– И тотчас же все уловки пропали с лица и голоса закаленного ученого. – Если бы я был Хранителем, учитывая задачу обучения целой галактической Федерации, чтобы подготовить ее к будущему среди вселенной других федераций, я не мог бы думать о более благородной задаче, чем преподать ей высокомерие Главной Директивы.
Маленький ференги покачал своей большой головой, как если бы где-то глубоко внутри он жил с бременем, равным бремени Кирка.
– Иметь власть сохранять жизнь и улучшать условия, в которых она может процветать, и все же преднамеренно не принимать свою ответственность за осуществление этой власти. Капитан Кирк, я утверждаю, что несмотря на то, что вы видите вокруг себя, нет большей трагедии чем это.
Несколько долгих мгновений на красной разрушенной равнине Кирк и Лепт пристально смотрели друг на друга. Для Кирка все что произошло было результатом слишком многих тайн и слишком малого доверия. Если бы Звездный Флот признал тайны, раскрыл их, поделился бы тем что узнал, принял бы вызов неизвестных вместо того чтобы отказываться признавать их существование, он знал, что ничего бы этого не было. Он помнил свой разговор со Споком на мостике «Энтерпрайза». Когда Спок, его друг, а зачастую и его учитель, ответил на его вопрос своим вопросом.
Кирк знал, что это была почитаемая традиция. Студенту было намного лучше приложить усилие, чтобы найти ответ, чем получить его как легкий дар, который не имел никакого значения. Он окинул взглядом руины звездолета, руины собственной жизни.
Было ли это испытание – спросил он себя. Был ли там урок, который он найдет в этом горе –
Кирк посмотрел в маленькие, суровые, совсем не старые глаза пожилого ференги.
– Я никогда не любил Главную Директиву, – сказал он.
– Тогда возможно, молодой человек, что вас выбрали именно поэтому.
Кожа на руках Кирка заколола.
– И Тейлани, – сказал Лепт. – И вашего… ребенка.
Кирк смотрел, не способный говорить, не способный даже думать о том, что как он подозревал, могло быть правдой. Лепт прощально склонил голову, затем растворился в свете и исчез. T'Сири с неподобающим для вулканца потрясением смотрела на пустое место, где стоял ее коллега, и на следы, которые он оставил на изрытой земле. Только тогда Кирк понял, что ференги не послал запроса на транспортацию.
– Я… Я не понимаю… – сказала T'Сири.
Но Кирк понял. И с этим последним пониманием он опустился на колени на красную землю Халкана, и наконец оплакал все, что потерял.
ГЛАВА 38
– Идемте со мной, – сказал Тиберий.
Кирк рассерженно посмотрел на него, резко вынырнув из своей мечтательности. Тиберий пожал плечами, словно ощутив тщетность повторения своей просьбы, и отошел, а его шаги захрустели по толстому слою сухих сосновых игл, которые ковром устилали землю на краю леса.
– Вы кажется удивлены его предложением, – сказала капитан Редиссон.
Кирк уставился на нее, на эту последнюю версию капитана Проекта Знак. Теперь ее кожа была черной, как у Слоана на «Энтерпрайзе». И она была выше Кирка, и стройнее чем даже Тейлани, словно родилась и выросла на Марсе.
– Разве там для него нет справедливости? – негодующе спросил Кирк.
Редиссон перевела взгляд с Кирка вниз на небольшое возвышение в маленькой деревне на поляне. Была ночь, и Кирк мог чувствовать запах соснового леса. Воздух был бодрящим, холодным и чистым. Это место могло принадлежать дюжине других миров, но он узнал яркую полную луну. Редиссон сделала свой кабинет, смоделировав что-то земное. И поскольку Кирк не мог увидеть никаких признаков озера Армстронга на луне над головой, он понял что эта реконструкция из прошлого. Но почему, этого он не знал. Не больше, чем он знал, почему Звездный Флот необъяснимо освободил Тиберия, чтобы вернуть его в его собственную вселенную.
– Определите справедливость, – шутливо сказала Редисон. – Это наказание?
Кирк посмотрел на своего двойника, стоящего поодаль от них в лунном свете. Хотя высокомерия, которое было частью Тиберия, теперь сильно поубавилось, Кирк все еще чувствовал его. Только теперь оно было под поверхностью. Было ли его отсутствие выражением изменений или же обманом, было неясно.
– Он уничтожил миры, – сказал Кирк. – Его наследие – порабощение людей и вулканцев в его вселенной.
– А если мы будем держать его здесь, – сказала Редиссон, – в этой вселенной в кандалах в Новой Зеландии или на тюремном астероиде, будут ли освобождены те рабы – Будут ли возрождены те миры?
– Конечно нет, – сказал Кирк.
Он пристально смотрел вниз на деревню, видел людей, входящих в кустарные здания. Строения казалось были сооружены из отходов, и он мог слышать генератор, обеспечивающий электрический свет, который сиял из немногих окон. Играла странная диссонирующая музыка.
– Тогда какой цели служит наказание? – спросила Редиссон.
Кирк собрался было рявкнуть что-то о мести, но Тиберий заговорил первым.
– Я собираюсь кое-что изменить, – сказал он Кирку.
Кирк хотел бы рассмеяться, но смех ушел, когда умерла Тейлани, десять долгих дней назад.
– Как кто-либо сможет верить вам? – вместо этого спросил он.
– Мы посылаем его назад не одного, – объяснила Редиссон.
Она пристально посмотрела в небо, на реку звезд, текущую через ночь, как будто ожидала, что она упадет на них.
– Знаете, Звездный Флот принял решение поддержать сопротивление Вулкана.
– Самое время, – сказал Кирк.
– Война с Доминионом скоро закончится. И мы победим, – заверила его Редиссон. – Но ресурсы истощены, уверена вы слышали об этом.
– Как всегда.
– Однако на звездной базе 25-альфа есть звездолет класса «Суверен», который ничем не занят. «NX-1701». И под арестом есть опытная команда, которая не хочет ничего кроме как вернуться в космос.
Кирк не поверил тому, что услышал.
– Команда интенданта Пикарда – Вы посылаете назад их всех?
– Под командой интенданта Спока, – сказала Редиссон.
Тиберий прошелся назад и встал около Кирка.
– Джеймс, разве это не то, чего вы хотели с самого начала – Спок командующий U.S.S. Энтерпрайзом – Человек с предвидением – Лидер революции?
– И вы станете служить ему? – с недоверием спросил Кирк.
– Как и вы, Джеймс, я сделаю то, что должен сделать, чтобы… восполнить прошлое. Как сделали вы. Сначала для Джэнвей и T'Вэл, а потом для меня в обелиске.
Кирк молчал. Тиберий сделал верный вывод.
– Вы увидите, – защищаясь сказал Тиберий. – И когда-нибудь, возможно, мы встретимся снова, и… сравним наши новые миссии.
Кирк повернулся к Редиссон.
– Вы не можете ему верить. Вы не можете отослать его назад в ту вселенную.
– Вы сами спасли ему жизнь, – сказала Редиссон.
– Потому что чувствовал себя ответственным за то, кем он стал.
– Тогда снова примите на себя эту ответственность.
– Вы не понимаете. Первое что он сделает – сбежит. Поднимет армию. Будет действовать только для самого себя.
Но Тиберий взял Кирка за руку, требуя его внимания.
– Вы и в самом деле хотите знать, что я собираюсь сделать в первую очередь?
Кирк ждал.
– Я отправлюсь на Чал в моей вселенной, Джеймс. Я собираюсь посмотреть, есть ли там для меня шанс найти Тейлани.
– Что вы можете знать о любви? – с горечью спросил Кирк.
– Все, что знаете вы, – сказал ему Тиберий. – Теперь.
– В конце концов, капитан Кирк, – сказала Редиссон, – не вам принимать решение.
– Тогда кому? – потребовал Кирк. – Вам?
Взгляд Редиссон снова взметнулся в небо, затем вернулся в ее мир.
– Паразиты отвратительной власти, которые трижды пытались проникнуть в командование Звездного Флота. Пикард может рассказать вам об одной попытке, о которой он знает. Там такие ужасы, которые вы не можете себе представить. Но мы можем. И мы делаем это. Все причины, по которым мы удерживаем наши тайны – чтобы остальные могли спать по ночам и верить, что проснувшись завтра увидят лучший мир.
– Кто вы на самом деле? – внезапно спросил Кирк, уставший от тайн, двуличности и обмана.
Он очень хотел иметь дом, который они с Тейлани больше никогда не разделят. Хотел жизнь, свободную от повесток дня, заговоров и навязчивых идей.
– Старуха – Сильная женщина – Юная наездница с Марса – Вы вообще человек?
Редиссон загадочно улыбнулась.
– Вижу вы снова пообщались, поделившись своими историями. Но вы не обратили внимания.
Она подошла ближе. Кирк мог чувствовать тепло ее тела, пока он смотрел в ее мудрые темные глаза.
– Вы все видели меня такой, какая я на самом деле. Не все из нас были помещены сюда наследственной расой Галена, капитан. И не вся жизнь такова, какой вы ее знаете.
– Они прибывают, – сказал Тиберий.
Он показал на звезды и Кирк посмотрел вверх. Он увидел синюю вспышку. Потом точку света. Она двигалась к зениту, поднимаясь вверх.
– Кто прибывает? – спросил Кирк. – И что это за место?
– Ракетный комплекс в Монтане, – сказала Редиссон.
Потом множество полос света сверкнули вниз от единственной движущейся точки наверху. Приближаясь они росли в размере. Кирк услышал свист в воздухе.
Оружие – подумал он, инстинктивно узнав звук энергетического луча. Но в Монтане – В прошлом – Этого никогда не было. Это… Первая вспышка поразила дальнюю сторону деревни и огромный взрыв прогремел в воздухе. Крики, еще взрывы, еще спускающиеся огни. Один прямо над ними рос, рос, пока не заполнил…
– Конец программы, – сказала Редиссон.
А потом Монтана начала изящно изгибаться, ваяя кабинет на флагманском корабле Проекта Знак на U.S.S. Гейзенберге . Кирк окинул взглядом знакомую комнату с ее столом, вытекающим из палубы, высоким зеленым растением, и медной лейкой. На мгновение он сосредоточился на растении. Но потом прогнал эту мысль. Это было невозможно. Он перехватил улыбку Редиссон, словно она знала, о чем он подумал.
– Почему катастрофы? – спросил Тиберий. – Вы показали Пикарду тонущую субмарину. Джеймсу цунами, Райкеру нападение террористов, а мне первый контакт.
Первый контакт – подумал Кирк. Это была симуляция базы Зефраима Кокрейна в Монтане. Но вулканцы не нападали на базу.
– Возможно капитан Кирк сможет ответить на это, – сказала Редиссон. – Он уверен, что знает все.
Кирк был смущен, но не был уверен в том, что происходило.
– Скажите ему, чему вы верите, капитан. О том, почему я заставляю своих посетителей сталкиваться со смертью в этой комнате. О том, почему вы, потеряв жену, все еще мечтаете о будущем. Почему все мы остаемся во вселенной, которая не представляет для нас никакого интереса, никакой жалости и никакого утешения.
Преподанный урок , подумал Кирк. Было ли это и в самом деле испытанием – Он повернулся к Тиберию, чтобы сказать что он чувствовал, но никогда не думал, как это облечь в слова.
– Полагаю, что приближаясь к смерти… приближаясь к границе… мы сильнее пытаемся удержаться, чтобы наполнить каждое мгновение, чтобы попробовать все что мы можем во вселенной, так быстро и так полно, как можем, потому что…
– Потому что никогда не хватает времени, – сказал Тиберий.
– Никогда, – повторил Кирк.
Он подумал о Тейлани. Тиберий протянул ему руку. Во вселенной, где существование было так драгоценно а любовь так хрупка, как можно было тратить время на ненависть – Кирк принял руку своего двойника.
– Вас ждет ребенок, – сказал Тиберий.
– А вас ждет вселенная, – сказал Кирк.
Ребенок. Звезды. Два конца одного пути совместного путешествия. Теперь не было никакого различия между человеком и его отражением.
– Я дам Пикарду знать, что вы оба готовы идти дальше, – сказала Редиссон.
Они были готовы. Но все, что Кирк был способен признать, что он и Тиберий наконец заключили между собой мир – что каждый из них по своему и в своей собственной вселенной последуют той же самой обнадеживающей дорогой к будущему – он все еще не мог сдержать удивления, как смогли отклониться эти дороги. Но ответ на этот вопрос лежал в прошлом. Кирк смирился с этим. Это всегда был его способ смотреть в будущее. Но тем не менее он задавался вопросом…
ГЛАВА 39
Впервые после третьей мировой войны Зефраим Кокрейн проснулся без похмелья. Ощущение было настолько странным, что несколько мгновений он задавался вопросом, а не умер ли он. Потом он услышал Лили, гремящую чем-то в кухонной нише его маленькой лачуги, учуял то, что принимали за кофе в послевоенной Монтане примерно 2063 года, и решил, что все вещи были точно такими как и всегда.
А затем он вспомнил. Кокрейн сверзился на захламленный пол, свалив стопку старых журналов Физика С , зацепил ватными ногами что-то еще – простыню или рубашку, он не был уверен – и отдернул изодраный занавес, который закрывал единственное самодельное окно лачуги.
По правде сказать окно было частью дверной панели с Боинга Маджестик 51 – одного из последних больших прыгающих каров, которые пришли из Детройта, но десять лет спустя когда война полностью закончилась, выбор был невелик: оставалось делать лучшее из возможного. Прежде дверная панель, теперь стена спальни.
И тем не менее Кокрейн не думал ни о классических автомобилях, ни об утреннем холоде деревянных половиц, который проник сквозь прорехи в его тонких шерстяных носках. И при этом он не обратил внимание ни на облачко пыли, которое вырвалось из редко перемещаемого занавеса, ни на незнакомый яркий утренний солнечный свет, который ударил по глазам. Вместо этого весь мир отхлынул от него, кроме того, что он увидел на городской площади.
Фиолетовые пластины на корпусе вспыхивали на солнце. Сухая почва спрессовалась вокруг посадочных опор. Секции двигателей – по крайней мере то, что Кокрейн принял за секцию двигателей – балансировали в воздухе как клешни гигантского инопланетного краба, одного из тех трех нелепых монстров мутантов, умерших в двадцатые. Эта последняя мысль дала ему слово, которое он искал.
– Инопланетяне… – прошептал он, вспомнив все, и это никак не отличалось от затаенной в памяти мечте. Кроме Лилии Слоан, которая была там и могла это подтвердить.
– Ты получил это право, – сказала она.
Она стояла рядом с ним с двумя парящими чашками с псевдокофе в руках.
– Мы сделали это, – сказал Кокрейн.
– Ты сделал это, – поправила Лили.
Такая пикировка настолько укоренилась в их рабочих отношениях, что он и Лили могли бы пожениться лет сто или двести назад. Но сегодня больше чем в любой другой день их спарринг казался Кокрейну более наполненым.
– Прекрасно, я забираю твои пятьдесят процентов.
– Будь по твоему. Мы сделали это.
Кокрейн потянулся к своему стакану. Он не сводил взгляда с корабля инопланетян. Нет, не инопланетян. Как там они себя называли
– Вулканианцы.
– Вулканисианцы, я думаю, – сказала Лили. – Женщина сказала. Что их планету называют Вулканисом. – Она воспользовалась свободной рукой чтобы почесать шею. – Я думаю, что это была женщина. Они и в самом деле не так сильно от нас отличаются, разве нет – Если не считать уши.
– Уверен, они не похожи на боргов, – сказал Кокрейн.
Он сделал глоток поддельного кофе и уставился на корабль. Высокий люк над входной лестницей был закрыт. Но он откроется снова, как сказал ему лидер. Утром. После периода отдыха. Кокрейн фыркнул.
– Отдых, какая чепуха. Там, откуда они прибыли, у них может быть лучший временной варп двигатель, Лили, но уверен, они не знают классных вечеринок.
Он откинул назад голову и рассмеялся вслух, вспомнив прошлую ночь в баре. Он дал хороший старомодный прием своим новым остроухим друзьям. Текила, пиво, рок-н-рол двадцатого века – давно забытая доцифровая классика, которую в эти дни слушали только историки и чудаки. Сделал все необходимое, чтобы растопить лед. Что нужно, чтобы получить улыбку от тех парней – Он искоса стрельнул взглядом на Лили, ожидая увидеть хотя бы ее улыбку. Но женщина хмурилась.
– Ну же, Лили. Мы сделали это! Мы даже… мы даже похоже присоединились к какому-то клубу. Путешествующие быстрее света объединились в галактическое братство. Мы только что купили билет на большое шоу, и мы станем очень богатыми. т тех парней. ько историки и эксцентрики.
Лили нахмурилась еще больше. Кокрейн со вздохом отвернулся от окна.
– Так в чем проблема?
– Черт побери, кто такие борги?
Кокрейн почувствовал, как упала его челюсть.
– Прошу прощения?
Лили уставилась на него, словно ожидая объяснений, потирая рукой шею. Как будто она никогда не слышала о боргах. Как будто никогда не была на борту корабля из будущего. Будто бы никогда не подбивала разнюнившегося капитана Жан-Люка Пикарда на сопротивление и…
– Что с твоей шеей?
– Меня кто-то укусил.
– Дай посмотреть.
Хороших инженеров было трудно достать в эти дни. Особенно с тех пор как Канзасская инквизиция учредила массовые повешивания как надлежащую карьерную дорожку для оставшихся докторов. Лили опустила плечи. Ее шею можно было легко рассмотреть. Кокрейн издал неопределенный звук.
– Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Маленький ференги покачал своей большой головой, как если бы где-то глубоко внутри он жил с бременем, равным бремени Кирка.
– Иметь власть сохранять жизнь и улучшать условия, в которых она может процветать, и все же преднамеренно не принимать свою ответственность за осуществление этой власти. Капитан Кирк, я утверждаю, что несмотря на то, что вы видите вокруг себя, нет большей трагедии чем это.
Несколько долгих мгновений на красной разрушенной равнине Кирк и Лепт пристально смотрели друг на друга. Для Кирка все что произошло было результатом слишком многих тайн и слишком малого доверия. Если бы Звездный Флот признал тайны, раскрыл их, поделился бы тем что узнал, принял бы вызов неизвестных вместо того чтобы отказываться признавать их существование, он знал, что ничего бы этого не было. Он помнил свой разговор со Споком на мостике «Энтерпрайза». Когда Спок, его друг, а зачастую и его учитель, ответил на его вопрос своим вопросом.
Кирк знал, что это была почитаемая традиция. Студенту было намного лучше приложить усилие, чтобы найти ответ, чем получить его как легкий дар, который не имел никакого значения. Он окинул взглядом руины звездолета, руины собственной жизни.
Было ли это испытание – спросил он себя. Был ли там урок, который он найдет в этом горе –
Кирк посмотрел в маленькие, суровые, совсем не старые глаза пожилого ференги.
– Я никогда не любил Главную Директиву, – сказал он.
– Тогда возможно, молодой человек, что вас выбрали именно поэтому.
Кожа на руках Кирка заколола.
– И Тейлани, – сказал Лепт. – И вашего… ребенка.
Кирк смотрел, не способный говорить, не способный даже думать о том, что как он подозревал, могло быть правдой. Лепт прощально склонил голову, затем растворился в свете и исчез. T'Сири с неподобающим для вулканца потрясением смотрела на пустое место, где стоял ее коллега, и на следы, которые он оставил на изрытой земле. Только тогда Кирк понял, что ференги не послал запроса на транспортацию.
– Я… Я не понимаю… – сказала T'Сири.
Но Кирк понял. И с этим последним пониманием он опустился на колени на красную землю Халкана, и наконец оплакал все, что потерял.
ГЛАВА 38
– Идемте со мной, – сказал Тиберий.
Кирк рассерженно посмотрел на него, резко вынырнув из своей мечтательности. Тиберий пожал плечами, словно ощутив тщетность повторения своей просьбы, и отошел, а его шаги захрустели по толстому слою сухих сосновых игл, которые ковром устилали землю на краю леса.
– Вы кажется удивлены его предложением, – сказала капитан Редиссон.
Кирк уставился на нее, на эту последнюю версию капитана Проекта Знак. Теперь ее кожа была черной, как у Слоана на «Энтерпрайзе». И она была выше Кирка, и стройнее чем даже Тейлани, словно родилась и выросла на Марсе.
– Разве там для него нет справедливости? – негодующе спросил Кирк.
Редиссон перевела взгляд с Кирка вниз на небольшое возвышение в маленькой деревне на поляне. Была ночь, и Кирк мог чувствовать запах соснового леса. Воздух был бодрящим, холодным и чистым. Это место могло принадлежать дюжине других миров, но он узнал яркую полную луну. Редиссон сделала свой кабинет, смоделировав что-то земное. И поскольку Кирк не мог увидеть никаких признаков озера Армстронга на луне над головой, он понял что эта реконструкция из прошлого. Но почему, этого он не знал. Не больше, чем он знал, почему Звездный Флот необъяснимо освободил Тиберия, чтобы вернуть его в его собственную вселенную.
– Определите справедливость, – шутливо сказала Редисон. – Это наказание?
Кирк посмотрел на своего двойника, стоящего поодаль от них в лунном свете. Хотя высокомерия, которое было частью Тиберия, теперь сильно поубавилось, Кирк все еще чувствовал его. Только теперь оно было под поверхностью. Было ли его отсутствие выражением изменений или же обманом, было неясно.
– Он уничтожил миры, – сказал Кирк. – Его наследие – порабощение людей и вулканцев в его вселенной.
– А если мы будем держать его здесь, – сказала Редиссон, – в этой вселенной в кандалах в Новой Зеландии или на тюремном астероиде, будут ли освобождены те рабы – Будут ли возрождены те миры?
– Конечно нет, – сказал Кирк.
Он пристально смотрел вниз на деревню, видел людей, входящих в кустарные здания. Строения казалось были сооружены из отходов, и он мог слышать генератор, обеспечивающий электрический свет, который сиял из немногих окон. Играла странная диссонирующая музыка.
– Тогда какой цели служит наказание? – спросила Редиссон.
Кирк собрался было рявкнуть что-то о мести, но Тиберий заговорил первым.
– Я собираюсь кое-что изменить, – сказал он Кирку.
Кирк хотел бы рассмеяться, но смех ушел, когда умерла Тейлани, десять долгих дней назад.
– Как кто-либо сможет верить вам? – вместо этого спросил он.
– Мы посылаем его назад не одного, – объяснила Редиссон.
Она пристально посмотрела в небо, на реку звезд, текущую через ночь, как будто ожидала, что она упадет на них.
– Знаете, Звездный Флот принял решение поддержать сопротивление Вулкана.
– Самое время, – сказал Кирк.
– Война с Доминионом скоро закончится. И мы победим, – заверила его Редиссон. – Но ресурсы истощены, уверена вы слышали об этом.
– Как всегда.
– Однако на звездной базе 25-альфа есть звездолет класса «Суверен», который ничем не занят. «NX-1701». И под арестом есть опытная команда, которая не хочет ничего кроме как вернуться в космос.
Кирк не поверил тому, что услышал.
– Команда интенданта Пикарда – Вы посылаете назад их всех?
– Под командой интенданта Спока, – сказала Редиссон.
Тиберий прошелся назад и встал около Кирка.
– Джеймс, разве это не то, чего вы хотели с самого начала – Спок командующий U.S.S. Энтерпрайзом – Человек с предвидением – Лидер революции?
– И вы станете служить ему? – с недоверием спросил Кирк.
– Как и вы, Джеймс, я сделаю то, что должен сделать, чтобы… восполнить прошлое. Как сделали вы. Сначала для Джэнвей и T'Вэл, а потом для меня в обелиске.
Кирк молчал. Тиберий сделал верный вывод.
– Вы увидите, – защищаясь сказал Тиберий. – И когда-нибудь, возможно, мы встретимся снова, и… сравним наши новые миссии.
Кирк повернулся к Редиссон.
– Вы не можете ему верить. Вы не можете отослать его назад в ту вселенную.
– Вы сами спасли ему жизнь, – сказала Редиссон.
– Потому что чувствовал себя ответственным за то, кем он стал.
– Тогда снова примите на себя эту ответственность.
– Вы не понимаете. Первое что он сделает – сбежит. Поднимет армию. Будет действовать только для самого себя.
Но Тиберий взял Кирка за руку, требуя его внимания.
– Вы и в самом деле хотите знать, что я собираюсь сделать в первую очередь?
Кирк ждал.
– Я отправлюсь на Чал в моей вселенной, Джеймс. Я собираюсь посмотреть, есть ли там для меня шанс найти Тейлани.
– Что вы можете знать о любви? – с горечью спросил Кирк.
– Все, что знаете вы, – сказал ему Тиберий. – Теперь.
– В конце концов, капитан Кирк, – сказала Редиссон, – не вам принимать решение.
– Тогда кому? – потребовал Кирк. – Вам?
Взгляд Редиссон снова взметнулся в небо, затем вернулся в ее мир.
– Паразиты отвратительной власти, которые трижды пытались проникнуть в командование Звездного Флота. Пикард может рассказать вам об одной попытке, о которой он знает. Там такие ужасы, которые вы не можете себе представить. Но мы можем. И мы делаем это. Все причины, по которым мы удерживаем наши тайны – чтобы остальные могли спать по ночам и верить, что проснувшись завтра увидят лучший мир.
– Кто вы на самом деле? – внезапно спросил Кирк, уставший от тайн, двуличности и обмана.
Он очень хотел иметь дом, который они с Тейлани больше никогда не разделят. Хотел жизнь, свободную от повесток дня, заговоров и навязчивых идей.
– Старуха – Сильная женщина – Юная наездница с Марса – Вы вообще человек?
Редиссон загадочно улыбнулась.
– Вижу вы снова пообщались, поделившись своими историями. Но вы не обратили внимания.
Она подошла ближе. Кирк мог чувствовать тепло ее тела, пока он смотрел в ее мудрые темные глаза.
– Вы все видели меня такой, какая я на самом деле. Не все из нас были помещены сюда наследственной расой Галена, капитан. И не вся жизнь такова, какой вы ее знаете.
– Они прибывают, – сказал Тиберий.
Он показал на звезды и Кирк посмотрел вверх. Он увидел синюю вспышку. Потом точку света. Она двигалась к зениту, поднимаясь вверх.
– Кто прибывает? – спросил Кирк. – И что это за место?
– Ракетный комплекс в Монтане, – сказала Редиссон.
Потом множество полос света сверкнули вниз от единственной движущейся точки наверху. Приближаясь они росли в размере. Кирк услышал свист в воздухе.
Оружие – подумал он, инстинктивно узнав звук энергетического луча. Но в Монтане – В прошлом – Этого никогда не было. Это… Первая вспышка поразила дальнюю сторону деревни и огромный взрыв прогремел в воздухе. Крики, еще взрывы, еще спускающиеся огни. Один прямо над ними рос, рос, пока не заполнил…
– Конец программы, – сказала Редиссон.
А потом Монтана начала изящно изгибаться, ваяя кабинет на флагманском корабле Проекта Знак на U.S.S. Гейзенберге . Кирк окинул взглядом знакомую комнату с ее столом, вытекающим из палубы, высоким зеленым растением, и медной лейкой. На мгновение он сосредоточился на растении. Но потом прогнал эту мысль. Это было невозможно. Он перехватил улыбку Редиссон, словно она знала, о чем он подумал.
– Почему катастрофы? – спросил Тиберий. – Вы показали Пикарду тонущую субмарину. Джеймсу цунами, Райкеру нападение террористов, а мне первый контакт.
Первый контакт – подумал Кирк. Это была симуляция базы Зефраима Кокрейна в Монтане. Но вулканцы не нападали на базу.
– Возможно капитан Кирк сможет ответить на это, – сказала Редиссон. – Он уверен, что знает все.
Кирк был смущен, но не был уверен в том, что происходило.
– Скажите ему, чему вы верите, капитан. О том, почему я заставляю своих посетителей сталкиваться со смертью в этой комнате. О том, почему вы, потеряв жену, все еще мечтаете о будущем. Почему все мы остаемся во вселенной, которая не представляет для нас никакого интереса, никакой жалости и никакого утешения.
Преподанный урок , подумал Кирк. Было ли это и в самом деле испытанием – Он повернулся к Тиберию, чтобы сказать что он чувствовал, но никогда не думал, как это облечь в слова.
– Полагаю, что приближаясь к смерти… приближаясь к границе… мы сильнее пытаемся удержаться, чтобы наполнить каждое мгновение, чтобы попробовать все что мы можем во вселенной, так быстро и так полно, как можем, потому что…
– Потому что никогда не хватает времени, – сказал Тиберий.
– Никогда, – повторил Кирк.
Он подумал о Тейлани. Тиберий протянул ему руку. Во вселенной, где существование было так драгоценно а любовь так хрупка, как можно было тратить время на ненависть – Кирк принял руку своего двойника.
– Вас ждет ребенок, – сказал Тиберий.
– А вас ждет вселенная, – сказал Кирк.
Ребенок. Звезды. Два конца одного пути совместного путешествия. Теперь не было никакого различия между человеком и его отражением.
– Я дам Пикарду знать, что вы оба готовы идти дальше, – сказала Редиссон.
Они были готовы. Но все, что Кирк был способен признать, что он и Тиберий наконец заключили между собой мир – что каждый из них по своему и в своей собственной вселенной последуют той же самой обнадеживающей дорогой к будущему – он все еще не мог сдержать удивления, как смогли отклониться эти дороги. Но ответ на этот вопрос лежал в прошлом. Кирк смирился с этим. Это всегда был его способ смотреть в будущее. Но тем не менее он задавался вопросом…
ГЛАВА 39
Впервые после третьей мировой войны Зефраим Кокрейн проснулся без похмелья. Ощущение было настолько странным, что несколько мгновений он задавался вопросом, а не умер ли он. Потом он услышал Лили, гремящую чем-то в кухонной нише его маленькой лачуги, учуял то, что принимали за кофе в послевоенной Монтане примерно 2063 года, и решил, что все вещи были точно такими как и всегда.
А затем он вспомнил. Кокрейн сверзился на захламленный пол, свалив стопку старых журналов Физика С , зацепил ватными ногами что-то еще – простыню или рубашку, он не был уверен – и отдернул изодраный занавес, который закрывал единственное самодельное окно лачуги.
По правде сказать окно было частью дверной панели с Боинга Маджестик 51 – одного из последних больших прыгающих каров, которые пришли из Детройта, но десять лет спустя когда война полностью закончилась, выбор был невелик: оставалось делать лучшее из возможного. Прежде дверная панель, теперь стена спальни.
И тем не менее Кокрейн не думал ни о классических автомобилях, ни об утреннем холоде деревянных половиц, который проник сквозь прорехи в его тонких шерстяных носках. И при этом он не обратил внимание ни на облачко пыли, которое вырвалось из редко перемещаемого занавеса, ни на незнакомый яркий утренний солнечный свет, который ударил по глазам. Вместо этого весь мир отхлынул от него, кроме того, что он увидел на городской площади.
Фиолетовые пластины на корпусе вспыхивали на солнце. Сухая почва спрессовалась вокруг посадочных опор. Секции двигателей – по крайней мере то, что Кокрейн принял за секцию двигателей – балансировали в воздухе как клешни гигантского инопланетного краба, одного из тех трех нелепых монстров мутантов, умерших в двадцатые. Эта последняя мысль дала ему слово, которое он искал.
– Инопланетяне… – прошептал он, вспомнив все, и это никак не отличалось от затаенной в памяти мечте. Кроме Лилии Слоан, которая была там и могла это подтвердить.
– Ты получил это право, – сказала она.
Она стояла рядом с ним с двумя парящими чашками с псевдокофе в руках.
– Мы сделали это, – сказал Кокрейн.
– Ты сделал это, – поправила Лили.
Такая пикировка настолько укоренилась в их рабочих отношениях, что он и Лили могли бы пожениться лет сто или двести назад. Но сегодня больше чем в любой другой день их спарринг казался Кокрейну более наполненым.
– Прекрасно, я забираю твои пятьдесят процентов.
– Будь по твоему. Мы сделали это.
Кокрейн потянулся к своему стакану. Он не сводил взгляда с корабля инопланетян. Нет, не инопланетян. Как там они себя называли
– Вулканианцы.
– Вулканисианцы, я думаю, – сказала Лили. – Женщина сказала. Что их планету называют Вулканисом. – Она воспользовалась свободной рукой чтобы почесать шею. – Я думаю, что это была женщина. Они и в самом деле не так сильно от нас отличаются, разве нет – Если не считать уши.
– Уверен, они не похожи на боргов, – сказал Кокрейн.
Он сделал глоток поддельного кофе и уставился на корабль. Высокий люк над входной лестницей был закрыт. Но он откроется снова, как сказал ему лидер. Утром. После периода отдыха. Кокрейн фыркнул.
– Отдых, какая чепуха. Там, откуда они прибыли, у них может быть лучший временной варп двигатель, Лили, но уверен, они не знают классных вечеринок.
Он откинул назад голову и рассмеялся вслух, вспомнив прошлую ночь в баре. Он дал хороший старомодный прием своим новым остроухим друзьям. Текила, пиво, рок-н-рол двадцатого века – давно забытая доцифровая классика, которую в эти дни слушали только историки и чудаки. Сделал все необходимое, чтобы растопить лед. Что нужно, чтобы получить улыбку от тех парней – Он искоса стрельнул взглядом на Лили, ожидая увидеть хотя бы ее улыбку. Но женщина хмурилась.
– Ну же, Лили. Мы сделали это! Мы даже… мы даже похоже присоединились к какому-то клубу. Путешествующие быстрее света объединились в галактическое братство. Мы только что купили билет на большое шоу, и мы станем очень богатыми. т тех парней. ько историки и эксцентрики.
Лили нахмурилась еще больше. Кокрейн со вздохом отвернулся от окна.
– Так в чем проблема?
– Черт побери, кто такие борги?
Кокрейн почувствовал, как упала его челюсть.
– Прошу прощения?
Лили уставилась на него, словно ожидая объяснений, потирая рукой шею. Как будто она никогда не слышала о боргах. Как будто никогда не была на борту корабля из будущего. Будто бы никогда не подбивала разнюнившегося капитана Жан-Люка Пикарда на сопротивление и…
– Что с твоей шеей?
– Меня кто-то укусил.
– Дай посмотреть.
Хороших инженеров было трудно достать в эти дни. Особенно с тех пор как Канзасская инквизиция учредила массовые повешивания как надлежащую карьерную дорожку для оставшихся докторов. Лили опустила плечи. Ее шею можно было легко рассмотреть. Кокрейн издал неопределенный звук.
– Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39