Жанна д'Арк! сожгут! прыгай!
Ему плевать на мое блеяние, валяет дурака! держится! увертывается, размахивает руками! наводит! ах, но хочет пить! он снова делает знак!
– Махинатор! поджигатель! предатель!
Я ему скажу все! наплевать, Клоун проклятый!.. он опять хватается за поручни!.. акробат!.. колесо вращается на краю пропасти! он чуть не промахнулся в этой скачке… но нет!.. упади он в огонь, самолеты больше не прилетели бы!.. они бы запутались, куда целить… в горящие сады? в мельницу?… может, тогда бы они попали в Сакре-Кёр?
Люблю! Но имя никому,
Я не отдам!
Продолжение!.. она вспомнила продолжение! прелестно!
…Но имя никому!..
Я тоже когда-то напевал… было время… я пел эту песенку верхом на лошади, в 12-м, точно, именно эту! вы не поверите… и не только эту! и самые модные!..
Я знаю, что вы краси-и-и-ивы-ы…*
Наверное, однажды я спою вам, однажды?… чуток Нантера…* чуток песенки… чуток канцера… не все видят будущее в розовом свете!.. нужно подумать о старости… если бомба решила на нас не падать!..
Я часами переливаю из пустого в порожнее!.. я вас предупреждал!.. Господь распоряжается по-своему!.. например, я мог бы оказаться в хоре, поющим…
– У них есть и другие модные мелодии! и какие!
Я вас подначиваю! я не умираю!
Ах, только бы найти котяру, если он пропадет, все будет кончено, мы рискуем всем! вот чертов кот! А Лили не хочет! не хочет и все!.. без Бебера! она предпочитает быть погребенной в подземельях… под рухнувшими потолками… под разломанным буфетом… чем уйти, бросив животное… а вы бы видели эту сутолоку!.. дрожание коридора!.. только у Жюля на мельнице остались силы держаться за перила!.. нам, запертым в четырех стенах, хуже!.. ах, если б Оттавио был здесь!.. или хотя бы рядом, в пределах досягаемости… он, наверное, ищет нас в метро?
– Мадам Туазель! мадам Туазель!
Я хватаю ее за глотку!.. ах, она не вывернется! нет! я кричу ей в ухо:
– Он в метро, Оттавио? на какой станции? знаете? «Кардине»?… «Барб»?…
Ее бы хорошенько потрясти.
– Он у девок, а? Мразь?
– О, да нет же, доктор, нет!.. он на службе, его сирена!.. Его сирена! это верно! точно! черт меня подери! я его оклеветал! он же меня предупредил… «Я-я-я буууду возле сирены! Ферд-и-н!» Вот что значит, когда травят, преследуют, становишься злобным, раздражительным!.. дорогой Оттавио! дорогой Оттавио! я у него прошу прощения! точно, эта была его сирена! его сирена! где были мои мозги?… «Доброволец возле сирены»!.. он ее заводил вручную! руками! тока больше нет, электричества нет! он подался в «добровольцы» после бомбежки Сент-Уана… когда взорвался «большой Турбо»!* нет больше электричества для сирены в Тертр! нет больше и «генератора»!.. его призвали «добровольцем»… он мне все объяснил! все! систему! ему сигналят ракетой над Пек! ему! ему одному!.. секретный знак!.. фиолетовая ракета… телефоны больше не работают… заметив ее, он врубает! заранее! вручную! заводит механизм!.. именно он подает сигнал тревоги!.. и конец тревоги!.. и условную тревогу!.. он проводит все свои ночи наверху… на верхушке купола, видите? в будке… фиолетовая ракета – он запускает сирену! йю! ююююю!.. классная сирена! может, самая пронзительная в Париже! вручную! вручную весь этот тарарам!.. и не только по сигналу из Пек… не только по тревоге из Сен-Жермен!.. и с другой стороны, из Гонесса, тоже! и из Аркёи на юге!.. а я на него набросился! кто видел его в метро… как я его оболгал! и при том, что он меня раз десять предупредил!..
– Фердинанд, когда услышишь ийую! ийую! я там, наверху! в фонаре!
Стыдно, Фернан, ты – клеветник! мне стыдно! за то, что он полная противоположность Жюлю! что он там, наверху, выполняет задание! а не предупредить, привлечь самолеты! включить сирену! спасти, не для того, чтобы нас расколошматить! чтоб спасти наши жизни! я ведь видел, как он бегает за юбками, трахается чуть ли не в переходах метро! человеческая натура отвратительна! даже я, скорее порядочный, самокритичный, педантичный и занудный, истекал желчью, когда во весь голос хаял Оттавио!..
Только б он никогда не узнал об этом!
– Должно быть, он там! Хотя бы! Так нужно!
– Кому нужно?
– Оттавио! Ему, расквашенная морда!..
Она не осмеливается ответить! ба-бах!
И вы поверите всему, – скажу я вам…
Теперь слушать лучше… уже лучше… она не так фальшивит… и звук чище!.. но этот предатель… я больше не хочу его знать… но все-таки вспышки не такие ослепительные… Ах, когда же все успокоится!.. я бы не поручился… куда клонится кладовка? в сторону улицы?… сторону мельницы?… в сторону коридора?… паркетины, вроде, встали на место… но я прошу прощения за жару и жажду! я понимаю тех, у кого глотка! горит! там, наверху! но мы?… может, мы вовсе не страдали? во всяком случае, не так сильно?
– Консьержка! ключи!
– У меня их нет, доктор! у меня их нет!
– Какая наглость! убийца! подвал! все бутылки в подвале!
– Больше нет воды! из крана не течет!
Она отвечает мне невпопад! я же не о кране говорю! а о подвале! подвале! о ключах! я знаю, что больше нет воды! что «Пассив» перекрыл воду!.. больше нельзя пользоваться waters! ни попить! конечно, воды больше нет! но есть же люди, у которых осталось пиво! и сидр!.. и полно всякой выпивки!.. я-то знаю!
– Мадам Туазель! мадам Туазель!..
Она меня не слушает… она воспользовалась моментом… меньше трясет и качает… идет к окну… ползет… вспышек, вроде, тоже поменьше… Она хочет увидеть Жюля!.. Жюля!.. и тут, внезапно, она оборачивается!.. показывает на язык, что она хочет пить!.. тоже хочет пить! и что у нее потрескались губы!.. губы!.. она хочет меня разжалобить!.. гадость!
– Ключи! ключи, мерзавка!
Чего мне это стоит!.. она меня прекрасно слышит… за окном грохочет… вернее, рычит… глухо… далеко… почти не… а, сирена!.. еще не бомбежка, так, условная тревога… это Оттавио! конечно, это характерное ююююю! звук предупреждающий… конечно, это вой сирены… но не с такой силой, как раньше!.. помню, когда взорвался Сент-Уан! был бы он атлетом, Оттавио… а у него не хватает сил для забега! нет!..
Уже не осталось отговорок, чтобы торчать здесь, терять время, кричать, ничего не делать!..
Консьержка обороняет от нас подвал, значит, бежим в метро! пока затишье… если не воспользоваться, пока тихо, никто нас не спасет! если начнется очередная тревога, Лютри не изловят! они проскочат как раз вовремя! и их движимое имущество, и телескоп, и купол!.. все вовремя, как по заказу! Небеса не стоят открытыми веками! вы раздумываете, лялякаете, а они уже! и привет!
Пока вы трахаетесь с девками или философствуете о бесконечности, вы не постареете! Зизи! пам! бзим! опомнитесь! человечество имеет право на мир, на существование! мухи, дыры!.. это Жюль проделал дырку в Небесах… проткнул их своей палкой!.. дыру! дыру! я видел!.. но не для того, чтобы мы туда кинулись толпой, а веревка, что на другом конце, оборвалась бы! Лютри – абсолютное чудо! их затянуло в дыру, но никакой толкучки, пожалуйста! извините! для того, чтобы самолеты кружили, н проткнул атмосферу! а не для того, чтобы миру открылись ангельские хоры!.. ах, айайай! он!
Все это действительно фантазии, Лютри, расщелина в Небесах!.. реальность же – только метро, конечно, точно!.. «Барб»?… «Ламарк»?… я бросался в пламя, я привел Пирама, я приволок девку, что валяется сейчас под столом, неинтересную и весьма подозрительную, шпионит для папаши, точно!.. она ходит за мной по пятам уже месяцы, и было бы неплохо! если бы она задохнулась под этими мясами!.. но тогда Пирам бы не захотел прийти?… он обожал свою маленькую хозяйку!.. Лили обожала своего Бебера… вот вам еще одно отродье, еще одна житейская катастрофа, эти дружеские связи, привычные страсти… в конце концов, все зависит от людей и от животных… я не хочу делать выводы… черт, а что тогда? возвращаться под стол? зарыться носом в эти липкие тряпки?… пудинг!.. или забраться на колени к громиле?… с Гортензией и Дельфиной… как бы не так! как бы не так! легко сказать!.. рефлексирующий Гамлет, хотел бы я увидеть его в кладовке, вот здесь, not to be! как же! вспышки сверху, разрывы снизу, он бы скривил такую рожу! not to be! избавился бы он от своих комплексов?… если бы влез на Норманса?… я раздумываю об этом, заметьте, раздумываю… нет такой трагической пьесы, в которой данный эпизод не провалился бы, когда вселенная вам наскучила и хочется послать весь мир к черту… наплевать?… если б даже небеса провалились, это бы не улучшило нашего положения… мне бы хотелось… но расколотая мебель, растрескавшиеся стены, никаких сомнений… балкон напротив, в 16-м, чудом не обвалился… и эта люстра на потолке… она раскачивается! стучит!.. туда и обратно! дзинь! динь! из стороны в сторону! вот где настоящая опасность! прямо над столом! дзинь! динь! каждый взрыв – чудо пиротехники… громадный зеленый шар… но это никак не волновало певунью!..
…Люблю! Но имя никому!..
Сколько их там, под столом, сдавленных, спрессованных? десяток?… двенадцать?… пятнадцать?… а стол не такой уж и большой… там так наблевано! эти «бееее»! что поделаешь, морская болезнь!.. я тоже страдаю от качки…* заметьте, я никогда специально не выпячиваю неприятные детали своего естества, никогда!.. да, я завистлив, я завидую здоровым, и моя зависть растет, разрастается!.. и захлестывает меня!.. «экзистенциалюги», они себя так называют… они меня всего обслюнявили!.. меня! но это не мой случай! совсем не мой!.. меня вдохновляет прекрасная мускулистая античная богиня!.. и музыка!.. и оперетта!
Но История требует своего! я вам пообещал Историю! итак, я нахожусь в привратницкой, которая шатается: вот-вот рухнет… впрочем, нет!.. я не желаю обманывать вас, лгать!.. перед вами не фарс, трагедия!
Один человек поет… нет, два… вот и все!.. остальные хрипят… это вам не романс ради удовольствия… они изливают в песне все, что болит… Перикола фальшивит… я уверен, она глотает звуки…
А по поводу разламывающихся зданий… в свое время я пережил кораблекрушения,* я слышал, как скрипят, ломаясь, переборки трюмов, все распадается, рушатся корабельные конструкции… ладно, это все лепет, поверьте, по сравнению с рушащимся зданием! мы в таком же положении!.. на склоне вулкана! зловещее впечатление!.. из дома-то не видно, как он, дом наш, раскачивается в бушующем вихре… его не для этого строили… проломы в ограждении, проваливающиеся крыши, нависающие балконы, град кирпичей, это стихия, которая больше не подчиняется разуму, материя, которую она стремится разрушить… страдания агонизирующей материи, страдания, на которые вы обрекаетесь и которых вы никогда не забудете, потому что это невозможно забыть…
Позднее я услышал скрежет… в другом месте…* эти звуки напоминают стон стволов деревьев, которые рубят тридцать шесть топоров разом… это что, призыв неизвестно откуда? и вовсе не смешно… эти звуки, вы не можете спокойно слышать… однако, звуки убиваемых домов еще страшнее… никто не знает, уклониться ли, упасть, увернуться… как оторвется стена?… две? три?… это трагедия материи… глубинная сущность мира, которая умоляет вас… вы мне потом напомните…
А пока что все полыхает!.. самолеты скидывали куда попало!.. только Жюль-Семафор в движении!.. что-то он сбивается, видно, устал… а может, летчики пьяные! я уверен!.. они больше ничего не видят! они лупят куда попало!.. убивают маленькое наше укрытие!
– Ваши англичане пьяны!
Нужно, чтобы те, кто валяется под столом, уразумели это!.. Я кричу им! ору! о, они озлобленно вопят в ответ!.. даже если бы им грозило вовсе сорвать голос, они находят в себе силы проорать в ответ! я бы не поверил…
– Предатель! предатель! – кричат они мне, – убийца!
– Они бомбят Сену! – я защищаюсь! – Они превосходно целятся!
Но Туанон, маленькая стерва! она вмешивается!..
– Ах, ну и что с того!.. ну и что с того!..
Ее голос!
– Иди, твой пес там! ты! иди!
Я бы схватил ее за ноги… я же видел ее ноги… я бы выволок ее силой… это было бы справедливо… меня останавливает вопль!.. два!.. они все вопят!.. ох уж эти крики убиенных!.. из-под стола… они снова кричат, но не так громко!..
– Доктор! доктор! быстрее!
С другой стороны… буфет… я ползу… ба-бах!.. я ползу… с Пирамом… я вижу мадам Норманс! Дельфину!.. вверх тормашками! головой вниз!.. И Гортензия, невестка, ноги вверх!.. обе в обмороке… обе дамы! навзничь!.. с колен громилы… странно, обеим одновременно стало плохо…
– Это газ, доктор!.. газ!..
Газ! с чего они это взяли? Они душераздирающе орут!
– Боши пустили газы!.. маски! быстро! маски!
Ни у кого нет масок!..
– Это вы, свиньи, напердели! это вы выпустили газы! ну и воняет!
Я не стесняюсь! Черт, это зловоние!.. нужно привести их в чувство! газ! газы!
– Газ, доктор! это отравляющий газ!
Они настаивают!
Две девушки, о которых я вам говорил, две гарпии с 8-го этажа выползли из-под стола и дотянулись до дыры!.. до лифтовой шахты! и они мне кричат:
– Газы! газы! это газы! доктор!
– Это иприт, горчичный газ!* милашки!
Они тоже в говне! с горчицей, с уксусом и харкотой!
– Они не оставят камня на камне! чтоб вам все это залепило глотки! – объявляю я им.
– Доктор! доктор! укол, быстрее!
Периколе надоело, что я бездействую… врач я или дерьмо?
– Сделайте им укол! сделайте же укол!
Они обе на полу, я не собираюсь их поднимать и усаживать на толстяка!.. на его колени! уколы? какое лекарство им уколоть?… толстяк ничего не заметил… разве что тише храпит… он тише храпит… ах, он моргает… он мне подмигивает… сейчас он проснется, свинья! он раскачивается… широко открывает глаза… зевает! он хорошо выспался… щупает… ощупывает… не находит жены!..
– Доктор! доктор!.. Дельфина! Дельфина!
Он видит собственную жену, вернее, ее ноги… вверх тормашками… сползшую с его колен… И Гортензию… обе женщины – кверх ногами.
– Ах! Ах! доктор! Ах, доктор! чертовщина, как хочется пить, доктор! как мне хочется пить!
– Ключи у г-жи Туазель!
Я указываю ему на окно… о, но там не только консьержка!.. там еще двое, они смотрят на нас… Рудольф и Мими!* точно, они!.. он – в форменной фуражке… она – в чепчике, очень миленьком… это они, точно!.. не видение!.. не галлюцинация!.. точно!.. Рудольф и Мими!..
– Вы их видите? вы видите их?…
Он ничего не видит.
– Как же мне хочется пить, черт побери! как хочется пить! доктор!
Это не Рудольф и Мими?… еще будет время поговорить об этом!.. а эти люди, сбившиеся под столом, их брань, мне тоже приснились?… а две змеюки с 8-го?… а оскорбления, которыми они осыпают меня, газ? иприт? они уверены, иприт! а женщины в обмороке?… все это мои выдумки?… потому что сейчас, уж извините! они валяются на полу, они сползли с колен! брюхом кверху у ног бугая… растянулись…
– Сделайте им укол, доктор!.. сделайте им укол! Сделайте хоть что-нибудь! как я хочу пить, сука! доктор, как мне хочется пить!
Вот и все, чем он мне может помочь! невероятный эгоист!
– Это горчичный газ! это иприт!
Я-то в своей жизни надышался ипритом! вот что я кричу ему!
– Да сейчас сотни тысяч людей потеряли сознание! в каждой дыре 18-го! и 12-го! и в любой канаве! скоты!
Это не так, но я хочу их оскорбить! вот! оскорбить, потому что они на меня наскакивают! а этот, отекший, разбухший втрое боров, благословенный муж, он что, не может оторваться от стула? чертов Бегепотам!
Ах, нужно, чтоб я отвлекся на мгновение… чтобы я рассказал… в небе поутихло… каморка меньше трясется, почти не качается, интересно, долго ли протянется это «бомбовое затишье»? нужно успеть, улучить момент! уловить!.. если ему хочется возиться со своими шлюхами, пусть его, Бегепотама, и пускай он их поднимает!
– И, оп! Норманс!..
Он встряхивается… он собирается меня заставить… хватается за подоконник… за буфет… буфет? полбуфета?… я больше об этом не думаю!..
– Стойте, Норманс! Остановитесь! Стоп!
– Сделайте им укол, доктор! сделайте им укол!
Мне не хочется его выводить из себя, это чудовище! я не хочу! буфет!.. буфет!..
– Не двигайтесь, Норманс! не двигайтесь!
Я ползу к нему… он что-то орет мне прямо в лицо… что он кричит?
– Ради бога, сядьте!
Он верещит мне в ухо…
– У нее зависимость, доктор! зависимость! с ней такое случается при месячных!
А Гортензия что? невестка? у нее тоже месячные, у Гортензии? она тоже там, брюхом кверху! Ему наплевать на Гортензию!
– Дельфине, доктор! моей Дельфине! немного сердечных капель, мадам Туазель! капельку рому!
О чем это он? ром! удачная мысль!
– А ты не хочешь шампанского, Норманс? в доме нет ни капли воды! и прежде всего нет ключей! понимаешь? ключей нет!..
– Ключи, мадам!
Я хочу, чтобы он осознал положение!
– Ключи, консьержка! ключи, убийца!
Клео-Депастр оживает!.. я бы его придушил… его голова высовывается из-под стола… он хрипит…
– Доктор! доктор! Анисовки!
Он хочет анисовки! не для Гортензии! и не для Дельфины! для себя! себя любимого!
– Вишневки! водки! коньяку! доктор!
С целым списком напитков я выбираюсь из провала… остальных засосало… в шахту лифта.
– Капнуть вишневки на кусочек сахара!
– Тогда в подвал! в подвал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Ему плевать на мое блеяние, валяет дурака! держится! увертывается, размахивает руками! наводит! ах, но хочет пить! он снова делает знак!
– Махинатор! поджигатель! предатель!
Я ему скажу все! наплевать, Клоун проклятый!.. он опять хватается за поручни!.. акробат!.. колесо вращается на краю пропасти! он чуть не промахнулся в этой скачке… но нет!.. упади он в огонь, самолеты больше не прилетели бы!.. они бы запутались, куда целить… в горящие сады? в мельницу?… может, тогда бы они попали в Сакре-Кёр?
Люблю! Но имя никому,
Я не отдам!
Продолжение!.. она вспомнила продолжение! прелестно!
…Но имя никому!..
Я тоже когда-то напевал… было время… я пел эту песенку верхом на лошади, в 12-м, точно, именно эту! вы не поверите… и не только эту! и самые модные!..
Я знаю, что вы краси-и-и-ивы-ы…*
Наверное, однажды я спою вам, однажды?… чуток Нантера…* чуток песенки… чуток канцера… не все видят будущее в розовом свете!.. нужно подумать о старости… если бомба решила на нас не падать!..
Я часами переливаю из пустого в порожнее!.. я вас предупреждал!.. Господь распоряжается по-своему!.. например, я мог бы оказаться в хоре, поющим…
– У них есть и другие модные мелодии! и какие!
Я вас подначиваю! я не умираю!
Ах, только бы найти котяру, если он пропадет, все будет кончено, мы рискуем всем! вот чертов кот! А Лили не хочет! не хочет и все!.. без Бебера! она предпочитает быть погребенной в подземельях… под рухнувшими потолками… под разломанным буфетом… чем уйти, бросив животное… а вы бы видели эту сутолоку!.. дрожание коридора!.. только у Жюля на мельнице остались силы держаться за перила!.. нам, запертым в четырех стенах, хуже!.. ах, если б Оттавио был здесь!.. или хотя бы рядом, в пределах досягаемости… он, наверное, ищет нас в метро?
– Мадам Туазель! мадам Туазель!
Я хватаю ее за глотку!.. ах, она не вывернется! нет! я кричу ей в ухо:
– Он в метро, Оттавио? на какой станции? знаете? «Кардине»?… «Барб»?…
Ее бы хорошенько потрясти.
– Он у девок, а? Мразь?
– О, да нет же, доктор, нет!.. он на службе, его сирена!.. Его сирена! это верно! точно! черт меня подери! я его оклеветал! он же меня предупредил… «Я-я-я буууду возле сирены! Ферд-и-н!» Вот что значит, когда травят, преследуют, становишься злобным, раздражительным!.. дорогой Оттавио! дорогой Оттавио! я у него прошу прощения! точно, эта была его сирена! его сирена! где были мои мозги?… «Доброволец возле сирены»!.. он ее заводил вручную! руками! тока больше нет, электричества нет! он подался в «добровольцы» после бомбежки Сент-Уана… когда взорвался «большой Турбо»!* нет больше электричества для сирены в Тертр! нет больше и «генератора»!.. его призвали «добровольцем»… он мне все объяснил! все! систему! ему сигналят ракетой над Пек! ему! ему одному!.. секретный знак!.. фиолетовая ракета… телефоны больше не работают… заметив ее, он врубает! заранее! вручную! заводит механизм!.. именно он подает сигнал тревоги!.. и конец тревоги!.. и условную тревогу!.. он проводит все свои ночи наверху… на верхушке купола, видите? в будке… фиолетовая ракета – он запускает сирену! йю! ююююю!.. классная сирена! может, самая пронзительная в Париже! вручную! вручную весь этот тарарам!.. и не только по сигналу из Пек… не только по тревоге из Сен-Жермен!.. и с другой стороны, из Гонесса, тоже! и из Аркёи на юге!.. а я на него набросился! кто видел его в метро… как я его оболгал! и при том, что он меня раз десять предупредил!..
– Фердинанд, когда услышишь ийую! ийую! я там, наверху! в фонаре!
Стыдно, Фернан, ты – клеветник! мне стыдно! за то, что он полная противоположность Жюлю! что он там, наверху, выполняет задание! а не предупредить, привлечь самолеты! включить сирену! спасти, не для того, чтобы нас расколошматить! чтоб спасти наши жизни! я ведь видел, как он бегает за юбками, трахается чуть ли не в переходах метро! человеческая натура отвратительна! даже я, скорее порядочный, самокритичный, педантичный и занудный, истекал желчью, когда во весь голос хаял Оттавио!..
Только б он никогда не узнал об этом!
– Должно быть, он там! Хотя бы! Так нужно!
– Кому нужно?
– Оттавио! Ему, расквашенная морда!..
Она не осмеливается ответить! ба-бах!
И вы поверите всему, – скажу я вам…
Теперь слушать лучше… уже лучше… она не так фальшивит… и звук чище!.. но этот предатель… я больше не хочу его знать… но все-таки вспышки не такие ослепительные… Ах, когда же все успокоится!.. я бы не поручился… куда клонится кладовка? в сторону улицы?… сторону мельницы?… в сторону коридора?… паркетины, вроде, встали на место… но я прошу прощения за жару и жажду! я понимаю тех, у кого глотка! горит! там, наверху! но мы?… может, мы вовсе не страдали? во всяком случае, не так сильно?
– Консьержка! ключи!
– У меня их нет, доктор! у меня их нет!
– Какая наглость! убийца! подвал! все бутылки в подвале!
– Больше нет воды! из крана не течет!
Она отвечает мне невпопад! я же не о кране говорю! а о подвале! подвале! о ключах! я знаю, что больше нет воды! что «Пассив» перекрыл воду!.. больше нельзя пользоваться waters! ни попить! конечно, воды больше нет! но есть же люди, у которых осталось пиво! и сидр!.. и полно всякой выпивки!.. я-то знаю!
– Мадам Туазель! мадам Туазель!..
Она меня не слушает… она воспользовалась моментом… меньше трясет и качает… идет к окну… ползет… вспышек, вроде, тоже поменьше… Она хочет увидеть Жюля!.. Жюля!.. и тут, внезапно, она оборачивается!.. показывает на язык, что она хочет пить!.. тоже хочет пить! и что у нее потрескались губы!.. губы!.. она хочет меня разжалобить!.. гадость!
– Ключи! ключи, мерзавка!
Чего мне это стоит!.. она меня прекрасно слышит… за окном грохочет… вернее, рычит… глухо… далеко… почти не… а, сирена!.. еще не бомбежка, так, условная тревога… это Оттавио! конечно, это характерное ююююю! звук предупреждающий… конечно, это вой сирены… но не с такой силой, как раньше!.. помню, когда взорвался Сент-Уан! был бы он атлетом, Оттавио… а у него не хватает сил для забега! нет!..
Уже не осталось отговорок, чтобы торчать здесь, терять время, кричать, ничего не делать!..
Консьержка обороняет от нас подвал, значит, бежим в метро! пока затишье… если не воспользоваться, пока тихо, никто нас не спасет! если начнется очередная тревога, Лютри не изловят! они проскочат как раз вовремя! и их движимое имущество, и телескоп, и купол!.. все вовремя, как по заказу! Небеса не стоят открытыми веками! вы раздумываете, лялякаете, а они уже! и привет!
Пока вы трахаетесь с девками или философствуете о бесконечности, вы не постареете! Зизи! пам! бзим! опомнитесь! человечество имеет право на мир, на существование! мухи, дыры!.. это Жюль проделал дырку в Небесах… проткнул их своей палкой!.. дыру! дыру! я видел!.. но не для того, чтобы мы туда кинулись толпой, а веревка, что на другом конце, оборвалась бы! Лютри – абсолютное чудо! их затянуло в дыру, но никакой толкучки, пожалуйста! извините! для того, чтобы самолеты кружили, н проткнул атмосферу! а не для того, чтобы миру открылись ангельские хоры!.. ах, айайай! он!
Все это действительно фантазии, Лютри, расщелина в Небесах!.. реальность же – только метро, конечно, точно!.. «Барб»?… «Ламарк»?… я бросался в пламя, я привел Пирама, я приволок девку, что валяется сейчас под столом, неинтересную и весьма подозрительную, шпионит для папаши, точно!.. она ходит за мной по пятам уже месяцы, и было бы неплохо! если бы она задохнулась под этими мясами!.. но тогда Пирам бы не захотел прийти?… он обожал свою маленькую хозяйку!.. Лили обожала своего Бебера… вот вам еще одно отродье, еще одна житейская катастрофа, эти дружеские связи, привычные страсти… в конце концов, все зависит от людей и от животных… я не хочу делать выводы… черт, а что тогда? возвращаться под стол? зарыться носом в эти липкие тряпки?… пудинг!.. или забраться на колени к громиле?… с Гортензией и Дельфиной… как бы не так! как бы не так! легко сказать!.. рефлексирующий Гамлет, хотел бы я увидеть его в кладовке, вот здесь, not to be! как же! вспышки сверху, разрывы снизу, он бы скривил такую рожу! not to be! избавился бы он от своих комплексов?… если бы влез на Норманса?… я раздумываю об этом, заметьте, раздумываю… нет такой трагической пьесы, в которой данный эпизод не провалился бы, когда вселенная вам наскучила и хочется послать весь мир к черту… наплевать?… если б даже небеса провалились, это бы не улучшило нашего положения… мне бы хотелось… но расколотая мебель, растрескавшиеся стены, никаких сомнений… балкон напротив, в 16-м, чудом не обвалился… и эта люстра на потолке… она раскачивается! стучит!.. туда и обратно! дзинь! динь! из стороны в сторону! вот где настоящая опасность! прямо над столом! дзинь! динь! каждый взрыв – чудо пиротехники… громадный зеленый шар… но это никак не волновало певунью!..
…Люблю! Но имя никому!..
Сколько их там, под столом, сдавленных, спрессованных? десяток?… двенадцать?… пятнадцать?… а стол не такой уж и большой… там так наблевано! эти «бееее»! что поделаешь, морская болезнь!.. я тоже страдаю от качки…* заметьте, я никогда специально не выпячиваю неприятные детали своего естества, никогда!.. да, я завистлив, я завидую здоровым, и моя зависть растет, разрастается!.. и захлестывает меня!.. «экзистенциалюги», они себя так называют… они меня всего обслюнявили!.. меня! но это не мой случай! совсем не мой!.. меня вдохновляет прекрасная мускулистая античная богиня!.. и музыка!.. и оперетта!
Но История требует своего! я вам пообещал Историю! итак, я нахожусь в привратницкой, которая шатается: вот-вот рухнет… впрочем, нет!.. я не желаю обманывать вас, лгать!.. перед вами не фарс, трагедия!
Один человек поет… нет, два… вот и все!.. остальные хрипят… это вам не романс ради удовольствия… они изливают в песне все, что болит… Перикола фальшивит… я уверен, она глотает звуки…
А по поводу разламывающихся зданий… в свое время я пережил кораблекрушения,* я слышал, как скрипят, ломаясь, переборки трюмов, все распадается, рушатся корабельные конструкции… ладно, это все лепет, поверьте, по сравнению с рушащимся зданием! мы в таком же положении!.. на склоне вулкана! зловещее впечатление!.. из дома-то не видно, как он, дом наш, раскачивается в бушующем вихре… его не для этого строили… проломы в ограждении, проваливающиеся крыши, нависающие балконы, град кирпичей, это стихия, которая больше не подчиняется разуму, материя, которую она стремится разрушить… страдания агонизирующей материи, страдания, на которые вы обрекаетесь и которых вы никогда не забудете, потому что это невозможно забыть…
Позднее я услышал скрежет… в другом месте…* эти звуки напоминают стон стволов деревьев, которые рубят тридцать шесть топоров разом… это что, призыв неизвестно откуда? и вовсе не смешно… эти звуки, вы не можете спокойно слышать… однако, звуки убиваемых домов еще страшнее… никто не знает, уклониться ли, упасть, увернуться… как оторвется стена?… две? три?… это трагедия материи… глубинная сущность мира, которая умоляет вас… вы мне потом напомните…
А пока что все полыхает!.. самолеты скидывали куда попало!.. только Жюль-Семафор в движении!.. что-то он сбивается, видно, устал… а может, летчики пьяные! я уверен!.. они больше ничего не видят! они лупят куда попало!.. убивают маленькое наше укрытие!
– Ваши англичане пьяны!
Нужно, чтобы те, кто валяется под столом, уразумели это!.. Я кричу им! ору! о, они озлобленно вопят в ответ!.. даже если бы им грозило вовсе сорвать голос, они находят в себе силы проорать в ответ! я бы не поверил…
– Предатель! предатель! – кричат они мне, – убийца!
– Они бомбят Сену! – я защищаюсь! – Они превосходно целятся!
Но Туанон, маленькая стерва! она вмешивается!..
– Ах, ну и что с того!.. ну и что с того!..
Ее голос!
– Иди, твой пес там! ты! иди!
Я бы схватил ее за ноги… я же видел ее ноги… я бы выволок ее силой… это было бы справедливо… меня останавливает вопль!.. два!.. они все вопят!.. ох уж эти крики убиенных!.. из-под стола… они снова кричат, но не так громко!..
– Доктор! доктор! быстрее!
С другой стороны… буфет… я ползу… ба-бах!.. я ползу… с Пирамом… я вижу мадам Норманс! Дельфину!.. вверх тормашками! головой вниз!.. И Гортензия, невестка, ноги вверх!.. обе в обмороке… обе дамы! навзничь!.. с колен громилы… странно, обеим одновременно стало плохо…
– Это газ, доктор!.. газ!..
Газ! с чего они это взяли? Они душераздирающе орут!
– Боши пустили газы!.. маски! быстро! маски!
Ни у кого нет масок!..
– Это вы, свиньи, напердели! это вы выпустили газы! ну и воняет!
Я не стесняюсь! Черт, это зловоние!.. нужно привести их в чувство! газ! газы!
– Газ, доктор! это отравляющий газ!
Они настаивают!
Две девушки, о которых я вам говорил, две гарпии с 8-го этажа выползли из-под стола и дотянулись до дыры!.. до лифтовой шахты! и они мне кричат:
– Газы! газы! это газы! доктор!
– Это иприт, горчичный газ!* милашки!
Они тоже в говне! с горчицей, с уксусом и харкотой!
– Они не оставят камня на камне! чтоб вам все это залепило глотки! – объявляю я им.
– Доктор! доктор! укол, быстрее!
Периколе надоело, что я бездействую… врач я или дерьмо?
– Сделайте им укол! сделайте же укол!
Они обе на полу, я не собираюсь их поднимать и усаживать на толстяка!.. на его колени! уколы? какое лекарство им уколоть?… толстяк ничего не заметил… разве что тише храпит… он тише храпит… ах, он моргает… он мне подмигивает… сейчас он проснется, свинья! он раскачивается… широко открывает глаза… зевает! он хорошо выспался… щупает… ощупывает… не находит жены!..
– Доктор! доктор!.. Дельфина! Дельфина!
Он видит собственную жену, вернее, ее ноги… вверх тормашками… сползшую с его колен… И Гортензию… обе женщины – кверх ногами.
– Ах! Ах! доктор! Ах, доктор! чертовщина, как хочется пить, доктор! как мне хочется пить!
– Ключи у г-жи Туазель!
Я указываю ему на окно… о, но там не только консьержка!.. там еще двое, они смотрят на нас… Рудольф и Мими!* точно, они!.. он – в форменной фуражке… она – в чепчике, очень миленьком… это они, точно!.. не видение!.. не галлюцинация!.. точно!.. Рудольф и Мими!..
– Вы их видите? вы видите их?…
Он ничего не видит.
– Как же мне хочется пить, черт побери! как хочется пить! доктор!
Это не Рудольф и Мими?… еще будет время поговорить об этом!.. а эти люди, сбившиеся под столом, их брань, мне тоже приснились?… а две змеюки с 8-го?… а оскорбления, которыми они осыпают меня, газ? иприт? они уверены, иприт! а женщины в обмороке?… все это мои выдумки?… потому что сейчас, уж извините! они валяются на полу, они сползли с колен! брюхом кверху у ног бугая… растянулись…
– Сделайте им укол, доктор!.. сделайте им укол! Сделайте хоть что-нибудь! как я хочу пить, сука! доктор, как мне хочется пить!
Вот и все, чем он мне может помочь! невероятный эгоист!
– Это горчичный газ! это иприт!
Я-то в своей жизни надышался ипритом! вот что я кричу ему!
– Да сейчас сотни тысяч людей потеряли сознание! в каждой дыре 18-го! и 12-го! и в любой канаве! скоты!
Это не так, но я хочу их оскорбить! вот! оскорбить, потому что они на меня наскакивают! а этот, отекший, разбухший втрое боров, благословенный муж, он что, не может оторваться от стула? чертов Бегепотам!
Ах, нужно, чтоб я отвлекся на мгновение… чтобы я рассказал… в небе поутихло… каморка меньше трясется, почти не качается, интересно, долго ли протянется это «бомбовое затишье»? нужно успеть, улучить момент! уловить!.. если ему хочется возиться со своими шлюхами, пусть его, Бегепотама, и пускай он их поднимает!
– И, оп! Норманс!..
Он встряхивается… он собирается меня заставить… хватается за подоконник… за буфет… буфет? полбуфета?… я больше об этом не думаю!..
– Стойте, Норманс! Остановитесь! Стоп!
– Сделайте им укол, доктор! сделайте им укол!
Мне не хочется его выводить из себя, это чудовище! я не хочу! буфет!.. буфет!..
– Не двигайтесь, Норманс! не двигайтесь!
Я ползу к нему… он что-то орет мне прямо в лицо… что он кричит?
– Ради бога, сядьте!
Он верещит мне в ухо…
– У нее зависимость, доктор! зависимость! с ней такое случается при месячных!
А Гортензия что? невестка? у нее тоже месячные, у Гортензии? она тоже там, брюхом кверху! Ему наплевать на Гортензию!
– Дельфине, доктор! моей Дельфине! немного сердечных капель, мадам Туазель! капельку рому!
О чем это он? ром! удачная мысль!
– А ты не хочешь шампанского, Норманс? в доме нет ни капли воды! и прежде всего нет ключей! понимаешь? ключей нет!..
– Ключи, мадам!
Я хочу, чтобы он осознал положение!
– Ключи, консьержка! ключи, убийца!
Клео-Депастр оживает!.. я бы его придушил… его голова высовывается из-под стола… он хрипит…
– Доктор! доктор! Анисовки!
Он хочет анисовки! не для Гортензии! и не для Дельфины! для себя! себя любимого!
– Вишневки! водки! коньяку! доктор!
С целым списком напитков я выбираюсь из провала… остальных засосало… в шахту лифта.
– Капнуть вишневки на кусочек сахара!
– Тогда в подвал! в подвал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37