- Поняла, - сказала она звенящим голосом. Лицо его немного просвет-
лело, он даже улыбнулся.
- И когда же прозвучит сигнал к бою?
- Завтра я должна увидеться с Хокстеттером. Скажу, что согласна...
только чуть-чуть. И скажу ему, чего хочу я.
- Ты поначалу-то много не запрашивай, Чарли. Это как торговая сдел-
ка - я тебе, ты мне. Услуга за услугу, верно? Она кивнула.
- Но ты им покажешь, у кого в руках поводья? Покажешь, кто тут
главный?
- Покажу.
Он еще шире улыбнулся.
- Так их, подружка!
Хокстеттер был в ярости.
- Что за игру вы затеяли, черт подери! - кричал он на Рэйнберда.
Они сидели в кабинете у Кэпа. "Раскричался, - подумал Рэйнберд. - Это
в его присутствии ты такой смелый". Но, присмотревшись, как горят гла-
за Хокстеттера, как побелели костяшки пальцев и заалели щеки, он счел
за лучшее во всеуслышание признать, что, пожалуй, переборщил. Осмелил-
ся вторгнуться в священные владения Хокстеттера. Одно дело было вытол-
кать его взашей в день аварии - Хокстеттер допустил грубейший промах и
знал это. Но тут разговор другой.
Рэйнберд обдумывал положение. И молча смотрел на Хокстеттера.
- Вы сделали все, чтобы завести нас в тупик! Вам, черт возьми, от-
лично известно, что ей не видать отца как собственных ушей! "Они свое
получили - ты получаешь свое", - в бешенстве передразнил Хокстеттер. -
Идиот!
Рэйнберд все так же пристально смотрел ему в глаза.
- Лучше вам не повторять это слово, - произнес он совершенно бесс-
трастно. Хокстеттер вздрогнул... почти незаметно.
- Джентльмены, - вмешался Кэп; голос у него был усталый. - Я бы вас
попросил...
Перед ним лежал магнитофон. Они только что прослушали запись сегод-
няшнего разговора Рэйнберда и Чарли.
- Судя по всему, от доктора Хокстеттера ускользнул один момент: он
и его команда наконец-то приступят к делу, - заметил Рэйнберд. - В ре-
зультате чего их практический опыт обогатится на сто процентов, если я
в ладах с арифметикой.
- Вам просто повезло. Непредвиденный случай, - пробурчал Хокстет-
тер.
- Что же это у всех вас не хватило фантазии подстроить такой слу-
чай? - отпарировал Рэйнберд. - Увлеклись, видно, своими крысами.
- Хватит! - не выдержал Кэп. - Мы собрались здесь не для того, что-
бы выслушивать взаимные нападки. Перед нами несколько иная задача. -
Он повернулся к Хокстеттеру. - Вам представилась возможность сыграть в
свою игру, - сказал он. - Должен вам заметить, что вы могли бы выска-
зать больше признательности.
Хокстеттер что-то проворчал в ответ. Кэп повернулся к Рэйнберду:
- Вместе с тем я считаю, что в роли индийских сипаев вы зашли слиш-
ком далеко.
- Вы считаете? Значит, вы так и не поняли. - Он переводил взгляд с
Кэпа на Хокстеттера и обратно. - По-моему, вы оба проявляете чудовищ-
ное непонимание. У вас здесь два детских психиатра, и если это общий
уровень, я не завидую детям с нарушенной психикой.
- Критиковать легко, - подал голос Хокстеттер. - В этой...
- Вы просто не понимаете, как она умна, - перебил его Рэйнберд. -
Не понимаете, насколько быстро она ориентируется в цепи причин и
следствий. Иметь с ней дело - это все равно что пробираться через мин-
ное поле. Если бы я не подал ей идею кнута и пряника, она сама бы до
нее додумалась. Сделав это первым, я еще больше укрепил ее доверие ко
мне... иными словами, превратил минус в плюс.
Хокстеттер открыл было рот. Кэп остановил его движением руки и об-
ратился к Рэйнберду. Он говорил с ним мягким примирительным тоном, ка-
кой не приходилось слышать кому-нибудь другому... но ведь это и был не
кто-нибудь, а Рэйнберд.
- И все же факт остается фактом - вы несколько ограничили возмож-
ности Хокстеттера и его людей. Раньше или позже она сообразит, что ее
главная просьба - увидеться с отцом - не будет удовлетворена. Кажется,
мы все сошлись на том, что пойти ей в этом навстречу значило бы нав-
сегда потерять ее.
- Бесспорно, - вставил Хокстеттер.
- А если она действительно так умна, - продолжал Кэп, - она выска-
жет эту невыполнимую просьбу скорее раньше, чем позже.
- Выскажет, - согласился Рэйнберд, - и это будет конец. Увидев, в
каком он состоянии, она сразу поймет, что все это время я ее обманы-
вал. И тут же смекнет, что все это время я был у вас за подсадного.
Следовательно, весь вопрос в том, как долго вы сможете протянуть.
Рэйнберд подался вперед.
- Учтите два момента. Первый: вам придется примириться с мыслью,
что она не будет зажигать для вас костры. Она не автомат, а просто де-
вочка, которая соскучилась по отцу. С ней нельзя, как с лабораторной
крысой.
- Мы и без вас... - взорвался было Хокстеттер.
- То-то и оно, что нет, - не дал ему закончить Рэйнберд. - Так вот,
это знает любой экспериментатор. Принцип кнута и пряника. Зажигая
костры, Чарли будет думать, что она соблазняет вас пряником и что вы -
а значит, и она - шаг за шагом приближаетесь к ее отцу. На самом деле
все, разумеется, наоборот. В данном случае пряник - ее отец, и соблаз-
нять ее этим пряником будем мы. Если перед носом у мула держать лако-
мый кусок, он перепашет вам все поле. Ибо мул глуп. Но эта девочка -
нет.
Он сверлил глазом то Кэпа, то Хокстеттера.
- Я готов повторять это снова и снова. Что, легко вогнать гвоздь в
железное дерево? Та еще работенка, но вы почему-то постоянно об этом
забываете. Рано или поздно она вас раскусит и сыграет отбой. Потому
что она не мул. И не лабораторная крыса.
"А ты только и ждешь, когда она выйдет из игры, - подумал Кэп с ти-
хой ненавистью. - Ждешь, когда ты сможешь отправить ее на тот свет".
- Итак, это отправная точка, - продолжал Рэйнберд. - Начинайте экс-
перименты. А дальше думайте, как максимально протянуть их. Закончатся
эксперименты - валяйте, систематизируйте. Если соберете достаточно ин-
формации, получите вознаграждение в больших купюрах. Съедите свой пря-
ник. И можете снова впрыскивать ваше зелье разным олухам.
- Вы опять за оскорбления? - голос Хокстеттера задрожал.
- При чем тут вы? Это я про олухов.
- И как же, по-вашему, можно протянуть эксперименты?
- Чтобы ее завода хватило на первое время, будете давать ей малень-
кие поблажки, - ответил Рэйнберд. - Пройтись по лужайке. Или... все
девочки любят лошадей. Пять-шесть костров она вам устроит только за
то, чтобы прокатиться на лошадке по верховой тропе - понятно, не без
помощи грума. Я думаю, этого вполне хватит, чтобы дюжина бумагомарак,
вроде Хокстеттера, еще пять лет потом исполняла победный танец. Хокс-
теттер рывком встал из-за стола:
- С меня хватит!
- Сядьте и помолчите, - одернул его Кэп. Побагровевший Хокстеттер
готов был ринуться в бой, но весь его запал улетучился так же быстро,
как возник, даже слезы навернулись. Он снова сел.
- Свозите ее в город за покупками, - продолжал Рэйнберд. - В увесе-
лительный парк - покататься на машинках. Скажем, в компании с Джоном,
добрым дядей уборщиком.
- Вы всерьез думаете, - подал голос Кэп, - что этими подачками...
- Нет, не думаю. Долго так продолжаться не может. Раньше или позже
она опять спросит про отца. Она ведь тоже человек. И у нее есть свои
желания. Она с готовностью поедет куда скажете, ибо считает: услуга за
услугу. Но в конце концов опять встанет вопрос о любимом папочке. Она
не из тех, кого можно купить. Ее голыми руками не возьмешь.
- Итак, приехали, - задумчиво произнес Кэп. - Все выходят из маши-
ны. Проект исчерпан. На данном этапе, во всяком случае. - По разным
причинам он испытывал огромное облегчение от подобной перспективы.
- Нет, не приехали, - сказал Рэйнберд со своей леденящей улыбкой. -
У нас в запасе будет еще одна козырная карта. Один большой пряник,
когда уже не останется маленьких. Я не имею в виду Гран-при - ее отца,
но кое-что способно заставить ее проехать еще немного.
- Что же? - спросил Хокстеттер.
- Догадайтесь. - С лица Рэйнберда не сходила улыбка, но больше он
не сказал ни слова. Кэп, может, и сообразит, хотя за последние полгода
он сильно развинтился. И все же мозги у него даже в среднем режиме ра-
ботают куда лучше, чем у его подчиненных (включая претендентов на
престол) с предельной нагрузкой. Что до Хокстеттера, то этот ни за что
не сообразит. Он уже поднялся на несколько ступенек выше собственного
уровня некомпетентности - своего рода подвиг, который вообще-то легче
совершить государственным чиновникам, чем кому-либо другому. Хокстет-
тер давно разучился брать след по запаху. А впрочем, догадаются они
или нет, каким будет последний пряник (так сказать, поощрительный
приз) в этом маленьком соревновании, не столь уж важно; на результат
не повлияет. В любом случае он, Рэйнберд, пересядет за баранку. Он,
конечно, мог задать им вопрос: кто, по-вашему, отец девочки после то-
го, как вы ее лишили отца?
Но пусть сами догадаются.
Если сумеют. С лица Джона Рэйнберда не сходила улыбка.
Энди Макти сидел перед телевизором. Мерцал янтарный глазок коробки
дистанционного управления. На экране Ричард Дрейфус пытаются изобра-
зить некое подобие Чертова Пальца - вроде тех, в пустыне, где призем-
лялись эти тарелочки - в домашних условиях. Энди наблюдал за его дейс-
твиями с глуповато-блаженным лицом. При этом он был натянут как стру-
на. Сегодня контрольный день.
Три недели, прошедшие после аварии, превратились для Энди в пытку,
когда едва переносимое напряжение сменялось почти преступной радостью.
Он хорошо понимал состояние оруэлловского Уинстона Смита, который на
какое-то время ошалел от своего подпольного бунтарства. У него, Энди,
появилась тайна. Она точила и терзала его, как всякая сокровенная тай-
на, но она же вернула ему бодрость духа и былые силы. Он обошел их на
полкорпуса. Одному богу известно, хватит ли его на всю дистанцию, но
первый рывок сделан.
До десяти оставалось совсем немного - в десять придет Пиншо, как
всегда улыбаясь. Они вдвоем отправятся в сад на утреннюю прогулку,
чтобы обсудить, как "подвигаются его дела". Энди даст ему посыл... по-
пытается дать. Он бы давно это сделал, когда б не телемониторы и пона-
тыканные всюду "жучки". Ожидание позволило ему обдумать стратегию на-
падения, еще и еще раз проверить наиболее уязвимые места. Кое-что в
сценарии он мысленно переписал, и не один раз.
Ночами, лежа в темноте, он неотвязно думал: Большой Брат все время
смотрит на тебя. Помни от этом каждую секунду, об этом прежде всего.
Ты под колпаком у Большого Брата, поэтому, чтобы спасти Чарли, ты дол-
жен их всех перехитрить.
Он спал как никогда мало, в основном потому, что опасался загово-
рить во сне. Иногда часами лежал, боясь даже пошевелиться, - вдруг их
насторожит, что накачанный наркотиками человек ведет себя излишне бес-
покойно. А когда его все же смаривало, спал чутко, видел странные сны
(его преследовал одноглазый Джон Сильвер, долговязый пират с деревян-
ной ногой) и то и дело просыпался.
Избавляться от торазина оказалось проще простого - они ведь были
уверены, что он без наркотика не может. Ему теперь приносили таблетки
четыре раза в день и ни о каких тестах со времени аварии не заговари-
вали. "Похоже, они махнули на меня рукой, - решил Энди, - и сегодня на
прогулке Пиншо сообщит мне об этом".
Иногда он, откашливаясь, выплевывал таблетки в кулак, а затем вмес-
те с объедками отправлял в мусоропровод. Иногда он прихватывал их в
туалет. А то еще делал вид, будто запивает их пивом, а сам сплевывал в
полупустую банку, где они благополучно растворялись. Про банки он как
бы забывал и, когда пиво окончательно выдыхалось, выливал его в рако-
вину.
Видит бог, все это он делал не профессионально, чего наверняка
нельзя было сказать о тех, кто за ним наблюдал. Но вряд ли они сейчас
наблюдали за ним так уж пристально. В противном случае, рассуждал он,
его бы давно накрыли. И весь сказ.
Дрейфус вместе с женщиной, чей сын в данный момент катался на таре-
лочке в компании инопланетян, карабкался по склону Чертова Пальца,
когда раздался короткий зуммер, что означало: открывается дверь. Энди
едва не подскочил. Ну вот, пронеслось в голове.
Вошел Герман Пиншо. Он был ниже ростом, чем Энди, хрупкий, изящный;
с первого дня Энди почувствовал в нем что-то женственное, хотя и не
мог себе объяснить, что именно. Сегодня Пинщо был в серой водолазке и
легком костюме - как с картинки сошел. И, как всегда, улыбочка.
- Доброе утро, Энди, - сказал он.
- А? - встрепенулся тот и, помедлив, словно в раздумье, ответил: -
Здравствуйте, доктор.
- Ничего, если я выключу? У нас ведь сегодня прогулка, не забыли?
- Да? - Энди нахмурился, но затем лоб его разгладился. - Ладно. Во-
обще-то я его не первый раз смотрю. Конец мне нрайится. Очень красиво.
Он улетает на тарелочке, представляете? К звездам.
- Красиво, - согласился Пиншо и выключил телевизор. - Ну что, пой-
дем?
- Куда? - спросил Энди.
- На прогулку, - терпеливо повторил Пиншо. - Вспомнили?
- А-а, - кивнул Энди, - да-да. Он поднялся.
Дверь из апартаментов Энди выходила в просторный холл с кафельным
полом. Свет здесь был рассеянный, приглушенный. Где-то рядом находи-
лись диспетчерская или вычислительный центр; там едва слышно гудели
машины, туда входили с перфокартами, а выходили с кипой распечаток.
Под дверью Макги прогуливался молодой человек в спортивного покроя
пиджаке, словно только что из магазина, - сразу видно, правительствен-
ный агент. Под мышкой пиджак слегка оттопыривался. Агент торчал здесь
согласно инструкции, и как только они с Пиншо начнут удаляться, он
последует за ними - разговора он слышать не будет, однако из виду их
не выпустит. С этим, подумал Энди, сложностей не возникнет.
Они направились к лифту, агент пристроился сзади. Сердце у Энди ко-
лотилось - казалось, сотрясается грудная клетка. Вместе с тем он без
видимых усилий подмечал детали. С десяток дверей без табличек. Некото-
рые из них бывали открытыми, когда Энди проходил ранее по этому кори-
дору, - например, тут была какая-то специализированная библиотека, фо-
токопировальная комната, но остальные представляли для него загадку.
Чарли может находиться за любой из этих дверей... или вообще в другом
здании.
Они вошли в лифт, где бы запросто разместилась больничная каталка.
Пиншо достал связку ключей, повернул один из них в замке и нажал кноп-
ку (все кнопки были без обозначений). Внутренние створки закрылись, и
кабина поплыла вверх. Агент удобно расположился в дальнем углу. Энди
стоял, засунув руки в карманы своих "Ли Райдерс", на лице его блуждала
бессмысленная улыбка.
Дверь лифта открылась, и они оказались в бывшем бальном зале. Блес-
тел отполированный паркетный пол. В глубине огромного зала лестница,
сделав два изящных витка, уходила наверх. Застекленные двустворчатые
двери слева приглашали на залитую солнцем террасу, за которой откры-
вался сад камней. Справа, из-за полуприкрытых дубовых дверей, доносил-
ся стук пишущих машинок, едва успевавших переваривать дневную норму.
Воздух был наполнен запахами цветов.
Пересекая следом за Пиншо бальный зал, Энди не преминул высказаться
по поводу великолепного паркета, как будто он видел его впервые. Они
вышли через застекленные двери в сад и за ними, как тень, вышел агент.
Здесь было совсем тепло и очень влажно. Лениво жужжали пчелы. За садом
камней тянулись кусты гидрангии, форзиции и рододендронов. Ни на се-
кунду не умолкая, вершили свой нескончаемый труд газонокосилки. Энди
потянулся к солнцу, и выражение благорадности на его лице было непод-
дельным.
- Как вы себя чувствуете, Энди? - спросил Пиншо.
- Прекрасно. Прекрасно.
- Знаете, сколько вы уже здесь? Почти полгода, - произнес Пиншо то-
ном легкого удивления - дескать, надо же, как летит время, когда жи-
вешь в свое удовольствие. Они свернули направо по гравийной дорожке. В
неподвижном воздухе стоял смешанный аромат жимолости и лавра. Вдоль
берега, неподалеку от особняка по ту сторону пруда, легким галопом шли
две лошади.
- Долго, - сказал Энди.
- Да, долго, - улыбнулся Пиншо. - И мы пришли к выводу, Энди, что
ваша сила... пошла на убыль. Да вы и сами знаете - результаты тестов
неудовлетворительны.
- Это все ваши таблетки, - с укором сказал Энди. - Что я могу сде-
лать, когда у меня туман в голове.
Пиншо прокашлялся, но не стал напоминать ему о том, что когда про-
водились первые три серии тестов, оказавшиеся столь же бесплодными,
наркотиков еще не было и в помине.
- Я ведь делал что мог, доктор Пиншо. Я старался.
- Да-да. Разумеется. Вот мы и думаем - точнее, я думаю, - что вы
заслужили отдых. У нас есть лагерь на Мауи, это в Гавайском архипела-
ге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41