В этом у него не было никаких сомнений. Эта определенность действовала успокаивающе, и юноша наконец уснул без всяких сновидений.Когда утром Брахт постучал в дверь, Каландрилл убедился, что рассвет приходит в Ганнсхольд поздно.Солнце, цепляясь за верхушки отрогов, неторопливо поднималось вверх, окрашивая все вокруг в золотистые тона. Каландрилл выбрался из-под теплого одеяла, ругая на чем свет стоит утренний холод, и, стуча зубами, открыл дверь. Брахт был бодр и готов к отправлению. Каландрилл зажег свечу и умылся.— Не обманули. — Керниец ткнул пальцем в волосы Каландрилла, когда тот уже по привычке начал завязывать их сзади в конский хвост. — Ты опять похож на себя.Каландрилл хмыкнул и надел тунику. Прицепив к поясу меч, он накинул на плечи плащ и, подхватив переметные сумки, направился было в сторону кухни в надежде позавтракать.Но Брахт остановил его.— Гарт ждет, — сказал он. — Пошли, Катя, наверное, уже готова.Катя действительно была готова, и они вышли во двор, где их дожидался Гарт с шестью-семью крепкими кернийцами.— Кыфан с остальными — у ворот, — объявил он, когда они вскочили на лошадей. — Там же и вьючная лошадь с луками, копьями и кучей провизии.— Вас никто не видел?На этот вопрос Брахта Гарт коротко улыбнулся, обнажив в хищной улыбке белые зубы.— За нами увязались двое из ни Ларрхынов. — Он усмехнулся. — Когда они придут в себя, головы у них будут раскалываться.— Еще раз благодарю тебя, — сказал Брахт, но Гарт только пожал плечами.— Поторапливайтесь, — посоветовал он. — Ни Ларрхыны могут дожидаться вас у ворот.Они последовали его совету и выехали со двора на булыжную мостовую, громко цокая копытами. Ну вот, всем теперь ясно, что мы уезжаем, подумал Каландрилл. Забыв о завтраке, он внимательно смотрел по сторонам, держа правую руку на эфесе меча, но на улицах и в переулках все было спокойно. Лишь цокот копыт да лай разбуженных ранними путниками собак нарушали тишину. На пересечениях с другими улицами из тени выходили кернийцы и заверяли, что за ними никто следит. Гарт вел их к северным воротам. Под лучами поднимающегося солнца, ведшего борьбу не на жизнь, а на смерть с арьергардом ночи, пробуждалось все живое. Запели птицы, а над громадой центральной крепости возвышающейся над городом, с хриплым карканьем взмывали вверх черные вороны.Когда они добрались до ворот, с вала раздался звук рожка, возвещавшего о начале нового дня. Тьма еще цеплялась за подножие огромной стены, а улицы уже наполнились грохотом открывающихся ворот и командами, сопровождающими смену караула. К троице подъехала группа всадников во главе с Кыфаном.— Все в порядке? — спросил Гарт, и брат его кивнул.— Все в порядке.— Поехали.Гарт первым пересек площадь перед воротами. Над головой красный свет уступал место золотому, постепенно заливавшему вершины гор. Широкая синяя полоса на небе постепенно светлела. Каландрилл взглянул на ворота: здесь стены еще отбрасывали длинные тени. Навстречу Гарту вышли солдаты, он остановился и обменялся с ними несколькими словами. Солдаты расступились, пропуская всадников.Они въехали в темный, как преисподняя, тоннель под стенами, и, когда вновь выехали на свет, Гарт пустил коня в галоп. Каньон наполнился перестуком копыт, и солнце, словно одобряя их отъезд, вдруг взмыло над вершинами и залило расселину золотом.Дороги как таковой здесь не было, лишь тропа, широкая и ровная, проложенная самой природой среди почти отвесных скал, на которых тут и там виднелся цепкий кустарник. Выше по склонам Ганнских отрогов росли сосны; ручей прыгал с камня на камень. Потеплело, птицы запели звонче, на голубом небе выступили легкие белые перистые облака.Всадники скакали, наверстывая время — их единственного союзника и врага в этой гонке. Постепенно тропа, бежавшая по дну каньона, начала подниматься по серо-голубому, залитому солнцем граниту. Они выехали к подножию самого незначительного из Ганнских отрогов, на вершине которого ослепительно блестел снег. Тропа, извиваясь, поднималась вверх, между сужающимися стенами из камня. Подъем был долгим, и через какое-то время кони задышали тяжело. В разреженном воздухе у Каландрилла закружилась голова. Прищурившись, он смотрел на снежные шапки более высоких пиков, колебавшиеся в зыбкой дымке. По приказу Гарта они перешли в легкий галоп и выехали на широкий, поросший травой и обрамленный лиственницами луг, по которому тек бурный ручей. Ветер холодно завывал в ветвях лиственниц, а в тени их еще лежали пятна тающего снега. Солнце пробежало половину пути к зениту. Гарт натянул поводья.— Здесь можно отдохнуть. — Он повернулся в седле, разглядывая горную долину, и добавил с жесткой ухмылкой: — И подраться, если ни Ларрхыны все-таки вышлют за вами погоню.Брахт кивнул, и они хлопнули, прощаясь, о раскрытые ладони друг друга. Подъехал Кыфан, ведя за собой пятнистую лошадь с объемистым вьюком на спине.— Здесь все, что вам может понадобиться, — сказал он. — Луки — на самом верху. Да не оставит вас Ахрд.— И вас тоже, — произнес Брахт, принимая повод из рук Кыфана и привязывая его к седлу. — Всех вас.Кыфан улыбнулся столь же хищно, как и его брат.— Давненько я не дрался. И если они бросятся за вами в погоню, барды будут сочинять про нас песни.— Да поможет вам Ахрд, — серьезно сказал Брахт и пожал Кыфану руку.Братья по очереди шлепнули в ладони Каландрилла и Кати и пожелали им удачи.— За мной, — сказал Брахт, и они поскакали по лугу.Позади асифы стали располагаться лагерем, поставив охрану там, где тропа выбиралась из теснины и выходила на луг.— Если ни Ларрхыны надумают преследовать нас или послать гонца к Джехенне, им придется туго, — пробормотал Брахт.В голосе его звучала гордость, и Каландрилл кивнул, радуясь, что среди стольких врагов у них есть и отважные друзья.Брахт свернул с широкой дороги и поскакал по ущелью, которое через какое-то время опять пошло вверх. Они перестали подгонять лошадей, позволив им идти шагом по петляющей под нависающими скалами тропке, частенько теряющейся в тени выступов, впивавшихся, как сломанные зубы дракона, в яркое, с белыми длинными облаками небо. Воздух здесь был разрежен, и они мало говорили, сосредоточившись на трудном подъеме. Каландрилл решил, что они взбираются на самый верх Ганнского хребта. Сколько теперь им спускаться до равнины, наполненной теплым, насыщенным кислородом воздухом? Здесь, в горах, где было холодно и неуютно, Каландрилл чувствовал себя подавленно. Массивные скалы и бескрайнее небо словно лишний раз напоминали троим смертным, отважившимся ступить на опасную тропу, об их ничтожестве.В полдень они устроились на отдых под прикрытием огромных валунов. В тюках на пятнистой лошади они нашли овес, сушеное мясо и жесткие галеты. Брахт осмотрел луки и стрелы, приобретенные Кыфаном, и, одобрительно хмыкнув, раздал оружие товарищам.Луки были из тех, что предпочитают кернийцы: изготовленные из дерева с костью, они были намного короче тисовых, используемых в Лиссе, и более изогнуты — из таких легче стрелять с лошади. Каландрилл попробовал свой лук, с благодарностью вспоминая тренировки на судне. Натянуть короткий лук оказалось нелегко: кость придавала ему упругость. Удовлетворившись осмотром, Каландрилл снял тетиву, убрал лук в колчан из мягкой кожи и пристегнул его к луке седла.— Сколько до Куан-на'Фора? — поинтересовалась Катя, когда они вновь собрались в путь.— Мы уже в Куан-на'Форе, — ответил Брахт. — Хотя на эти земли никто и не претендует.— А почему? — удивленно спросила девушка, хмуря брови и оглядываясь по сторонам. — Эти холмы напоминают мне Вану.— Ахрд! — Брахт передернул плечами и состроил презрительную гримасу. — Холмы? Это горы.— В Вану мы называем их холмами, — улыбнулась Катя.— И мне придется там жить! — печально улыбаясь, воскликнул Брахт.— А кто тебя заставляет?Катя с вызовом улыбнулась, и Брахт энергично замотал головой.— Никто не заставляет, — засмеялся он. — С тобой и ради тебя я готов забраться даже на облака.Катя покраснела, но ничего не сказала. Ухмыльнувшись, она вскочила в седло.— Так почему никто не претендует на эти земли? — спросил Каландрилл.Брахт небрежно взмахнул рукой.— Тут мало пастбищ. Здесь могут жить только горные козлы. Лошади и люди — нет. Наша земля — это луга.— В таком случае сколько нам еще до лугов? — настаивала Катя.— Два дня. — Брахт посмотрел на небо. — Весна уже вступила в свои права. Ни дождя, ни снега не будет. Так что задерживать нас нечему.— Если не считать Джехенне ни Ларрхын.— Истинно, — согласился Брахт, посерьезнев. — Только Джехенне. Или какой-нибудь ее родственник.— Надеюсь, она нас не остановит.Голос и глаза Кати были полны решимости, которой Брахту явно не хватало. По коже Каландрилла побежали мурашки.— А она что, действительно вознамерилась распять тебя? — спросил он. — И всех нас в придачу?— Уж меня то точно. — Брахт угрюмо кивнул. — Да и вас с Катей, возможно, ждет та же участь, раз уж вы заодно со мной. Лыкардам нравится распинать людей: они прибьют меня к дубу и оставят наедине с Ахрдом.— С Ахрдом? — поразился Каландрилл. — Да чем может помочь Ахрд человеку с пробитыми гвоздями руками?Брахт пожал плечами и сказал:— Они утверждают, что, если наказание несправедливо, Ахрдов дуб выплюнет гвозди. — Брахт цинично рассмеялся и добавил: — Насколько я знаю, Ахрд еще ни разу не вмешался.Каландрилл в ужасе посмотрел на него и попытался успокоить себя тем, что они видали и не такое, но пока еще живы: они вырвались из лап Аномиуса, взяли верх над людоедами из Гаша, прошли сквозь кишащие опасностями болота Гессифа, избавились от чайпаку. Надо верить в Молодых богов: они им помогут! И в собственные силы тоже надо верить, сказал он себе. С божьей помощью мы и от Джехенне ни Ларрхын уйдем. Но кулаки его непроизвольно сжались: умирать на дубе ему не хотелось. Товарищи его, даже если и подумали о том же, не подали виду. Брахт ехал впереди по порожке, петлявшей меж согнутых ветром сосенок, а Катя следовала сразу за ним, оглядываясь по сторонам с видом человека, катающегося в свое удовольствие. Так что Каландрилл даже устыдился собственных страхов.Сосны кончились, и тропинка пошла вверх по широкому склону вдоль одинокой скалы, а затем круто спустилась в ущелье, так что единственной заботой Каландрилла стало не свернуть себе шею. От тающего снега копыта лошадей скользили. Путники оказались на дне глубокого темного оврага, но через некоторое время выбрались на плоскогорье с изогнутыми, как страдающий от ревматизма человек, деревьями. Над головой у них кружили вороны, время от времени гордо пролетал одинокий орел, паря выше всех пернатых. Белки прыгали с дерева на дерево; выше по склону паслись горные козлы с огромными рогами. Солнце светило ярко, но воздух был еще холоден, и путники продвигались вперед медленно, радуясь, что оставили позади неровный, как стиральная доска, склон, где за каждым спуском начинался новый, еще более длинный подъем. В конце концов они оказались на более или менее ровной местности.На этой высоте, где они были ближе к солнцу, день казался длиннее, и Каландрилл едва дождался, когда Брахт объявит привал. Они устроились на небольшом, поросшем травой пятачке, с трех сторон окруженном скалами. У Каландрилла было такое ощущение, будто они забрались на едва ли не самый верх пиков, поскольку гор, выше их, он не видел. С четвертой стороны открывался вид на более низкие вершины. Они поставили шатры и разожгли огонь, накрыв лошадей одеялами: по мере того, как солнце опускалось к горизонту, становилось холодно. С той стороны небо горело огнем, бросавшим вызов темной синеве, неумолимо надвигавшейся с востока, вслед за поднимающимся месяцем. Звезды высыпали на глубоком бархате неба, ветер игриво притих, но тут же задул еще сильнее. Повеяло холодом. Пламя костра задергалось, искры разлетелись в разные стороны. Ниже по склону завывали волки. Лошади били копытами, а вороной ржал так, словно вызывал кого-то на схватку. Брахт жарил мясо. Путники сидели вокруг костра, кутаясь в накидки и втягивая ноздрями приятный запах.— Вану и вправду столь унылая страна, как то, что ты видишь вокруг? — спросил керниец, обводя рукой окрестности.— Унылая? — переспросила Катя, отбрасывая прядь льняных волос с лица. — Разве это уныло? В Вану горы сейчас еще покрыты снегом. А у вас здесь уже тепло.Брахт промычал что-то невнятное, а Каландрилл нахмурился. По его понятиям, холод стоял невообразимый. В Вану, наверное, трудно жить, подумал Каландрилл, раз уж для Кати это и не горы вовсе.— Если нам придется переваливать через Боррхун-Мадж… — она пожала плечами, озорно улыбаясь в свете костра, — вы увидите настоящие горы.— Да помоги нам Ахрд отыскать «Заветную книгу» в Куан-на'Форе, — простонал Брахт. — С меня и этих гор хватает.Услышав про «Заветную книгу», Катя посерьезнела и кивнула, переворачивая кусок мяса.— Интересно, где сейчас Теккан? — пробормотала она.— Он уже подходит к Вану, — твердо заявил Брахт. — Чтобы предупредить святых отцов о том, где мы и что с нами.Катя кивнула, вновь улыбаясь.— А Менелиан? Как он? — спросил Каландрилл.— Н-да. — Керниец нахмурился. — Удалось ли ему остановить слугу Аномиуса?Каландрилл уже почти и забыл про зомби. Творение колдуна до сих пор ничем о себе не напоминало. А с пор, как они оставили Кандахар, они пережили столько, что у него не было времени размышлять еще и над этой опасностью. Он пожал плечами и сказал:— Видимо, да. Иначе это создание давно бы уже нас настигло.Брахт согласно опустил голову.— Я мало что знаю о зомби, но скоро мы будем в Куан-на'Форе, где найти нас ей будет труднее.— Ладно, нечего беспокоиться раньше времени, — заметила Катя. — Нас слишком много чего ждет впереди, чтобы оглядываться назад.В животе у Каландрилла заурчало. Катя и Брахт рассмеялись.— Мясо вроде бы готово, — сказал керниец.— Не знаю, как мясо, а я готов, поджарилось оно или нет. — Каландрилл погладил себя по урчащему животу.Все еще посмеиваясь, Брахт снял мясо с огня, и они принялись за трапезу. Несмотря на то что, когда Каландрилл разгрыз обугленную корку, из-под нее закапала кровь, мясо показалось ему необыкновенным, и он жадно глотал его. Насытившись, он с довольным вздохом откинулся на спину.— Такое впечатление, — сказал Брахт, с улыбкой глядя на Катю, — что от этих маленьких гор аппетит нашего товарища резко усилился.— А сам он стал чем-то сродни варварам, — вторила ему девушка, утирая губы.Каландрилл, не обращая на них внимания, слизал кровь с губ и утер рукой жир.— Дера, — бодро заметил он, — я никогда не был так голоден.— Так будет, пока мы не спустимся, — заметил Брахт.— А когда это случится? — Каландрилл приподнялся на локтях, решив еще полежать ногами к костру.— Выше мы уже забираться не будем. — Брахт бросил в костер ветку. — Теперь только вниз. Через пару Дней мы спустимся на луга.— А волки? — — Каландрилл прислушался к их завыванию. — С лошадьми ничего не произойдет? Может, надо их охранять?— Незачем. — Брахт покачал головой. — Эти твари пока ниже нас, там охота лучше. Да и огонь их сдерживает. Огонь и мой конь, он любого забьет.Каландрилл кивнул и зевнул. Утолив голод, он вдруг почувствовал, что страшно устал.— Интересно, преследуют ли нас твои друзья-лыкарды? — поинтересовался он.— Они мне не друзья, — резко ответил Брахт. — А если они и отважились на такое, то я им сейчас не завидую.— Гарт и Кыфан — настоящие друзья, — пробормотал Каландрилл.— Они асифы, — заявил Брахт, словно этим все было сказано.— Настоящие друзья, — сонно повторил Каландрилл.— Родовые узы — штука прочная, — пояснил Брахт.— А дощечки безопасного проезда? Их достаточно?— Достаточно. — Брахт кинжалом вернул в костер вывалившееся полено. — Если уж их дали, то назад не заберут. С тем, что я купил, мы беспрепятственно проедем по всем землям, за исключением ни Ларрхынов.Катя с сомнением покачала головой.— Даже по пастбищам ни Брхынов?— Даже по пастбищам ни Брхынов, — подтвердил Брахт.— Это значит, лыкарды не знают, что Давен Тирас — Рхыфамун, — пробормотала девушка.— Думаю, даже лыкарды не стали бы помогать Рхыфамуну. — В голосе Брахта прозвучало презрение. — А ты как думаешь?Катя пожала плечами.— О Куан-на'Форе я знаю немногим больше, чем ты о Вану, — задумчиво сказала она. — Но мне кажется, что, поскольку Рхыфамуну приходится скрывать свою личность, он едет медленнее, чем ему хотелось бы. Он вынужден передвигаться со скоростью, какую выбрал ни Брхын. К тому же он не знает, что мы его преследуем. Если бы он это знал, наверняка подговорил бы лыкардов задержать нас.— Возможно, — согласился Брахт.— Так что, мне кажется, мы сумеем его догнать. — Она была полна надежды. Каландрилл попытался стряхнуть с себя усталость, внимательно прислушиваясь к словам Кати. — Ты же сам говорил, что он не отважится войти в Куан-на'Дру, где может столкнуться с Ахрдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52