Дом, где, стоит только протянуть руку, найдет все, что душа пожелает?
Бросить мужа, который пусть даже слегка вспыльчивый и скорый на
кулачную расправу, всегда оставался прекрасным добытчиком? Нет, это
действительно смешно. Она не, должна даже в шутку мечтать о подобном.
Забыть, немедленно забыть!
И она могла бы выкинуть сумасбродные мысли из головы, {наверняка}
именно так и поступила бы, если бы не капля крови на пододеяльнике.
Единственная темно-красная капля крови.
"Тогда отвернись и не смотри на нее? - нервно закричала та часть
сознания, которая проявила себя с практичной и благоразумной стороны.
- Ради Христа, не смотри на нее, иначе неприятностей не оберешься!"
Однако обнаружила, что не в состоянии отвести взгляд от одинокой
капли крови. Глаза уставились в одну точку, она раскачивалась все
быстрее и быстрее.
Ступни ног, обутых в мягкие туфли без каблука, выстукивали по
полу все убыстряющийся ритм (к этому времени зуд сосредоточился, в
основном, в голове, раззадоривая мозг, нагревая ее), в мыслях мелькали
обрывочные фразы: "Четырнадцать лет. Четырнадцать лет разговоров
начистоту. Выкидыш. Теннисная ракетка. Три зуба, один из которых
проглочен. Удары. Щипки. И укусы. Да-да, не забывай про укусы. В
широком ассортименте. Огромное количество..."
"Прекрати! Это бесполезно и бессмысленно, ты только зря заводишь
себя, потому что никуда не уйдешь, он обязательно догонит тебя,
разыщет, привезет обратно домой, он же полицейский, сыщик, поиск людей
- это как раз то, чем занимается, это то, что у него получается лучше
всего..."
- Четырнадцать лет, - пробормотала она, думая теперь не о
прошедших четырнадцати годах, а о следующих. Потому что другой голос,
потаенный голос, был абсолютно прав. Он может не убить ее. Она может
{выжить}. И на что она будет похожа после еще четырнадцати лет
регулярных бесед начистоту? Не потеряет ли способности наклоняться?
Будет ли у нее хоть час, хоть пятнадцать минут в день, когда почки не
покажутся раскаленными камнями, захороненными в спине? Не случится ли
так, что в один прекрасный день он укусит слишком сильно и повредит
какой-нибудь жизненно важный нерв, отчего у нее перестанет подниматься
рука или работать нога, или же омертвеет половина лица, как у
несчастной миссис Даймонд, уборщицы магазина 24 у основания холма?
Рози вдруг встала - с такой резкостью, что кресло Винни-Пуха
отлетело и ударилось в стену. Постояла минутку, тяжело дыша, глядя
круглыми глазами на темно-коричневое пятно на пододеяльнике, потом
решительно повернулась и зашагала к двери в гостиную.
"И куда это вы направляетесь? - услышала она подозрительный голос
миссис Практичность-Благоразумие, которую, похоже, нисколько не пугала
перспектива превратиться в калеку или умереть, лишь бы не лишиться
привилегии знать, на какой полке кухонного шкафа находятся пакетики
чая и в каком месте под раковиной лежит половая тряпка. - Эй,
погоди-ка секундочку, куда это тебя несет?"
Она накрыла голос звуконепроницаемой крышкой, сделав нечто, на
что никогда не считала себя способной. Взяла со столика у кушетки
сумочку и направилась к входной двери. Гостиная вдруг показалась
непривычно огромной, расстояние - непреодолимым.
"Мне нельзя задумываться о будущем. Как только начну загадывать
наперед, обязательно испугаюсь".
Впрочем, это, кажется, будет несложно. Во-первых, все ее поступки
приобрели некую иллюзорность, свойственную галлюцинации -
действительно, не могла же она в самом деле так вот запросто выйти из
дому и ради минутной прихоти отказаться от брака, правда же? Наверное,
это сон, так ведь? И было еще что-то: жить одним днем, не заглядывая в
будущее, стало для нее привычным делом; привычка начала формироваться
в ту памятную брачную ночь, когда Норман укусил ее, как собака, за то,
что она хлопнула дверью.
"Ну да ладно, не можешь же ты выйти на улицу в таком виде, даже
если решила прогуляться до середины квартала, чтобы охладить пыл, -
посоветовала миссис Практичность-Благоразумие. - Ты могла хотя бы
переодеть джинсы, в которых за милю видно, как растолстел твой зад. И
ради Бога, проведи расческой по волосам, чтобы не напоминать пугало".
Она помедлила и на мгновение была близка к тому, чтобы отказаться
от всего, даже не дойдя до входной двери. А потом увидела разумный
совет в ином свете - конечно же, это замаскированная попытка удержать
ее в доме. Расчетливая и очень тонкая. Ей понадобилось бы совсем
немного времени, чтобы сменить джинсы на юбку или взбить волосы перед
зеркалом, а потом пройтись по ним расческой, но для женщины в таком
состоянии даже лишняя секунда вполне может оказаться решающей. Она
задержалась бы слишком надолго.
То есть насколько долго? Для чего? Чтобы снова погрузиться в сон,
разумеется. К тому моменту, когда она застегивала бы змейку на юбке,
ее охватили бы серьезные сомнения, а взяв в руки расческу, она пришла
бы к окончательному выводу о том, что с ней случилось легкое
непродолжительное помешательство - наверное, из-за месячных в башке
перегорел какой-то слабый предохранитель.
А потом она вернулась бы в спальню и занялась сменой белья на
постели.
- Нет, - пробормотала она негромко. - Я не вернусь. Ни за что.
Однако, положив ладонь на дверную ручку, снова замерла.
"Гм, она проявляет признаки разума? - голосом, в котором
смешались облегчение, торжество и - так ли это? - легкое
разочарование, воскликнула миссис Практичность-Благоразумие. -
Аллилуйя, у девочки все-таки есть голова на плечах! Лучше поздно, чем
никогда!"
Торжество и облегчение сменились бессловесным ужасом, когда она
быстро пересекла гостиную и подошла к камину с газовой горелкой,
установленному два года назад. Того, что она искала, скорее всего,
здесь не окажется, как правило, он оставлял ее на каминной полке лишь
ближе к концу месяца ("Чтобы у меня не возникало лишних соблазнов", -
любил повторять он), но проверить не помешает. А номер кода она знала:
такой же, как номер их домашнего телефона, только с переставленными
первой и последней цифрами.
"Ты ПОЖАЛЕЕШЬ! - завопила миссис Практичность-Благоразумие. -
Если возьмешь что-то, что принадлежит ему, пожалеешь, и ты об этом
знаешь! Тебе будет БОЛЬНО!"
- Все равно ее там нет, - пробормотала она, однако, как ни
странно, обнаружила на каминной полке - ярко-зеленую кредитную
карточку банка "Мерчентс" с выбитым на ней именем мужа. "Не трогай ее!
Не вздумай! Не смей!" Но оказалось, что она {смеет} - и для того,
чтобы собраться с силами, достаточно всего лишь представить одинокую
капельку крови на пододеяльнике. Кроме того, это и {ее} карточка тоже,
{ее} деньги; не об этом ли говорится в брачной клятве?
Однако дело не в деньгах, разумеется, совсем не в деньгах. Дело
было в назойливом голосе миссис Практичность-Благоразумие, который
следовало заглушить, выключить, дело было во внезапно вспыхнувшем
желании обрести свободу, которое следовало превратить в потребность.
Если она этого не сделает, ей действительно не удастся дойти даже до
середины квартала, а потом перед ее глазами предстанет картина
ожидающего ее туманного, неопределенного будущего, она повернется и
побежит домой, торопливо сменит постельное белье, чтобы успеть вымыть
полы на первом этаже до полудня.. ведь, как ни трудно в это поверить,
проснувшись утром она не думала ни о чем другом, кроме как о мытье
полов.
Не обращая внимания на звучащий в воспаленном мозгу
предостерегающий голос, она взяла с каминной полки кредитную
банковскую карточку, опустила ее в сумочку и быстро направилась к
двери.
"Не делай этого! - взвился голос миссис
Практичность-Благоразумие. - Ох, Рози, за такое он не просто побьет
тебя, за это он отправит тебя в больницу на долгие месяцы, может, даже
убьет тебя - разве ты не понимаешь?"
Пожалуй, она сознавала тяжесть своего поступка и возможные его
последствия, и все же продолжила путь, склонив голову и сутулясь,
словно женщина, идущая против сильного ветра. Наверное, он изобьет ее
до полусмерти, или до смерти... но сначала ему придется поймать ее.
В этот раз, когда ладонь легла на дверную ручку, паузы не
последовало - она тут же повернула ее, открыла дверь и вышла из дома.
Стоял погожий солнечный день, каких бывает не так уж много в середине
апреля, на ветках деревьев набухали почки. Ее тень, словно вырезанная
острыми ножницами из черной бумаги, вытянулась по асфальтовой дорожке
и бледнозеленой молодой траве. Она остановилась на крыльце, глубоко
вдыхая весенний воздух, ощущая запах земли, которую намочил (и
которой, наверное, придал сил) прошедший ночью ливень, пока она спала
рядом с мужем, уткнувшись носом в высыхающую каплю крови на
пододеяльнике.
"Весь мир просыпается. -- подумала она, - не я одна".
Когда она закрывала за собой дверь, мимо дома по тротуару
пробежал трусцой молодой мужчина в тренировочном костюме. Он поднял
руку, приветствуя ее, и она помахала в ответ. Прислушалась, ожидая,
что противный внутренний голос снова заноет, выражая протест, однако
тот молчал. Может быть, лишился дара речи, потрясенный хищением
кредитной карточки, может его просто привела в благодушное настроение
мирная прелесть апрельского утра.
- Я ухожу, - пробормотала она. - Я ухожу, честное слово,
по-настоящему ухожу.
Однако еще секунду-другую не сходила с места, как животное,
которое долго находилось в клетке и, обретя свободу, даже не понимает,
что его выпустили. Она протянула руку и прикоснулась к двери - к
двери, ведущей в ее клетку.
- Хватит, - прошептала она.
Сунув сумку под мышку, она спустилась по ступенькам крыльца и,
сделав первый десяток шагов, скрылась в полосе тумана - раскинувшимся
перед ней будущим.

4

Дюжина ступенек привела ее к месту, где бетонная тропинка от дома
соединялась с тротуаром, - к месту, по которому минуту назад протрусил
молодой мужчина в тренировочном костюме. Она собралась было повернуть
налево, но передумала, Норман как-то сказал ей, что люди, убежденные,
будто выбирают направление движения произвольно - например,
заблудившиеся в лесу, - на самом деле чаще всего следуют в сторону
главной, рабочей руки. Возможно, это не имело особого значения, однако
она почувствовала, что хочет, чтобы он, определяя, в какую сторону
Уэстморлэнд-стрит повернула она после того, как вышла из дома, ошибся
даже в такой мелочи. Даже в такой мелочи.
Поэтому она повернула не налево, а направо, в направлении своей
глупой руки, и зашагала по улице, спускающейся по склону холма. Она
прошла мимо магазина 24, подавив мимолетное желание поднять руку и
прикрыть лицо. Она уже ощущала себя беглянкой, и жуткая мысль
принялась грызть ее мозг, как крыса грызет сыр: что произойдет, если
Норман вернется с работы раньше обычного и увидит ее? Что, если увидит
ее, удаляющуюся от дома, одетую в джинсы и рубашку навыпуск, прижавшую
локтем сумочку, со взлохмаченными волосами, которые сегодня не
встречались с расческой? Без сомнения, он пожелает знать, какого
дьявола ее занесло сюда в то время, когда она должна сниматься мытьем
полов на первом этаже, не так ли? И он захочет, чтобы она вернулась,
так ведь? Чтобы подошла к нему, подошла поближе, и он смог бы
поговорить с ней начистоту.
"Это глупо. Какая неожиданная причина заставит его вернуться
домой в такую рань? Он ведь уехал всего час назад. Это маловероятно".
Но... но иногда люди способны совершать самые маловероятные и
труднообъяснимые поступки. Она, например, что, собственно, сама сейчас
делает? А вдруг интуиция подскажет ему что-то? Сколько раз говорил он
ей, что у копов после определенного срока вырабатывается "шестое
чувство", помогающее им предугадывать, когда и где должно произойти
что-то плохое? "Как будто тоненькая иголка вонзается тебе чуть ниже
спины, - объяснил он ей однажды. - Не знаю, как по-другому выразить,
что я имею в виду. Понятно, многие люди просто подняли бы меня на
смех, но спроси полицейского - полицейский не засмеется. К слову
сказать, эта иголка пару раз спасла мне жизнь, дорогая".
Представляете, если эта иголка не дает ему покоя последние минут
двадцать? Что случится, если сел в машину и катит сейчас домой? Ведь
ехать он должен как раз по этой дороге, и она обрушила на себя
проклятия за то, что выйдя из калитки, повернула направо, а не налево.
Затем в голове зашевелилась новая мысль, еще более неприятная, но до
отвратительности логичная... Предположим, он остановился возле
банковского автомата в двух кварталах от здания полицейского
управления; намереваясь получить десять или двадцать долларов; чтобы
позавтракать. Предположим, что, не обнаружив кредитной карточки в
бумажнике, он решил вернуться за ней домой.
"Возьми себя в руки. Этого не произойдет. {Ничего} подобного не
случится".
Кварталом ниже на перекресток выехала машина и повернула ей
навстречу. {Красная} машина - какое совпадение, у них тоже красная
машина... вернее, у {него}, машина в такой же мере принадлежала ей,
как и банковская кредитная карточка или деньги, к которым она
открывала доступ. У них новая "сентра" красного цвета, и - совпадение
за совпадением! - разве приближающаяся машина не красная "сентра"? Нет
- это "хонда"!"
Только на самом деле это {не} "хонда", просто ей хочется, чтобы
машина оказалась "хондой". На самом деле это "сентра", новехонькая, с
иголочки "сентра" красного цвета. {Его} красная "сентра". Худший из ее
кошмаров мгновенно ожил, стоило ей только подумать о нем.
На мгновение почки стали невероятно тяжелыми, их пронзила тягучая
боль, они казались переполненными, и она подумала, что сейчас
обмочится от страха. Неужели она надеялась, что удастся скрыться от
него? Должно быть, она сошла с ума.
"Теперь волноваться слишком поздно, - подвела итог миссис
Практичность-Благоразумие. Раздражающие истерические интонации
внутреннего голоса исчезли, сейчас он представлялся ей просто частью
сознания, сохранившей способность мыслить, в ней говорил холодный,
расчетливый голос существа, которое превыше всех остальных целей
ставит выживание. - Лучше придумай, что ответишь ему, когда
остановится и спросите что ты здесь делаешь. И постарайся изобрести
достаточно благовидный предлог. Ты прекрасно знаешь, что за ним дело
не станет, ты понимаешь, что он наблюдателен и не простит ни малейшей
оплошности".
- Цветы, - пробормотала она тихо. - Я вышла немного прогуляться и
посмотреть, какие цветы появились в продаже, вот и все. - Она
остановилась, плотно сжав бедра, стараясь во что бы то ни стало
удержать дамбу {от} затопления. Поверит ли он? Как знать, но больше
ничего не приходило в голову. Другой причины она придумать не могла -
Я собиралась пройтись только до угла Сент-Мэри-стрит, а потом
вернуться и помыть.
Рози умолкла на полуслове и проводила взглядом округлившихся глаз
автомобиль - все-таки "хонду", и далеко не новую, и скорее оранжевого,
нежели красного цвета, которая медленно проехала мимо. Женщина,
сидевшая за рулем, посмотрела на нее с любопытством, и женщина,
стоящая на тротуаре, подумала: "Если бы это оказался он, его не
обманула бы даже самая правдоподобная история - он прочел бы все по
моему лицу, истина написав на нем крупными буквами и светится, как
неоновая реклама. А {теперь} ты готова повернуть назад? Проявить
благоразумие и вернуться домой?"
Она не могла. Всеподавляющее желание срочно освободить мочевой
пузырь ослабло, однако в нижней части живота по-прежнему сохранялось
тяжелое ощущение, а почки все также болезненно вздрагивали. Ноги
подкашивались, сердце в груди колотилось так, что ее охватил страх.
Она никогда не сумеет вернуться назад на вершину холма, несмотря на
то, что подъем не очень крутой.
"Да можешь ты, можешь. Сама ведь знаешь, правда? За время
семейной жизни приходилось переносить и не такое - и, как видишь, жива
пока".
Ну хорошо - вероятно, она {способна} подняться назад, на вершину
холма, но теперь подумала о другом. Временами он звонил. Обычно пять
или шесть раз в месяц, не более, но иногда гораздо чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68