— Она будет жить, сударь, если в силах человеческих ее спасти. Велкас не преувеличивал, когда говорил о себе, хотя и нелегко поверить в такое удивительное стечение обстоятельств, позволившее нам с вами встретиться. Он и в самом деле величайший из ныне живущих целителей. — Она умолкла на миг, улыбнувшись. — Но если мы не спустимся через полчаса, пошлите нам наверх поесть и выпить — и кувшин воды. Даже Вел нуждается в пище. — И, взяв меня за локоть, она мягко, но настойчиво увлекла меня к двери. — Ступай же, и пусть с тобой идут Уилл и твоя почтенная супруга. Нам нужна тишина. — Тут она обратилась к Вариену: — Да, а как ее имя?
— Ланен, — отозвался Вариен из своего утла. Следует отдать ему должное, голос его снова был ровным. — Ее зовут Ланен Кайлар.
Маленькая целительница вновь повернулась к Ланен, не тратя время на то, чтобы проводить нас взглядом. Сделав руками какие-то движения, она произнесла короткую молитву, и голубоватое сияние вокруг нее стало еще ярче — она придвинулась ближе к моей нареченной дочери.
Выпроваживая Реллу и высокого светловолосого незнакомца, Уилла, я бросил последний взгляд на кровать. «Берисов враг» с головой ушел в свою работу; к своему облегчению я заметил, что сияние, окружавшее его, было настолько сильным, что напоминало маленькое голубоватое солнце. Может, он и впрямь настолько искусен?
Ланен спокойно спала.
Арал
В эту ночь я впервые увидела, как Велкас способен работать на самом деле. Даже подумала: теперь-то уж он наверняка действует в полную силу. Вне всяких сомнений, сейчас он являл такое могущество, о наличии которого я прежде лишь смутно подозревала. Не знаю, послужило ли причиной то, что он наконец облегчил себе совесть, рассказав хоть кому-то о своих сновидениях, или же он просто был слишком утомлен, чтобы сдерживать в себе силу, или, быть может, обрадовался возможности заняться обычным делом целителя, это ведь куда приятнее, чем биться с демонами. Как бы там ни было, он с готовностью взялся помочь Ланен — от всего сердца, от всей души.
Оказалось, что помочь ей будет не так легко: предстояло потратить много времени. Положение было очевидным: тело ее пыталось отторгнуть зародившиеся в нем детские тельца. Я громко произнесла:
— В остальном она вполне здорова.
— Да, но... Арал, взгляни на ее кровь, — проговорил Вел, словно издалека; так всегда бывает, когда он сосредоточивается. — Не ту, что течет у нее в жилах, — посмотри на кровь в ее чреве.
Я сделала, как он посоветовал. Потом присмотрелась еще раз, повнимательнее.
— Во имя всех Преисподних, вместе взятых, что это такое? — выдохнула я. — Эта темная жидкость... Кажется, будто у нее в крови происходит битва... Пресвятая Шиа, Вел, что такое она вынашивает?
— Они еще слишком малы, чтобы как следует их рассмотреть, но, похоже, ничего противоестественного не наблюдается, — сказал он. — И в ней нет скверны ракшасов, ни капли. — Он поднял взгляд. — Я держу ее в крепком сне, но дорого же мне это обходится. — Он повернулся к сереброволосому человеку, который теперь стоял молча и лишь следил за каждым нашим движением своими большими зелеными глазами. — Эй, как там тебя?
— Мое имя Вариен, — ответил тот, куда вежливее, чем Велкас того заслуживал, и с величайшим достоинством. — А как мне называть вас?
Вариен
— Меня — Велкасом, а мою помощницу Арал, — ответил юноша. — Ты ведь отец, так?
— Да. Ланен моя супруга и носит моего ребенка.
— Детей, — бросил Велкас в ответ. — Двоих.
Я был настолько поражен, что не мог выговорить ни слова. Наконец он вновь взглянул на меня.
— Приблизься, Вариен, если ты не против. У твоей супруги недуг, подобного которому я прежде не встречал, поэтому мне нужно осмотреть и тебя, чтобы понять, в чем тут дело, и найти решение. Ты позволишь?
— Да, — произнес я. — Но имей в виду: не так давно один целитель пытался помочь мне, однако не смог.
— Охотно верю, — ответил юноша и окружил меня голубым ореолом своей целительской силы. — Ничего необычного не вижу... Постой еще немного, прошу. — Сияние вокруг него еще больше усилилось, и тут вдруг он ахнул и выпрямился, воззрившись на меня. Ланен часто повторяла, что в глазах моих остался прежний взгляд — взгляд Акхора. Возможно, именно это и заставило его отступить.
— Во имя Владычицы! — выговорил он. — Тебя не вынашивала женщина, и отцом твоим не был мужчина. Кто ты такой? И что должно у тебя быть здесь, хотя сейчас этого почему-то нет? — спросил он, дотронувшись до моего лба.
— Это моя тайна, — проговорил я вполголоса.
— Не будь глупцом! — ответил Велкас, разгневавшись, несмотря на свое удивление. — Твоя жена погибает, потому что в теле ее идет жесточайшая битва из-за детей, которых она вынашивает. Твоих детей. И если я должен спасти ее от смерти, мне необходимо знать, против чего борется ее тело.
Взгляд его был суров.
— Понимаю, — произнес я. — Что ж, думаю, настало время отвергнуть скрытность, по крайней мере по отношению к вам. Знай же, целитель Велкас, что тайна моя может стоить жизни не только Ланен, но и кое-кому еще. — Я испытующе посмотрел на него. — И знай также, что не избежать тебе погибели от моей руки, коли тайна моя покинет пределы этой комнаты.
На глазах у обоих целителей я извлек свой венец и надел его на голову. Они так и ахнули при виде этого золотого изделия: золото — металл, крайне редко встречающийся в землях гедри. Хвала Ветрам, едва самоцвет души коснулся моего лба, я почувствовал, как былое мое естество проникает в меня, и поскольку на этот раз мне не нужно было прибегать к Истинной речи, головной боли я не ощутил. Зато почувствовал, как все годы моей прошлой жизни словно вернулись ко мне, тихо опустившись на плечи, и во мне пробудилось легкое раздражение при виде этого юнца, едва появившегося на свет.
— Узри, маг Велкас, — проговорил я. — Вот чего мне недоставало, вот что я носил на своем челе всю свою жизнь, хотя ныне мне приходится обходиться без этого.
И прежде чем я сумел его остановить, он протянул руку и дотронулся до моего самоцвета. Я услышал, как зашипела его плоть, как он вскричал, и в следующее мгновение я вновь был Акхором, в самом расцвете своей мощи, как сказала бы Ланен.
— Безмозглый юнец! Что ты надеялся тем самым выяснить? Разве ты позабыл, что чужой самоцвет души священен и к нему нельзя прикасаться, пока обладатель его находится по эту сторону смерти! Встань же передо мною как полагается и яви почтение старшему! Если желаешь узнать о чем-либо, спроси, но не смей распускать свои когти, а не то отведаешь моих!
Увы, тысячу тринадцать прожитых зим не так-то легко изгладить из памяти.
Он залечил ожог усилием мысли, быстро и действенно, и теперь стоял прямо передо мною, как я грозно того потребовал. Мне уже пришлось пожалеть о собственных словах. Челюсть его слегка отвисла — самую малость. Я не мог удержаться, чтобы не улыбнуться про себя. Ему бы повернуть немного голову да крылья добавить — получилось бы вылитое Проявление Крайнего Изумления.
— Провались все в Преисподнюю, я вовсе не хотел ничего такого наговорить, — вздохнул я.
Велкас глубоко втянул в себя воздух, точно все это время совсем не дышал, и с трудом вымолвил:
— Когти?
Я вновь вздохнул:
— Да, Велкас. Когти. И клыки длиною с твою руку, четыре гордых красавца, остальные, правда, поменьше. И — рога, крылья, чешуя, пламенное дыхание.
— Святая Богиня, как это возможно? Но ведь так и есть! — Он вновь обволок себя ярко-лазоревым сиянием и уставился на меня во все глаза. — Благословенная мать Шиа! — прошептал он. — Ты дракон! — Он даже попятился на шаг назад, но сейчас же взял себя в руки. — Как же так?
— Это долгая история, и сейчас не время, — ответил я. — Я более не являюсь представителем Большого рода кантриов, — продолжал я с некоторой грустью. — Но я им был, маг Велкас. И всегда останусь им в своем сердце. Прежде чем стать человеком, я был одним из кантри — истинных драконов, как нас прежде называла Ланен. Меня звали Акхором, и я был государем своего народа.
Велкас пытался совладать со своим изумлением и даже вздумал мне поклониться.
— Я... я благодарю тебя, сударь. Это разумное объяснение, оно кое-что проясняет... Прошу тебя, мне необходимо исследовать твою кровь, а я не могу видеть сквозь твою кожу. Не мог бы ты пожертвовать мне несколько капель?
Я вынул нож, который всегда был при мне на поясе, и сделал порез на кончике пальца.
— Сколько тебе нужно? — спросил я.
Целитель сложил вместе полыхающие голубым сиянием ладони, соорудив из них подобие чаши.
— Нескольких капель вполне хватит... Да, вот так, благодарю тебя.
Он поднес ладони к глазам, и то, что он там увидел, заставило его прийти в себя и вернуться к делу.
— Гляди, Арал, то же самое, — проговорил он в возбуждении. — Так и есть: темная жидкость — это его кровь. Ее тело борется с нею.
Я склонил голову. Этого-то я и опасался с самого начала.
— Если кровь моя по-прежнему такая же, как у всех кантри, неудивительно, что тело Ланен ее не приемлет, — произнес я, объятый грустью. — Взываю к вашей доброте: спасите ей жизнь! Наши дети не могут жить, будучи наполовину гедри, наполовину кантри. Бедняжки, — я прикрыл глаза. — Пусть же Ветры вознесут их ввысь и оберегут их души, — пробормотал я. И начал читать посвящение умирающим: — Пусть же души Предков...
Но тут, к моему удивлению, Велкас шлепнул меня ладонью по лицу.
— Прекрати, — велел он. — Мне нужна твоя помощь. Никто не умрет, если я могу этому воспрепятствовать. А теперь позови ее.
Я был несказанно удивлен. Но сделал так, как он просил.
Ланен
Я услышала голос Вариена: он звал меня; однако нас, должно быть, разделяло несколько полей, потому что мне было едва его слышно. Приподнявшись на стременах, я прокричала в ответ, но он, похоже, не расслышал. Я его даже не видела.
Я огляделась. До этого мне снился какой-то очень странный сон: будто я больна и скачу по нескончаемой местности верхом на каких-то непонятных лошадях, то и дело меняя их. А когда проснулась, то с облегчением поняла, что вновь цела и невредима, вновь сильна. Местность вокруг, насколько хватало взора, была довольно красивой. Я устала от Хадронстеда, мне нужна была перемена. Пришпорив Тень, я пустила ее легкой рысью и отправилась на поиски Вариена.
Вдруг среди полей показался высокий темноволосый человек. Я не видела в этом ничего необычного, пока он не повернул ко мне свое недовольное лицо, проворчав: «Ты еще зачем здесь? Убирайся!» — лишь тогда я узнала его, пораженная.
Хадрон.
То ли соскочив, то ли упав с Тени, я оказалась на земле и попятилась прочь. Милая Тень, лошадушка моя! Она ведь погибла в огне. И Хадрон умер еще прошлой осенью.
В ужасе я помчалась во весь дух к дальним полям, крича: «Вари-ен! Вариен! Где ты?»
Вариен
Я громко позвал ее, но она даже не пошевелилась. Делать было нечего. Я обратился к ней на Истинной речи.
«Ланен! Ланен! Послушай, тебе надо проснуться!»
«Вариен! Вариен! Где ты?» — отозвалась она, и голос ее разума был слабым и смятенным.
"Здесь, дорогая, — сказал я нежно. — Иди же, я здесь. Пробудись, приди ко мне. Ты всего лишь дремлешь".
«Акор, проклятье, забери меня отсюда!» — вскричала она. Мысли ее звучали в странном отдалении, словно она говорила сквозь воду. Она была далеко, очень далеко, а смерть находилась совсем рядом.
"Ланен Кайлар, Кадреши-на Вариен, взываю к тебе, — произнес я мысленно как можно громче, всеми силами стараясь явить ей всю глубину своей любви, назвав ее истинным именем; я чувствовал, что любовь моя сейчас для нее подобна живительной влаге из холодного, чистого источника, ниспосланного умирающему от жажды человеку. — Приди ко мне, возлюбленная моя Ланен, — проговорил я, мысленно дотрагиваясь до нее. — Приди, малышка. Твой смертный час еще не настал. Пробудись ото сна, чтобы исцелиться".
"Акор? — позвала она, и голос ее звучал теперь гораздо ближе и сильнее. — Акор, я не вижу тебя".
Я рассмеялся.
«Не тревожься, любимая, это и немудрено. Ведь глаза твои закрыты. Они и так прекрасны, спору нет, но все же мне будет невыразимо приятнее, когда ты их откроешь».
Я почувствовал, как она сжала мне руки, а через мгновение разомкнула веки.
— Верно ты подметил, — проговорила она. Голос ее пугал меня: очень уж он был слаб. — Так и впрямь куда легче видится.
Наклонившись, я поцеловал ее.
— Как славно, что ты вернулась.
— Вариен, я видела очень странный сон, — начала было она тихо, но я остановил ее.
— Ты расскажешь мне об этом позже, дорогая. Взгляни: вот эти люди — целители, они тебе помогут. Это вот Велкас, великий маг, а эта госпожа его спутница, целительница Арал.
— Работай проворнее, великий маг, ладно? — проговорила она с вымученной улыбкой. — Меня все еще невыносимо гложет боль, будь она неладна.
— Даже сейчас, беседуя с тобой, я сдерживаю твою боль своей волей, госпожа, — ответил Велкас. — Когда все закончится, боль пройдет, но до этого еще далеко. Тебе необходимо осознать то, что с тобой происходит и что нам с тобой предстоит сделать, чтобы избавить тебя от страданий.
— Нам? Но ведь ты целитель, не я, — выговорила она слабо.
— Да, это так, но... я никогда раньше не проводил лечения, подобного тому, в котором ты сейчас нуждаешься, — сказал он. — Ты знаешь, что тело твое стремится отторгнуть твоих детей.
— Ребенка? Да, я знаю. Но он, похоже, не желает покидать мое тело. — Она нахмурилась и повернулась ко мне. — Я лишь боюсь, как бы он не забрал меня с собой.
— Кто тебе сказал, что ты умрешь? — в гневе вскричал Велкас, к моему удивлению. — Довольно на сегодня смертей! Я уже потерял человека, который был мне дорог. Клянусь Владычицей, дети твои будут жить, если ты этого пожелаешь, Ланен.
— Почему ты говоришь — «дети»? — спросила она. И, сейчас же обо всем догадавшись, пробормотала: — Час от часу не легче!
Велкас повернулся ко мне:
— Она ведь знает, кто ты, верно?
— Она все знает, — подтвердил я, с улыбкой глядя на свою возлюбленную.
— Конечно, знаю, — ответила она. Голос ее уже немного окреп. — Телепень такой-сякой, вот ты кто! Впрочем, все-таки ты мне муж, так что придется с этим примириться.
— Госпожа, сейчас не время для шуток, — проговорил Велкас серьезно. — Тебе известно, что этот человек был прежде драконом?
— Разумеется, олух, а ты как думал? — ответила она. — Он же сказал тебе, что я все знаю. А чего?
— Его драконья кровь и является причиной осложнения твоей беременности, — продолжал он, оставляя без внимания грубоватый ответ Ланен. — Я остановил кровотечение и начал работать над тканями, которые причиняют тебе боль, но покуда ты не поможешь мне устранить глубинную причину, полное исцеление невозможно.
— Хорошо, великий маг. Что мне следует делать? — спросила Ланен.
Велкас стоял, о чем-то размышляя.
— Не знаю, как тебе повразумительней объяснить это. Ты должна... Весь вопрос в восприятии...
Тут вмешалась госпожа Арал; голос ее был тих и мягок:
— Ланен, это зависит в первую очередь от того, как ты сама воспринимаешь вещи. Велкас способен творить чудеса, однако ты должна принять разумом и сердцем то обстоятельство, что дети твои не вполне обычны, иначе твое тело ни за что не позволит им родиться.
— Я уже пробовала, — воскликнула она, — но этот ребенок... дети... убивают меня! Я не хочу умирать!
Тогда Арал приблизилась к ней и сказала:
— Ланен, посмотри на меня. — Когда Ланен метнула на нее затравленный взгляд, она лишь усмехнулась. — Нет, не так. Я ведь всего лишь девушка, как и ты, не забывай этого. Давай же, посмотри.
Ланен немного успокоилась и повиновалась.
— Позабудь на миг страх и гнев и послушай меня. Это очень важно. Тебя с мужем беспокоили раньше ваши дети?
— А то как же! Я уже целую луну из-за этого мучаюсь.
— Нет-нет, я не о том. Зная, кем твой супруг был прежде, не задумывались ли вы над тем, какое потомство может породить ваш союз? — Маленькая целительница глубоко вздохнула, отпустила короткое проклятие и продолжала: — Чудовищ, Ланен. Вот первое, что приходит в голову. Боялась ли ты, что вынашиваешь в себе чудовищ?
Ланен вдруг зарыдала.
— О Богиня! — проговорила она срывающимся голосом. — Так и есть! Эти слова, они постоянно преследовали меня — слова Ришкаана... Ох, Вариен, помоги! Он говорил, что наши дети будут... будут...
— Что ей наговорил этот Ришкан? — спросила у меня Арал. — И почему это произвело на нее такое глубокое впечатление?
— У него было мрачное видения конца света, — ответил я. — Он пытался убить ее, и только мой друг Шикрар успел его остановить. Ришкаан говорил...
— Он говорил, что я смешала кровь кантри и гедри, что дети мои будут чудовищами, что мир наполнится огнем ракшасов и некому будет встать на защиту — а все из-за меня, — проговорила Ланен, не замечая, что по щекам у нее катятся слезы. — Это правда? О Богиня, неужели это в самом деле так? Они что, чудовища?
— Не говори глупостей, женщина, — резко вмешался Велкас — Они совершенно обычные, человеческие дети, если можно так сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58