но я ему отвечал четко, как школьник, который однажды вызубрил уроки. Причем Драков мог один и тот же вопрос задать через неделю. И мне всегда надо было помнить, как я прежде отвечал. Нет, легенду я не спутал бы. Привычка профессионала. Но и заученно отвечать нельзя было. Это вызвало б сомнения.
А на этот раз Драков почему-то молчал.
Когда подъехали к дому, Клин отворил ворота. Я въехал во двор и остановился перед гаражом.
Драков не торопился выходить из машины и сидел все так же задумчиво. Я тоже оставался на месте. Я никогда не выскакивал и не распахивал шефу дверцу. Он это однажды понял, и от меня такого не требовал. Он ценил меня за то, что со мной ему было спокойно за собственную жизнь. А уж дверцу-то он как-нибудь и сам откроет.
Клин запер ворота и неуверенно приблизился к автомобилю, полусогнувшись глянул сквозь боковое стекло в лицо хозяина. Как верный пес.
Драков жестом попросил его сесть, показав пальцем на сиденье рядом со мной. Клин обежал машину и уселся, уставясь на шефа с каким-то торжественно-подобострастным выражением лица. Он чувствовал, что предстоит серьезный и секретный разговор.
– Появился тип один, – сказал будто бы с ленцой Драков.
Мол, дело пустяшное, но он вынужден на это тратить свое драгоценное время.
– Лишний тип, – добавил он после хорошо поставленной паузы.
Мы сидели, догадываясь, куда он клонит.
– Знал меня по Москве, – дал еще информацию Драков.
– Из органов? – поинтересовался Клин.
– Да нет! Просто проныра-журналист, – будто плюнул Драков. – Развелось их! Говнюков!
– Это уж точно, – кивнул Клин, – развелось.
– Надо ему помочь, – сказал Драков.
– Чем? – решил и я подать голос.
– Точку поставить в его статье, – усмехнулся Драков. – А то расписался больно! От него вони будет – задохнешься.
– Понятное дело, – согласился Клин. – Данные?
– Займется им Чума, – коротко сказал Драков. Час от часу не легче! Это чтобы я пошел убивать журналиста? Ну уж нет!
Спасибо тебе, дорогой шеф, за такую ласку и доверие… Надо как-то выкрутиться…
– Значит, я? – посмотрел я на Клина. – Дело житейское. Могем.
Я бросил фразу так небрежно, словно мне предлагали зубы почистить.
– Остановился, конечно, в гостинице?
– Это надо выяснить. Я его увидел случайно. На презентации. Чуть не столкнулись носом к носу.
– Фамилия? – поинтересовался я с деловым видом.
– Саватеев или Савитеев там… Я присвистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27