— Речь о том, чтобы защитить от снарядов каюту?— Да, Самбильонг.— Предоставьте это мне, капитан. Ни одна пуля не проникнет туда.— Иди, друг мой.— Еще одно слово, капитан. Я должен остаться в каюте?— Да и поручаю тебе спасти Деву, если нам придется покинуть корабль. Я знаю, что ты лучший пловец в Малайзии. Поторопись, Самбильонг — враг готовится к атаке.Даяк бросился на корму. Сандокан снова вернулся на мостик, пристально вглядываясь в темноту.Неожиданно с корабля, который загораживал устье реки, взвилась ракета. И почти в тот же миг на палубе «Роялиста» сверкнула вспышка, сопровождаемая пушечным громом.На «Гельголанде» верхушка грот-мачты, срезанная восьмикалибровым снарядом, с грохотом обрушилась на палубу. Сандокан вздрогнул, сцепившись в поручни.— Тигрята! — закричал он. — Огонь! Огонь!..Страшный вопль был ему ответом:— Да здравствует Тигр Малайзии! Да здравствует Момпрачем!От огня орудийных выстрелов осветился мостик, на котором он стоял. Минута — и вся маленькая бухта как будто вспыхнула из конца в конец.Четыре вражеских корабля извергали молнии, дым и снаряды, «Гельголанд» отвечал им тем же под градом железа и свинца.Он посылал снаряды с правого борта, гремел с левого борта, не теряя ни одного заряда, отвечая бомбами на бомбы, картечью на картечь, снося их мачты, уничтожая снасти, разбивая пушки. Он вел огонь по четырем кораблям сразу. Казалось, что он неуязвим, казалось, его защищают титаны.Падали его реи, валились мачты, разлетались в щепы шлюпки и фальшборты, все больше было пробоин в бортах. Но что за важность? Пороха и пуль на нем еще хватало, и он отвечал со всевозрастающей яростью, свирепо огрызаясь на выстрелы врага.Стоя на капитанском мостике, Сандокан уже не руководил этим достигшим предельного напряжения боем — он, как завороженный, созерцал его.Как прекрасен был этот человек в пламени сражения, там, на мостике своего корабля, который дрожал под его ногами от канонады своих и вражеских пушек! Высокий, сильный, с горящим взором, с волосами, развевающимися на ветру, с губами, раздвинувшимися в страшной улыбке, с пистолетом в одной и саблей в другой руке! Как красив был этот пират, который улыбался, когда смерть витала вокруг, когда картечь свистела в ушах, и бомбы валились в двух шагах от него. Даже враги, видя его на мостике этого геройски дерущегося корабля, чувствовали невольный трепет и восхищение.Уже более получаса длилось сражение, все более страшное, все более ожесточенное. Разбитый огнем десятков орудий, прошитый картечью, развороченный бурей бомб, которые падали все гуще и гуще, «Гельголанд» был уже не более чем дымящийся и горящий во многих местах остов корабля.Ни мачт, ни снастей, ни фальшборта, ни целых надстроек. Это была уже губка, через бесчисленные дыры которой с ревом врывалась вода. Он еще держался, он все еще отвечал орудийными и ружейными выстрелами своим врагам, но был уже не способен сражаться дальше.Уже десятки пиратов лежали бездыханными на батарее; уже замолкли две пушки, разбитые вражеским огнем; уже корма, полная воды, понемногу погружалась. Еще десять-пятнадцать минут — и все будет кончено.Янес, который храбро исполнял свой долг, не покидая ни на минуту батарею, первым оценил всю тяжесть положения. С риском получить пулю в голову, он кинулся на мостик, посреди которого стоял Тигр Малайзии.— Дружище! — закричал он.— Огонь, Янес!.. Огонь!.. — загремел Сандокан. — Они идут на абордаж.— Мы не можем больше держаться, брат! Корабль идет ко дну!Страшный треск заглушил его голос. Фок-мачта рухнула, проломив часть палубы и матросский кубрик. Тигр Малайзии издал вопль ярости.— Гром и молния! Ко мне, тигрята, ко мне!..Он бросился на батарею, на которой уже не оставалось ни одной целой пушки, но тут Каммамури преградил ему путь.— Капитан, — крикнул он, — вода заливает каюту Девы.— Где Самбильонг? — спросил Тигр.— В каюте.— Жива Ада?— Да, капитан.— Выведи ее на палубу, и будьте готовы броситься в воду, Тигрята, все на палубу! Враг идет на абордаж!Оставшиеся в живых пираты расхватали сабли, топоры и устремились на палубу, заваленную телами убитых.Вражеские корабли, ведя за собой несколько шлюпок, медленно приближались, чтобы взять «Гельголанд» на абордаж.— Сандокан! — закричал Янес, видя, что друг его исчез. -Сандокан!Ему ответили победные крики вражеских экипажей и карабины пиратов.— Сандокан! — повторил он. — Сандокан!— Вот я, дружище, — ответил голос.Тигр Малайзии вновь появился на палубе с саблей в правой руке и зажженным факелом в левой. Следом за ним шли Самбильонг и Каммамури, неся Деву пагоды.— Тигры Момпрачема! — загремел Сандокан. — Еще раз — огонь!— Да здравствует Момпрачем! — завопили пираты, разряжая карабины в сторону вражеских кораблей.«Гельголанд» качался, как пьяный, и уже готов был разломиться пополам под непрекращающимися вражескими залпами. Через его пробитые борта, шумя, врывалась в трюмы вода, быстро увлекая его на дно. На носу, на корме, из всех люков и пушечных портов валили густые клубы дыма.Но голос Тигра Малайзии, гремевший, как труба, перекрывал грохот пушек.— Спасайся, кто может!.. Самбильонг, прыгай в воду с Девой!Самбильонг и Каммамури прыгнули в воду вместе с девушкой, потерявшей сознание еще в каюте. Следом за ними бросились все, покидая горящее и тонущее судно.На палубе оставался только один человек. Это был Тигр Малайзии. В правой руке он все еще сжимал саблю, в левой — факел, освещавший пламенем его лицо. Страшная улыбка играла на его губах, молнии сверкали во взгляде.— Да здравствует Момпрачем! — послышался его крик.Громовое «ура!» раздалось в воздухе. Тридцать, сорок, сто человек с подошедших вражеских судов бросились с оружием в руках на палубу тонущего «Гельголанда».Тигр Малайзии ждал их. Стоило лишь врагам показаться на палубе, как он с размаху швырнул горящий факел в пороховой погреб и в невероятном броске перелетел через фальшборт.В тот же миг на тонущем судне раздался страшный взрыв. Гигантское пламя взметнулось к темному небу, осветив, словно вулкан в ночи, и реку, и вражеские корабли, и леса, и горы, расшвыривая во все стороны мириады горящих обломков.Все было кончено с отважным «Гельголандом», который погиб, как герой. ЧАСТЬ ВТОРАЯРАДЖА САРАВАКА Глава 1КИТАЙСКАЯ ХАРЧЕВНЯ — Эй! Красавец!— Да, милорд.— К дьяволу милорда.— Сэр!..— В преисподнюю сэра.— Ваша светлость!..— Чтоб тебя судорога схватила!— Мсье!.. Сеньор!..— Вот прицепился! Скажи лучше, что это за обед?— Китайский, сеньор, китайский, как вся наша харчевня.— И ты хочешь заставить меня есть по-китайски! Что это за твари, которые ползают по тарелке?— Пьяные раки Саравака.— Живые?— Выловлены полчаса назад, милорд.— И ты хочешь, чтобы я ел живых раков? Чума тебе в глотку!— Китайская кухня, мсье.— А это жаркое?— Молодая собака, сеньор.— Что-что?— Молодая собака.— Гром и молния! И ты хочешь, чтобы я ел собаку? А что это за мясо в подливке?— Это кот, сеньор.— Тысяча чертей! Кот?— Королевское блюдо, сэр.— А эта поджарка?— Мыши, жаренные в масле.— Отравитель! Ты хочешь, чтоб я сдох у тебя в харчевне?— Китайская кухня, сеньор.— Адская кухня, ты хочешь сказать. Разрази меня гром! Пьяные раки, поджарка из мышей, жареная собака и тушеный кот на обед! Если бы здесь был мой брат, он бы лопнул от смеха. Ну что ж, не нужно быть привередами. Если китайцы это едят, то проглотит и белый.Молодец, который говорил все это, устроился поудобнее на бамбуковом стуле, достал из-за пояса блестящий крисс с золотой рукояткой, украшенной алмазами, и принялся разрезать на кусочки жареную собаку, которая издавала аппетитный аромат.Глотая кусок за куском, он между тем принялся осматривать помещение, в котором сидел за столом.Это была комната с низким потолком и стенами, расписанными драконами, какими-то странными цветами и животными, изрыгающими огонь.Все вокруг было занято стульями и циновками, на которых храпели китайцы с желтыми лицами, накурившиеся опиума, и столами, за которыми сидели уродливые малайцы с оливковой кожей и черными зубами, а также полуголые даяки, с медными кольцами на руках и ногах, вооруженные парангами, ужасными ножами в полметра длиной, которыми, вероятно, отрезали немало голов в дремучих южных лесах. Одни из них жевали бетель, сплевывая на пол, другие опустошали огромные кувшины пальмового вина или рисовой водки, третьи курили длинные трубки с опиумом.«Гм! — пробормотал наш знакомый, потроша кота. — Какие гнусные рожи! Не понимаю, как этот мошенник Джеймс Брук справляется с такими разбойниками. Он должно быть, сам отъявленный бандит, если… «Короткий свист, раздавшийся снаружи, прервал его на полуслове.— Ото!.. — воскликнул он. И, приложив два пальца к губам, ответил на этот свист.— Сеньор! — выскочил трактирщик, жаривший только что убитую собаку.— Чтоб твой Конфуций тебя повесил!— Вы звали, мсье?— Молчи. Жарь свою собаку и оставь меня в покое.Мускулистый плотный индиец, почти голый, с шелковым арканом вокруг пояса и криссом, висящим на боку, вошел, обводя помещение своими большими черными глазами. Наш знакомец, который в это время обсасывал кошачью лапку, поманил его к себе.— Каммамури!Быстрый знак индийца, сопровождающийся многозначительным взглядом, остановил его.«Какая-то опасность, — пробормотал он. — Надо быть начеку».Индиец, немного поколебавшись, уселся напротив него. Подбежал хозяин харчевни.— Стакан пальмового вина!— А что-нибудь закусить?— Твой хвост, — сказал индиец, смеясь.Китаец повернулся, скорчив недовольную мину, и велел слуге принести кувшин пальмового вина.— За тобой следят? — еле слышно спросил сидящий напротив посетитель, продолжая жевать. Индиец утвердительно кивнул головой.— Приятного аппетита, сударь, — сказал он громко, на публику.— Я не ел целые сутки, мой дорогой, — отвечал наш знакомец, который, как читатель уже догадался, был бравый Янес, неразлучный друг Тигра Малайзии.— Приехали издалека?— Из Европы. Эй, трактирщик из преисподней, еще немного пальмового вина!— Если не возражаете, я угощу вас своим, — сказал Каммамури.— Благодарю, юноша. Садись со мной рядом и помоги мне расправиться со всей этой снедью.Маратх не заставил себя упрашивать, сел рядом с португальцем и принялся за еду.— Мы можем поговорить, — сказал Янес через некоторое время. — Никто теперь не заподозрит, что мы старые друзья. Итак, все спаслись?— Все, господин Янес, — отвечал Каммамури. — Еще до зари, через час после вашего ухода, мы покинули берег и укрылись на большом болоте. Раджа послал солдат прочесывать устье реки, но им не удалось найти наш след.— Нам очень повезло, что мы спаслись от раджи.— Еще минута — и мы взлетели бы на воздух всем скопом. Наше счастье, что ночь была так темна, что эти разбойники не заметили нас, когда мы плыли к берегу.— Бедная Ада натерпелась, наверное, страху?— Вовсе нет, господин Янес. С помощью Самбильонга я смог переправить ее на берег легко.— А где сейчас Сандокан?— В восьми милях отсюда, в чаще леса.— Значит, он в безопасности?— Не знаю. Я видел, как солдаты раджи кружат там.— Дьявол!— А вы, вам грозит опасность?— Мне? Да кому же в голову придет заподозрить во мне пирата! Я белый, европеец!— Однако будьте начеку, господин Янес. Раджа, должно быть, очень хитер.— Знаю, но мы похитрее его.— Вы ничего не узнали о Тремаль-Найке?— Ничего, Каммамури. Я спрашивал кое-кого, но безрезультатно.— Бедный хозяин, — прошептал Каммамури.— Мы спасем его, обещаю тебе, — сказал Янес. — Сегодня же вечером я примусь за дело.— Что вы собираетесь предпринять?— Постараюсь проникнуть к радже и, если удастся, стать его другом.— А как?— У меня есть идея и, кажется, хорошая. Я устрою скандал, подниму шум, затею где-нибудь потасовку, чтобы быть арестованным солдатами раджи.— А потом?— Потом я сочиню какую-нибудь трогательную историю и выдам себя за знатного лорда, за баронета. Будь уверен, это прекрасная идея! Ах как мы посмеемся!— А что делать мне?— Ничего, мой дорогой маратх. Отправляйся прямиком к Сандокану и скажи ему, что все идет, как нельзя лучше. Завтра, однако, приходи и слоняйся поблизости от дома раджи. Возможно, ты мне понадобишься.Маратх поднялся.— Один момент, — сказал Янес, вытаскивая из кармана увесистый кошелек и протягивая ему.— Что мне делать с этим?— Чтобы осуществить мой проект, у меня не должно быть в кармане ни гроша. Дай-ка мне еще и твой крисс, который ничего не стоит, а взамен возьми мой — на нем слишком много золота и алмазов. Эй горе-трактирщик, еще шесть бутылок испанского вина!— Вы хотите напиться вдрызг? — спросил Каммамури.— Предоставь это мне, и увидишь. Прощай, мой дорогой!Индиец бросил на стол шиллинг и вышел. А португалец принялся откупоривать бутылки, которые стоили не меньше двух фунтов стерлингов.Он выпил два или три стакана, а остальное отдал малайцам, которые сидели рядом. Они долго не могли прийти в себя от такого великодушия европейца.— Эй трактирщик! — снова закричал португалец. — Принеси-ка еще вина и чего-нибудь повкуснее.Китаец, страшно довольный таким выгодным посетителем и умоляя в душе доброго Будду посылать ему каждый день таких же, принес новые бутылки и блюдо ласточкиных гнезд, приправленных уксусом и солью — кушанье, доступное только богачам.Португалец, хоть и поел уже за двоих, снова принялся работать зубами, не забывая пить и угощать всех соседей вокруг.Когда он кончил, солнце уже зашло, и в харчевне зажгли большие лампы, которые рассеивали на пьянчуг бледный свет, делавший их желтые лица почти зелеными.Он закурил сигарету, проверил курки своих пистолетов и поднялся, бормоча:— Уходим, Янес, уходим. Трактирщик поднимет сейчас дьявольский шум, но я устрою ему еще больший. Сбегутся солдаты раджи, и я буду арестован. Сандокан, я уверен, не придумал бы плана лучше.Он выпустил в воздух два-три кольца дыма и спокойно направился к двери. Он уже собирался перешагнуть порог, когда почувствовали, что его схватили за рукав.— Мсье! — раздался голос.Янес обернулся, нахмурившись, и оказался лицом к лицу с хозяином харчевни.— Что тебе, мошенник? — спросил он, притворившись оскорбленным.— Счет, сеньор.— Какой счет?— Вы мне не заплатили, милорд. Вы должны мне три фунта, семь шиллингов и четыре пенса.— Убирайся к дьяволу! У меня нет ни гроша во всех моих десяти карманах.Китаец из желтого стал совершенно серым.— Но вы мне заплатите! — закричал он высоким фальцетом, цепляясь за рукав Янеса.— Оставь мою одежду, каналья! — завопил в свою очередь тот.— Вы должны мне три фунта, семь шиллингов и…— И четыре пенса, я знаю, но ты их не увидишь, мошенник. Иди жарь свою собаку и оставь меня в покое.— Так вы вор, мсье? Я велю вас арестовать!— Попробуй!— На помощь! Арестуйте этого вора! — неистово завопил китаец.Четверо слуг бросились на помощь своему хозяину, вооружившись половниками, вертелами и сковородками. Этого как раз и хотел португалец, которому любой ценой нужно было устроить скандал.Железной рукой он схватил трактирщика за горло, оторвал его от земли и вышвырнул за дверь, разбив ему нос о булыжники мостовой. Точно так же поступил он и с четырьмя его слугами, расправившись с ними с такой невероятной быстротой, что несчастные и пикнуть не успели, как оказалась на мостовой рядом с хозяином.Страшный вопль поднялся вокруг.— На помощь! Спасите!.. — кричал трактирщик.— Держите вора!.. Убийца!.. Хватайте его!.. — вопили слуги, лежа на земле. Глава 2НОЧЬ В ТЮРЬМЕ Эти крики, издаваемые китайцами в китайском квартале, произвели тот же эффект, что звуки гонга на улицах Кантона или Пекина. Меньше чем в пять минут возле дверей харчевни собралась гомонящая толпа китайцев, вооруженных бамбуковыми палками, ножами, камнями и зонтиками.— Держи вора! — кричали одни, угрожающе потрясая палками.— Повесить этого белого! — вопили другие, размахивая ножами.— Бросить его в реку!— Побить камнями эту собаку!— Убить его! Утопить его! Повесить его!..Пьянчуги, напуганные этим шумом, опасаясь, что их примут за соучастников, торопливо очистили помещение, кто выйдя в дверь и смешавшись с толпой, а кто просто выпрыгнув в окно, которое было не слишком высоко. В харчевне остался только португалец, который хохотал от души, точно присутствовал на блестящей комедии.— Молодцы!.. Браво! Браво!.. — кричал он, вооружившись, однако, пистолетами.Один из китайцев, в первом ряду, размахнувшись, швырнул в него камнем, но булыжник угодил лишь в кувшин с вином, которое тут же растеклось по полу красной лужей.— Эй, мазила! — закричал португалец. — Ты разнесешь так всю харчевню! Ты разоришь своего приятеля дотла.Он подхватил упавший булыжник и отправил его обратно, выбив два передних зуба агрессору.Вопли и крики усиливались, разносясь по кварталу, призывая на помощь других китайцев, двое из которых были вооружены старыми аркебузами. Несколько смельчаков, подстрекаемых товарищами, попытались войти, но при виде пистолетов, которые наставил на них португалец, поспешно ретировались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20