за это я ему плачу. — Она протянула седло и чепрак Кристиан. — Заберите: возможно, ее семья захочет взять их.
— Это все, что вы можете сказать?
— Она была слепой: лучше уж ей умереть, чем мучиться! — яростно воскликнула Маргарет и вскочила в седло.
— Разве слепота — смертный грех? Я начинаю думать, что вина ее состояла в чем-то совсем ином, — задумчиво произнес Гидеон, глядя вслед отъезжающей свите.
3. ПОСЛЕДНИЙ ХОД
Когда Лаймонд в третий раз переступил порог Флоу-Вэллис, Гидеон медленно спустился, чтобы поприветствовать гостя, и был поражен его живостью и энергией. Гидеон помрачнел еще больше.
— Простите, — извинился Лаймонд при виде хозяина. — Я прилип к вам и надоел ужасно. Qu'on lui ferme la porte au nez, il reviendra les fenetres . Спасибо за послание: ваше имя недаром занесено в святцы, а слепая фортуна обессмертит его. Я попросил вашу прислугу запереть одного чересчур прыткого джентльмена, который сопровождал меня к лорду Грею. Где она? Можем ли мы ее освободить? И Бога ради, удалось ей добиться признания от Харви?
Положение оказалось хуже, чем Гидеон ожидал: Лаймонд ни о чем не догадывался. После затянувшейся паузы Лаймонд побледнел, и Гидеону ничего не оставалось, как выложить всю правду.
— Она попыталась спастись. Ничего нельзя поделать. Господи, лучше бы вы не встретили моих людей. — И, овладев собой, он добавил: — Произошел несчастный случай.
Как он и думал, выдержка не изменила Лаймонду, только черты его лица застыли и приобрели сходство с маской.
— Где она? — глухо спросил Лаймонд.
— Кейт с ней наверху. Кристиан умирает. Я проведу вас к ней.
— Спасибо, — машинально ответил Лаймонд и также машинально поднялся по лестнице за Гидеоном.
Гидеон рассказывал ему о случившемся, внимательно наблюдая за выражением лица молодого человека. Щеки Лаймонда слегка порозовели — впрочем, было жарко, но внутренние переживания никак не отражались на этой маске сфинкса.
Они миновали залитую солнечным светом музыкальную комнату, где в безмолвном ожидании застыли клавикорды, лютня и скрипка, и вошли в соседнюю спальню.
Кейт уже знала, как это случилось, и старалась помочь изо всех сил своей пылкой души, в надежде хотя бы облегчить страдания раненой.
Она оказала девушке необходимую помощь, переполненная сочувствием к мукам умирающей, мысленно восхищаясь проявленным той мужеством. Если в душе Кейт и зародилось какое-то подозрение, то оно вскоре исчезло, уступив место страстному желанию помочь, — Кейт села рядом с постелью Кристиан и принялась спокойно записывать последние распоряжения, которые та произносила ясно и четко, без малейших следов тревоги.
Совесть Кристиан была чиста. Самую жестокую боль ей причиняла гибель Симона. Кроме этого, ей не в чем было раскаиваться, не о чем сожалеть: высказав все необходимое, она в задумчивости помедлила минуту:
— Знаете, когда ты слепа, жизнь полна всяких забавных неожиданностей, но я не думала, что придется умереть вдали от родных и близких, на чужой стороне. — Ей даже удалось улыбнуться, и она добавила: — В сущности, это не важно. Мы все живем и умираем одинокими, не правда ли? Кто-то вошел?
Кейт не слышала шагов Лаймонда. Он бережно погладил разметавшиеся по подушке пряди темно-рыжих волос и сел в кресло рядом с кроватью.
— Не стоит преувеличивать. Один из близких вам людей рядом.
Девушка не умела так владеть собою, как Лаймонд. Лицо ее исказилось, в глазах появились слезы. Она зажмурилась и произнесла дрожащим голосом:
— Просто колдовство. Вы прислушиваетесь к самым тайным помыслам.
— Нет, я спешу на голос милосердия, которым славится дом во Флоу-Вэллис… Господи, что вы обо мне должны были подумать после той околесицы, которую я вынужден был нести в Триве?
Слабая улыбка мелькнула на ее бледном личике.
— Вы считали, что вас повесят, и не хотели, чтобы на меня показывали пальцем, как на девушку, доверившуюся преступнику. Вы поступили благородно.
— Вовсе нет. Это была часть заранее обдуманного хитрого плана. Подобно алхимику, мне оставалось добавить лишь последнюю каплю.
— Я осушила мою чашу до дна, — возразила Кристиан. — И вы единственный человек, который заставил меня сделать это. Если бы потребовалось, я снова поступила бы так же. Мне никогда не хотелось дожить до старости, пережить моих друзей и стать обузой для родных. Мне, правда, было немного грустно от того, что никто, пролистнув учебник истории, не воскликнет: «Тут течение времен повернулось из-за Кристиан Стюарт». Постарайтесь, чтобы это сбылось, если чувствуете, что вы передо мною в долгу. Обещайте мне не топить тоску в винной бочке: мы с вами оба многого добились, и не стоит сожалеть и казнить себя. Вы предсказали когда-то, что все мои желания сбудутся, помните? И они сбылись.
Его ответ был как удар хлыста.
— Несомненно. Господь сотворил меня для великих дел. Я избран Господом. Да видит он, твоим страданиям душа чужда, и этим пламенем я не сожжен.
Кейт вздрогнула от этих слов, а Кристиан жалобно воскликнула:
— Нет!
— Нет, — послушно согласился он. — Лишь одному Богу известно, почему вы считаете меня достойным ваших усилий, но мне не хватит наглости разрушить созданное вами. Когда я думаю о том, как блестяще разыгрывал безымянность…
Она вновь попыталась улыбнуться.
— Вы слишком благородны и, если бы догадались, что я знаю, кто вы, то исчезли бы навсегда. Поэтому я не позволила вам открыться в Инчмэхоме.
Лаймонд был столь же бледен, как и умирающая девушка, но голос его не дрожал.
— Я так признателен вам… Меня терзают угрызения совести из-за косвенных намеков в тех проклятых письмах. Если Агнес Херрис случайно прочтет написанное между строк, то может начаться гражданская война.
— Эрскин заставил ее уничтожить письмо… Это ваша рука? Она холоднее моей. Ведь я просила вас не принимать все так близко к сердцу,
Кристиан внезапно вздрогнула и приподнялась на подушке.
— Я совсем потеряла рассудок. Послушайте: мне удалось кое-что раздобыть для вас. Бумаги зашиты в мой чепрак. Господин Сомервилл покажет вам. Быстрее!
Ее лицо светилось нежностью матери, у которой наконец есть чем порадовать своего малыша.
Лаймонд взглянул на Кейт, поднялся и пошел к двери. Кейт услышала голос мужа в коридоре, затем удаляющиеся шаги обоих. Через несколько минут Лаймонд вернулся.
Теперь он не отрывал от Кристиан взгляда. Присев у кровати, он вложил ей в руку стопку бумаг, уголок которых был залит кровью, как с ужасом заметила Кейт.
Лицо Кристиан светилось.
— Вы прочли их? Здесь все, что вам нужно?
— Я прочел. Но как… — потрясенно прошептал Лаймонд. — Как, черт возьми, смогли вы это проделать? Записать черным по белому, заверить время и дату… Вы угрожали ему? Отрезали уши и вымочили в уксусе? Пообещали заточить его наедине с лордом Греем на шесть месяцев?
Кристиан издала слабый смешок:
— Совесть мучила его. Он продиктовал все слово в слово и подписал. Священник заверил документ. Это то, на что вы уповали?
Тишина. Потом он воскликнул:
— Больше, чем я мог мечтать. — Лаймонд схватил руку Кристиан и поднес ее к губам, затем бережно сжал.
Кейт заметила у него в глазах странное оцепенелое выражение, как у змей, с которыми она как-то его неудачно сравнила. Охваченная ужасом, она онемела, глядя на то, о чем слепая не догадывалась.
Бумаги, которые Кристиан с таким трудам привезла из Хаддингтона, которые Маргарет Леннокс сочла не заслуживающими ее внимания и которые наконец попали к Лаймонду, оказались совершенно чистыми листами.
Кейт не издала ни звука. Кристиан, казалось, не хотела, чтобы та уходила. Кейт пришлось слушать, как они шептались о людях и вещах, ей не известных, но видела, что бедняжка счастлива, и не прерывала ее, хотя с каждым словом голос Кристиан слабел.
Кристиан, полностью отдавая себе отчет в происходящем, повернулась к Кейт.
— Я никогда не умела ждать. Это, наверное, потому, что я еще так молода. Может быть, музыка поможет скоротать время? Пусть кто-нибудь сыграет… Не вы, — покачала головой она, когда Кейт поднялась. — Мне так приятно, когда вы сидите рядом.
— Я останусь, конечно. Хотите, чтобы господин Кроуфорд сыграл для вас? Музыкальная комната рядом.
Кейт, несомненно, угадала желание Кристиан: та облегченно вздохнула.
— Сыграйте мне песню, которую однажды начали. Вы тогда не доиграли до конца, помните?
— О несчастном лягушонке. Разумеется, помню, — отозвался Лаймонд и выпрямился.
Кейт, взглянув ему в глаза, кивнула, ей почудилось, что он на грани срыва, но на него можно было положиться — он не совершит ошибок, пока Кристиан жива. Он склонился над Кристиан и, нежно взяв ее за руки, поцеловал в лоб.
— Бедный, несчастный лягушонок. На этот раз песня прозвучит в высокой башне и взовьется в небеса…
— Так весело, что радость снидет в сердце, и никто не заподозрит колдовства. Мне будет очень приятно…
Раздались первые звуки, и Кейт была потрясена тем, что они в себе заключали: яростной надеждой и любовью к жизни полнилась эта мелодия, и была она ярче солнца и мощнее морского прилива. Слушая эти аккорды, смелые, благородные, искрящиеся счастьем, было бы святотатством грустить.
Кристиан умерла, пока музыка звучала, умерла с сознанием исполненного долга, и последние смертные ее муки остались неведомыми миру. Кейт опустила светлый полог над кроватью, еле сдерживая рыдания.
Радость вам подарю,
мой друг, — вас благодарю
за дивное упованье:
пока жив, не оставлю вас,
и даже в мой смертный час
не померкнет воспоминанье.
Лаймонд продолжал играть, глаза его неподвижно смотрели вдаль. Кейт взглянула в окно л увидела, что отряд всадников медленно приближается к воротам. Лица их были подняты к окнам, а слух заворожен чудесной песней, как у спутников Улисса, околдованных сиренами. Кейт вытерла щеки, прошла немного вперед, и Лаймонд, заметив ее отражение в оконном стекле, поднял руки от клавиш.
Первый всадник согнулся, разговаривая с человеком очень маленького роста либо с ребенком. Мелькнуло бледное личико, голая рука указала на дом. Кейт стало страшно за неподвижно сидящего у клавикордов Лаймонда. Сложив, как для молитвы, руки, она облокотилась на клавикорды.
— Кристиан почила с миром.
— Правда? — переспросил Лаймонд.
— Думаю, она не кривила душой, говоря о радости.
Между тем группа воинов направилась к дому. После минутного замешательства двери распахнулись и они ворвались внутрь.
Лаймонд ничего не слышал. Он безвольно опустил руки и взял несколько аккордов.
—Лягушонок на кромку колодца залез — хамбл-дам, хамбл-дам, хамбл-дам.
— Вы так и не доиграли ей эту вещь, — грустно улыбнулась Кейт.
Дом наполнился шумом. Лаймонд молчал и не двигался, и в конце концов Кейт набралась решимости задать ему вопрос:
— Кто они? Чего они хотят?
Лаймонд давно видел, как всадники скачут по болотам: отдаваясь на волю гордых и страстных мелодий, он ощущал, как музыка поет на ветру, указывая охотникам след. Он обещал Кристиан поддержать ее песней родины в последнюю минуту и не нарушил слова.
— Что это? — взволнованно повторила Кейт.
— Что это? — переспросил Лаймонд. — Конец песни. Цапля съела лягушонка.
С этими словами исчезло, развеялось очарование музыки. Послышался грохот приближающихся шагов, скрип половиц, стоны распахиваемых дверей — и вот наконец настежь раскрылась дверь в музыкальную комнату.
— Ричард, мой брат, — представил вошедшего Лаймонд.
Да, лорд Калтер настиг свою жертву.
Широкоплечий, массивный, как бы вырубленный из цельного куска дерева, он казался героем древних саг, носителем первозданной ужасной силы. Он стоял неподвижно, устремив пристальный взгляд на мужчину и женщину у окна. В глазах Ричарда разгоралась тяжелая злоба, лицо светилось мрачным торжеством, вид долгожданной добычи привел его в восторг. Он не смог удержать радостного восклицания.
На мгновение Кейт показалось, что Лаймонд немедленно нанесет удар. Другая женщина на ее месте не выдержала бы и закричала, но чуткая Кейт догадалась, что крик будет последней каплей, которая вызовет всплеск ярости, столь явственно, физически ощущалась в воздухе жажда мести. Она затаила дыхание, оказывая Лаймонду молчаливую поддержку, пытаясь таким образом предотвратить надвигающуюся бурю, грозящую уничтожить их всех.
Ей это удалось. Лаймонд, невзирая на откровенную ненависть и неминуемую трагедию, сдержался и, быстро поднявшись, обратился к брату и остальным вошедшим:
— Знаю наперед, что вы скажете. «Ага, ого, наконец-то» — и все прочие злобные выкрики. Вам не терпится взяться за меня немедленно. В свою очередь, я могу сказать, что нахожу ваш приезд оскорбительным, а ваше присутствие здесь считаю святотатством, так что давайте на этом закончим обмен любезностями и поскорей уберемся отсюда. Если у вас есть что добавить, то лучше сделать это по дороге домой.
Слова канули в пустоту. Ричард не двинулся с места — его серые глаза влажно блестели, а на виске и на шее вздулись тяжелые вены.
— Спешишь поскорее убраться? Мы в любовном гнездышке, бьюсь об заклад. Кто эта шлюха?
— Это леди — хозяйка дома, — произнес Лаймонд до обидного спокойным голосом. — Эрскин, заставьте его спуститься. Кое-что произошло.
Ричард ядовито усмехнулся:
— В этом никто не сомневался.
— Позже, Ричард. У тебя будет время позабавиться. Эрскин…
Эрскин отозвался:
— Пойдемте, Ричард. Мы поймали его, нет смысла терять время.
Лорд Калтер не обратил на них внимания. Он прохаживался по комнате, потирая руки и улыбаясь. Кейт проскользнула мимо него и закрыла дверь в спальню.
— Здесь.
— Успокойтесь! — любезно отозвался Ричард. — И ты, мой маленький братец! Как тебе нравятся, Том, подвиги, которые он совершил за пять ужасных лет? Где кровать, интересно? Там, за дверью, куда нельзя заглядывать? В ней лежит другая шлюха, наверное?
С неожиданным проворством он ринулся к двери. Лаймонд рванулся, чтобы преградить Ричарду путь, — тот его оттолкнул, но не удержался и сам потерял равновесие. Остальные бросились на подмогу, и Лаймонда повалили на пол.
Его подняли на ноги, а Ричард, тоже встав, столкнулся лицом к лицу с молодой женщиной, которая захлопнула дверь в спальню у него перед носом.
— Не смейте входить и выслушайте меня сначала, неотесанный болван!
Ричард сбил ее с ног, впервые в жизни ударив женщину, и откинул желтый полог под кроватью.
Лаймонд, увидев его лицо, молча встал у двери. Кейт поднялась и подошла к креслу, прикрывая рукой разбитое лицо. Том Эрскин, пораженный тишиной, направился в спальню. Лаймонд вцепился в него своими длинными пальцами.
— Случилось несчастье. Мы пытались рассказать вам. Это Кристиан.
Эрскин без звука высвободился и встал на колени у постели.
Лорд Калтер отошел, оставив Тома. Вернувшись в музыкальную комнату, где его молча ждали смущенные шотландцы, Ричард кивком подозвал одного из них:
— Пошлите за тем человеком, как его, Сомервилл? Живо!
Затем он с каменным лицом повернулся к брату:
— Я не собираюсь пачкать тюремную камеру и оскорблять правосудие твоим видом. Ты не предстанешь перед судом. Смотри на солнце в последний раз: сейчас ты умрешь.
— Нет! — воскликнула Кейт и отняла руки от лица. — Вы не правы, С девушкой произошел несчастный случай, когда англичане везли ее под конвоем в Гексем. Когда приехал господин Кроуфорд, она умирала. Он сделал для нее все, что мог.
— Даже сыграл джигу у ее смертного одра. Мы же слышали, черт побери!
— То, что говорит моя жена, — чистая правда. — Гидеон шагнул в музыкальную комнату.
Ричард не повернул головы.
— Он обрек ее на публичный позор в Триве. Он обманул ее, скрыв свое имя. Сделал слепую девушку соучастницей предателя и убийцы, совратил ее…
Лаймонд резко перебил брата:
— Не заходи слишком далеко, Калтер. Ты прекрасно знаешь, что не можешь убить меня на месте, если только я не окажу сопротивления: иначе стоит кому-то шепнуть словечко в парламенте и ты сам предстанешь перед судом. Пускай толпа в Эдинбурге повеселится: я спокойно поеду с вами туда. В Гексеме половина английской армии. Я бы не хотел встретиться с лордом Греем, даже если тебя и прельщает подобная перспектива. И Бога ради, для начала уведи Эрскина из той комнаты.
Лорд Калтер его не слушал. Он спокойно отдавал ясные краткие приказы своим людям и Сомервиллу, который слушал, не разжимая губ. Закончив, Ричард повернулся к Лаймонду:
— Я никого не собираюсь убивать. Я предлагаю честный поединок. По всем правилам. Ты можешь предположить, будто у тебя есть шанс убить меня. Если так случится, то ты свободен, конечно.
Гидеон переглянулся с женой и произнес:
— Отвезите его в Эдинбург, как он просит. Он абсолютно прав — лорд Грей и лорд Уортон сейчас в Гексеме. Если кто-нибудь донесет, что вы здесь, вам не спастись. И, — резко добавил Гидеон, — вы не видели, как он владеет шпагой.
К Лаймонду вернулась его обычная дерзость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Это все, что вы можете сказать?
— Она была слепой: лучше уж ей умереть, чем мучиться! — яростно воскликнула Маргарет и вскочила в седло.
— Разве слепота — смертный грех? Я начинаю думать, что вина ее состояла в чем-то совсем ином, — задумчиво произнес Гидеон, глядя вслед отъезжающей свите.
3. ПОСЛЕДНИЙ ХОД
Когда Лаймонд в третий раз переступил порог Флоу-Вэллис, Гидеон медленно спустился, чтобы поприветствовать гостя, и был поражен его живостью и энергией. Гидеон помрачнел еще больше.
— Простите, — извинился Лаймонд при виде хозяина. — Я прилип к вам и надоел ужасно. Qu'on lui ferme la porte au nez, il reviendra les fenetres . Спасибо за послание: ваше имя недаром занесено в святцы, а слепая фортуна обессмертит его. Я попросил вашу прислугу запереть одного чересчур прыткого джентльмена, который сопровождал меня к лорду Грею. Где она? Можем ли мы ее освободить? И Бога ради, удалось ей добиться признания от Харви?
Положение оказалось хуже, чем Гидеон ожидал: Лаймонд ни о чем не догадывался. После затянувшейся паузы Лаймонд побледнел, и Гидеону ничего не оставалось, как выложить всю правду.
— Она попыталась спастись. Ничего нельзя поделать. Господи, лучше бы вы не встретили моих людей. — И, овладев собой, он добавил: — Произошел несчастный случай.
Как он и думал, выдержка не изменила Лаймонду, только черты его лица застыли и приобрели сходство с маской.
— Где она? — глухо спросил Лаймонд.
— Кейт с ней наверху. Кристиан умирает. Я проведу вас к ней.
— Спасибо, — машинально ответил Лаймонд и также машинально поднялся по лестнице за Гидеоном.
Гидеон рассказывал ему о случившемся, внимательно наблюдая за выражением лица молодого человека. Щеки Лаймонда слегка порозовели — впрочем, было жарко, но внутренние переживания никак не отражались на этой маске сфинкса.
Они миновали залитую солнечным светом музыкальную комнату, где в безмолвном ожидании застыли клавикорды, лютня и скрипка, и вошли в соседнюю спальню.
Кейт уже знала, как это случилось, и старалась помочь изо всех сил своей пылкой души, в надежде хотя бы облегчить страдания раненой.
Она оказала девушке необходимую помощь, переполненная сочувствием к мукам умирающей, мысленно восхищаясь проявленным той мужеством. Если в душе Кейт и зародилось какое-то подозрение, то оно вскоре исчезло, уступив место страстному желанию помочь, — Кейт села рядом с постелью Кристиан и принялась спокойно записывать последние распоряжения, которые та произносила ясно и четко, без малейших следов тревоги.
Совесть Кристиан была чиста. Самую жестокую боль ей причиняла гибель Симона. Кроме этого, ей не в чем было раскаиваться, не о чем сожалеть: высказав все необходимое, она в задумчивости помедлила минуту:
— Знаете, когда ты слепа, жизнь полна всяких забавных неожиданностей, но я не думала, что придется умереть вдали от родных и близких, на чужой стороне. — Ей даже удалось улыбнуться, и она добавила: — В сущности, это не важно. Мы все живем и умираем одинокими, не правда ли? Кто-то вошел?
Кейт не слышала шагов Лаймонда. Он бережно погладил разметавшиеся по подушке пряди темно-рыжих волос и сел в кресло рядом с кроватью.
— Не стоит преувеличивать. Один из близких вам людей рядом.
Девушка не умела так владеть собою, как Лаймонд. Лицо ее исказилось, в глазах появились слезы. Она зажмурилась и произнесла дрожащим голосом:
— Просто колдовство. Вы прислушиваетесь к самым тайным помыслам.
— Нет, я спешу на голос милосердия, которым славится дом во Флоу-Вэллис… Господи, что вы обо мне должны были подумать после той околесицы, которую я вынужден был нести в Триве?
Слабая улыбка мелькнула на ее бледном личике.
— Вы считали, что вас повесят, и не хотели, чтобы на меня показывали пальцем, как на девушку, доверившуюся преступнику. Вы поступили благородно.
— Вовсе нет. Это была часть заранее обдуманного хитрого плана. Подобно алхимику, мне оставалось добавить лишь последнюю каплю.
— Я осушила мою чашу до дна, — возразила Кристиан. — И вы единственный человек, который заставил меня сделать это. Если бы потребовалось, я снова поступила бы так же. Мне никогда не хотелось дожить до старости, пережить моих друзей и стать обузой для родных. Мне, правда, было немного грустно от того, что никто, пролистнув учебник истории, не воскликнет: «Тут течение времен повернулось из-за Кристиан Стюарт». Постарайтесь, чтобы это сбылось, если чувствуете, что вы передо мною в долгу. Обещайте мне не топить тоску в винной бочке: мы с вами оба многого добились, и не стоит сожалеть и казнить себя. Вы предсказали когда-то, что все мои желания сбудутся, помните? И они сбылись.
Его ответ был как удар хлыста.
— Несомненно. Господь сотворил меня для великих дел. Я избран Господом. Да видит он, твоим страданиям душа чужда, и этим пламенем я не сожжен.
Кейт вздрогнула от этих слов, а Кристиан жалобно воскликнула:
— Нет!
— Нет, — послушно согласился он. — Лишь одному Богу известно, почему вы считаете меня достойным ваших усилий, но мне не хватит наглости разрушить созданное вами. Когда я думаю о том, как блестяще разыгрывал безымянность…
Она вновь попыталась улыбнуться.
— Вы слишком благородны и, если бы догадались, что я знаю, кто вы, то исчезли бы навсегда. Поэтому я не позволила вам открыться в Инчмэхоме.
Лаймонд был столь же бледен, как и умирающая девушка, но голос его не дрожал.
— Я так признателен вам… Меня терзают угрызения совести из-за косвенных намеков в тех проклятых письмах. Если Агнес Херрис случайно прочтет написанное между строк, то может начаться гражданская война.
— Эрскин заставил ее уничтожить письмо… Это ваша рука? Она холоднее моей. Ведь я просила вас не принимать все так близко к сердцу,
Кристиан внезапно вздрогнула и приподнялась на подушке.
— Я совсем потеряла рассудок. Послушайте: мне удалось кое-что раздобыть для вас. Бумаги зашиты в мой чепрак. Господин Сомервилл покажет вам. Быстрее!
Ее лицо светилось нежностью матери, у которой наконец есть чем порадовать своего малыша.
Лаймонд взглянул на Кейт, поднялся и пошел к двери. Кейт услышала голос мужа в коридоре, затем удаляющиеся шаги обоих. Через несколько минут Лаймонд вернулся.
Теперь он не отрывал от Кристиан взгляда. Присев у кровати, он вложил ей в руку стопку бумаг, уголок которых был залит кровью, как с ужасом заметила Кейт.
Лицо Кристиан светилось.
— Вы прочли их? Здесь все, что вам нужно?
— Я прочел. Но как… — потрясенно прошептал Лаймонд. — Как, черт возьми, смогли вы это проделать? Записать черным по белому, заверить время и дату… Вы угрожали ему? Отрезали уши и вымочили в уксусе? Пообещали заточить его наедине с лордом Греем на шесть месяцев?
Кристиан издала слабый смешок:
— Совесть мучила его. Он продиктовал все слово в слово и подписал. Священник заверил документ. Это то, на что вы уповали?
Тишина. Потом он воскликнул:
— Больше, чем я мог мечтать. — Лаймонд схватил руку Кристиан и поднес ее к губам, затем бережно сжал.
Кейт заметила у него в глазах странное оцепенелое выражение, как у змей, с которыми она как-то его неудачно сравнила. Охваченная ужасом, она онемела, глядя на то, о чем слепая не догадывалась.
Бумаги, которые Кристиан с таким трудам привезла из Хаддингтона, которые Маргарет Леннокс сочла не заслуживающими ее внимания и которые наконец попали к Лаймонду, оказались совершенно чистыми листами.
Кейт не издала ни звука. Кристиан, казалось, не хотела, чтобы та уходила. Кейт пришлось слушать, как они шептались о людях и вещах, ей не известных, но видела, что бедняжка счастлива, и не прерывала ее, хотя с каждым словом голос Кристиан слабел.
Кристиан, полностью отдавая себе отчет в происходящем, повернулась к Кейт.
— Я никогда не умела ждать. Это, наверное, потому, что я еще так молода. Может быть, музыка поможет скоротать время? Пусть кто-нибудь сыграет… Не вы, — покачала головой она, когда Кейт поднялась. — Мне так приятно, когда вы сидите рядом.
— Я останусь, конечно. Хотите, чтобы господин Кроуфорд сыграл для вас? Музыкальная комната рядом.
Кейт, несомненно, угадала желание Кристиан: та облегченно вздохнула.
— Сыграйте мне песню, которую однажды начали. Вы тогда не доиграли до конца, помните?
— О несчастном лягушонке. Разумеется, помню, — отозвался Лаймонд и выпрямился.
Кейт, взглянув ему в глаза, кивнула, ей почудилось, что он на грани срыва, но на него можно было положиться — он не совершит ошибок, пока Кристиан жива. Он склонился над Кристиан и, нежно взяв ее за руки, поцеловал в лоб.
— Бедный, несчастный лягушонок. На этот раз песня прозвучит в высокой башне и взовьется в небеса…
— Так весело, что радость снидет в сердце, и никто не заподозрит колдовства. Мне будет очень приятно…
Раздались первые звуки, и Кейт была потрясена тем, что они в себе заключали: яростной надеждой и любовью к жизни полнилась эта мелодия, и была она ярче солнца и мощнее морского прилива. Слушая эти аккорды, смелые, благородные, искрящиеся счастьем, было бы святотатством грустить.
Кристиан умерла, пока музыка звучала, умерла с сознанием исполненного долга, и последние смертные ее муки остались неведомыми миру. Кейт опустила светлый полог над кроватью, еле сдерживая рыдания.
Радость вам подарю,
мой друг, — вас благодарю
за дивное упованье:
пока жив, не оставлю вас,
и даже в мой смертный час
не померкнет воспоминанье.
Лаймонд продолжал играть, глаза его неподвижно смотрели вдаль. Кейт взглянула в окно л увидела, что отряд всадников медленно приближается к воротам. Лица их были подняты к окнам, а слух заворожен чудесной песней, как у спутников Улисса, околдованных сиренами. Кейт вытерла щеки, прошла немного вперед, и Лаймонд, заметив ее отражение в оконном стекле, поднял руки от клавиш.
Первый всадник согнулся, разговаривая с человеком очень маленького роста либо с ребенком. Мелькнуло бледное личико, голая рука указала на дом. Кейт стало страшно за неподвижно сидящего у клавикордов Лаймонда. Сложив, как для молитвы, руки, она облокотилась на клавикорды.
— Кристиан почила с миром.
— Правда? — переспросил Лаймонд.
— Думаю, она не кривила душой, говоря о радости.
Между тем группа воинов направилась к дому. После минутного замешательства двери распахнулись и они ворвались внутрь.
Лаймонд ничего не слышал. Он безвольно опустил руки и взял несколько аккордов.
—Лягушонок на кромку колодца залез — хамбл-дам, хамбл-дам, хамбл-дам.
— Вы так и не доиграли ей эту вещь, — грустно улыбнулась Кейт.
Дом наполнился шумом. Лаймонд молчал и не двигался, и в конце концов Кейт набралась решимости задать ему вопрос:
— Кто они? Чего они хотят?
Лаймонд давно видел, как всадники скачут по болотам: отдаваясь на волю гордых и страстных мелодий, он ощущал, как музыка поет на ветру, указывая охотникам след. Он обещал Кристиан поддержать ее песней родины в последнюю минуту и не нарушил слова.
— Что это? — взволнованно повторила Кейт.
— Что это? — переспросил Лаймонд. — Конец песни. Цапля съела лягушонка.
С этими словами исчезло, развеялось очарование музыки. Послышался грохот приближающихся шагов, скрип половиц, стоны распахиваемых дверей — и вот наконец настежь раскрылась дверь в музыкальную комнату.
— Ричард, мой брат, — представил вошедшего Лаймонд.
Да, лорд Калтер настиг свою жертву.
Широкоплечий, массивный, как бы вырубленный из цельного куска дерева, он казался героем древних саг, носителем первозданной ужасной силы. Он стоял неподвижно, устремив пристальный взгляд на мужчину и женщину у окна. В глазах Ричарда разгоралась тяжелая злоба, лицо светилось мрачным торжеством, вид долгожданной добычи привел его в восторг. Он не смог удержать радостного восклицания.
На мгновение Кейт показалось, что Лаймонд немедленно нанесет удар. Другая женщина на ее месте не выдержала бы и закричала, но чуткая Кейт догадалась, что крик будет последней каплей, которая вызовет всплеск ярости, столь явственно, физически ощущалась в воздухе жажда мести. Она затаила дыхание, оказывая Лаймонду молчаливую поддержку, пытаясь таким образом предотвратить надвигающуюся бурю, грозящую уничтожить их всех.
Ей это удалось. Лаймонд, невзирая на откровенную ненависть и неминуемую трагедию, сдержался и, быстро поднявшись, обратился к брату и остальным вошедшим:
— Знаю наперед, что вы скажете. «Ага, ого, наконец-то» — и все прочие злобные выкрики. Вам не терпится взяться за меня немедленно. В свою очередь, я могу сказать, что нахожу ваш приезд оскорбительным, а ваше присутствие здесь считаю святотатством, так что давайте на этом закончим обмен любезностями и поскорей уберемся отсюда. Если у вас есть что добавить, то лучше сделать это по дороге домой.
Слова канули в пустоту. Ричард не двинулся с места — его серые глаза влажно блестели, а на виске и на шее вздулись тяжелые вены.
— Спешишь поскорее убраться? Мы в любовном гнездышке, бьюсь об заклад. Кто эта шлюха?
— Это леди — хозяйка дома, — произнес Лаймонд до обидного спокойным голосом. — Эрскин, заставьте его спуститься. Кое-что произошло.
Ричард ядовито усмехнулся:
— В этом никто не сомневался.
— Позже, Ричард. У тебя будет время позабавиться. Эрскин…
Эрскин отозвался:
— Пойдемте, Ричард. Мы поймали его, нет смысла терять время.
Лорд Калтер не обратил на них внимания. Он прохаживался по комнате, потирая руки и улыбаясь. Кейт проскользнула мимо него и закрыла дверь в спальню.
— Здесь.
— Успокойтесь! — любезно отозвался Ричард. — И ты, мой маленький братец! Как тебе нравятся, Том, подвиги, которые он совершил за пять ужасных лет? Где кровать, интересно? Там, за дверью, куда нельзя заглядывать? В ней лежит другая шлюха, наверное?
С неожиданным проворством он ринулся к двери. Лаймонд рванулся, чтобы преградить Ричарду путь, — тот его оттолкнул, но не удержался и сам потерял равновесие. Остальные бросились на подмогу, и Лаймонда повалили на пол.
Его подняли на ноги, а Ричард, тоже встав, столкнулся лицом к лицу с молодой женщиной, которая захлопнула дверь в спальню у него перед носом.
— Не смейте входить и выслушайте меня сначала, неотесанный болван!
Ричард сбил ее с ног, впервые в жизни ударив женщину, и откинул желтый полог под кроватью.
Лаймонд, увидев его лицо, молча встал у двери. Кейт поднялась и подошла к креслу, прикрывая рукой разбитое лицо. Том Эрскин, пораженный тишиной, направился в спальню. Лаймонд вцепился в него своими длинными пальцами.
— Случилось несчастье. Мы пытались рассказать вам. Это Кристиан.
Эрскин без звука высвободился и встал на колени у постели.
Лорд Калтер отошел, оставив Тома. Вернувшись в музыкальную комнату, где его молча ждали смущенные шотландцы, Ричард кивком подозвал одного из них:
— Пошлите за тем человеком, как его, Сомервилл? Живо!
Затем он с каменным лицом повернулся к брату:
— Я не собираюсь пачкать тюремную камеру и оскорблять правосудие твоим видом. Ты не предстанешь перед судом. Смотри на солнце в последний раз: сейчас ты умрешь.
— Нет! — воскликнула Кейт и отняла руки от лица. — Вы не правы, С девушкой произошел несчастный случай, когда англичане везли ее под конвоем в Гексем. Когда приехал господин Кроуфорд, она умирала. Он сделал для нее все, что мог.
— Даже сыграл джигу у ее смертного одра. Мы же слышали, черт побери!
— То, что говорит моя жена, — чистая правда. — Гидеон шагнул в музыкальную комнату.
Ричард не повернул головы.
— Он обрек ее на публичный позор в Триве. Он обманул ее, скрыв свое имя. Сделал слепую девушку соучастницей предателя и убийцы, совратил ее…
Лаймонд резко перебил брата:
— Не заходи слишком далеко, Калтер. Ты прекрасно знаешь, что не можешь убить меня на месте, если только я не окажу сопротивления: иначе стоит кому-то шепнуть словечко в парламенте и ты сам предстанешь перед судом. Пускай толпа в Эдинбурге повеселится: я спокойно поеду с вами туда. В Гексеме половина английской армии. Я бы не хотел встретиться с лордом Греем, даже если тебя и прельщает подобная перспектива. И Бога ради, для начала уведи Эрскина из той комнаты.
Лорд Калтер его не слушал. Он спокойно отдавал ясные краткие приказы своим людям и Сомервиллу, который слушал, не разжимая губ. Закончив, Ричард повернулся к Лаймонду:
— Я никого не собираюсь убивать. Я предлагаю честный поединок. По всем правилам. Ты можешь предположить, будто у тебя есть шанс убить меня. Если так случится, то ты свободен, конечно.
Гидеон переглянулся с женой и произнес:
— Отвезите его в Эдинбург, как он просит. Он абсолютно прав — лорд Грей и лорд Уортон сейчас в Гексеме. Если кто-нибудь донесет, что вы здесь, вам не спастись. И, — резко добавил Гидеон, — вы не видели, как он владеет шпагой.
К Лаймонду вернулась его обычная дерзость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39