Это был Шабе.
Старик нарочно встал так, чтобы свет фар освещал его со спины. Его черный силуэт выглядел страшным и призрачным. Он мрачно улыбался и целился из пистолета. От испуга сердце Мерилен бешено забилось, Юрек попятился. Он был невероятно удивлен.
– Шабе, – прошипел он, – ты скотина.
Старик подошел совсем близко и стал медленно целиться в Юрека, но так и не спустил курок, а раскрыл руку, как бы предлагая Юреку взять у него пистолет. Это был насмешливый, провокационный жест. Юрека захлестнула злоба.
– Почему ты здесь?
– Потому что кое-кто должен умереть, – мрачно ответил Шабе. – И ты это знаешь.
Мерилен была ошеломлена, услышав этот разговор. Мужчины стояли друг против друга, лицом к лицу, и в глазах их сверкала ярость.
– Жалкий старик… Негодяй… – Юрек оттолкнул руку с пистолетом. – Уходи! Убирайся!
Наконец Мерилен поняла. Ошеломленная, охваченная ужасом, едва ли не в шоке, она смотрела на Юрека с невероятным изумлением и лепетала:
– Ты… ты… один из них… Ты знаешь их… Их соучастник…
Взбешенный, Юрек указал на старика:
– И этот негодяй хочет, чтобы ты поняла это. Знаешь почему? Попробуй догадаться.
Мерилен не ответила. Закрыв лицо руками, она в отчаянии качала головой и не в силах была до конца понять весь смысл невероятного открытия. Нет, это не могло быть правдой!
Юрек властным жестом приказал Шабе:
– Оставь меня с ней!
Старик засмеялся. От его смеха мурашки побежали по коже. Он отступил назад, вышел из света фар и исчез в темноте.
Юрек и Мерилен посмотрели друг на друга.
– Юрек…
– Надо, чтобы ты знала все. Пойдем.
Всего несколько дней назад, в минувшую субботу, одиннадцатого ноября, когда операция только начиналась и когда Мерилен отправлялась на встречу с Контатти на виллу английского посла, произошло следующее.
Шабе приехал на стрельбище в Клуб охотников специально, чтобы встретиться с Юреком Рудинским, знатным поляком, и сообщить ему, что уже точно известно – обмен разведчиками состоится в аэропорту «Леонардо да Винчи».
Взгляд старика был тусклым, странным.
– Ты со своими кошачьими глазами просто незаменим. Только ты можешь сделать это, – сказал он Юреку.
– Но это же самоубийство, – ответил тот, нахмурившись. В руках он держал ружье, из которого только что стрелял.
– Дело твое. Подумай, как не умереть.
Юрек рассматривал ружье и, не глядя на Шабе, с сарказмом произнес, говоря как бы самому себе:
– Легко. Запросто. Быть схваченным на месте преступления с ружьем в руках, с ружьем, из которого только что был произведен выстрел, и заставить поверить, что ты ни в чем не виноват, – это все равно что решить квадратуру круга. Нелепо. Немыслимо.
– Для людей, у которых имеются веские основания убить, не бывает невозможного. Для них все круги становятся квадратными.
Юрек в задумчивости направился к парку, Шабе шел рядом.
– Я человек спокойный, незаметный, у меня жена, трое детей. Можешь вообразить убийцу, у которого есть жена и трое детей?
– Не могу, потому что у меня нет воображения.
– Но у тебя ведь тоже есть семья, вот и подумай.
– О чем – о воображении или о семье?
Юрек остановился.
– Вот если бы, к примеру, меня вынудили, шантажировали, задели самые святые чувства… и поверили бы в это. Да-да, тогда можно попробовать.
– Похищение ребенка? – Старик сразу все понял. – Ты имеешь в виду Еву?
Юрек покачал головой:
– Нет, она уже взрослая. Пришлось бы все рассказать ей. Она могла бы и не согласиться или, еще хуже, выдать меня.
– Значит, Соня?
Юрек кивнул:
– Она веселая, у нее есть характер, ничего не боится. Подумает, что это какое-нибудь интересное приключение. Не станет переживать. Передаю ее в твои узловатые, костлявые руки. – И вопросительно посмотрел на Шабе.
– Можешь не беспокоиться, – ответил тот.
– Инсценировка должна быть безупречной. Необходимы убедительные доказательства, – пояснил Юрек, спешно обдумывая положение. – У меня есть друг, офицер карабинеров. Попрошу у него помощи и заставлю пообещать, что не скажет никому ни слова, только он все равно не сдержит обещания и сообщит кому надо, потому что он полицейский, настоящий полицейский, еще и протоколы заполнит. Однако нам нужно дать ему какие-то улики… конкретные и весомые. Угрозы, избиение… – Юрек шел по лужайке, и его мозг работал со скоростью и точностью компьютера. – Это должен быть серьезный урок, настолько, чтобы я оказался в больнице. Сигнал для полиции. Понимаешь?
– Постараемся не изуродовать тебе лицо. Оно должно остаться невредимым, чтобы ты мог войти в аэропорт, не вызвав подозрений. К тому же тебе необходимо быть в форме, иначе не сможешь стрелять.
– Найди профессиональных громил. Ты знаешь, как это сделать. И постарайся обойтись без своих обычных садистских приемов.
– Знаю. Но ты не можешь лишить меня моего личного удовольствия. Не беспокойся, – пообещал старик, – а для похищения мне скорее всего понадобится совсем другой человек. Такой, который будет оставаться в полном неведении, разумеется.
– Знаю одного подходящего типа. Жадный идиот, однако можно доверять. Работает в мастерской по разборке старых машин. Для связи с вами мне нужен посредник. По не он.
– Тогда Ванниш.
– Я уже думал об этом. Это верно, идеально подходит. И она нужна только для того, чтобы направить следствие по ложному следу…
– Но мы ведь не можем вовлечь в нашу операцию полмира.
– Подробнее вводить ее в курс дела – немалый риск. Ситуация может усложниться.
– Для нее. Но не для дела, – холодно заметил Шабе.
– Используйте письменные послания, пусть они остаются как доказательства. И будь осторожен с телефоном – мой будет прослушиваться. Сделай так, чтобы хотя бы один звонок ко мне прозвучал в каком-нибудь общественном месте, в баре, ресторане, где есть свидетели.
– А как пройдешь в аэропорт? – спросил Шабе.
– Там будет, конечно, особый контроль. Но мы ведь в Риме, где исключений всегда больше правил. Я знаю людей оттуда.
– А о детекторе подумал?
– Сильная наводка от радара может на какое-то время исказить изображение на контрольном мониторе. Запомни это имя: Томмазо Ланци. Контрабанда, красивая жизнь, долги, женщины. За деньги сделает все, что попросишь. Войду как пассажир на последний рейс в Лондон. Знаю одну стюардессу. Кэрол Декстер. Когда свободна, проститутка по вызову, контрабанда… Пригрози, если понадобится.
Они сели на скамью под деревом. Шабе внимательно посмотрел на Юрека. Старик был весьма озабочен.
– Думаешь, выдержишь все это?
Юрек кивнул:
– Другого выхода нет.
– Насколько все это реально?
– Вполне реально, если не допустите ошибок.
Глаза старика сузились, превратившись в щелочки. Глядя вдаль, он спросил:
– А что потом будем делать с нашими… помощниками?
– Спецслужбы всех вычислят, это несомненно, – ответил Юрек. – Я сам, когда меня возьмут, вынужден буду дать им кое-какую необходимую информацию, чтобы мне поверили. И некоторые из них меня знают.
– Для нас это числа. Давай решим. Номер один?
– О номере один поговорим в последнюю очередь.
– Как хочешь. Тогда начни с номера два – похититель.
Указательным пальцем Юрек изобразил в воздухе крест.
– Убрать.
Шабе согласно кивнул.
– Номер три – офицер карабинеров.
– Он нам, конечно, нужен живой.
– Номер четыре – громила, который будет бить тебя.
– Решай сам. В зависимости от того, как поведет себя, – сказал Юрек. – Лучше, если останется в живых.
– Номер пять – техник, работающий с радаром.
– Убрать.
– Номер шесть – стюардесса.
– Убрать.
– Остается только номер один – Мерилен Ванниш.
Юрек ответил не сразу:
– Не знаю, как быть.
– Но ты же сам захотел ввести ее в игру.
– Понимаю. Она работает в английском посольстве. Любовница Уэйна. Похоже, это не случайно. Идеальная пешка, – сказал Юрек, продолжая размышлять. – Мертвая, она дает нам преимущества: определенно создает впечатление, будто в этом деле есть английский след. Но если используем ее для похищения, то лучше, чтобы осталась жива, так как стала бы бесценным свидетелем.
– Если только не догадается о нашей игре или если мы сами, чтобы поменьше рисковать, не намекнем ей, в чем дело.
– Каким образом?
– Сообщим, к примеру, прежде чем узнает Уэйн, что убит не Форст, а Хаген, – объяснил Шабе. – В таком случае, если она вела двойную игру, ей придется раскрыться. Но тогда судьба ее предрешена, это ясно.
Сидя в кресле в просторной гостиной на вилле, Юрек закончил свой рассказ. Мерилен, слушавшая его стоя, принялась ходить по комнате, стараясь унять волнение. На самом деле она держалась весьма хладнокровно, словно речь шла вовсе не о ней, а о ком-то совершенно постороннем.
– И таким образом Шабе сам решил сообщить мне, что ты стрелял в американца. – И она тотчас сама же ответила на свой вопрос: – Да. И мне пришлось признаться, что я собрала досье на Контатти. Но этого мало. Старик предал тебя, он хотел, чтобы я узнала всю правду о тебе, что ты один из них, и таким образом бесповоротно приговорил меня к смерти.
За внешним спокойствием Юрека трудно было угадать его чувства.
– Он хотел обезопасить себя от человеческой слабости – моей и в еще большей мере от… любви, которая в его смертельном ремесле равнозначна слабости. Он полагал, что, если б я помог тебе бежать, ты могла бы выдать меня и провалить всю операцию. По его логике ты должна умереть.
– И кто должен убить меня? Он? Или ты? Конечно ты. Тебе заплатили за убийство.
Юрек не ответил. Он поднялся и прошел к бару, наполнил рюмки водкой и минеральной водой.
– Выпьем… по моему рецепту?
– Напьемся как следует, и тогда все будет проще, не так ли?
Юрек выпил водку и минеральную воду.
– Мы договорились о встрече в случае чрезвычайных обстоятельств в Боски, в местечке неподалеку от автострады…
– Вы настолько не сомневались, что тебя отпустят?
– Это было самое логичное решение, – ответил Юрек. – Шабе приехал за мной, и это означало, что произошло что-то серьезное, касавшееся тебя. Он оставил мне машину, пистолет и план, как найти деревенский дом…
– И ты приехал, убил, словно собаку, этого глупого великана и нацелил пистолет на Контатти, своего хозяина, чтобы обмануть меня, чтобы заставить меня говорить… Потом должна была наступить моя очередь… Но тебе пришлось отказаться от своего намерения: ты понял, что я спрятала компрометирующие документы. Только ты мог заполучить их… потому что у нас с тобой были… особые отношения… и Контатти это знает. Ладно, так вот теперь ты получил все, что хотел, а я совершенно беззащитна.
Мерилен отпила глоток водки и на какое-то мгновение была словно оглушена ею, потом пришла в себя и с вызовом заговорила:
– Почему Шабе думал, будто у тебя не хватит смелости убить меня?
– Старик никому не доверяет.
Мерилен продолжала, игнорируя его ответ:
– Потому что я тебе нравлюсь? Потому что ты, может быть, любишь меня?
– Больше, чем тебя, я люблю… квадратуру круга. Мерилен решила, что поняла его мысль:
– Думаешь о… миллионе долларов? – Она иронически усмехнулась. – Такой умный человек, как ты, презирающий деньги, но убивающий за плату, человек, который неожиданно получает пленки с записями и фотографии, стоящие целое состояние! Какое искушение… Но ты должен порвать с ними…
– Думаешь, я могу это сделать?
Мерилен покачала головой, доливая себе водки:
– Что и говорить, такая могучая организация… Контрразведка великого государства с разветвлениями во всех странах. Тебя разорвут в клочья рано или поздно.
– Не надо думать о будущем. – Юрек снял пиджак и бросил его в кресло. – Уже поздно. Мы живы, и мы тут сейчас одни. Неужели после стольких волнений тебе тоже не хочется немного ласки? – Он подошел к Мерилен и не торопясь снял с нее плащ. – Мы вместе. Давай любить друг друга, пока у нас еще есть какое-то время.
Они посмотрели друг другу в глаза. Мерилен начала расстегивать кофточку.
– Ночь. Время, которое может быть нескончаемым.
– Подумай, ведь еще может произойти все, что угодно.
Вдруг Мерилен отступила. Обойдя кресло, схватила пиджак Юрека и принялась шарить в карманах, намереваясь завладеть пистолетом.
– Это верно. Может случиться все, что угодно. Юрек спокойно подошел к ней:
– Оставь. Тебе не справиться с ним.
– Я научилась у моего американского друга, – возразила Мерилен, отступая.
– Забудешь снять предохранитель.
– Я знаю, как это делается.
Она встала по другую сторону стола, и ей удалось наконец нащупать пистолет в кармане пиджака.
– Он не заряжен.
– Заряжу.
– Руки дрожат, промахнешься. Пистолет не игрушка.
– Постараюсь не промахнуться.
Мерилен оказалась между столом и стеной, и Юрек не выпускал ее оттуда. Она достала пистолет из кармана.
Юрек улыбнулся:
– Ты не способна убить хладнокровно.
– Зато ты способен. – Она зарядила пистолет и направила его на Юрека, стоявшего совсем рядом.
– Я запросто могу отнять его у тебя.
– Вряд ли.
– Смотри. У меня хорошая реакция.
– У меня тоже. Доказать?
– Давай стреляй.
Мерилен приставила дуло к груди Юрека.
– У меня есть время. Целая ночь. Не так ли?
Юрек кивнул, спокойно взял из ее рук пистолет и отошел в сторону. Помолчав немного, он вздохнул:
– Хочу, чтобы ты знала все.
– Еще один довод, чтобы убить меня?
– Мерилен, послушай. Я не служу ни Шабе, ни Контатти, никто ничего не платит мне. Это они работают на меня.
Он положил оружие на стол, взял Мерилен за руку, подвел к бару и снова наполнил рюмки.
– Я – военный и служу в разведке своей страны. Мерилен, казалось, не удивилась.
– Значит, ты русский. Сотрудник КГБ.
– Ошибаешься.
– Тогда кто же?
Юрек с усмешкой указал на рюмки, наполненные водкой.
– Ты это знаешь: я польский аристократ, у меня есть жена и дети, я политический эмигрант. – Он сделал глоток водки и запил минеральной водой. – И моя страна, это же очевидно, Польша.
– Не надо думать о будущем. – Юрек снял пиджак и бросил его в кресло. – Уже поздно. Мы живы, и мы тут сейчас одни. Неужели после стольких волнений тебе тоже не хочется немного ласки? – Он подошел к Мерилен и не торопясь снял с нее плащ. – Мы вместе. Давай любить друг друга, пока у нас еще есть какое-то время.
Они посмотрели друг другу в глаза. Мерилен начала расстегивать кофточку.
– Ночь. Время, которое может быть нескончаемым.
– Подумай, ведь еще может произойти все, что угодно.
Вдруг Мерилен отступила. Обойдя кресло, схватила пиджак Юрека и принялась шарить в карманах, намереваясь завладеть пистолетом.
– Это верно. Может случиться все, что угодно. Юрек спокойно подошел к ней:
– Оставь. Тебе не справиться с ним.
– Я научилась у моего американского друга, – возразила Мерилен, отступая.
– Забудешь снять предохранитель.
– Я знаю, как это делается.
Она встала по другую сторону стола, и ей удалось наконец нащупать пистолет в кармане пиджака.
– Он не заряжен.
– Заряжу.
– Руки дрожат, промахнешься. Пистолет не игрушка.
– Постараюсь не промахнуться.
Мерилен оказалась между столом и стеной, и Юрек не выпускал ее оттуда. Она достала пистолет из кармана.
Юрек улыбнулся:
– Ты не способна убить хладнокровно.
– Зато ты способен. – Она зарядила пистолет и направила его на Юрека, стоявшего совсем рядом.
– Я запросто могу отнять его у тебя.
– Вряд ли.
– Смотри. У меня хорошая реакция.
– У меня тоже. Доказать?
– Давай стреляй.
Мерилен приставила дуло к груди Юрека.
– У меня есть время. Целая ночь. Не так ли?
Юрек кивнул, спокойно взял из ее рук пистолет и отошел в сторону. Помолчав немного, он вздохнул:
– Хочу, чтобы ты знала все.
– Еще один довод, чтобы убить меня?
– Мерилен, послушай. Я не служу ни Шабе, ни Контатти, никто ничего не платит мне. Это они работают на меня.
Он положил оружие на стол, взял Мерилен за руку, подвел к бару и снова наполнил рюмки.
– Я – военный и служу в разведке своей страны.
Мерилен, казалось, не удивилась.
– Значит, ты русский. Сотрудник КГБ.
– Ошибаешься.
– Тогда кто же?
Юрек с усмешкой указал на рюмки, наполненные водкой.
– Ты это знаешь: я польский аристократ, у меня есть жена и дети, я политический эмигрант. – Он сделал глоток водки и запил минеральной водой. – И моя страна, это же очевидно, Польша.
Мерилен выпила сразу одну за другой обе рюмки.
– Что-то не очень понимаю. Вернее, совсем ничего не понимаю. Но в Польше разве не коммунистическое правительство?
– Разумеется.
– И ты работаешь на коммунистов?
– Да. Тебе это кажется странным?
– Ты граф, католик, изгнанный со своей родины, землевладелец, доведенный до нищеты.
– Ну и что? Разве это не отличное прикрытие для тайного коммунистического агента?
– Прикрытие? Выходит, на самом деле ты не…
– Мерилен, ты все перепутала. На самом деле я тот, кто я есть, и изображаю эмигранта для… для того, чтобы было удобнее работать. Что касается моего титула, чему тут удивляться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27