О желтых розах Рэчел упомянула не случайно. У нее были кое-какие подозрения насчет своего спутника, но если он и знал что-то, то не подал виду.
— Да, — согласился Эдам. — В этой запущенности есть что-то чарующее.
Несколько секунд они шли молча, все больше углубляясь в заросли шиповника и тубероз. Потом Эдам неожиданно сказал:
— Расскажи мне о Томасе, Рэчел.
Рэчел, застигнутая врасплох, даже остановилась от удивления.
— О Томе? Но зачем тебе?
— Я прошу тебя!
— Но ты говорил, что отец рассказывал тебе о Томе.
— Да, но ведь он не был в него влюблен.
Рэчел почти вырвала руку, которую Эдам продолжал держать в своей.
— Я не собираюсь!..
— Рэчел!.. — Его рука слегка коснулась щеки Рэчел. — Я обещал, что не стану торопить тебя и сдержу слово, но… Мне нужно слышать, как ты говоришь о нем.
— Зачем тебе это?
— Потому что Том много для тебя значил. Потому что я так похож на него, а мне нужно, чтобы ты знала: я — это не он, не Томас Шеридан.
Рэчел повернулась и медленно пошла дальше по тропе. Не чувствуя более его руки, она внезапно испытала острое чувство потери, и это заставило ее уступить.
— Хорошо, — сказала она бесцветным голосом. — Что именно ты хотел узнать?
— Все, что ты сочтешь возможным рассказать мне.
Рэчел вздохнула.
— Я полюбила его еще тогда, когда мне было лет десять… Ты это хотел услышать?
— Да, если это правда.
— Это правда. — Рэчел сделала паузу: грудь ее стиснуло словно тисками, и ей пришлось перевести дух. — Между нами было почти десять лет разницы. Когда я начинала учиться, Том как раз заканчивал школу, но это нам не помешало. Во всяком случае, я никогда ни с кем другим не встречалась. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы официально объявили о нашей помолвке, но Том настоял, чтобы я по крайней мере год отучилась в колледже, прежде чем мы поженимся. Я поступила в колледж, но жила здесь, в этом доме, и мы виделись каждые выходные… Я не любила его работу, — неожиданно добавила она.
— Он был летчиком, не так ли?
— Да. Том работал в транспортной авиационной компании, которая находилась… до сих пор находится здесь, в Ричмонде. Он говорил, что это совсем не опасно, но…
— Но ты не верила?
Рэчел пожала плечами, но в ее голосе прозвучали напряженные нотки.
— У меня, как и у всякой девятнадцатилетней девушки, было сильно развито воображение. Я часто воображала себе всякие ужасы. Один или два раза я был почти уверена, что ему только чудом удалось выпутаться из каких-то опасных ситуаций, но наверняка я ничего не знала, а Том все время отшучивался.
Она снова немного помолчала, потом продолжила — уже чуть более спокойно:
— В общем, я ужасно беспокоилась. Когда Тому исполнилось двадцать девять, я даже подарила ему золотой медальон с изображением святого Христофора. Мне сказали, что святой Христофор покровительствует летчикам. Я только велела нанести на медальон наши инициалы, а внутрь вставила свою фотографию. Мн казалось, что так Том будет чаще вспоминать обо мне и не станет рисковать зря, но… Ни моя фотография, ни святой Христофор не сумели его спасти. Его самолет упал где-то в джунглях несколько месяцев спустя.
Еще некоторое время они шли молча, потом Эдам негромко сказал:
— И твое сердце умерло вместе с ним, Рэчел?
— Да. Я думала, что — да.
Они остановились, повернувшись друг к другу, Эдам снова коснулся кончиками пальцев ее лица. Но на этот раз он не спешил убрать руку.
— Думала… А теперь?
Рэчел не отвечала. Эдам тоже не произносил ни слова, но в их молчании было такое напряжение, такие тревога и ожидание, что казалось, будто весь сад тоже затих и затаил дыхание.
Наконец Рэчел пришла в себя и порывисто отпрянула. Это ее инстинктивное движение сделало слова излишними, однако она зачем-то их произнесла:
— Я… не знаю, — запинаясь пробормотала она. — Просто не знаю, Эдам!
Эдам кивнул, но его спокойствие показалось Рэчел напускным.
— Но я так похож на него, — сказал он ровным голосом.
— И это сходство не исчезнет, — напомнила она. — Ты похож на Тома, но ты — не он. Том умер. И я это знаю.
— Но ты еще не простилась с ним, не так ли? Ответа на этот вопрос Эдам дожидаться не стал. Вместо этого он снова взял Рэчел за руку и медленно повел ее дальше по тропе. На протяжении нескольких минут оба молчали.
Рэчел первой возобновила разговор.
— Послушай, Эдам… — начала она неуверенно.
— Что?
— Я хочу тебе сказать… На протяжении долгого времени я действительно не верила, что Том умер, что он никогда не вернется. Он снился мне каждую ночь, и это длилось годами. Каждый раз Томас как будто хотел сказать мне что-то, но либо я его не слышала, либо… либо с ним случалось что-то… страшное. Прошло довольно много времени, прежде чем я поняла, что он пытался сказать мне «прощай». Потом сны вдруг прекратились.
Эдам внимательно посмотрел на нее, но его взгляд и лицо были непроницаемы. Наконец он сказал:
— Я понимаю,Рэчел…
— Понимаешь? — Рэчел удивленно вскинула на него глаза. — А вот я не понимаю. Во всяком случае — не совсем понимаю.
Эдам ничего не ответил. Лишь минуту спустя, когда они снова тронулись по тропе, делавшей крутой поворот, он вдруг остановился как вкопанный и воскликнул:
— А это еще что такое?!
Рэчел бросила на него удивленный взгляд.
— Это наша калитка. Разве ты не знал, что из сада есть второй выход? Тропа идет дальше и заканчивается у берега реки.
Эдам с интересом рассматривал высокую калитку из почерневшего кованого железа, за которой начиналась заросшая извилистая тропа, пропадавшая между деревьями уже в нескольких шагах.
— Еще один выход? — пробормотал он наконец, и Рэчел снова удивилась тому, какой странный у него голос.
— Калитку можно найти, только если знаешь, где искать, — ответила она. — В последнее время деревья так разрослись, что калитку не видно ни от дома, ни от реки. Что-нибудь не так?
— Нет, нет, все в порядке, — поспешно ответил он и повел Рэчел обратно к дому.
Прогулку по саду они закончили в молчании. Лишь когда они уже подходили к веранде, Рэчел снова заговорила:
— Ты, наверное, думаешь, что можешь заменить Тома? Так вот, это не так, Эдам.
— Что ж, я очень рад, — ответил он рассеянно.
— Ты мне не веришь? — спросила она.
— Я не верю, что ты окончательно рассталась с Томом. До тех пор, пока этого не произойдет, ни ты, ни я не можем быть ни в чем уверены.
Рэчел ничего не ответила, но руки не отняла. И она продолжала держать Эдама под руку, когда они вошли в дом и наткнулись на Фиону, которая давно их разыскивала.
— Мистер Грэм уже четверть часа ждет вас в малой гостиной, мисс, — сказала она и с осуждением поджала губы. — Он привез вам на подпись какие-то документы.
— Что ж, если Грэм может позволить себе ждать, значит, он никуда не торопится, — спокойно заметила Рэчел.
Фиона презрительно фыркнула и, бросив на Эдама настороженный взгляд, удалилась.
И меньше чем через пять минут они уже входили в малую гостиную, причем Рэчел по-прежнему держала Эдама под руку.
— Вы оба знаете о существовании друг друга, но официально не представлены, — начала Рэчел. — Это мистер Грэм Беккет, адвокат моего отца, а теперь и мой. А это…
— Человек, который тебе лгал! — не дал ей договорить Грэм.
Глава 9
Мерси довольно скоро поняла, что Николас Росс направляется в самую неспокойную часть города, и это не могло ее не встревожить.
С большим трудом Мерси удавалось следовать за Россом в своем маленьком автомобильчике, держась при этом так, чтобы Ник ее не заметил. В центре города с его оживленным движением ей это еще удавалось, когда же они добрались до окраинных районов, где улицы были практически пусты, ей пришлось еще увеличить разделявшее их расстояние, и все же Мерси боялась, что Ник может ее обнаружить.
Наконец большой черный седан Ника затормозил. Мерси припарковалась в полуквартале от него и заглушила мотор. Пригнувшись за рулем, она стала наблюдать.
Минут десять ничего не происходило. Потом из темных дверей какого-то сооружения, похожего на склад, появился высокий, неряшливо одетый мужчина, черт лица которого Мерси разглядеть не могла. Открыв дверцу, он сел в машину Ника.
Мерси готова была отдать годовую зарплату за то, чтобы стать мухой в салоне черного седана. Увы, ей оставалось только терпеливо ждать, что произойдет дальше.
Таинственная встреча продолжалась недолго. Минут через пять незнакомец вышел из машины и исчез в дверях. Ник тут же тронулся дальше, и Мерси последовала за ним.
— Что ты задумал?.. — бормотала она, внимательно следя за маневрами большой черной машины. — Что у тебя на уме, черт побери?!
Однако события последующего часа нисколько не приблизили ее к разгадке. Еще дважды Ник встречался с какими-то таинственными личностями, одетыми чуть ли не в лохмотья, которые словно призраки возникали из темных подворотен и снова исчезали. Эти встречи продолжались немного дольше, чем первая. Мерси все больше терялась в догадках.
Ей было ясно только одно — Николас Росс что-то затевает.
Вне себя от досады и разочарования, Мерси последовала за Ником еще к одному заброшенному складу. Забыв об осторожности, она припарковала свою машину всего в полусотне ярдов позади его седана.
Она ожидала, что сейчас из подворотни появится очередная подозрительная личность, однако на этот раз Ник сам вышел из машины и, даже не оглядевшись по сторонам, скрылся в здании.
Мерси даже не видела, как он открывал дверь — он просто исчез, как исчезали те, с кем Ник встречался сегодня.
В растерянности Мерси побарабанила пальцами по рулю, раздумывая о том, не вылезти ли ей из машины и не последовать ли за Ником. Что толку сидеть и гадать, в чем тут дело, рассуждала она. Раз уж она взялась следить за ним, значит, нужно идти до конца…
Мерси уже готова была осуществить свое намерение, когда пассажирская дверца ее машины резко распахнулась.
— Привет, любимая. Тебе не надоело столько времени гоняться за мной? — спросил Ник, с шумом опускаясь на сиденье.
— Эдам лгал? В чем? — дрогнувшим голосом спросила Рэчел.
— Возможно — во всем, — ответил адвокат голосом, в котором звучало мрачное удовлетворение. — Я узнал, что он сидел в тюрьме. Твой приятель провел за решеткой целых пять лет.
— Но я никогда не спрашивала его, сидел ли он в тюрьме, — возразила Рэчел. — В чем же тут обман?
— Рэчел, ради бога!
— И все-таки скажи, в чем он мне солгал.
Эдам с легкой улыбкой покосился на нее. Усадив Рэчел на диван перед камином, он встал возле каминной полки и повернулся к адвокату.
— Расскажи ей остальное, — предложил он.
Эти простые слова, очевидно, сбили Грэма с толку, так как он неожиданно замялся.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он наконец.
— Прекрасно понимаешь! Расскажи Рэчел, что за преступление я совершил и где именно я отбывал срок. — Эдам сунул руки в карманы и прислонился спиной к мраморной полке камина.
Рэчел в недоумении и тревоге переводила взгляд с адвоката на Эдама и обратно.
Впервые в жизни она видела человека, который сидел в тюрьме.
— Итак? — повернулась Рэчел к Грэму.
— Он сидел в тюрьме в Южной Америке, — нехотя сказал адвокат.
— А мое преступление?.. — напомнил Эдам.
— Преступление против государства, — сквозь зубы процедил Грэм.
Рэчел не поняла, что означает эта формулировка и какое государство имел в виду Грэм. Эдам объяснил. Повернувшись к ней, он слегка прищурил глаза и сказал:
— В Южной Америке этой статьей широко пользуются все новоявленные диктаторы, пришедшие к власти вследствие государственного переворота. Сторонников свергнутого режима обвиняют в преступлениях перед государством и народом и отправляют в тюрьму.
Я приехал в Сан-Кристо через неделю после того, как в этой стране произошел государственный переворот. К власти пришли военные, и мне поручили помочь в ликвидации нескольких промышленных предприятий, принадлежащих американцам. Они, однако, были уже объявлены народным достоянием, и, поскольку я пытался возражать, то сразу же попал в разряд врагов революции. — Эдам ухмыльнулся. — Все остальное было просто. Суд продолжался ровно пять минут. Я получил пожизненный срок и вышел на свободу только благодаря тому, что пять лет спустя в Сан-Кристо произошел новый переворот. Диктатор был убит, а новый очень хотел дружить с Соединенными Штатами. Меня тут же выпустили на свободу и отправили домой.
С этими словами Эдам повернулся к Беккету.
— Вот и все, дружище. В этом все мое преступление.
Адвокат нахмурился.
— Послушай, Рэчел, — начал Грэм.
— Ты, кажется, привез мне на подпись договор с агентством недвижимости? — перебила его Рэчел. — Как это любезно с твоей стороны, Грэм! Надеюсь, там все в порядке?
— В полном порядке, Рэчел. — Адвокат подавил вздох.
— Вот и хорошо. Я подпишу договор сейчас, а ты, если тебе не трудно, забрось его на обратном пути в агентство, хорошо? Мне не хотелось бы просить тебя об этом, но, в конце концов, ты сам настоял на том, чтобы я пореже выезжала в город.
Она специально избрала такой тон — спокойный, вежливый, но в то же время властный, — чтобы избежать новой дискуссии с адвокатом. Спор с ним мог привести только к тому, что Рэчел начала бы оправдывать и защищать Эдама, а это было совершенно ни к чему. Грэм и так был вне себя.
Адвокат бросил на Эдама взгляд, полный ненависти, и, открыв свой щегольской кейс, выложил на журнальный столик три экземпляра договора об аренде. Но стоило только Рэчел достать ручку, как он снова попытался ее уговорить.
— Послушай, Рэчел, — сказал Грэм доверительным тоном, когда, склонившись вместе с ней над бумагами, он показывал ей, где именно она должна поставить свою подпись. — Дело не в том, сколько он просидел в тюрьме и где. Главное, что, кроме нескольких отрывочных фактов, мне не удалось узнать о его прошлом решительно ничего. Это наводит на мысль о том, что информация была уничтожена сознательно. Но самое неприятное заключается в том, что мы знаем о нем только то, что он сам нам рассказывает. А в твоих обстоятельствах полагаться на слова, не подкрепленные никакими фактами, равносильно самоубийству. Откуда ты знаешь, может, он только и ждет, чтобы ему поверили?..
Рэчел быстро подписала все экземпляры договора и вернула их адвокату.
— Спасибо, что оказал мне эту любезность, — сказала она. — Что касается остального… Что ты мне посоветуешь?
— Не доверяй ему.
Рэчел бросила взгляд на Эдама, которыйсо скучающим видом отошел к окну, потом снова повернулась к адвокату:
— Хорошо, я… подумаю.
— Рэчел!
— Что — Рэчел?! Что еще я могу сказать? Эдам оказался в южноамериканской тюрьме за преступление, которого не совершал. Когда он вернулся, то сумел убедить человека, которого мы с тобой оба любили и уважали, ссудить его деньгами для организации собственного дела. И вот теперь, пять лет спустя, его компания процветает, а деньги, которые Эдам был должен, вот-вот вернутся ко мне в полном…
— Это он так говорит, — перебил Грэм.
Рэчел беспомощно обернулась на Эдама. Он подошел ближе и явно прислушивался к разговору, но молчал, словно все это его не касалось. Рэчел покачала головой.
— Пусть так. Эдам действительно еще не вернул эти деньги, однако это ничего не значит. Ты, со своей стороны, тоже не привел ни одного доказательства, что его обещание — ложь. Ты не объяснил, зачем ему могло понадобиться обманывать меня, не назвал ни одной мало-мальски убедительной причины, по которой я не должна ему доверять. Единственные твои аргументы — это твои личные подозрения, но я их не разделяю.
— Я могу объяснить тебе, почему ты настроена именно так, а не иначе, — произнес адвокат. Он старался казаться спокойным, однако ему это плохо удавалось, хотя он призвал на помощь всю свою профессиональную выдержку. — Тебе хочется верить ему, потому что он похож на Тома. В Томе ты никогда не сомневалась, и вот теперь свое отношение к нему ты переносишь на мистера Делафилда. А он этим пользуется.
«Неужели Грэм прав? — спросила себя Рэчел. — Неужели я сейчас защищаю Эдама только из-за одного этого проклятого сходства?»
Эта мысль слегка остудила ее, но ненадолго. Рэчел покачала головой:
— Я выслушала тебя, Грэм, и приняла твои слова к сведению. А теперь… Надеюсь, я не должна тебя провожать?
Адвокат несколько мгновений смотрел на нее в упор, гадая, понимает ли она сама, что с ней происходит? Он-то ясно это понимал, и ему было горько видеть, как на его глазах Рэчел просыпается, выходит из того подавленного, заторможенного состояния, в которое ее повергла смерть Тома, — Грэм был уязвлен тем, что другой мужчина преуспел там, где он потерпел неудачу.
Лишь мгновение он колебался, зная, что ничто из того, что он может сказать или сделать, не изменит этого положения. Вот если он сумеет отыскать новые, неопровержимые доказательства того, что Эдам Дела-филд — не тот, за кого себя выдает, тогда он еще может на что-то надеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42