Мне кажется, это слово означает «жизнеобеспечение» или «пища». Затем идет дата окончания службы — время Патриаршего Обряда текущего года — и место заключения контракта — Дом Памяти, которым теперь владеет Ракшас. Просто великолепно… Интересно, что скажут представители Первого поколения намерьенов?— Ну, лично Ой скажет, что Ою это не понравилось.— Внизу подпись: Сифиона. Дальше я не смогла прочитать, а вторая подпись — просто Ракшас, и рядом с ней какие-то символы.Рапсодия показала болгам два символа. Первый был похож на букву какого-то неизвестного языка, но ни Акмед, ни Грунтор его не узнали.— Мне кажется, я уже где-то это встречала, — сказал а Рапсодия, показывая на второй символ — окружность, образованную спиралью.— Где? — резко спросил Акмед.Неожиданная ярость в его голосе поразила Рапсодию.— На шестиугольном знаке, начертанном на входной двери Ллаурона. Там что-то похожее…Второй символ явно расстроил бывшего наемного убийцу. Акмед взял документ и положил его обратно в сундучок. Рапсодия бросила туда же перевод.— Пора выбираться, — сказал дракианин.— Подожди, я хочу кое-что сделать, — попросила Рапсодия, доставая хиген и маленькую сумочку, которую ей дал Ллаурон.— Ты что, собираешься сочинить песню о прекрасных картинах, которые здесь увидела?
— Нет, — нетерпеливо ответила Рапсодия. — Я хочу попробовать исцелить дерево.— Зачем? — раздраженно спросил Акмед.— Из-за Дуба. Для меня он священен. Лорд Стивен сказал, что его вырастили из побега, который привезли с собой намерьены с Серендаира. И хотя я сожалею о том, что мы покинули Остров, я благодарна Дереву, которое помогло нам избежать неминуемой гибели. Я должна попытаться вылечить его дитя.— Не обижайся, мисси, но это НЕ РЕБЕНОК, а обычное дерево.— Ладно, — вздохнул Акмед, бросив взгляд в сторону сада, — я не возражаю.— Спасибо, — сказал а Рапсодия, которую удивила сговорчивость Акмеда, — Присмотрите пока за ребятишками, я скоро вернусь.Что?— Ну, не могу же я взять их с собой в сад, — прошептала Рапсодия, — Я и сама-то не очень хочу туда идти — там же убитые дети!— Истинная правда, мисси. Мы приглядим.Акмед бросил свирепый взгляд на Грунтора, но не стал спорить. Когда Рапсодия вышла из комнаты, он уселся за стол и принялся изучать маленькую черную тетрадку. Грунтор продолжал осматривать тела, рассчитывая найти что-нибудь ценное. Все дети, кроме старшей девочки, остались сидеть вместе, с беспокойством глядя в сторону двери, за которой скрылась Певица.
Рапсодия с трудом подавила подступившую к горлу тошноту и быстро прошла по саду к больному дереву. Даже сейчас его происхождение не вызывало сомнений — серебристо-белая кора могла принадлежать только потомку Сагии. Рапсодия сморгнула набежавшие слезы, вспомнив о великолепном Дереве, — лишь однажды ей довелось его увидеть.Подойдя к большому дубу, она осмотрела его кору и кончики веток. Навыки, полученные от Ллаурона, и собственные знания позволили ей сразу же определить, что дерево не умерло. Рапсодия начала напевать песню, напоминающую отголоски мелодии, которая все еще звучала в больном сердце дуба. Та же мелодия звучала в ее душе все время, пока они путешествовали по Корню. Певица достала сумочку, которую ей дали в Гринвуде, вытащила флакон с мазью и принялась лечить умирающее дерево.Поглаживая кору дуба, Рапсодия обнаружила три основных корня и, чтобы найти их концы, проследила, как они разветвляются на мелкие. Сжав зубы, она ходила по саду, стараясь не смотреть на детские тела, пока ей не удалось заметить крошечные нитевидные кончики. Она покрыла их мазью так густо, что даже земля вокруг стала влажной.К тому моменту, когда она закончила работу с первым корнем, песня набрала ритм; когда Рапсодия обработала третий, ее голос обрел силу, и она запела на смеси древненамерьенского, языка своего отца, и современного наречия, которым пользовались люди новой земли.
Надежда — хороший якорь (Devli protar hin elenin),Долго, о долго, ты плыл по морю;Время — лучший лекарь (Vidsuol hin yl gornit marbeth),Вновь ты станешь здоровым.Год снега, год изобилия, год жизни, год сна (Calenda о skidoaun, Calenda о verdig).От холода, от мрака страдаешь ты.Лета нет порою, но всегда приходит весна (Ovidae tullhin kaf san; ni wyn bael faerbon),Весной, о весной расцветут твои цветы.Будешь здоровым — будешь и весел (A fynno daelik, gernal federant),Песня моя в тебе да живет отныне;Радостного цветения, богатых весен (Yl airen er iachad daelikint);Песня моя пусть вовек тебя не покинет.
Рапсодии еще ни разу не приходилось сочинять песню исцеления, и ее коробило от плохих стихов. Она привыкла к лирическим мелодиям старого мира, к мудрым изречениям, ставшим частью фольклора. И все же ее музыка заговорила с деревом, потекла по его корням, поднялась по стволу к ветвям.Продолжая напевать, Рапсодия взяла хиген, провела пальцами по гладкому изогнутому дереву. Хиген был самым главным ее сокровищем, первым музыкальным инструментом, на котором она научилась играть; хиген помог ей овладеть наукой Дающих Имя. Инструмент появился на свет в старом мире — как и дуб, который она пыталась вылечить.Рапсодия начала играть на хигене. Мотив оставался простым и легким. Музыкальные фразы слетали с ее пальцев, и постепенно дерево начало ей отвечать. Рапсодии показалось, что она чувствует, как сок побежал по веткам, восстанавливая жизнь там, где еще недавно властвовала смерть. Мелодия добиралась до самых маленьких веточек, и на них появлялись крошечные зеленые почки, предвестники листьев, которые распустятся весной.Рапсодия поставила хиген между двумя большими ветвями, и инструмент продолжал играть сам — его заставляло звучать само дерево, подхватившее песню Рапсодии. Она улыбнулась, видя, как возвращается к жизни дуб, и направилась обратно, к детям и друзьям.
Быстро шагая по саду, Рапсодия миновала длинный узкий стол, засыпанный снегом. Сначала она решила, что это просто высокая садовая скамья, но потом что-то привлекло ее внимание. И тут в ее сознании неожиданно сформировался образ.Ее глазам предстала четкая картинка — снег растаял, черная гладкая поверхность стола зловеще заблестела в свете полной луны. На столе лежало тело мужчины, застывшее в неподвижности смерти; казалось, оно состояло из льда, оставшегося после того, как растаял снег. Ей не удавалось разглядеть черты лица мужчины; в неверном лунном свете тело казалось особенно странным — возможно, оно даже не принадлежало человеку.Однако внутри окружавшей его тьмы Рапсодия различала какое-то движение. Она напряглась, и ей удалось разглядеть. Лишенные связи с телом руки чертили в воздухе какие-то знаки. Вот они сложились, словно в молитве, потом разошлись, точно благословляя. Кровь хлынула из безжизненного тела, окрашивая снег алым. И во мраке повисли беззвучные слова:ДИТЯ МОЕЙ КРОВИ.Рапсодия продолжала отстранение наблюдать: в руках появился маленький сияющий предмет, вокруг которого пульсировал свет, яркий, точно звезда. Рапсодия даже закрыла на мгновение глаза, чтобы защитить их от нестерпимой боли.С величайшей осторожностью руки положили сияющий предмет на окровавленное тело. Тело на мгновение вспыхнуло, а потом начало излучать яркий свет, поглотивший порхающие над ним руки.ТЕПЕРЬ ПРОРОЧЕСТВО БУДЕТ РАЗРУШЕНО. ЭТО ДИТЯ ДАСТ ЖИЗНЬ МОИМ ДЕТЯМ.Свет потускнел, и лежащее на столе тело начало принимать различимые черты…Оглушительный грохот копыт вывел Рапсодию из транса. У нее подкосились ноги, и она рухнула на колени в розовый снег, дрожа от неожиданно наступившей темноты. Однако уже в следующее мгновение она вскочила на ноги, подбежала к стене и выглянула из-за угла.
Когда из сада донеслись звуки музыки, Акмед оторвался от тетрадки. Но тут же вернулся к чтению: записи оказались весьма полезными.'Согласно им, Канриф, город Гвиллиама, столица Третьего намерьенского флота, был оставлен после смерти короля в связи с участившимися набегами фирболгов и наступившим хаосом — неизбежным следствием войны.Натиск варваров усилился, и намерьенам не удалось удержать город. И тогда, не без сожалений, они замуровали то, что не смогли унести. По-видимому, они рассчитывали когда-нибудь вернуться, но не сумели этого сделать, и теперь город, со всеми его сокровищами и библиотекой, остался на территории, принадлежащей болгам.Ключ от хранилища Гвиллиама был оставлен в Доме Памяти генералом Анборном, который проводил эвакуацию. Из записей следовало, что регенты Роланда, предки лорда Стивена и других герцогов, являлись намерьенскими генералами Первой и Третьей волн. Но Акмед не был до конца уверен в том, что он все правильно понял, и решил спросить у Рапсодии.Он вновь отвлекся от книги, когда заметил, что старшая девочка пытается спрятать кинжал одного из стражников. Она действовала настолько ловко, что Грунтор, наблюдавший за детьми, ничего не заметил. Акмед негромко прищелкнул языком, Грунтор тут же посмотрел в его сторону. Акмед кивком показал на девочку, и Грунтор подскочил к ней:— Эй, ты что вытворяешь?— Ничего, — ответила девочка.Акмед улыбнулся. Она шарахнулась от великана так, словно ужасно перепугалась, — а на самом деле незаметно спрятала оружие под одеждой. Она проделала все так ловко, что Акмед засомневался: не удалось ли ей обмануть Грунтора? Нет, не удалось.— Так, а что тут у нас такое? — осведомился фирболг. Его огромная рука скрылась у нее за спиной и появилась снова с маленьким кинжалом. Девочку поразила быстрота, с которой двигался великан, и вот тут она испугалась по-настоящему. Ее поймали на месте преступления — она не только украла оружие, но еще и солгала. Она бросила взгляд в сторону двери — наверное, в надежде на защиту со стороны Рапсодии.— Похоже на нож… — ответила девочка.— Ну и зачем девчонке нож? — поинтересовался Грунтор, состроив презрительную гримасу, потом вытащил длинный острый клинок из своего запаса и улыбнулся. — Если тебе кинжал требуется, чего на пустяки бросаться? Вот достойное оружие. — И он протянул стилет девочке, которая взяла его с некоторым удивлением. — Видишь, заточенное острие и бронзовая кромка. Очень удобная штука, чтоб удары отбивать. Р-р-раз — и вражеское запястье рассечено, уяснила?— Да, — ответила девочка, и на лице у нее появилась осторожная улыбка.— Давай попробуй… удар, блок, поворот… улавливаешь? — Грунтор показывал движения маленьким кинжалом, который отобрал у нее.Девочка кивнула. Отступив на пару шагов, Грунтор одобрительно понаблюдал за ней несколько минут, а потом вновь принялся изучать содержимое кошельков убитых стражников. Тем не менее он краем глаза заметил, что Акмед удивленно на него уставился.— Что еще? — недовольным тоном осведомился сержант.Дракианин кивнул на девочку, но великан пожал плечами:— Ах ты про мисс… И что такого?Акмед только покачал головой и вернулся к чтению. Однако он успел прочитать всего две фразы, потому что в комнату вбежала запыхавшаяся Рапсодия. Ее глаза потемнели от тревоги.— Приближается вооруженный отряд! 34 — ОНИ СКАЧУТ очень быстро, скоро будут здесь.— Что? — На лице Акмеда появилось удивление.Он выскочил из библиотеки и подбежал к окнам в коридоре. Оттуда он увидел, как десять человек уже входят в сад и осторожно продвигаются вперед по залитому кровью снегу.Возглавлял их человек в тяжелом сером плаще с капюшоном. С обеих сторон его охраняли два белых волка. Подойдя к дереву, растущему в центре сада, человек остановился и не без интереса обошел вокруг.Как только Акмед увидел командира отряда, в ушах у него возник смутный гул. Ему даже показалось, что он не слышит, а лишь чувствует это гудение. Он стремительно нырнул обратно в библиотеку, слегка шевельнул плечами, и в руках у него появился квеллан.Даже внутри башни, за толстыми стенами, он ощущал вибрацию, исходящую от человека в сером плаще. Кровь отчаянно пульсировала в ушах. Акмед быстро закрыл дверь.— Они тебя видели? — спросил он у Рапсодии.— Нет, — ответила она. — Во всяком случае, так мне показалось. Заметив их, я сразу побежала вас предупредить. Как думаешь, что они хотят? Они заодно с Сифионой или разыскивают детей?— Если они приехали из-за детей, то не для того, чтобы им помочь, — ответил Акмед. — Когда я увидел их командира, у меня возникло такое же жуткое ощущение, как в тот момент, когда я впервые почувствовал присутствие Дома.— Замечательно, — проворчал Грунтор и достал Перышко. Неожиданно у него на лице появилось озабоченное выражение. — Проклятье, Ой забыл там свою секиру!— Здесь все равно слишком мало места, — заметила Рапсодия. — Ты даже размахнуться как следует не сможешь.— Ты что, не понимаешь, мисси? Ублюдки ее заметят и сообразят, что мы здесь.— Великолепно, — вздохнул Акмед. — Рапсодия, отведи щенков наверх. Грунтор, приготовь лук и забаррикадируй дверь, как только я в нее пройду.— Акмед, ты ведь не останешься там один? — Рапсодия обняла за плечи мальчугана, который расплакался от страха.— Мои таланты проявляются лучше всего, когда я остаюсь в одиночестве. А теперь поднимайтесь наверх.Дракианин осторожно приоткрыл дверь. Стражники еще не успели войти в зал, где держали плененных детей. Он быстро проскользнул туда, Грунтор закрыл створку и положил тяжелую поперечную балку, заблокировав проход. Затем он начал аккуратно переносить столы к лестнице и построил из них баррикаду.Рапсодия повела детей наверх. Несмотря на все усилия, ей не удалось полностью скрыть свою тревогу.
Погрузившись в тень, Акмед, словно кошка, неслышно пересек зал — его никто не заметил, хотя часть воинов вошла в помещение еще прежде, чем он оказался у противоположной двери. Они двигались с уверенностью обученных своему делу людей и были хорошо вооружены. Все, кроме главаря, были в кольчугах, несколько человек — с арбалетами.Присев в углу на корточки, Акмед закрыл глаза и стал слушать. Он насчитал пятнадцать человек. Снаружи осталось еще девять и главарь. Он выругал себя за то, что позволил Рапсодии задержаться. Впрочем, в башне они находились в относительной безопасности. Во всяком случае, Грунтор сможет долго удерживать свои позиции, а он, Акмед, будет убирать врагов по одному снаружи.И дракианин решил начать. Он прокрался сквозь дверь, которую Грунтор сорвал с петель, в длинный, залитый кровью коридор, после чего выскочил наружу через окно. Девять разбойников умерли, так и не войдя в дом, — прежде, чем их главарь закончил разглядывать дерево.
Грунтор терпеливо ждал, спрятавшись за баррикадой из столов. Он положил стрелу на тетиву своего огромного лука, а Перышко вонзил рядом с собой в деревянный пол. Наконец послышался стук в дверь, а затем глухие удары — очевидно, кто-то пытался высадить створку плечом. Грунтор улыбнулся. Дверь была толстой, и даже у него бы возникли с нею серьезные проблемы. Потом удары прекратились, и в дверь вежливо постучали.— Эй, Кто-нибудь! — послышался приятный мужской голос, не лишенный юмора. — Вы поступаете некрасиво. Разве можно не пускать человека в собственный дом? Давайте проявим благоразумие. Откройте дверь. Я знаю, что вы там.— Проваливай! — взревел Грунтор.Неожиданно дверь развалилась на куски от вспышки темного пламени. Объятые черным огнем обломки разлетелись в разные стороны, воздух наполнился дымом.Шестеро или семеро солдат вбежали в комнату, и Грунтор начал выпускать стрелы одну за другой. Он услышал, как арбалетные болты с характерным звуком впиваются в тяжелые дубовые столы. Один из арбалетчиков упал, сраженный стрелой, двое других успели спрятаться.Теперь наибольшую опасность представляли трое мечников, которые спешили к баррикаде. Великан успел свалить одного из них выстрелом в бедро, но остальные запрыгнули на столы. Между тем в дверь вбегали их товарищи. Первый получил стрелу в грудь, второй поднялся на баррикаду, но болг с такой силой ударил его кулаком в лицо, что проломил череп.Четверо вражеских солдат обежали баррикаду, и Грунтор подхватил Перышко. Великану приходилось оставаться на коленях, чтобы не попасть под арбалетные болты, которые продолжали вонзаться в столы и полки у него над головой. Быстрым выпадом он прикончил следующего врага, но положение заметно усложнилось — его окружали.Грунтор парировал удар второго и повернулся, чтобы отбить выпад третьего, но оказалось, что тот уже потерял интерес к происходящему — на лбу врага дымилась глубокая рана.Гибкая тень пронеслась мимо — Рапсодия бросилась на следующего противника. Грунтор улыбнулся и повернулся к солдату, который решил атаковать его. Великана удивило, когда тот сумел отбить его удар и даже не выронить меч. Грунтор наносил один удар за другим, но неприятель успешно защищался. Лишь после того, как он умудрился ранить Грунтора в предплечье, болг сумел его прикончить.— А ты знаешь свое дело, — с искренним восхищением проговорил великан, обращаясь к трупу.Он вовремя успел прийти на помощь Рапсодии, которую сбили с ног умелой подсечкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73