Все в этой истории было не так, а виной всему время, случай и тугоухость маленького Митьки. Нет, не Митьки, Мишки.Ее звали Надежда Челнокова. В Архангельске она прожила всю свою жизнь. Закончила педагогическое училище, устроилась работать в детский сад. Вскоре вышла замуж за красавца Шамиля Кациева, он работал учителем истории в соседней школе. В быту и на работе его для простоты и удобства называли Сергеем, даже собственные дети были уверены, что папа у них Сережа. Дети были погодками: старшая дочь Саша, младший сын Магомет, а для мамы и всех окружающих – Миша.Шамиль всегда увлекался изучением истории собственного народа, даже писал кандидатскую диссертацию, мечтал баллотироваться в депутаты, но непременно у себя на родине, чтобы восстановить справедливость, исправить ошибки, посвятить свою жизнь своей земле. Надежда гордилась мужем и даже готова была ехать с ним, быть и помощницей, и соратницей. Их семейная жизнь расстроилась не из-за политических и национальных разногласий, а банально – из-за денег. Чтобы всецело посвятить себя избранному пути, Шамиль уволился с работы, денег стало не хватать, семья из четырех человек прожить на зарплату воспитательницы детского сада не могла. Между мужем и женой начались споры, ссоры, скандалы, а вот уж они-то и закончились политическими разногласиями и окончательным разрывом. Их семья, маленькая ячейка общества, на свой лад стала отражением глобальных процессов, происходивших тогда между их народами. Неприязнь друг к другу Нади и Шамиля переросла в ненависть и закончилась откровенной войной.Надежда подала на развод, и все бы ничего, если бы Шамиль не решил непременно отсудить себе сына. Как многие мусульмане, он считал, что мальчика должен воспитывать отец. Началась битва за ребенка. Шамиль подошел к делу очень серьезно, он приводил в суд все новых и новых свидетелей, на голубом глазу вравших, что Надя не занимается сыном, пьет, гуляет, мало зарабатывает и вообще, является психически больной. Суд едва не лишил бедную мать родительских прав на обоих детей, но потом все же вынес компромиссное решение: Магомета отдать отцу, Александру оставить с матерью, но под контролем органов опеки.Два месяца Наде удавалось скрываться от мужа и судебных приставов, прятать детей у подруг и родственников, а потом Шамиль позвонил и сказал, что уезжает и оставляет все, как есть, пусть, мол, сын поживет пока с нею. Надя вздохнула с облегчением, а зря. Кациев выждал всего неделю, а потом Мишу просто вырвали из рук матери на центральном рынке, куда она пришла за фруктами. Она побежала в милицию, но там только пожали плечами: по закону сын должен жить с отцом.Надя пыталась хотя бы узнать у родственников мужа, где он прячет сына, но те не отвечали, а вскоре исчезли, уехали из города. Только одну весть получила несчастная мать о сыне – свидетельство о смерти. Из отдела ЗАГС далекого кавказского города. «Он погиб при обстреле» – было написано на обороте бумаги рукой Шамиля. Надя сразу поняла, почему он прислал ей этот документ: чтобы она не искала сына, чтобы поверила и успокоилась. А она не поверила и не успокоилась, но искать не могла, не умела, не знала как. Только ждала, только надеялась. Она подавала информацию о Мише в программу «Жди меня», но сын был слишком маленьким, когда они расстались, у него часто болели уши, он не очень хорошо говорил и слышал, наверное, поэтому неправильно запомнил свое имя. Дмитрий Гуцуев и Магомет Кациев. Разница огромная.После суда, отобравшего у Надежды Челноковой права на сына и доброе имя, она смогла работать в детском саду только нянечкой и едва сводила концы с концами, едва тянула маленькую Сашу. Потом ей повезло, она попала в обеспеченную семью няней к маленькому ребенку. Мать малыша давно знала Надю и не верила в россказни о том, что она пьющая и гулящая. Когда ее ребенок подрос и пошел в детский сад, женщина дала Челноковой хорошие рекомендации и помогла устроиться в другую семью. Жизнь потихоньку наладилась, дочка хорошо училась в школе, работодатели были довольны Надеждой и достойно оплачивали ее заботу и труд. Однажды няня разоткровенничалась за чаем с хозяйкой дома, в котором работала, и рассказала о своем сыне и о своей мечте найти его. Дама неожиданно заинтересовалась и поверила Челноковой, она сама была родом из Нагорного Карабаха и подтвердила, что во времена вооруженных столкновений погибших хоронили, порой, не слишком разбирая, кто есть кто, и свидетельство о смерти можно было оформить в ЗАГСе просто со слов обратившегося и даже в соседнем городе. Хозяйка работала в областной администрации и пообещала сделать все, что сможет, чтобы хоть как-то помочь. Этот разговор состоялся довольно давно, Надя уж и думать о нем забыла, но вот совсем недавно, на прошлой неделе, в дом хозяев пришел гость, мужчина лет сорока, какой-то, кажется, высокий милицейский чин, а может, политик, женщина видела его не раз по телевидению и по местному, и по центральному. Ее попросили рассказать этому человеку всю историю с самого начала.– Вам по своим каналам проще будет объявить мальчика в розыск, – сказала ему хозяйка.Мужчина в свою очередь тоже пообещал, что сделает все, что сможет. И вот буквально вчера он позвонил и велел Наде приехать в областную администрацию.– А потом он привез меня сюда. Сказал, что вы занимаетесь поисками моего сына и знаете, где он может быть.– Я занимаюсь не поисками, Мити, вернее, Миши, – возразила Рокотова. – Я совершенно точно знаю, где он. Он сейчас лежит в клинике моего мужа…– Он заболел?! – испугалась Надежда.– Он был ранен, но сейчас с ним все в порядке, – поспешила заверить Маша, – мальчик носится по научному центру и вникает в работу всех ученых. Знаете, он спас мне жизнь.Маша взяла свою сумку и вытащила из нее хорошую фотографию мальчика, сделанную перед самым ее отъездом, и подала Наде. Женщина взяла ее так, как берут святыню, икону. Она ничего не могла сказать, только улыбалась дрожащими губами, глядя на самое дорогое, но почти неузнаваемое лицо, и плакала. Маша тоже не могла удержаться, обе женщины, обнявшись, разрыдались.– Наверное, этот человек видел вчера передачу по местному каналу, – сказала Маша, как только смогла говорить. – Он ведь позвонил вам поздно вечером?– Нет, он позвонил примерно в два часа дня, – с трудом, все еще всхлипывая, проговорила Надя.– В два дня? Но… Подождите, как он узнал, где меня искать? Я ведь только вчера вечером оставила свои координаты в редакции телеканала. И больше нигде. Вы сказали, что он вас сюда привез. Он уехал?– Нет, он ждет в баре внизу.– Знаете, вы посидите здесь, – велела Рокотова, – а я спущусь вниз.– Может, я с вами?– Нет, я одна.– Но как вы его узнаете? Давайте, я хоть опишу…– Не стоит, – мягко сказала Маша, – мне кажется, я его сразу узнаю.Выходя из номера, Рокотова взглянула в зеркало. Она выглядела уставшей и бледной, хуже, чем ей сейчас хотелось бы. Ну что ж, тем лучше.Она спустилась вниз на лифте, пересекла холл и вошла в полутемный бар. Там было много мужчин, но только один сидел спиной к стойке и смотрел на вход.Павел Иловенский ждал ее уже очень давно. Глава 56 – Завтра снова поедем в университет, – «обрадовал» Тимура Савченко.– Что-то новое? – оживился парень.– Может быть. Есть информация, что Давыдова убили за слишком длинный нос, который он совал, куда не следует.– То есть?– Он собирал компромат на сторонников Зайцева. Что-то такое, что действительно могло свалить проректора по научной работе и не дать ему не только победить на выборах, но и добраться до них. Давыдов на финишной прямой начал шантажировать Зайцева и перегнул палку, запросил слишком много. Его просто убрали, прихлопнули, как назойливую муху.– А что мы будем делать в университете?– Искать компромат. Ведь где-то он его прятал, согласись? Ни дома, ни в гараже, ни на даче мы ничего не нашли. Надо осмотреть его кабинет. Нестеров напишет тебе бумажку, добудешь к завтрему ключ. Позвони прямо сейчас своей Марине и спроси, где там у вас обычно ключи от кабинетов хранятся. И пусть она завтра тоже на всякий случай на месте будет, вдруг понятых не найдем.– А разве кабинет не опечатывали? – удивился Тимур.– Опечатывали, но ключ не изъяли.– Почему?– По кочану! Забыли. Уж не хочешь ли на меня рапорт написать?– Не хочу, – замотал головой парень.Он позвонил Марине, спросил и сказал все, что велел Савченко, а заодно еще раз напомнил девушке об осторожности, сам он сегодня встретить ее не мог из-за дежурства.– А, кстати, – спохватился Савченко, когда Тимур уже повесил трубку. – Ты можешь быть свободен. Я поменялся с группой Кириллова, мы за них в пятницу отдежурим.Тимур решил сделать Марине сюрприз. Он уже подходил к кафедре, когда она выскочила из кабинета и, не заметив его, побежала куда-то в противоположную сторону коридора. Тимура удивило, что бежала Марина на цыпочках, стараясь не стучать каблучками. Он хотел окликнуть девушку, но сообразил: наверное, опять где-нибудь идет какое-то заседание, потому она и старается не шуметь. Парень двинулся следом.Марина Полякова уже скрылась за углом. Тимур пошел быстрее и успел увидеть, как она завернула в административное крыло. Он уже почти догнал девушку, когда она скрылась за дверью ректорской приемной. Не идти же туда за нею. Тимур прошел чуть дальше в маленький холл и уселся в кресло под искусственной пальмой. Он непременно услышит, когда Марина выйдет из приемной.И он услышал. Она вышла не одна. Голос мужчины, с которым она разговаривала, был знакомым, но Тимур никак не мог вспомнить, кто это. Если это преподаватель, то Каримов у него точно никогда не занимался.– Марина, успокойся, мы все успеем.– Как же мы успеем! – сокрушалась девушка. – Они приедут завтра в четыре. У него большой кабинет, а нам надо перерыть его весь!– Не волнуйся, сейчас еще Костя Песковский подойдет. У нас целая ночь впереди.– Там же опечатано!– Ты видела, как там опечатано? – усмехнулся мужчина. – Клей высох, и бумажка от полированной двери отвалилась. Я тебя уверяю, мы управимся еще до вечера.– Шарип, а ты хоть знаешь, что искать?!Шарип Зареев, понял Тимур. Вот кто это был. Ответа Зареева парень уже не услышал, он и девушка были уже слишком далеко. Каримов осторожно выглянул из-за угла: Марина отпирала дверь Давыдова. Через секунду она и Зареев скрылись в кабинете.Тимур боролся с желанием кинуться в этот кабинет и сразу во всем разобраться. Почему Марина, его Марина, называет этого Зареева на «ты»?! Почему она опять предала Тимура?! Да потому что она с ними заодно! С убийцами Давыдова. И она действительно была в кладовке в момент убийства. Более, того, она сама могла заманить туда Быр-Быра!Каримов выхватил из кармана телефон и набрал номер Савченко. Свой порыв немедленно пойти и разобраться он придушил не из трусости, а из опасения спугнуть преступников, ведь именно сейчас Зареева можно взять с поличным.– Тихо ты, не ори, – сказал Савченко, не дослушав Тимура. – Так я и думал, что ты туда потащишься. Сиди, где сидишь, не дергайся.– До каких пор?!– До начала захвата.– Вы приедете?– Мы уже здесь, Тимур, – вздохнул оперативник.Было уже хорошо за полночь, и Кузя без конца трезвонил на сотовый, пока Тимур не отключил аппарат. Тошно было. Боже, как же было тошно от вранья, от подлости, оттого, что тебя просто использовали в своих интересах и любимая девушка, и коллега, почти друг. Какой он, к черту, друг! Тимуру очень хотелось дождаться Колю Савченко и, если уж не дать ему в морду, то хотя бы посмотреть в его бессовестные глаза.Ведь это Коля убедил Тимура в том, что Марина не может быть ни в чем виновна, что он должен ей поверить, защитить ее, бедняжку. И он поверил, даже с мамой познакомил, а Савченко уже тогда знал всю правду, а Тимура обманул, чтобы иметь возможность донести до преступников нужную информацию таким вот нехитрым путем.Коля пришел. Сел напротив. Посмотрел Тимуру в глаза, жестко, холодно.– Давай выпьем.– Я с предателями не пью, – отрезал Каримов, не отводя взгляда.– Я тебя не предавал.– Да? А как назвать то, что ты сделал?– Я просто тебе соврал. Но только для дела.– Считаешь, это лучше предательства?– Считаю, что лучше, – кивнул Савченко, встал и все-таки достал из шкафа бутылку водки и два стакана. Налил в оба, один поставил перед Тимуром. – Понимаешь, Тима, когда ты взбрыкнул и разругался с Мариной, мы уже продумали операцию и твое участие в ней. Вот и пришлось уговаривать тебя с нею помириться. Тебе решили ничего не рассказывать, но не потому, что ты молодой и мы тебе не доверяем, а потому что ты очень честный.– Это плохо?– Плохо. В нашей работе это плохо. Как ты собираешься вести оперативно-следственную работу без обмана, без хитрости, без блефа? Вот скажи, как бы мы вывели Зареева на чистую воду, если бы не спровоцировали его на обыск кабинета Давыдова? А ведь это чистой воды блеф.– Блеф?! Так никакого шантажа и документов не было?– Шантаж был, документов не было. Про шантаж нам рассказала жена Давыдова. Она по работе связана с департаментом высшей школы, а там давно возникли подозрения, что дело с иностранными студентами, которых планируется обучать в университете, не совсем чистое и законное. В департаменте стали собирать данные против этого проекта, Давыдов через жену это знал, вот и начал пугать Зареева. Но у самого Давыдова никаких таких документов не было, один пустой треп, но убедительный. Вот Зареев и решил его убрать, ведь он больше всего боялся, что обо всем узнает Зайцев.– Зайцев? Так он разве ничего не знал?– Понятия не имел. Анатолий Иванович Зайцев, на мой взгляд, – мужик нормальный, просто его окружали, мягко говоря, не самые честные люди. Он действительно горой стоит за возрождение университета, но ему, как и любому другому кандидату в ректоры, нужна поддержка, команда. Этим и воспользовался Зареев, он обеспечил Зайцеву и поддержку, и команду. И в своих интересах ограждал проректора от ненужных забот и лишней информации.– А почему вы были так уверены, что именно сегодня, вот так сразу Зареев кинется обыскивать кабинет Давыдова? Может, его не оказалось бы в университете, или он испугался бы, или вообще догадался, что никаких бумаг там нет. Могло так случиться?– Могло, – согласился Савченко. – Это значило бы только одно: нам не повезло. Хотя, нет. Не оказаться в университете он не мог, мы специально караулили, когда он туда приедет, и только тогда я попросил тебя позвонить Марине. Испугаться? Он не производит впечатления труса, да и способ убийства, в котором его обвиняют, не предполагает нерешительности. Конечно, он мог догадываться, что документов никаких нет, мы же не знаем, как далеко зашли требования Давыдова и что успел выяснить Зареев, но перестраховаться ему все равно бы захотелось. А мы так удачно отклеили бумажку с печатями от двери кабинета. И временную фору ему дали.– Неужели он сам зарезал Давыдова? – все еще не верил Тимур.– Сам. Он уже сознался. Впрочем, он даже и не скрывал. И Марину сдал безо всяких сожалений.– Господи, зачем он ее-то в это впутал!? Неужели не мог обойтись без свидетелей?– Без свидетелей, наверное, мог бы, а без помощников – вряд ли. Она заманила Давыдова в кладовку, потом уничтожила лишние следы, а ключ от кладовки подсунула Садовскому в стол.– А он его нашел?– Нашел. И подложил в кабинет Зайцева. Но снова Марина засекла с этим ключом Сомова.– Юрия Ивановича?– Вроде да, так его зовут. В общем, глупая чехарда с ключами. Не понимаю только, зачем это все было нужно. Садовского они и без этого смогли довести до истерики, совсем не обязательно было еще навешивать на него подозрения в убийстве Давыдова. А Марина… Она, похоже, давно влюблена в Зареева. Он ей и приказал тебя окучивать, чтобы сведения о твоем отце получать.Савченко давно уже выпил свои полстакана, а Тимур все медлил, разглядывая водку, будто там плавала пиявка. Потом выдохнул, задержал дыхание и выпил в один большой глоток. И закашлялся.– Понятно, пить ты не умеешь, – прокомментировал Николай.– Научусь еще, – прохрипел Тимур. – Если все в жизни так паршиво будет, будет и повод попрактиковаться.– Да тебе ли жаловаться? Скажи спасибо, что ты на такой стерве не женился. Вот тогда поздно было бы пить учиться.– Спасибо.– То-то же.– И все-таки женщины в большинстве своем лживые, двуличные и…– Хладнокровные. Помню, ты говорил.– А ты считаешь, что это не так?– А ты думаешь, почему я до сих пор не женат? – вздохнул Савченко. Глава 57 Митю Гуцуева, Мишу Кациева до самой последней минуты держали в неведении. А в кабинете Ильдара Каримова тем временем собрались все: Маша Рокотова и Павел Иловенский, только вчера вернувшиеся из Архангельска, Вера Травникова, Кузя и Тимур, Жанна Приемыхова с документами, сорвавшаяся из лагеря Лариса Чумикова, следователь Сергей Нестеров, лечащий врач Миши Андрей Пономарев, Алла Ивановна Рокотова и академик Елабугин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32