И, конечно, Надежда Челнокова и Саша Кациева.Сначала было решено позвать Мишу сюда, в этот кабинет, но Надя вдруг попросила:– Можно, я пойду к нему в палату одна? Он не испугается?– Ничего, – разрешил Пономарев, – он крепкий парень.Маша Рокотова вызвалась проводить женщину до палаты. За ними на цыпочках все-таки потащился неугомонный Кузя.Надежда остановилась перед дверью и, судорожно вздохнув, прижала руки к груди.– Господи, помоги… – прошептала она одними губами.Маша ободряюще сжала ее локоть и отступила в сторону. Надежда открыла дверь и вошла.И в этот миг по всей клинике, по всему научному центру пронесся вопль, который, казалось, выдавит стекла, столько в нем было и боли, и счастья, и восторга, и муки. На всю оставшуюся жизнь впечатался этот крик в Машино сердце, а Кузя Ярочкин сполз по стенке на пол и зарыдал в голос.– Мама-а-а! Мама!!!То ли этим криком, то ли порывом ветра, влетевшего в открытое окно, распахнуло дверь палаты, и, едва не сбив Рокотову с ног, вырвалось оттуда нечто ледяное, серое, страшное. Кинулось жуткой птицей вдаль по коридору и с воем выскочило вверх по пожарной лестнице огромное неизбывное горе.Уже опомнившись от наваждения, Маша долго не могла войти в палату, посреди которой стояли, сцепившись в объятиях, мать и сын, стояли и не могли оторваться друг от друга даже для того, чтобы взглянуть друг другу в глаза. Со всех сторон бежали люди, Рокотова никого не подпускала и жестами просила не шуметь и не подходить. Потом появился врач, наклонился над Кузей, но парень, продолжая всхлипывать, замахал руками и снова уткнулся лицом в колени. Пономарев вошел в палату и осторожно разнял болезненные объятия, он что-то говорил Надежде и ее сыну, но они явно не слышали его слов или не понимали, продолжая держаться за руки и теперь, не отрываясь, смотрели друг на друга. У них не было сил что-то говорить, да и не нужно это было сейчас, когда их так долго разделенные души вновь сплетались одна с другой, прорастая, проникая друг в друга.Когда Надежда и Миша, чуть успокоившись, пришли, наконец, в кабинет Каримова, слезы полились с новой силой: на шею брату кинулась Саша, как две капли воды похожая на него. Плакали все, даже Ильдар и Павел Иловенский тайком утирали слезы. Казалось, весь кабинет наполнился концентрированным трогательным счастьем, и от этого все становились добрее, лучше, чище и чуть стыдились своих слез, и радовались им.Антона Ильича Елабугина вызвали в отделение: в реанимации только что пришла в себя Татьяна Павловна Давыдова. Маша подумала, что это Мишкин вопль вернул ее назад к жизни.Наконец, Вера Травникова увезла Надежду и ее детей в дом Каримова. Было решено, что они поживут там, пока оформляются все необходимые документы.– Она решила возвращаться в Архангельск? – спросил Ильдар.– Да, я дал распоряжение купить там хорошую трехкомнатную квартиру, – ответил Иловенский.– Я перед Мишкой в неоплатном долгу. Хочу выделить ему небольшой пакет акций моей компании, пусть получает дивиденды.– Отличная идея, – согласился Павел, – я тоже готов выделить процент.– А уж мне сам Бог велел, – улыбнулась Рокотова, – я ж только благодаря Мише в живых осталась.– Быть может, мы все остались в живых, только благодаря ему, – уклончиво заметил Ильдар. – Сейчас Антон Ильич освободится, у него для нас есть сюрприз.– Приятный?– Нет, Маша, на сей раз ничего хорошего.Ждать сюрприза по распоряжению Ильдара остались Рокотова, Иловенский, Каримов, Нестеров, Тимур и Кузя. Минут через сорок к ним присоединились Елабугин и программист Алексей Навицкий.– Что там с Давыдовой? – забеспокоился Нестеров.– Все в порядке. Пришла в себя, самочувствие отличное, попросила поесть. Пока ничего об эксперименте не помнит, кроме того, что заснула и проснулась, считает, что прошло несколько часов. Думаю, через пару дней можно будет выписывать, если не будет шока, когда узнает, что больше недели у нас тут отсыпалась.– Антон Ильич, давайте уже, не томите, – взмолилась Маша Рокотова, присутствие Навицкого ничего хорошего не предвещало.– Значит, так, – начал академик. – Что мы на текущий момент имеем? Два микроэлектронных прибора самой необычайной конфигурации и внешнего вида. Назовем их Скорпион и Стрекоза.– И стрекоза тоже?! – снова не удержалась Маша.– Да, тоже. Стрекоза номер один. А номер два, увы, улетела, как мне сегодня сообщил уважаемый следователь, в открытое окно из кабинета проректора университета.– Да, – кивнул Нестеров. – Улетела из кабинета Зайцева.– Три прибора в пределах одного города, – продолжал Елабугин. – Причем два из них привезены сюда намеренно и подарены людям, за которыми им и надлежало осуществлять слежение. Третий попал сюда по чистой случайности, но о нем позже.– Невероятное совпадение, – сказал Нестеров.– Дело может быть вовсе не в совпадениях, а в сухой статистике. Если мы в ограниченном районе зафиксировали трех, то сколько их по стране? И зачем? Впрочем, это дело милиции и компетентных органов, я пока только по своей научной части выскажусь. Стрекозе, которая пыталась улететь из палаты мальчика, очень не повезло. Реакция у него хорошая, рука верная, табуретка тяжелая. Что ж, зато нам не пришлось вскрывать корпус. Это оказалось специализированное устройство слежения: в глазах камеры, в хвосте мощные аккумуляторные батареи, качественный микропроцессор, приемник, передатчик, инфракрасный порт, все, как положено, плюс некоторые технические новшества, которые нам, конечно, знакомы, но еще требуют дополнительного анализа. Задача Стрекозы была проста: записывать, формировать отчеты и пакетно отправлять их по спутниковой связи. Кроме того, при нажатии на определенную точку в районе хвоста, выстреливает микрокапсула, замечательная, кстати, штука, позволяет считать запись вообще без аппаратуры. Капсула прокалывает кожу принимающего ее человека, в крови растворяется, и наноноситель отправляется прямо в мозг, человек видит что-то вроде сна наяву. Мы с Алексеем попробовали. Кое-что расшифровали, потом сверились с Ильдаром Камильевичем. Он, вопреки ожиданиям заинтересованных в информации лиц, держал Стрекозу не в рабочем кабинете, а у себя дома. Знаете, Ильдар Камильевич… Ну, знаете, у меня до сих пор горят уши. И, как вижу, не только у меня. Маша, вы тоже получили «укол зонтиком»?Рокотова сидела, зажмурившись и закрыв лицо руками, у нее горели не только уши, но и щеки.– Но наша прекрасная Стрекоза – это так, детская игрушка по сравнению со Скорпионом. Думаю, мне на весь остаток жизни хватит в нем сюрпризов и предмета для изучения. С ним поработал не только человек, но и природа: в растрескавшийся корпус попала вода, контакты перемкнуло самым причудливым образом, и как он там работал, одному Богу известно. Скорпион провел на недострое университета больше двух лет совершенно автономно. Он оснащен системой солнечных батарей и вдобавок ядерным реактором с водяным охлаждением. Но мне кажется, что он обладал чем-то большим, чем реактор и программа, чем-то очень близким к разуму живого существа. Ну не могла машина, пусть даже самая совершенная, выжить так долго в суровых условиях, не прекращая выполнения своей миссии. Скорпион тоже выстреливает микрокапсулы, но не с носителями информации, а с нанороботами, которые вызывают у живых существ неконтролируемое желание убить себе подобного. Это огромная удача, что пробы мы провели на мышах, капсула высвобождается с большой скоростью в ответ на гормон агрессии норадреналин, который выделяют наиболее смелые особи. Я не стану показывать вам, как несчастные мышки пожирали друг друга. Я покажу вам нечто гораздо более страшное. Сам я не волен решать, что со всей этой информацией делать, это прерогатива следователя, поэтому прошу всех вас заранее обещать, что вы будете хранить тайну, если будет решено не наказывать виновных. Их ведь и нельзя назвать по-настоящему виновными.– Может быть, вы сначала покажете все только мне, – предложил Нестеров.– Нет, я настаиваю, чтобы все присутствующие видели отчеты, изъятые у Скорпиона. Мы, конечно, можем отпустить Алексея Навицкого, но он все уже видел, потому что сам и расшифровал. Все готовы?Елабугин кивнул Навицкому, тот подключил ноутбук к плазменной панели. Глава 58 Немного мешала сухая трава. Камеру потряхивало, но изображение было очень четким и ярким. Звука не было совсем. По траве, полусогнувшись и рассматривая что-то под ногами, шла пожилая женщина. Повернулась, посмотрела почти точно в кадр. В руках у нее была банка, на донышке чуть-чуть черных ягод.– Галина Петровна, бухгалтерша, – прошептал Нестеров.Женщина удалялась и вскоре скрылась за углом ближайшего корпуса. Потом точка съемки поднялась над землей, но поле обзора было ограничено бетонными стенами, будто камера снимала через узкую щель. В кадре появился невысокий мужчина, не старый, лет сорока, точнее не скажешь, видно его пока было только со спины. Он двигался странно, крадучись, как зверь, выслеживающий, вынюхивающий жертву. Было заметно, что идет он за женщиной почти след в след. Приблизившись к зданию, за которым она скрылась, мужчина наклонился, что-то подобрал с земли и тоже завернул за угол. Около минуты картинка оставалась неподвижной. Маша Рокотова чувствовала, как к горлу подступает тошнота, а по спине ползет ледяная капелька пота. Тимур поднялся со своего места и подошел ближе к экрану. Из-за угла снова показался тот же мужчина, и бросил камень, едва не попав им в камеру.– Это Сомов! – закричал Тимур. – Это Юрий Иванович, доцент. Он ударил ее, да? Это он убивал на недострое?!– Погоди, Тимур, – одернул его Нестеров. – Думаю, тут еще и не такое будет.Экран на секунду погас, потом засветился снова.Совсем другой человек шел по асфальтированной дорожке. Камера смотрела на него снизу и сквозь траву, но и его Тимур Каримов узнал сразу.– Это Жуков.Мужчина остановился, наклонился совсем близко к камере, потом вдруг зажмурился и схватился ладонью за глаза. Несколько минут зрители наблюдали, как он корчился, сидя прямо на траве у дорожки, словно пытаясь справиться с мучительной головной болью. Потом Жукову явно стало легче, он поднялся, отдышался и, озираясь, двинулся в сторону от дорожки сквозь кусты. Камера через траву двигалась за ним, потом ненадолго потеряла главного героя из виду, на экране было только движущееся изображение бетонной стены.– Скорпион, наверное, лезет на стену, – предположил Кузя.Стало хорошо видно и мужчину, притаившегося в кустах, и участок дорожки, пока пустой. Через несколько мучительных для зрителей минут на дорожке показалась девушка, Марина Полякова. Она на секунду замедлила шаг, а потом опрометью бросилась бежать и исчезла из кадра.– Тут довольно большой кусок без всяких изменений, – сказал Навицкий, – человек просто неподвижно стоит и ждет больше часа. Мы это место вырезали.За кустами показалась другая девушка.– Это Ира Корнеева, – узнал Нестеров.Девушка остановилась и с удивлением смотрела на Жукова. Он поманил ее рукой, девушка пошла к нему. Теперь камера снимала их сверху. Жуков шел впереди, Ира следом, а Скорпион двигался по стене над их головами. Мужчина и девушка остановились около канализационного колодца. Жуков указал на него рукой и отступил, пропуская Иру вперед. Как только она наклонилась над колодцем, Жуков набросил ей на шею удавку.Рокотова не сдержала крик, увидев лицо умирающей девушки. Павел обхватил Машу за плечи, и она, зажмурившись, прижалась к его груди.– Может, ее лучше увести? – предложил Иловенскому Ильдар.– Нет, нет! – затрясла головой Маша. – Я должна увидеть того, кто напал на меня!Она заставила себя снова посмотреть на экран. По тропинке, залитой ярким солнцем, шагал уже третий герой ужасного фильма. На траве, по-прежнему мешавшей камере, блестела роса.– О, сам Садовский! – воскликнул Ильдар Каримов. – Я что-то пропустил? А он-то кого убил?– Никого, – ответил Навицкий.Зрители немного оживились, зная, что трупа на сей раз не будет, смотреть сцену нападения на бомжа было гораздо легче.– Да этот алкаш едва сам не пришиб ректора, – подскакивал на стуле Кузя.Картинка снова сменилась, и Кузя как подскочил, так и завис над стулом.– Это… я?Кузя Ярочкин на экране, казалось, пытался поймать камеру, а потом отпрянул и схватился за глаз, потер, посмотрел на ладонь, задрал голову вверх, часто мигая, и двинулся дальше по тропинке. Камера следовала за ним. До ближайшего бетонного здания Кузя шел нормально, а потом прислонился к стене, запрокинул голову и начал хватать ртом воздух. Он то пытался лезть на эту стену, то падал, запинаясь ногой за ногу, то рвал на себе рубашку, то сжимал руками голову. Как и у Жукова, это непонятное состояние прекратилось у парня внезапно, он отдышался, отер пот со лба и уставился в кадр безумным звериным взглядом. Потом наклонился, нашарил на земле увесистый булыжник и уверенно пошел вдоль стены, будто только теперь точно знал, куда именно идет. Он шел, продираясь прямо сквозь кусты, огибая лишь бетонные колонны и здания, которые не мог смести на своем пути. За очередным поворотом обнаружилась длинная ржавая труба теплотрассы. На ней спиной к камере сидел Миша Кациев. На него-то и кинулся озверевший Кузя, но тут же получил удар от мгновенно среагировавшего мальчишки, выронил уже занесенный над головой камень и мешком рухнул на землю.– Обалдеть, – выдохнул Ярочкин.Последнее, что увидели зрители в этом отрывке, это то, как Митька методично связывает поверженного Кузю обрывками своей рубашки.– Может, сделаем перерыв, – предложил Елабугин.– Нет, давайте все досмотрим сейчас, – ответила Рокотова, – я второго подхода не вынесу.– Ладно, давайте досмотрим.Два крупных широкоплечих мужчины бесцельно слонялись между серыми корпусами. Курили, смеялись, о чем-то разговаривали. До тех пор, пока один из них не уставился недоуменным взглядом прямо в кадр. Что-то сказал, второй подошел и наклонился рядом. Первый зажмурился чуть раньше, второй через секунду.– Похоже, дозу получили оба, – пояснил Навицкий. – Это кто?– Это милиционеры, Постников и Ильин, – ответил Нестеров. – Они патрулировали стройку, но напали друг на друга.– Они здесь рвут друг друга зубами, как наши мыши в клетке, кровь хлещет рекой. Я предлагаю этот эпизод не досматривать.Никто не стал спорить с Навицким, эпизод пропустили.– Сейчас будет последний, самого начала здесь, как и в первом эпизоде, нет. Маша, соберитесь с силами, – предупредил академик.Рокотова тяжело вздохнула и села очень прямо, не выпуская из своих рук ладони Иловенского.– Давайте.По заросшей тропинке шла она сама. Выражение лица у нее было очень спокойное и задумчивое, несколько секунд она даже смотрела в кадр, но не удивленно или настороженно, а с мечтательной полуулыбкой. Теперь камера снимала ее в спину, Маша на экране шла все быстрее, стало видно, как спина ее напряглась. Она пару раз обернулась, потом остановилась, будто раздумывая, не вернуться ли, но не вернулась, сделала еще несколько шагов вперед. И тут из-за угла появился мужчина, рослый, крупный и весь какой-то черный. Лица его действительно не было видно против солнца, только силуэт. Маша попятилась, развернулась и бросилась бежать. За нею кинулся и мужчина. Камера, нисколько не отставая, двигалась следом. И только, когда преследователь настиг Рокотову и повалил на землю, присутствовавшие смогли ясно увидеть его лицо.– Прекратите! Все, прекратите! – закричал Сергей Нестеров. – Все, это оперативная информация! Хватит публичных показов, надо разбираться…Маша Рокотова по-прежнему сидела неподвижно и смотрела на уже погасший экран. На ее лице застыло выражение безграничного изумления.– Меня едва не убил оперативник Николай Савченко, – бесцветным голосом произнесла она.Уже вечером, когда все разъехались по домам, академик Антон Ильич Елабугин сидел в своем кабинете и снова рассматривал разобранные и разложенные в стеклянной кювете электронные внутренности золотого Скорпиона. Камеры этого странного существа были давно отключены, но академика не покидало чувство, что Скорпион чувствует его присутствие, продолжает жить и, может быть, самым непостижимым образом мыслить. Величайшая загадка. Огромная угроза.Я чувствовал, что конец мой близок. Что ж, никто не вечен. Даже такое совершенство, как я. Я чудо технической мысли и гениальная шутка природы. Я наноробот. Так называли меня мои создатели. Но они, конечно, были не правы. Сам по себе я был контейнером, начиненным сверхсовременным оборудованием: видеокамерами, процессорами, датчиками, контроллерами, блоками хранения и передачи информации, системами обработки данных, но главное – капсулами-хранилищами настоящих нанороботов, крохотных созданий, видных не во всякий микроскоп, но несущих в себе особую программу и необыкновенные способности. Я всего лишь должен был обеспечивать доставку нанороботов в нужное моим изготовителям место и выброс их вблизи противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32