Но насколько мог сказать Пикард, Кирк трижды проходил через цикл, но ни разу не сталкивался с последней стадией; естественно если не говорить о Нексусе.
И все же Пикард знал, что такие экстраординарные достижения потребуют свою цену. Пикард знал, что все беспрецендентные награды, заработанные или полученные в дар его другу и коллеге, будут сбалансированы равным наказанием.
Слишком часто экстраординарный успех на любой арене стоил дружбы с оставленными позади. Неизбежно известность заканчивалась потерей уединенности. А что касалось тех странных совпадений и неожиданных синхронных ходов, которые по мнению Пикарда могли только отмечать удачу, даже эти благотворные знаки судьбы обычно приносили с собой семена неуверенности.
Несмотря на философию Пикарда о балансе в любой личной жизни, включая и его собственную, он не мог найти никакого разумного объяснения, никакого возможного космического случая, который мог бы объяснить трагедию, настигшую теперь его друга. Никто не заслуживал того, что случилось с Кирком. Но до тех пор пока Кирк не обратится к нему за помощью, Пикард чувствовал себя бессильным предложить ему утешение. Даже в этом случае он не был уверен, что сможет сделать это.
Меньше чем через полчаса после рождения уродливого ребенка Кирка, Тейлани поместили под особое наблюдение в палату интенсивной терапии клингонского медицинского центра. Сраженная потрясением или последствиям лечения антитоксином, жена Кирка потеряла сознание вскоре после рождения ребенка. Сам младенец впал в состояние безразличия и теперь лежал в собственной камере стазиса, пока лучшие врачи Звездного Флота прошлого и настоящего изучали его. Маккой, М'Бенга и сама Беверли Крашер с «Энтерпрайза» и ее коллеги добавили к клингонскому медицинскому оборудованию то, что мог обеспечить «Энтерпрайз».
Что касалось Кирка, то он сидел на другой стороне комнаты, где поспешно но неторопливо бригада врачей экстренно работала пытаясь спасти Тейлани. Что было нехарактерно, он был только пассивным свидетелем, словно просматривал какую-то бессмысленную голографическую реконструкцию случая, который ему был неинтересен. Пикард сидел рядом с ним подыскивая в уме хоть что-нибудь, что он мог сказать или сделать, чтобы хоть немного поддержать его.
Он начал с причин мучений Кирка. Жена Кирка была чрезвычайно больна. Его ребенок бросал вызов всей медицинской науке, которая не могла это ни объяснить ни исправить. Эти факты были очевидны. Но Пикард знал, что кроме этих фактов, составляющих реальную проблему, было нечто такое, что постороннему наблюдателю было весьма сложно если не невозможно понять. Между временем рождения и помещения под защиту стазиса, отец так и не дотронулся до своего ребенка, не взял его на руки. Особенно учытывая то, что мать могла умереть, изоляция ребенка от своего отца казалась бессердечной и душераздирающей. И все же никто не вынуждал Кирка к этому выбору. Это решение он принял сам.
Молчаливая борьба, которой очевидно теперь был занят Кирк, еще раз подтвердила то, что Пикард знал из личного опыта: из всех врагов, с которыми сталкиваешься в жизни, труднее всего бороться и одолевать самого себя.
– «Паули», – внезапно сказал Кирк.
– Прошу прощения? – Пикард был поражен внезапным решением Кирка заговорить, и тем что он решил заговорить первым.
– Это название научного корабля из Золотой Неоднородности. После того как мы спасли «Энтерпрайз» и остановили Тиберия. – Кирк посмотрел на Пикарда холодным отстраненным взглядом. – Я был на «Гейзенберге».
– Судне капитана Редиссон, – сказал Пикард, довольный тем, что Кирк наконец заговорил. Возможно теперь он сможет помочь другу. Кирк кивнул.
– Со Споком, Боунзом и Скотти. Но Тейлани… они забрали ее на «Паули». Они сказали, что у них на борту врач ромуланец.
– На корабле Звездного Флота? – спросил Пикард.
Насколько он знал, к настоящему времени единственным ромуланским персоналом, участвующим в заданиях по обмену с Звездным Флотом, были инженеры, привлеченные к технологиям маскировки или сингулярных двигателей. Кирк погрузился в размышления, проигнорировав его вопрос.
– Именно тогда Тейлани делали полный медицинский осмотр. Все было прекрасно. Они сказали, что ребенок здоров. Развитие нормальное.
– Джим, это было месяцы назад, – как можно мягче произнес Пикард. – Ребенок… возможно тогда ребенок был нормальным. Могло так много произойти.
Пикард почувствовал в глазах Кирка холод глубокого космоса. Пикард боялся, что в таком холоде может выжить только одна эмоция – ненависть.
– Они отравили ее, Жан-Люк.
Пикард понял.
– Проект Знак, – тихо сказал он.
– Кто знает что они сделали с моим… с моим ребенком.
Пикард не мог винить Кирка за то, что он чувствовал. Но как его друг, он преисполнился решимости увести Кирка с той дорожки, которую он выбрал. Генетическая структура ребенка пока была непостижима. Беверли сказала, что ни один из стандартных медицинских методов сканирования «Энтерпрайза» не мог найти в этом никакого смысла. Поэтому было чрезвычайно важно, чтобы Кирк не пришел к ложным выводам.
– Джим, вы не знаете, что кто-то мог сделать что-то с вашим ребенком. Дождитесь медицинского отчета. Мы должны понять, что…
– Мы ничего не должны, – перебил его Кирк. – Это моя жена. Мой… ребенок.
Пикард спокойно сидел на неудобном клингонском стуле. Он не стал спорить с Кирком. Не об этом.
– Я вам не враг, – сказал он. – И никогда им не был.
– Тогда не говорите мне, о чем я должен думать.
– Джим, все что я хочу, так это помочь вам, Тейлани и вашему ребенку.
Глаза Кирка уставились на компьютерный дисплей над главной дверью больничного отсека.
– Я знаю, – сказал он.
Пикард посмотрел на дисплей, задаваясь вопросом, что именно привлекло внимание Кирка. Все, что было написано на темном компьютерном экране ярко светящимися буквами – pIqaD, но он читал достаточно клингонских подлинников, чтобы понять, что надпись не содержала никакой информации о Тейлани, только общая корректировка оборудования и отсчет местного времени. Потом Пикард увидел, как Кирк потянулся в свои гражданские одежды, которые он носил, и вынул оттуда маленькое устройство. Он протянул его Пикарду.
– Что это? – спросил Пикард, переворачивая устройство в руке. Оно составляло половину ширины стандартного падда, но было немного длиннее и гораздо тоньше.
– Скажите Споку, что здесь использовна технология Тантала. Он объяснит.
Кирк встал словно заключенный перед лицом своего палача. Пикард тоже поднялся. Автоматически он одернул китель, разглаживая его.
– Вы куда-то уходите? – спросил он.
Полуулыбка Кирка была окрашена печалью и усталостью. Он положил руку на плечо Пикарда.
Он прощается , – недоверчиво подумал Пикард. –Но почему?
– Вы так и не спросили меня, как я получил антитоксин, – сказал Кирк. – Не спросили, как я вернулся из зеркальной вселенной после того как закрылся портал. И что произошло с Джэнвей и T'Вэл.
Пикард не хотел впустую тратить время Кирка, которое было необходимо ему для семьи, потому что чувствовал себя уверенным, что Кирк ему расскажет все, что он должен знать в свое время. Возможно это время уже пришло.
– Хорошо, – сказал Пикард. – Как вы вернулись – Что сталось с женщинами?
Кирк крепко сжал плечо Пикарда. Потом убрал руку.
– Вы скоро узнаете, Жан-Люк.
Волосы на шее Пикарда зашевелились. А потом Кирк в последний раз бросил взгляд на биокровать, на которой в лежала Тейлани, и на камеру стазиса, в которой ждал в неопределенности его ребенок.
– Я должен идти, – сказал он.
– Джим, нет. Вы не можете оставить их теперь.
Пикард не только не мог понять действий Кирка, он и не хотел понимать.
– У меня нет выбора, – сказал Кирк.
Именно в этот момент массивные двери госпиталя открылись, и в них появился охранник клингон и посмотрел на доктора Крона. Разговор между охранником и врачом был коротким и на клингонском, и потому по большей части неразборчивым, но Пикард весьма ясно услышал одно слово: «Энтерпрайз». Он отошел от Кирка не желая оставлять своего друга, но неспособный избежать этого.
– Что вы говорили об «Энтерпрайзе»? – произнес Пикард, направляясь к двум клингонам. Крон резко обернулся.
– Там второй. – Пикард непонимающе уставился на Крона. – Второй «Энтерпрайз», – прорычал Крон. Он ткнул толстым пальцем в потолок. – Только замаскированный на орбите.
– Другой «Энтерпрайз», – повторил Пикард. – Замаскированный?
И мгновение спустя он понял все. Пикард повернулся к Кирку.
– Джим, нет! Вы не можете! Мы вместе сможем сразиться с ним!
Но Кирк покачал головой.
– Спок объяснит, – спокойно сказал он. – И… что бы ни случилось, позаботьтесь о них.
Стоя в стороне от других в клингонской палате интенсивной терапии Кирк прикрыл глаза в ожидании своей судьбы. Для Пикарда это выглядело так, словно его друг говорил ему, что борьба окончена, и Кирк потерян.
– Щиты! – крикнул Пикард Крону. – Все щиты одновременно!
– Они уже подняты, – проревел в ответ Крон, явно нерасположенный принимать приказы от 'tera inganpu'.
Пикард хлопнул ладонью по значку коммуникатора, поняв, что этих щитов будет недостаточно.
– Пикард «Энтерпрайзу»! Ионизируйте атмосферу…
Но было слишком поздно. Кирк распался в мерцающем водовороте квантового тумана. Транспортированный «Энтерпрайзом». Другим «Энтерпрайзом». Кипя гневом Пикард снова хлопнул по коммуникатору.
– Пикард Райкеру, – сказал он, глядя на устройство, которое дал ему Кирк. – Уилл, независимо от того где бы он ни был, что бы он ни делал, доставьте мне Спока.
С какими бы кошмарами не столкнулся теперь Кирк, Пикард определенно не позволит своему другу остаться с ними один на один.
ГЛАВА 5
– Мой Спок предал меня, – сказал Тиберий.
Кирка это не интересовало. Он провел на этом второсортном фальшивом «Энтерпрайзе» две недели, пока они летели на максимальной варп, скрытые маской Тантала вне способности Звездного Флота обнаружить их. В течение двух недель он был аудиторией, исповедником и шутом для своего двойника из зеркальной вселенной – императора Тиберия Первого.
Зато Тейлани жива , говорил себе Кирк, повторяя эту мысль раз за разом. Тейлани жива .
Это была сделка; причина, по которой он продал свою душу дьяволу, носящему его лицо. Антитоксин за информацию. Жизнь за смерть. Потому что именно смерть все закончит. Когда придет время, когда телохранители будут далеко, когда Кирк и Тиберий останутся на несколько секунд наедине, Кирк убъет этого человека из зеркала, а потом… Кирк знал, что все варианты в финале приведут к концу. От этого корабля и его команды не было спасения. Никакого другого возможного финала. Никакой другой судьбы для него. Так же как и Тиберий, рожденные вместе в разных вселенных, они умрут вместе в этой. Это знание было единственным утешением Кирка.
– Вы не обращаете на меня внимания, – сказал Тиберий.
Кирк посмотрел на своего двойника. За последние две недели Тиберий изменил свою внешность: обрезал длинные темные волосы, изменил их цвет, чтобы они соответствовали естественной седине Кирка, даже привел в порядок бакенбарды в стиле академии. Кирк знал, что это предосторожность. Чтобы облегчить Тиберию подмену Кирка, если непредвиденные события смогут гарантировать такой вид обмана. Но Кирк знал, что такой возможности у него никогда не будет.
– Вы думаете о том, как убить меня, – сказал Тиберий.
Кирк кивнул. Он наконец привык к факту, что он и Тиберий думали одинаково. Его жизнь стала гораздо проще когда он освободился от необходимости скрывать тайны.
– Спок предал вас, – сказал Кирк, возвращая своего двойника к прежней теме.
Тиберий рассмеялся. Они были в частном зале на зеркальном «Энтерпрайзе». Кирк предполагал, что на звездолете Звездного Флота класса «Суверен» это был корабельный бар, место где офицеры и команда отдыхали в часы, свободные от вахты. Но на этом темном «Энтерпрайзе» этот зал был игровой комнатой Тиберия. В дополнении к бару и продовольственному репликатору вдоль одной из переборок располагалась круглая кровать, проецирующая голографическая система, и камера боли, окруженная шикарными антигравитационными креслами, как будто ждущими аудитории. Правда Кирк игнорировал окружающую обстановку. Он сконцентрировался на высоких видовых портах, сквозь которые мог видеть движение звезд. Он принадлежал им, а не этому месту.
– Предательство, – усмехнулся Тиберий, обращаясь к окну и к отражению своего призрака среди звезд. – Разве вы не согласны, что это цена за величие?
– Понятия не имею, – сказал Кирк.
Он стоял возле бара. Он редко сидел в присутствии Тиберия. Он знал, что это психологическое. Просто он хотел быть готовым выйти всякий раз, когда Тиберий отпускал его.
– Ну конечно же, – согласился Тиберий. – Вы понятия не имеете, что такое величие. Вы растратили свой дар и свои таланты, служа лакеем бесхребетной Федерации.
Кирк не стал спорить. В этом не было смысла. Он просто представил себе смерть Тиберия. Этот образ придал ему сил для продолжения этой шарады. Тиберий сделал последний глоток своего напитка, и отбросил стакан в сторону. Из-за бара тотчас же выбежала зеленокожая орионская девушка, носящая только кожаный пояс бронзового цвета, чтобы собрать осколки стекла и вытереть остатки содержимого, пролитого на палубу. Вторая орионская девушка немедленно приблизилась к Тиберию с подносом с другими напитками и закусками, которые всегда были наготове. Но он отстранил ее, и почтительно склонив голову, она быстро отступила к бару.
Несколько первых дней этого полета Тиберий безуспешно пытался заставить T'Вэл и зеркальную Джэнвей исполнять роль женщин, которые сопровождали его. Ни одна из них не удержалась от искреннего выражения неудовольствия по поводу легких нарядов или нежелательных обязанностей. T'Вэл сумела полоснуть Тиберия по груди лезвием, спрятанным в ее механической руке. А Джэнвей просто вцепилась ему в глотку. Кирк не знал, почему Тиберий позволил им обоим жить, но теперь обоих женщин отправили в корабельный изолятор под присмотр ЭМГ.
– Но я знал, что Спок предаст меня, – сказал Тиберий.
Кирк ничего не сказал в ответ, не проявил никакого признака одобрения или равнодушия. Он слышал эту историю трижды за время полета. Если бы не присутствие двойников Райкера и Ла Форжа за его спиной, вооруженных дисрапторами, это был бы последний раз, когда он слушает эту историю. Но при сложившихся обстоятельствах ему оставалось только ждать.
– Так что я был готов к этому, – сказал Тиберий, явно раздраженный молчанием Кирка.
– Ну разумеется, – ответил Кирк. – Именно поэтому ваш собственный Альянс повернулся против вас.
Тиберий снова рассмеялся.
– Джеймс, Джеймс, Джеймс. Никто не разговаривает со мной так, как делаете вы. Дважды.
Кирк пожал плечами.
– Я сказал вам где находится база Фезариусов.
Но Тиберий покачал головой.
– После месяцев пыток Балок тоже рассказал мне, где находится база. Поэтому я убил его. Самое меньшее, что я мог сделать, чтобы вознаградить его, так это прекратить его страдания. Я сострадательный человек, особенно к тем, кто признает мою власть. Но потом я узнал, что он солгал мне. Координаты были бесполезны. А тем временем Первая Федерация получила возможность совсем уйти из этого сектора. Я никому не позволю говорить, что Тиберий не учится на своих немногочисленных ошибках. Поэтому только тогда, когда я увижу базу, когда я окажусь на борту корабля Первой Федерации класса «Фезариус», только тогда я убью вас, Джеймс.
Кирк промолчал. Балок, крошечный инопланетянин, командир звездолета пополнил выставку на базе Тиберия на опустошенной зеркальной Земле. Кирк не сомневался, что для него Тиберий планирует тоже самое. Тиберий задумчиво улыбнулся.
– Если, конечно, вы не убьете меня первым.
Кирк вернул ему улыбку. Они оба знали, как все должно закончиться. Но пока Тиберий игнорировал будущее, вновь переживая прошлое.
– На протяжении десяти лет Спок был моим интендантом. Должен признать, что в этом отношении я сделал ошибку, когда решил, что его логика схожа с моей. Это было не так. Он отринул порядок и безопасность Империи, которую я создал, двинувшись против меня. Удачный переворот. Но его ошибка была в том, что он сделал его бескровным.
Кирк смотрел на звезды, пока Тиберий бубнил, объясняя ему, как легко он бежал с Земли, как стал посредником Альянса между самыми большими врагами Империи – Империей Клингон и Кардассианским Союзом. Десять месяцев спустя армада Альянса встретила ослабленный имперский флот возле Вульф 359, истребила его и двинулась к Земле.
– Конечно, – продолжал Тиберий, – было еще более очевидно, что клингоны и кардассианцы предадут меня. Но это входило в мои планы. Моя цель была в том, чтобы столкнуть своих врагов – Спока и Альянс – в опустошительной войне, в то время как я буду вне игры ждать своего времени, чтобы вернуться и завоевать остатки тех, кто посмел пойти против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
И все же Пикард знал, что такие экстраординарные достижения потребуют свою цену. Пикард знал, что все беспрецендентные награды, заработанные или полученные в дар его другу и коллеге, будут сбалансированы равным наказанием.
Слишком часто экстраординарный успех на любой арене стоил дружбы с оставленными позади. Неизбежно известность заканчивалась потерей уединенности. А что касалось тех странных совпадений и неожиданных синхронных ходов, которые по мнению Пикарда могли только отмечать удачу, даже эти благотворные знаки судьбы обычно приносили с собой семена неуверенности.
Несмотря на философию Пикарда о балансе в любой личной жизни, включая и его собственную, он не мог найти никакого разумного объяснения, никакого возможного космического случая, который мог бы объяснить трагедию, настигшую теперь его друга. Никто не заслуживал того, что случилось с Кирком. Но до тех пор пока Кирк не обратится к нему за помощью, Пикард чувствовал себя бессильным предложить ему утешение. Даже в этом случае он не был уверен, что сможет сделать это.
Меньше чем через полчаса после рождения уродливого ребенка Кирка, Тейлани поместили под особое наблюдение в палату интенсивной терапии клингонского медицинского центра. Сраженная потрясением или последствиям лечения антитоксином, жена Кирка потеряла сознание вскоре после рождения ребенка. Сам младенец впал в состояние безразличия и теперь лежал в собственной камере стазиса, пока лучшие врачи Звездного Флота прошлого и настоящего изучали его. Маккой, М'Бенга и сама Беверли Крашер с «Энтерпрайза» и ее коллеги добавили к клингонскому медицинскому оборудованию то, что мог обеспечить «Энтерпрайз».
Что касалось Кирка, то он сидел на другой стороне комнаты, где поспешно но неторопливо бригада врачей экстренно работала пытаясь спасти Тейлани. Что было нехарактерно, он был только пассивным свидетелем, словно просматривал какую-то бессмысленную голографическую реконструкцию случая, который ему был неинтересен. Пикард сидел рядом с ним подыскивая в уме хоть что-нибудь, что он мог сказать или сделать, чтобы хоть немного поддержать его.
Он начал с причин мучений Кирка. Жена Кирка была чрезвычайно больна. Его ребенок бросал вызов всей медицинской науке, которая не могла это ни объяснить ни исправить. Эти факты были очевидны. Но Пикард знал, что кроме этих фактов, составляющих реальную проблему, было нечто такое, что постороннему наблюдателю было весьма сложно если не невозможно понять. Между временем рождения и помещения под защиту стазиса, отец так и не дотронулся до своего ребенка, не взял его на руки. Особенно учытывая то, что мать могла умереть, изоляция ребенка от своего отца казалась бессердечной и душераздирающей. И все же никто не вынуждал Кирка к этому выбору. Это решение он принял сам.
Молчаливая борьба, которой очевидно теперь был занят Кирк, еще раз подтвердила то, что Пикард знал из личного опыта: из всех врагов, с которыми сталкиваешься в жизни, труднее всего бороться и одолевать самого себя.
– «Паули», – внезапно сказал Кирк.
– Прошу прощения? – Пикард был поражен внезапным решением Кирка заговорить, и тем что он решил заговорить первым.
– Это название научного корабля из Золотой Неоднородности. После того как мы спасли «Энтерпрайз» и остановили Тиберия. – Кирк посмотрел на Пикарда холодным отстраненным взглядом. – Я был на «Гейзенберге».
– Судне капитана Редиссон, – сказал Пикард, довольный тем, что Кирк наконец заговорил. Возможно теперь он сможет помочь другу. Кирк кивнул.
– Со Споком, Боунзом и Скотти. Но Тейлани… они забрали ее на «Паули». Они сказали, что у них на борту врач ромуланец.
– На корабле Звездного Флота? – спросил Пикард.
Насколько он знал, к настоящему времени единственным ромуланским персоналом, участвующим в заданиях по обмену с Звездным Флотом, были инженеры, привлеченные к технологиям маскировки или сингулярных двигателей. Кирк погрузился в размышления, проигнорировав его вопрос.
– Именно тогда Тейлани делали полный медицинский осмотр. Все было прекрасно. Они сказали, что ребенок здоров. Развитие нормальное.
– Джим, это было месяцы назад, – как можно мягче произнес Пикард. – Ребенок… возможно тогда ребенок был нормальным. Могло так много произойти.
Пикард почувствовал в глазах Кирка холод глубокого космоса. Пикард боялся, что в таком холоде может выжить только одна эмоция – ненависть.
– Они отравили ее, Жан-Люк.
Пикард понял.
– Проект Знак, – тихо сказал он.
– Кто знает что они сделали с моим… с моим ребенком.
Пикард не мог винить Кирка за то, что он чувствовал. Но как его друг, он преисполнился решимости увести Кирка с той дорожки, которую он выбрал. Генетическая структура ребенка пока была непостижима. Беверли сказала, что ни один из стандартных медицинских методов сканирования «Энтерпрайза» не мог найти в этом никакого смысла. Поэтому было чрезвычайно важно, чтобы Кирк не пришел к ложным выводам.
– Джим, вы не знаете, что кто-то мог сделать что-то с вашим ребенком. Дождитесь медицинского отчета. Мы должны понять, что…
– Мы ничего не должны, – перебил его Кирк. – Это моя жена. Мой… ребенок.
Пикард спокойно сидел на неудобном клингонском стуле. Он не стал спорить с Кирком. Не об этом.
– Я вам не враг, – сказал он. – И никогда им не был.
– Тогда не говорите мне, о чем я должен думать.
– Джим, все что я хочу, так это помочь вам, Тейлани и вашему ребенку.
Глаза Кирка уставились на компьютерный дисплей над главной дверью больничного отсека.
– Я знаю, – сказал он.
Пикард посмотрел на дисплей, задаваясь вопросом, что именно привлекло внимание Кирка. Все, что было написано на темном компьютерном экране ярко светящимися буквами – pIqaD, но он читал достаточно клингонских подлинников, чтобы понять, что надпись не содержала никакой информации о Тейлани, только общая корректировка оборудования и отсчет местного времени. Потом Пикард увидел, как Кирк потянулся в свои гражданские одежды, которые он носил, и вынул оттуда маленькое устройство. Он протянул его Пикарду.
– Что это? – спросил Пикард, переворачивая устройство в руке. Оно составляло половину ширины стандартного падда, но было немного длиннее и гораздо тоньше.
– Скажите Споку, что здесь использовна технология Тантала. Он объяснит.
Кирк встал словно заключенный перед лицом своего палача. Пикард тоже поднялся. Автоматически он одернул китель, разглаживая его.
– Вы куда-то уходите? – спросил он.
Полуулыбка Кирка была окрашена печалью и усталостью. Он положил руку на плечо Пикарда.
Он прощается , – недоверчиво подумал Пикард. –Но почему?
– Вы так и не спросили меня, как я получил антитоксин, – сказал Кирк. – Не спросили, как я вернулся из зеркальной вселенной после того как закрылся портал. И что произошло с Джэнвей и T'Вэл.
Пикард не хотел впустую тратить время Кирка, которое было необходимо ему для семьи, потому что чувствовал себя уверенным, что Кирк ему расскажет все, что он должен знать в свое время. Возможно это время уже пришло.
– Хорошо, – сказал Пикард. – Как вы вернулись – Что сталось с женщинами?
Кирк крепко сжал плечо Пикарда. Потом убрал руку.
– Вы скоро узнаете, Жан-Люк.
Волосы на шее Пикарда зашевелились. А потом Кирк в последний раз бросил взгляд на биокровать, на которой в лежала Тейлани, и на камеру стазиса, в которой ждал в неопределенности его ребенок.
– Я должен идти, – сказал он.
– Джим, нет. Вы не можете оставить их теперь.
Пикард не только не мог понять действий Кирка, он и не хотел понимать.
– У меня нет выбора, – сказал Кирк.
Именно в этот момент массивные двери госпиталя открылись, и в них появился охранник клингон и посмотрел на доктора Крона. Разговор между охранником и врачом был коротким и на клингонском, и потому по большей части неразборчивым, но Пикард весьма ясно услышал одно слово: «Энтерпрайз». Он отошел от Кирка не желая оставлять своего друга, но неспособный избежать этого.
– Что вы говорили об «Энтерпрайзе»? – произнес Пикард, направляясь к двум клингонам. Крон резко обернулся.
– Там второй. – Пикард непонимающе уставился на Крона. – Второй «Энтерпрайз», – прорычал Крон. Он ткнул толстым пальцем в потолок. – Только замаскированный на орбите.
– Другой «Энтерпрайз», – повторил Пикард. – Замаскированный?
И мгновение спустя он понял все. Пикард повернулся к Кирку.
– Джим, нет! Вы не можете! Мы вместе сможем сразиться с ним!
Но Кирк покачал головой.
– Спок объяснит, – спокойно сказал он. – И… что бы ни случилось, позаботьтесь о них.
Стоя в стороне от других в клингонской палате интенсивной терапии Кирк прикрыл глаза в ожидании своей судьбы. Для Пикарда это выглядело так, словно его друг говорил ему, что борьба окончена, и Кирк потерян.
– Щиты! – крикнул Пикард Крону. – Все щиты одновременно!
– Они уже подняты, – проревел в ответ Крон, явно нерасположенный принимать приказы от 'tera inganpu'.
Пикард хлопнул ладонью по значку коммуникатора, поняв, что этих щитов будет недостаточно.
– Пикард «Энтерпрайзу»! Ионизируйте атмосферу…
Но было слишком поздно. Кирк распался в мерцающем водовороте квантового тумана. Транспортированный «Энтерпрайзом». Другим «Энтерпрайзом». Кипя гневом Пикард снова хлопнул по коммуникатору.
– Пикард Райкеру, – сказал он, глядя на устройство, которое дал ему Кирк. – Уилл, независимо от того где бы он ни был, что бы он ни делал, доставьте мне Спока.
С какими бы кошмарами не столкнулся теперь Кирк, Пикард определенно не позволит своему другу остаться с ними один на один.
ГЛАВА 5
– Мой Спок предал меня, – сказал Тиберий.
Кирка это не интересовало. Он провел на этом второсортном фальшивом «Энтерпрайзе» две недели, пока они летели на максимальной варп, скрытые маской Тантала вне способности Звездного Флота обнаружить их. В течение двух недель он был аудиторией, исповедником и шутом для своего двойника из зеркальной вселенной – императора Тиберия Первого.
Зато Тейлани жива , говорил себе Кирк, повторяя эту мысль раз за разом. Тейлани жива .
Это была сделка; причина, по которой он продал свою душу дьяволу, носящему его лицо. Антитоксин за информацию. Жизнь за смерть. Потому что именно смерть все закончит. Когда придет время, когда телохранители будут далеко, когда Кирк и Тиберий останутся на несколько секунд наедине, Кирк убъет этого человека из зеркала, а потом… Кирк знал, что все варианты в финале приведут к концу. От этого корабля и его команды не было спасения. Никакого другого возможного финала. Никакой другой судьбы для него. Так же как и Тиберий, рожденные вместе в разных вселенных, они умрут вместе в этой. Это знание было единственным утешением Кирка.
– Вы не обращаете на меня внимания, – сказал Тиберий.
Кирк посмотрел на своего двойника. За последние две недели Тиберий изменил свою внешность: обрезал длинные темные волосы, изменил их цвет, чтобы они соответствовали естественной седине Кирка, даже привел в порядок бакенбарды в стиле академии. Кирк знал, что это предосторожность. Чтобы облегчить Тиберию подмену Кирка, если непредвиденные события смогут гарантировать такой вид обмана. Но Кирк знал, что такой возможности у него никогда не будет.
– Вы думаете о том, как убить меня, – сказал Тиберий.
Кирк кивнул. Он наконец привык к факту, что он и Тиберий думали одинаково. Его жизнь стала гораздо проще когда он освободился от необходимости скрывать тайны.
– Спок предал вас, – сказал Кирк, возвращая своего двойника к прежней теме.
Тиберий рассмеялся. Они были в частном зале на зеркальном «Энтерпрайзе». Кирк предполагал, что на звездолете Звездного Флота класса «Суверен» это был корабельный бар, место где офицеры и команда отдыхали в часы, свободные от вахты. Но на этом темном «Энтерпрайзе» этот зал был игровой комнатой Тиберия. В дополнении к бару и продовольственному репликатору вдоль одной из переборок располагалась круглая кровать, проецирующая голографическая система, и камера боли, окруженная шикарными антигравитационными креслами, как будто ждущими аудитории. Правда Кирк игнорировал окружающую обстановку. Он сконцентрировался на высоких видовых портах, сквозь которые мог видеть движение звезд. Он принадлежал им, а не этому месту.
– Предательство, – усмехнулся Тиберий, обращаясь к окну и к отражению своего призрака среди звезд. – Разве вы не согласны, что это цена за величие?
– Понятия не имею, – сказал Кирк.
Он стоял возле бара. Он редко сидел в присутствии Тиберия. Он знал, что это психологическое. Просто он хотел быть готовым выйти всякий раз, когда Тиберий отпускал его.
– Ну конечно же, – согласился Тиберий. – Вы понятия не имеете, что такое величие. Вы растратили свой дар и свои таланты, служа лакеем бесхребетной Федерации.
Кирк не стал спорить. В этом не было смысла. Он просто представил себе смерть Тиберия. Этот образ придал ему сил для продолжения этой шарады. Тиберий сделал последний глоток своего напитка, и отбросил стакан в сторону. Из-за бара тотчас же выбежала зеленокожая орионская девушка, носящая только кожаный пояс бронзового цвета, чтобы собрать осколки стекла и вытереть остатки содержимого, пролитого на палубу. Вторая орионская девушка немедленно приблизилась к Тиберию с подносом с другими напитками и закусками, которые всегда были наготове. Но он отстранил ее, и почтительно склонив голову, она быстро отступила к бару.
Несколько первых дней этого полета Тиберий безуспешно пытался заставить T'Вэл и зеркальную Джэнвей исполнять роль женщин, которые сопровождали его. Ни одна из них не удержалась от искреннего выражения неудовольствия по поводу легких нарядов или нежелательных обязанностей. T'Вэл сумела полоснуть Тиберия по груди лезвием, спрятанным в ее механической руке. А Джэнвей просто вцепилась ему в глотку. Кирк не знал, почему Тиберий позволил им обоим жить, но теперь обоих женщин отправили в корабельный изолятор под присмотр ЭМГ.
– Но я знал, что Спок предаст меня, – сказал Тиберий.
Кирк ничего не сказал в ответ, не проявил никакого признака одобрения или равнодушия. Он слышал эту историю трижды за время полета. Если бы не присутствие двойников Райкера и Ла Форжа за его спиной, вооруженных дисрапторами, это был бы последний раз, когда он слушает эту историю. Но при сложившихся обстоятельствах ему оставалось только ждать.
– Так что я был готов к этому, – сказал Тиберий, явно раздраженный молчанием Кирка.
– Ну разумеется, – ответил Кирк. – Именно поэтому ваш собственный Альянс повернулся против вас.
Тиберий снова рассмеялся.
– Джеймс, Джеймс, Джеймс. Никто не разговаривает со мной так, как делаете вы. Дважды.
Кирк пожал плечами.
– Я сказал вам где находится база Фезариусов.
Но Тиберий покачал головой.
– После месяцев пыток Балок тоже рассказал мне, где находится база. Поэтому я убил его. Самое меньшее, что я мог сделать, чтобы вознаградить его, так это прекратить его страдания. Я сострадательный человек, особенно к тем, кто признает мою власть. Но потом я узнал, что он солгал мне. Координаты были бесполезны. А тем временем Первая Федерация получила возможность совсем уйти из этого сектора. Я никому не позволю говорить, что Тиберий не учится на своих немногочисленных ошибках. Поэтому только тогда, когда я увижу базу, когда я окажусь на борту корабля Первой Федерации класса «Фезариус», только тогда я убью вас, Джеймс.
Кирк промолчал. Балок, крошечный инопланетянин, командир звездолета пополнил выставку на базе Тиберия на опустошенной зеркальной Земле. Кирк не сомневался, что для него Тиберий планирует тоже самое. Тиберий задумчиво улыбнулся.
– Если, конечно, вы не убьете меня первым.
Кирк вернул ему улыбку. Они оба знали, как все должно закончиться. Но пока Тиберий игнорировал будущее, вновь переживая прошлое.
– На протяжении десяти лет Спок был моим интендантом. Должен признать, что в этом отношении я сделал ошибку, когда решил, что его логика схожа с моей. Это было не так. Он отринул порядок и безопасность Империи, которую я создал, двинувшись против меня. Удачный переворот. Но его ошибка была в том, что он сделал его бескровным.
Кирк смотрел на звезды, пока Тиберий бубнил, объясняя ему, как легко он бежал с Земли, как стал посредником Альянса между самыми большими врагами Империи – Империей Клингон и Кардассианским Союзом. Десять месяцев спустя армада Альянса встретила ослабленный имперский флот возле Вульф 359, истребила его и двинулась к Земле.
– Конечно, – продолжал Тиберий, – было еще более очевидно, что клингоны и кардассианцы предадут меня. Но это входило в мои планы. Моя цель была в том, чтобы столкнуть своих врагов – Спока и Альянс – в опустошительной войне, в то время как я буду вне игры ждать своего времени, чтобы вернуться и завоевать остатки тех, кто посмел пойти против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39