Почему-то сегодня мир показался Рапсодии иным, хотя ночью ничего особенного не произошло. Перемены случились много веков назад; ее прежний мир безвозвратно исчез, пока она пробиралась под землей по корню Сагии. Время ушло. Рапсодия не понимала только одного: почему оно никак не коснулось ее. Она посмотрела в зеркало и решила, что нисколько не постарела с тех пор, как покинула Истон, — по крайней мере, так ей казалось.Рапсодия подошла к окну и взглянула на просыпающееся небо. Вскоре начнет светать; она должна была пропеть свою утреннюю молитву — так на другом конце света мать учила ее приветствовать восход солнца. Рапсодия боялась остаться наедине с мыслями о смерти Острова, но ни с кем не могла поделиться своей печалью — по крайней мере, ни с кем из живых.Даже если она сможет найти Акмеда и Грунтора, которые, вне всякого сомнения, уже далеко отсюда, ни тот, ни другой не разделят ее тоски. Акмед, за которым ведется охота, узнав о гибели Серендаира, скорее всего, возликует. Рапсодия не вынесет этого.Стараясь не шуметь, чтобы не побеспокоить Главного Жреца и его слуг, девушка спустилась по лестнице, с трудом открыла тяжелую дверь и кивнула охранникам, которые не могли отвести от нее глаз. Впрочем, они молчали, и Рапсодия прошла мимо них, затем миновала засыпанный снегом сад и направилась к Дереву.Рассвет только начинался, когда она оказалась на границе луга. Она миновала высокий клен и громадный вяз, растущие в круге деревьев-стражников, и впервые по-настоящему четко увидела Великое Белое Дерево. Его коры коснулись первые лучи солнца, и она засияла в утреннем тумане. Как только свет приласкал гиганта, его песнь изменила тональность и взвилась к небу — Дерево приветствовало наступление нового дня.Рапсодия закрыла глаза, чувствуя, как пение Дерева наполняет все ее существо. Впервые за бесконечно долгое время она вдруг почувствовала себя маленькой и слабой в присутствии могущества и силы, которую невозможно измерить.Но в песне, звучавшей в ее душе, было и что-то знакомое. Мелодия Великого Белого Дерева почти ничем не отличалась от голоса Сагии, чье присутствие, она знала, поможет ей пережить потерю, даже если рана в сердце никогда не заживет.Она тихонько запела свою утреннюю молитву, а когда закончила, подала обычный сигнал Акмеду, что у нее все в порядке. Затем Рапсодия вышла из круга деревьев и поспешила назад, к дому Главного Жреца.Она покинула круг не там, где вошла в него, ступив на тропинку между разросшимися кустами остролиста и золотянкой, стройным деревом, растущим у нее на родине. С того места, где она стояла, Рапсодия увидела сад, разбитый за домом Ллаурона.Она слышала, что филиды просыпаются. По-прежнему никого не встретив, девушка вошла в огромный сад.Земли Ллаурона тянулись к самому лесу на милю или даже больше. Территорию украшали самые разные деревья, пруды и клумбы и грядки с цветами и травами. Тут и там стояли мраморные скамейки, которые летом деревья окутывали своей прохладной тенью. Сейчас, в самый разгар зимы, сад спал под снежным покрывалом.Рядом с домом рос молодой ясень, высокий и полный жизни, а под ним было разбито несколько грядок с травами, старательно прикрытых от ветра и холода. Ллаурон сидел на земле рядом с деревом, что-то делал с растениями на грядках и пел густым баритоном, от которого у Рапсодии по спине пробежал холодок. Ее потрясла не красота его голоса, а исходящие от него вибрации.Ллаурон использовал музыкальные заклинания, искусство Певца, хотя по тому, как время от времени у него срывался голос и неправильно подбирались слова, становилось ясно, что сам он не Певец. Он пел совсем простую песню, хотя Рапсодия и не узнала слов. Она открыла было рот, собираясь предложить ему внести несколько незначительных изменений, чтобы добиться лучшего эффекта, — ведь звучала мелодия тепла и исцеления, очевидно, для того, чтобы помочь растениям пережить холодную зиму, — но вовремя спохватилась, вспомнив слова Акмеда: «А когда мы все-таки вступим с ними в контакт, давайте постараемся не выдавать им никакой лишней информации. Так будет безопаснее для всех нас».Когда она подошла, жрец перестал петь и на его морщинистом лице расцвела улыбка.— Доброе утро, дорогая. Надеюсь, вы хорошо спали?Рапсодия вспомнила свой кошмар.— Спасибо за то, что позволили мне воспользоваться такой чудесной комнатой, — сказала она.— Не за что. Надеюсь, вы у нас погостите.Он начал подниматься на ноги. Рапсодия быстро подошла к нему, сообразив, что он не хочет сидеть в ее присутствии, и опустилась на скамью под вязом. Камень оказался очень холодным, и она вздрогнула от неожиданности.— Что вы пели? — спросила она.— А, это целительная песнь для растений. Заклинание, которое передается из поколения в поколение. Оно досталось нам от филидов Серендаира. Я прибегаю к его помощи, чтобы помочь целебным травам в моем саду продержаться в холодную погоду. Самые нежные растения я держу, естественно, дома, но на всех места не хватает. Кроме того, Маиб тоже любит музыку. — Он похлопал рукой по стволу вяза.— Маиб? — Слово походило на сереннское, означавшее «сын».— Да, он присматривает за садом, отгоняет людей, животных или духов с дурными намерениями, верно, старина? — Ллаурон оглядел молодое дерево, а потом наклонился к Рапсодии и, хитро улыбаясь, заговорщицким тоном проговорил: — По правде говоря, мне кажется, он не слишком жалует Каддира.Рапсодия едва заметно улыбнулась в ответ.— А теперь, может быть, вы присоедините свой чудесный голос к моему? Вместе мы сумеем лучше защитить мои растения. Надеюсь, моя просьба не покажется вам чересчур нахальной.— Что вы сказали? — удивленно переспросила Рапсодия.— К чему ложная скромность, моя дорогая? Я же вижу, что вы Певица, наделенная могущественным даром! Может быть, даже Дающая Имя, ведь так?Рапсодия прикрыла глаза. Неожиданно налетел порыв холодного ветра, забрался под плащ и заставил ее задрожать.— Когда вы говорите, от одного только звука вашего голоса день становится светлее. Он и вправду прекрасен, дорогая. Представляю, как он звучит, когда вы поете. Надеюсь, вы не будете долго держать меня в неведении. Пожалуйста, подарите моим растениям песню.Рапсодия задумалась. Что же делать дальше? Ллаурон догадался о некоторых очень важных вещах. Если она станет это отрицать, получится, что она лжет и ведет себя невежливо. Вздохнув, она проговорила:— Если вы так хотите, я готова. Но я не знаю той песни, что вы пели. Вы начните, а я присоединюсь к вам, когда немного ее запомню.— Отлично.Ллаурон вернулся к своему занятию, и странная мелодия зазвучала снова. Спустя короткое время Рапсодия разобралась в ее рисунке и осторожно подхватила песню, исправляя ошибки. Жрец заметил изменения и последовал за ней. Услышав, что он поет правильно, она добавила несколько обертонов для создания необходимого ритма.Взглянув на растения, Рапсодия увидела, что они стали здоровее, хотя определить точную природу перемен было непросто.— Великолепно! — вскричал Ллаурон. — Я не ошибся, дорогая. Вы — Дающая Имя.Рапсодия посмотрела вдаль, чтобы не встречаться с его проницательными голубыми глазами. Она знала, что если не будет соблюдать осторожность, он сумеет узнать о ней что-нибудь еще.— Да, вы не ошиблись.— Так я и думал! Большое вам спасибо. Теперь моему саду ничто не угрожает — по крайней мере, до конца оттепели. Идемте в дом. Вы замерзли, а я уже закончил все свои дела.Он поднялся на ноги гораздо легче, чем можно было предположить, учитывая его возраст, и повел Рапсодию в дом через заднюю дверь.Они оказались в просторной кухне с большим очагом и кирпичными печами, которых хватило бы, чтобы накормить целую армию крестьян. На медном крючке над огнем висел чайник, кипела вода. Ллаурон погрел руки над паром, а затем снял чайник, прихватив его чистой толстой тряпкой.— Я подумал, что вы захотите чая, — сказал он, наполняя фарфоровый чайник, стоящий на большом столе. — Вы, наверное, еще не совсем отдохнули после вашего путешествия?— Да, пожалуй. Главный Жрец улыбнулся:— В таком случае, добавим в чай кое-что, чтобы немного поддержать ваши силы. Вы когда-нибудь пробовали кружевницу?— Никогда не слышала о такой траве, — покачав головой, ответила Рапсодия.Ллаурон подошел к большому шкафу и начал вынимать маленькие холщовые мешочки.— И неудивительно, она растет только здесь. А как насчет весеннего шафрана?Неожиданно Рапсодия сообразила, что Ллаурон, спрашивая ее о травах, пытается понять, откуда она родом.— Что бы вы ни положили, все будет хорошо, — поспешно проговорила она.— Ну, тогда, думаю, мы добавим в ваш чай сушеные цветы апельсина, сладкий папоротник и листья малины.— У вас есть листья малины зимой?— Да, в парнике. Хотите взглянуть?— Конечно. Как чудесно пахнет!Рапсодия взяла чашку с горячим чаем, которую поставил перед ней Ллаурон, и последовала за ним в помещение, расположенное рядом с кухней.Три стены были стеклянными, посередине располагался необычный очаг, выложенный раскаленными докрасна камнями. Над очагом висели два чайника с кипящей водой, которые наполняли воздух паром.Рапсодия разглядела железную жаровню, наполненную камнями, тоже раскаленными. С потолка свисала металлическая конусообразная конструкция, с которой на угли медленно капала вода и с шипением превращалась в пар. Жаркий влажный воздух в комнате поддерживал жизнь в растениях, посаженных рядами по всему зимнему саду.Рапсодия ходила между растениями, наслаждаясь ощущением искусственного лета. Потом подняла голову и посмотрела на устройство, разбрасывающее капли воды.— Какая поразительная штука, — сказала она.— Вам нравится, правда? Очень хитроумное изобретение. Я бы гордился, если бы придумал такое. Его построил мой отец в подарок матери. Она очень любила орхидеи и другие цветы, растущие только в парниках.— У вас здесь встречаются очень интересные растения.— Я уже говорил, мы будем рады, если вы у нас погостите и узнаете о филидах побольше. Если вы хотите, конечно. Думаю, вам будет интересно познакомиться с разными аспектами поклонения природе, поскольку вас наверняка занимают подобные вопросы. Я сам с удовольствием преподам вам несколько уроков — заодно и отвлекусь от своей привычной и однообразной работы.— Мне совсем не хочется отрывать вас от ваших обязанностей, ваша милость.— Глупости, дорогая, — улыбнулся Главный Жрец. — В том, что ты занимаешь высокий пост, есть и свои положительные моменты — иногда можно делать то, что тебе хочется. И, пожалуйста, называйте меня Ллаурон. Иначе я начинаю чувствовать себя ужасным стариком. Вы можете у нас погостить? Или вам нужно быть где-то в другом месте?Рапсодия заглянула в искрящиеся улыбкой голубые глаза, которые внимательно изучали гостью, и ее охватило необычное ощущение — будто Ллаурон сумел проникнуть в самые глубины ее существа. Даже учителя в музыкальной академии не могли распознать Дающего Имя только по голосу. То, что этот приятный пожилой человек знает о ней вещи, которые ему знать не следует, заставляло ее почувствовать себя еще более уязвимой. Ну что же, ей остается только продемонстрировать ему свое уважение.— Нет, — ответила она. — Я никуда не тороплюсь. По крайней мере пока. 24 ПОЗАВТРАКАВ тем, что приготовила для них Вера, Рапсодия и Ллаурон прошли через сад и большое поле к конюшням, где Главный Жрец держал своих лошадей.Гвен принесла пару кожаных ботинок и шерстяные брюки для Рапсодии. Они оказались немного великоваты, но зато Рапсодия почувствовала, что ей наконец стало тепло, и принялась благодарить служанку.Судя по всему, несмотря на огромные размеры дома и положение, которое занимал Главный Жрец, у него было только две служанки — если не считать стражников. Рапсодия знала мелких аристократов в Серендаире, которые содержали целый штат прислуги, и ей понравилась скромность Ллаурона. В основном он обслуживал себя сам — уникальная черта для человека, возглавляющего религиозный орден.Конюшни оказались чище многих домов, в которых довелось побывать Рапсодии. Пол был выложен плиткой и застелен толстым слоем соломы и старыми коврами. Рапсодия сразу поняла почему. Ллаурон владел просто великолепными скакунами, Рапсодии редко доводилось видеть таких. Одни являлись боевыми конями, сильными, с гладкой лоснящейся шкурой; остальные же предназначались для верховой езды и работы на полях. Рапсодия шла между ними, тихонько пощелкивала языком — как делал ее отец — и обнаружила, что лошади Ллаурона реагируют на ее знаки так же, как те, что были дома.— Вам нравится какая-нибудь, дорогая? — с довольной улыбкой спросил Ллаурон.— Они мне все нравятся.— Да, но сесть вы сможете только на одну. Если вы хотите познакомиться с Ларк, нам придется немного попутешествовать. Наши огороды находятся по другую сторону лесной поляны, в нескольких милях отсюда… Как насчет этой гнедой? Она очень спокойная.Рапсодия кивнула, и Ллаурон подозвал конюха.— Норма, оседлай, пожалуйста, лошадей. Для меня — Элизиуса; мы собираемся немного покататься.Он взял Рапсодию за локоть и вывел из конюшни на пронизывающий ветер. Пока они ждали лошадей, Ллаурон, словно заботливый отец, надел на голову Рапсодии капюшон.— Пожалуй, так будет лучше, дорогая, сегодня очень холодный ветер.Услышав, что дверь конюшни открылась, он повернулся. Норма вывел гнедую и чалую с блестящей, аккуратно заплетенной гривой.— А вот и мой мальчик. Доброе утро, Элизиус! Конь фыркнул в ответ на приветствие, и из его ноздрей вырвалось густое облако пара.— Ну, Рапсодия, в путь.
— Вот здесь мы выращиваем самые разные травы, — сказал Ллаурон, когда впереди, среди деревьев, показался громадный луг. — Поскольку наша религия заключается в поклонении природе, мы очень внимательно относимся к травам и растениям, используя их в медицинских целях и для приготовления пищи. Я терпеть не могу простую пищу без приправ.Рапсодия ехала рядом с Ллауроном. Прогулка по лесу оказалась очень приятной, главным образом благодаря тому, что Ллаурон прекрасно знал местность и выбирал удобные тропинки, за которыми принято было следить, даже в зимнее время. Певице показалось, что они добрались до места невероятно быстро.Главный Жрец остановился перед большим кирпичным домом с соломенной крышей, стоящим на краю луга. Соскочив с коня, он протянул руки, чтобы помочь Рапсодии, но та вежливо покачала головой и спрыгнула на землю самостоятельно.— Здесь живет Ларк. Она у нас занимается растениями и отвечает за порядок в садах и нашем хранилище трав, — пояснил Ллаурон.Он постучал в дверь, но никто не появился, а мгновением спустя они услышали голос из-за высокого деревянного забора:— Ваша милость, мы здесь!Рапсодия повернулась и увидела высокую женщину, одетую в толстые брюки и похожую на тунику рубашку. Женщина махала Ллаурону рукой. Главный Жрец помахал ей в ответ.— Это Илиана, — пояснил он Рапсодии. — Она отвечает за посадки и занимается с учениками. Хотите познакомиться?— Конечно.Они осторожно обогнули засыпанные снегом грядки с травами, которые тянулись на многие мили вокруг полей, и вскоре выбрались на выложенную булыжником тропинку, припорошенную снегом. Когда они приблизились к забору, им навстречу вышли две женщины.Одна из них была Илиана, которую Рапсодия видела несколько минут назад. Другая — худая, в платке, с длинной темной косой. Взглянув на ее лицо, Рапсодия сразу поняла, что та уже немолода и проводит много времени на свежем воздухе. И что она — лиринка.В отличие от лирингласов, славящихся светлыми или серебристыми волосами и белой кожей, Ларк была лириндарка — темноволосая, смуглая, с карими глазами, приспособленными к лесному сумраку.Когда Рапсодия увидела Ларк, у нее перехватило дыхание — как и в тот момент, когда впервые встретилась с Гвен. Здесь есть самые настоящие лирины! Накануне вечером Ллаурон говорил о том, что они живут в Реалмалире, теперь известном под именем Тириан. Значит, Рапсодия не одинока.Ллаурон положил руку на плечо женщине:— Ларк, это Рапсодия. Она согласилась погостить у меня немного. Она неплохо разбирается в травах.Услышав его слова, Рапсодия густо покраснела:— О нет, просто я немного знаю о растениях, но не более того.Ларк кивнула. Ее лицо при этом оставалось равнодушным.Высокая женщина протянула Рапсодии руку:— Рада с вами познакомиться. Меня зовут Илиана. Рапсодия пожала руку и улыбнулась, заметив, что на лице Илианы тут же появилось странное выражение.— Я бы хотел, чтобы Рапсодия у вас немного поучилась, — сказал Ллаурон. — В особенности у тебя, Ларк. Ее интересует садоводство. Кроме того, я и сам собираюсь преподать ей несколько уроков.— Она ученица? — спросила Ларк, лицо которой по-прежнему ничего не выражало.— Нет, она наша гостья. Надеюсь, вы окажете ей гостеприимство.Ларк снова кивнула.— Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73