И даже испытывал от них удовольствие. А ты царапаешься, когда с тобой забавляются?
Аллегра, потрясенная его пошлостью, отшатнулась. Стало быть, он решил снова прибегнуть к жестокости. И ей следует прикусить язык.
А Ридли приканчивал вторую бутылку, напряженно следя за ней, как будто ждал, а может, боялся, что она снова заговорит.
– Поди сюда, – буркнул виконт наконец, тыча пальцем на пол возле своего стула. А когда она покорно встала там, где сказали, и скромно потупила взор, он осведомился, вызывающе подняв подбородок: – Полагаешь, мне есть дело до того, что они обо мне подумают?
– Нет, конечно же, нет, милорд. – Но на самом деле это было не так. Аллегра отчаянно пыталась найти способ вернуть ему чувство собственного достоинства. – Это полукровки, нахалы и выскочки, ничем не лучше последнего простолюдина. Неужели их мнение волнует такого человека, как вы?
– Ну а твое мнение? – И виконт впился в ее лицо глазами, превратившимися в жидкий янтарь. Кажется, он даже затаил дыхание, ожидая ответа.
И ей в голову пришла дикая мысль, А чувствовал бы Ридли такое же унижение, если бы она не оказалась в свидетелях? Боже милостивый, да ведь он вообще мог не прикоснуться к шпаге, если бы там не было Аллегры. И ради нее он попытался принять вызов! Но зачем, разве не все равно, кем она его считает? Ведь Аллегра всего лишь ничтожная служанка в его доме. Однако девушка была твердо уверена, что ее мнение небезразлично высокородному лорду.
Девушка тотчас почувствовала себя виноватой. Тем более она обязана смягчить его боль! На память пришел «мистер Морган» и богадельня. Конечно, нужно похвалить его, признаться, что ей известно и про тайные визиты в богадельню, и про благотворительность. Что эти достойные деяния гораздо большее доказательство истинной отваги, а недавняя сцена не более чем момент минутной слабости. И Аллегра начала:
– Милорд, вы хороший человек. Даже несмотря на ваши… ваши затруднения с поединком…
– Мое бесчестье, хотела бы ты сказать, – горько скривился Ридли. – Мою трусость!
– Нет!
– Зови это как хочешь, – небрежно повел он плечами. – Переживу.
– Если вы способны это пережить, то зачем прибегаете к джину?
– А что ты посоветуешь мне сделать? Отсечь руку, которая держит бутылку?
– Нет, – тяжело вздохнула она, – просто постараться смириться с прошлым.
– Ну да, примерно как смирилась ты сама со своей пресловутой ненавистью, от которой вот-вот лопнешь! – издевательски рассмеялся Грей.
Аллегра проглотила бессильные слезы. Ну что прикажете делать? Он извращает невероятным образом каждое слово, которое могло бы успокоить и утешить его!
– Вот где найду я поддержку, – заявил он, взмахнув бутылкой.
– Пожалуйста, не надо! – прошептала девушка.
Ридли вскочил и навис над ней, откровенно глядя на вырез платья. Мохнатая бровь издевательски изогнулась.
– Если ты предложишь мне более приятный способ убить часок-другой, я обещаю, что не выпью больше ни капли!
Аллегра отшатнулась. Своими разговорами она умудрилась натолкнуть его на совершенно неожиданный вывод. Ах, если бы только усадить его на лошадь и заставить вернуться под безопасную крышу Бэньярд-Холла, под опеку Джагат Рама, она спасла бы от дальнейших безумств и Грея Ридли, и себя. Девушка решительно взялась за камзол и промолвила:
– Идемте, милорд. Вернемся домой. Вы как следует поужинаете, а я принесу вам укрепляющее. У меня припасено кое-что новое; надеюсь, оно придется вам по вкусу. А потом, если это вам поможет… – Девушка несмело улыбнулась, отчаянно моля о том, чтобы Ридли вспомнил те краткие мгновения тепла и нежности, что возникли между ними на ступенях у фонтана. – Я не забыла, что вы сказали там, у перекрестка. Если это поможет, я подольше задержусь у вас в комнате, чтобы вы могли на меня смотреть.
– Не иначе как я рехнулся, если такое сказал, – ухмыльнулся он. – А утешить меня ты можешь одним способом – оказавшись у меня в постели голой и покорной.
– Но… – Аллегра опешила от обиды и боли, – вы же говорили… мое лицо…
– Ты всего лишь очередная юбка! – рявкнул мужчина. – Если хочешь, можешь явиться ко мне в маске: меня интересует только тело! – Ридли язвительно засмеялся. – По крайней мере кое в чем я еще способен доказать, что остаюсь мужчиной! Понятно? – Он грубо схватил ее руку и прижал к своему возбужденному, топорщившему штаны копью. – Ну, поняла? – повторял Грей. – Видишь, что я мужчина?
– Ради всего святого! – взмолилась она, не в силах долее терпеть эту пытку. – Отпустите меня!
– Я – мужчина? – не унимался Ридли, дико сверкая глазами.
– Вы – чудовище! – вскричала Аллегра и выдернула руку со слезами на глазах. – И не достойны даже минутной жалости! – Швырнув на пол камзол, она выскочила прочь из комнаты. Прочь из таверны. Прочь из города. Прочь от горя, готового разорвать ей сердце.
– Ну что ты за глупая тварь? Неужели будешь тащиться за мной до самого Уэнлок-Эджа только потому, что я спасла от мальчишек твой хвост? – Аллегра уселась на лужайку в стороне от пыльной дороги и протянула руки к тощей дворняге. В спешке покидая Ладлоу, она и внимания не обратила на пса. Тогда все ее мысли занимало стремление поскорее убежать от Ридли.
Однако смышленый пес запомнил ее. И увязался следом, преданно виляя хвостом. А теперь радостно взлаял и подскочил к ней в объятия, уткнувшись холодным носом в шею.
Щекочущее прикосновение теплой шерсти почему-то напомнило о том, что соломенная шляпа так и болтается у нее на спине с той минуты, как Ридли стащил ее с головы. Ей давно следовало надеть ее как подобает. Солнце пекло вовсю. Наверное, оттого в висках зарождалась пульсирующая боль.
Аллегра встала и осмотрелась. Должно быть, она неподалеку от Калмингтона. С детства ей запомнилось, что через деревню протекает ручей, который за околицей скрывается в лесу. Глоток холодной воды наверняка прибавил бы ей бодрости. Может, ей даже удастся выбросить из головы мысли о Грее Ридли.
Свернув с дороги, путешественница очутилась под прохладной лесной сенью. Оказывается, здесь имелась тропинка: не ее одну привлекала живительная влага в такие жаркие августовские деньки, как этот. Сопровождаемая по пятам дворнягой, Аллегра вышла на небольшую солнечную лужайку, пестревшую яркими цветами среди сочной зеленой травы. Между прочим, убегая в панике из Ладлоу, она совсем позабыла зайти в аптеку.
– Ну что, псина, – со смехом обратилась к собаке Аллегра, – матушка обучила меня не только терпению, но и практичности, а уж на этой лужайке растет столько лекарственных трав, что с успехом хватило бы на десяток аптек.
Девушка сняла шляпу, повесила за ленту себе на руку и не спеша двинулась вперед, разыскивая и собирая в импровизированную корзинку поджидавшие здесь дары природы. Желтые соцветия горечавки от болезней желудка, очанка и папоротник-орляк, душистый тимьян, пастушья сумка от кровотечений. Вскоре шляпка была полна цветов, листьев и трав. Аллегра разогнала суетливых пчел, жужжавших над ароматным клевером, и счастливо улыбнулась. Даже в самые неудачные дни выпадают светлые минуты. Если царапины на руке у лорда Ридли воспалятся, придется делать припарки. А для них прежде всего необходим клевер. Она набрала несколько пригоршней пахучих головок и положила в шляпу.
К тому времени как поляна была пройдена насквозь и вблизи послышалось журчание ручья, на душе у нее заметно полегчало. Зачем попусту убиваться по Грею Ридли, если ему уже ничем не поможешь? Довольно с нее и собственных тревог и горестей. А про то отчаяние, что она прочла в его глазах, про его горячие нежные губы и сильные руки надобно поскорее позабыть.
Опустившись на колени, Аллегра утолила жажду прямо из ручья и двинулась вдоль русла дальше в лес. Поток внезапно разлился широкой заводью, затененной вековым ясенем. Солнечные блики весело мерцали на водной глади, пробиваясь сквозь густую листву.
Прохладная заводь так и манила к себе. Аллегра секунду поколебалась, а потом отложила в сторону шляпу и, быстро скинула с себя всю одежду. Летний ветер овеял теплом голое тело. После пыли и духоты эта ласка была вдвойне приятна.
Пес следил за ней, забавно свесив голову набок и всем своим видом словно желая сказать, что она сошла с ума. Однако когда Аллегра попробовала воду ногой, то убедилась, что животное было право.
Но с другой стороны, казалось глупым отступать сейчас, когда она уже успела раздеться. Девушка набрала полную грудь воздуха и кинулась в воду. Святые угодники, да у нее и впрямь мозги набекрень! Аллегра принялась молотить руками и ногами, разбрызгивая воду. Влага оказалась более чем освежающей, и девушка уже подумывала о том, как бы поскорее выбраться отсюда.
Слава Богу, заводь не очень глубока – вода едва доходила до груди, а то и потонуть недолго. Хотя рядом с фермой Хаммер Прингл протекала река, купаться в ней запрещалось даже в самую жару. Хозяйка опасалась, что строптивая батрачка додумается уплыть по реке в Чарлстонскую гавань, а там поминай как звали.
Пес стоял на берегу и лаял. Она со смехом зачерпнула пригоршню воды и брызнула. Дворняга поспешно укрылась за толстым бревном, но тут же выскочила обратно и залаяла пуще прежнего. В пса снова полетели брызги воды, он вновь спрятался, чтобы выскочить на берег, заходясь счастливым лаем. Незамысловатая игра доставляла обоим огромное удовольствие. Аллегра и не могла припомнить, когда играла в последний раз – разве что в детстве. Ей стало грустно, и она вздрогнула – и от болезненных воспоминаний, и от ледяной воды одновременно. Пес не спускал с нее глаз и лаял, приглашая еще поиграть. Девушка постаралась встряхнуться и брызнула водой. Животное исчезло надолго.
Аллегра стала ждать. Было слышно, как хрустят сухие ветки в кустах позади толстого дерева. Куда же пропал пес?
– Эй, собака, ты не хочешь больше играть?
– Я еще с дороги услышал, как он лает. Наверное, испугался лошади и удрал.
Аллегра охнула от испуга и погрузилась в воду по самый нос. Грей Ридли верхом на своем огромном жеребце выехал на берег и уставился на купальщицу с игривой улыбкой. Его одежда была в беспорядке, а глаза возбужденно блестели.
– Сколько бутылок джина вы успели опорожнить после моего ухода? – брезгливо поинтересовалась она. Как ни странно, в этот миг ее испуг уступил место гневу.
– Сколько ни выпил – все мало. – Ридли был весьма доволен собой.
Девушка машинально попыталась прикрыть свою наготу, но тут же поняла, что ничего не выйдет. В такой прозрачной воде не спрячешься. И к тому же он успел налюбоваться ее грудью раньше. Так чего же стесняться? И она нарочно дерзко выпрямилась под его взглядом, сердито промолвив:
– Возвращались бы вы поскорее в Бэньярд-Холл, пока можете удержаться в седле, милорд!
Он рассмеялся и спешился, двигаясь тяжело и неловко. На запястье болтался короткий хлыст, которым Ридли хлопнул животное по боку.
– Пускай возвращается сам. Вместе мы с тобой и так доберемся до Бэньярд-Холла. Попозже, – слащаво про мурлыкал он.
Аллегра скрипнула зубами от злости. Ну почему выпивка всегда распаляет похоть?
– Предложение стать вашей шлюхой не менее отвратительно мне сегодня, чем это было вчера. И вряд ли что-то изменится завтра.
– Ну, стало быть, и мне не о чем беспокоиться. – Ридли пожал плечами, привязал лошадь к ветвям ясеня и проковылял к кромке воды, где и уселся наземь. Рассеянно похлопывая хлыстом по воде, он следил за Аллегрой ничего не выражавшими глазами. Грозит ли ей серьезная опасность? Или он просто продолжает свою жестокую игру? Вроде той, которую затеял перед Холфордом, когда явился утром в буфетную.
Девушка застыла, не желая первой прерывать молчание. Ей показалось, будто они вступили в поединок и тот, кто первым издаст хоть звук, окажется побежденным. Ей казалось, что, даже пошевелившись в ледяной воде, она проявит слабость. Впрочем, этому пьянице наверняка скоро надоест состязаться, и он уберется отcюда. В том состоянии, каком он находится сейчас, Ридли вот-вот приспичит продолжить возлияния под крышей Бэньярд-Холла. А ей нужно просто набраться терпения и подождать. Мягкое похлопывание хлыста нарушало напряженную тишину. Судя по дьявольской ухмылке, бродившей на лице у Ридли, он был более чем доволен происходящим. «Ну и черт с тобой!» – подумалось Аллегре. Ей стоило большого труда не выскочить из заводи и не столкнуть негодяя в воду. Наверняка тогда бы виконт протрезвел в мгновение ока! Но при этом он бы оказался в опасной близости к ее голому телу – и неизвестно, чем это обернется. Нет. Лучше дождаться, пока он уйдет. От холода ее пробрал озноб, а Ридли по-прежнему сидел молча и неподвижно. Но это же настоящее сумасшествие. Дурацкая гордость. И девушка смело глянула в лицо своему мучителю.
– Вода слишком холодная, – неохотно промолвила она.
Ридли просиял. Еще бы, ведь Аллегра сдалась первой!
– И?..
– Я хочу выйти. Пожалуйста, уйдите.
– Нет.
Аллегра вздохнула. Он ни за что не тронется с места. И будет пялиться на ее наготу и издеваться над ней, пока не надоест. Но что, в конце концов, она теряет? Разве ради дурацких приличий стоит жертвовать здоровьем? Как будто в отношении такого типа, как Ридли, речь вообще может идти о каких-то приличиях! Аллегра пробралась к дальнему берегу и вышла из воды, вызывающе подняв подбородок. Она оденется как ни в чем не бывало. Как будто его присутствие смущает ее не больше, чем глазастые кувшинки, покрывающие поверхность воды. И она шагнула на каменистую прогалину возле берега, чтобы добраться до одежды. Учитывая то, насколько Ридли был пьян, его действия показались на удивление проворными. Он успел вскочить и заступить ей дорогу. Мерзавец! Господь свидетель, нынче вечером его ждет самое тошнотворное питье за все это время!
– Здесь становится холодно, а я вся мокрая, милорд, – процедила она, стараясь обуздать вскипевшую ярость. Однако его не так-то просто было пронять.
– Вот именно. – Его глаза не спеша скользили по обнаженному телу и казались такими пронзительными, слов но могли проникнуть до самых костей. И Аллегра вздрогнула от холода… и этого странного взгляда. – Совершенно мокрая и несравненно прекрасная, – продолжал Ридли. – Кто бы мог подумать, что ты так прекрасна. – И вдруг его голос дрогнул от прилива страсти. – Я должен увидеть тебя всю…
Она настороженно следила, как Ридли ходит кругом. Если кинуться к одежде, он наверняка попытается ее перехватить. А когда его руки лягут на нагое тело… кто знает, во что это выльется? И Аллегра сочла за лучшее стоять неподвижно, не препятствуя его изысканиям.
– Да, – негромко рассмеялся Ридли у нее за спиной. – Так я и знал. У тебя есть ямочки. Такие аппетитные. Вот тут.
Девушка ахнула, почувствовав прикосновение кнута к ягодицам: еле слышное касание, легче перышка на нежной коже. Аллегра резко развернулась, охваченная тревогой и гневом, и уставилась на него с яростью, вспыхнувшей как от осознания собственной слабости, так и от его беззастенчивого использования этого преимущества.
– Только попробуйте взять меня силой! – вскричала она. – Клянусь, вы заплатите за это! – Ее растерянный взор суматошно метался вокруг. Под рукой не было ничего – ни булыжника, ни палки, чтобы вышибить из негодяя дух.
– Взять силой? – искренне удивился он. – Но я ведь давно сказал тебе, что это мне претит. Однако готов спорить на что угодно: ты грезишь о свободе. А я по-прежнему готов начать переговоры. Но когда увидел тебя вот такой… такой прекрасной… – он облизнулся как можно плотояднее, – ты могла бы воспользоваться моей минутной слабостью. Пожалуй, я бы пошел на что угодно.
– Вот и позвольте мне спокойно вернуться в Бэньярд-Холл, – со вздохом ответила девушка. На нее навалилась ужасная усталость. Что и говорить, день выдался не из легких. Всего за несколько часов она повидала Ридли как в лучшей его ипостаси, так и в самой худшей. Быть вынужденной играть еще одну сцену – это уж слишком. Однако Ридли пропустил ее слова мимо ушей. Кончик хлыста коснулся лодыжки и медленно пополз к колену. На миг он застыл, напряженно следя за своей жертвой, а потом погладил хлыстом округлость бедра, промурлыкав себе под нос:
– Очаровательная конечность… – Аллегра затрепетала, проклиная свою плоть за слабость, за беззащитность перед его лаской. Даже его голос, глубокий, властный, полный неудержимой страсти, завораживал и соблазнял ее. – Неужели тебе так трудно стать покорной? – Кончик хлыста вновь опустился к лодыжке. Однако на сей раз его путь наверх пролегал между ее бедер.
Аллегра затаила дыхание. Нет, он не будет столь дерзок… он не посмеет!
– О Господи! – выдохнула она и замерла от ужаса… и восторга.
А кнут не спеша достиг ложбинки между бедер и осторожно задвигался там, щекоча и лаская чувствительные влажные складки. Снова и снова, с каждым разом все настойчивее, все смелее, все интимнее, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Аллегра, потрясенная его пошлостью, отшатнулась. Стало быть, он решил снова прибегнуть к жестокости. И ей следует прикусить язык.
А Ридли приканчивал вторую бутылку, напряженно следя за ней, как будто ждал, а может, боялся, что она снова заговорит.
– Поди сюда, – буркнул виконт наконец, тыча пальцем на пол возле своего стула. А когда она покорно встала там, где сказали, и скромно потупила взор, он осведомился, вызывающе подняв подбородок: – Полагаешь, мне есть дело до того, что они обо мне подумают?
– Нет, конечно же, нет, милорд. – Но на самом деле это было не так. Аллегра отчаянно пыталась найти способ вернуть ему чувство собственного достоинства. – Это полукровки, нахалы и выскочки, ничем не лучше последнего простолюдина. Неужели их мнение волнует такого человека, как вы?
– Ну а твое мнение? – И виконт впился в ее лицо глазами, превратившимися в жидкий янтарь. Кажется, он даже затаил дыхание, ожидая ответа.
И ей в голову пришла дикая мысль, А чувствовал бы Ридли такое же унижение, если бы она не оказалась в свидетелях? Боже милостивый, да ведь он вообще мог не прикоснуться к шпаге, если бы там не было Аллегры. И ради нее он попытался принять вызов! Но зачем, разве не все равно, кем она его считает? Ведь Аллегра всего лишь ничтожная служанка в его доме. Однако девушка была твердо уверена, что ее мнение небезразлично высокородному лорду.
Девушка тотчас почувствовала себя виноватой. Тем более она обязана смягчить его боль! На память пришел «мистер Морган» и богадельня. Конечно, нужно похвалить его, признаться, что ей известно и про тайные визиты в богадельню, и про благотворительность. Что эти достойные деяния гораздо большее доказательство истинной отваги, а недавняя сцена не более чем момент минутной слабости. И Аллегра начала:
– Милорд, вы хороший человек. Даже несмотря на ваши… ваши затруднения с поединком…
– Мое бесчестье, хотела бы ты сказать, – горько скривился Ридли. – Мою трусость!
– Нет!
– Зови это как хочешь, – небрежно повел он плечами. – Переживу.
– Если вы способны это пережить, то зачем прибегаете к джину?
– А что ты посоветуешь мне сделать? Отсечь руку, которая держит бутылку?
– Нет, – тяжело вздохнула она, – просто постараться смириться с прошлым.
– Ну да, примерно как смирилась ты сама со своей пресловутой ненавистью, от которой вот-вот лопнешь! – издевательски рассмеялся Грей.
Аллегра проглотила бессильные слезы. Ну что прикажете делать? Он извращает невероятным образом каждое слово, которое могло бы успокоить и утешить его!
– Вот где найду я поддержку, – заявил он, взмахнув бутылкой.
– Пожалуйста, не надо! – прошептала девушка.
Ридли вскочил и навис над ней, откровенно глядя на вырез платья. Мохнатая бровь издевательски изогнулась.
– Если ты предложишь мне более приятный способ убить часок-другой, я обещаю, что не выпью больше ни капли!
Аллегра отшатнулась. Своими разговорами она умудрилась натолкнуть его на совершенно неожиданный вывод. Ах, если бы только усадить его на лошадь и заставить вернуться под безопасную крышу Бэньярд-Холла, под опеку Джагат Рама, она спасла бы от дальнейших безумств и Грея Ридли, и себя. Девушка решительно взялась за камзол и промолвила:
– Идемте, милорд. Вернемся домой. Вы как следует поужинаете, а я принесу вам укрепляющее. У меня припасено кое-что новое; надеюсь, оно придется вам по вкусу. А потом, если это вам поможет… – Девушка несмело улыбнулась, отчаянно моля о том, чтобы Ридли вспомнил те краткие мгновения тепла и нежности, что возникли между ними на ступенях у фонтана. – Я не забыла, что вы сказали там, у перекрестка. Если это поможет, я подольше задержусь у вас в комнате, чтобы вы могли на меня смотреть.
– Не иначе как я рехнулся, если такое сказал, – ухмыльнулся он. – А утешить меня ты можешь одним способом – оказавшись у меня в постели голой и покорной.
– Но… – Аллегра опешила от обиды и боли, – вы же говорили… мое лицо…
– Ты всего лишь очередная юбка! – рявкнул мужчина. – Если хочешь, можешь явиться ко мне в маске: меня интересует только тело! – Ридли язвительно засмеялся. – По крайней мере кое в чем я еще способен доказать, что остаюсь мужчиной! Понятно? – Он грубо схватил ее руку и прижал к своему возбужденному, топорщившему штаны копью. – Ну, поняла? – повторял Грей. – Видишь, что я мужчина?
– Ради всего святого! – взмолилась она, не в силах долее терпеть эту пытку. – Отпустите меня!
– Я – мужчина? – не унимался Ридли, дико сверкая глазами.
– Вы – чудовище! – вскричала Аллегра и выдернула руку со слезами на глазах. – И не достойны даже минутной жалости! – Швырнув на пол камзол, она выскочила прочь из комнаты. Прочь из таверны. Прочь из города. Прочь от горя, готового разорвать ей сердце.
– Ну что ты за глупая тварь? Неужели будешь тащиться за мной до самого Уэнлок-Эджа только потому, что я спасла от мальчишек твой хвост? – Аллегра уселась на лужайку в стороне от пыльной дороги и протянула руки к тощей дворняге. В спешке покидая Ладлоу, она и внимания не обратила на пса. Тогда все ее мысли занимало стремление поскорее убежать от Ридли.
Однако смышленый пес запомнил ее. И увязался следом, преданно виляя хвостом. А теперь радостно взлаял и подскочил к ней в объятия, уткнувшись холодным носом в шею.
Щекочущее прикосновение теплой шерсти почему-то напомнило о том, что соломенная шляпа так и болтается у нее на спине с той минуты, как Ридли стащил ее с головы. Ей давно следовало надеть ее как подобает. Солнце пекло вовсю. Наверное, оттого в висках зарождалась пульсирующая боль.
Аллегра встала и осмотрелась. Должно быть, она неподалеку от Калмингтона. С детства ей запомнилось, что через деревню протекает ручей, который за околицей скрывается в лесу. Глоток холодной воды наверняка прибавил бы ей бодрости. Может, ей даже удастся выбросить из головы мысли о Грее Ридли.
Свернув с дороги, путешественница очутилась под прохладной лесной сенью. Оказывается, здесь имелась тропинка: не ее одну привлекала живительная влага в такие жаркие августовские деньки, как этот. Сопровождаемая по пятам дворнягой, Аллегра вышла на небольшую солнечную лужайку, пестревшую яркими цветами среди сочной зеленой травы. Между прочим, убегая в панике из Ладлоу, она совсем позабыла зайти в аптеку.
– Ну что, псина, – со смехом обратилась к собаке Аллегра, – матушка обучила меня не только терпению, но и практичности, а уж на этой лужайке растет столько лекарственных трав, что с успехом хватило бы на десяток аптек.
Девушка сняла шляпу, повесила за ленту себе на руку и не спеша двинулась вперед, разыскивая и собирая в импровизированную корзинку поджидавшие здесь дары природы. Желтые соцветия горечавки от болезней желудка, очанка и папоротник-орляк, душистый тимьян, пастушья сумка от кровотечений. Вскоре шляпка была полна цветов, листьев и трав. Аллегра разогнала суетливых пчел, жужжавших над ароматным клевером, и счастливо улыбнулась. Даже в самые неудачные дни выпадают светлые минуты. Если царапины на руке у лорда Ридли воспалятся, придется делать припарки. А для них прежде всего необходим клевер. Она набрала несколько пригоршней пахучих головок и положила в шляпу.
К тому времени как поляна была пройдена насквозь и вблизи послышалось журчание ручья, на душе у нее заметно полегчало. Зачем попусту убиваться по Грею Ридли, если ему уже ничем не поможешь? Довольно с нее и собственных тревог и горестей. А про то отчаяние, что она прочла в его глазах, про его горячие нежные губы и сильные руки надобно поскорее позабыть.
Опустившись на колени, Аллегра утолила жажду прямо из ручья и двинулась вдоль русла дальше в лес. Поток внезапно разлился широкой заводью, затененной вековым ясенем. Солнечные блики весело мерцали на водной глади, пробиваясь сквозь густую листву.
Прохладная заводь так и манила к себе. Аллегра секунду поколебалась, а потом отложила в сторону шляпу и, быстро скинула с себя всю одежду. Летний ветер овеял теплом голое тело. После пыли и духоты эта ласка была вдвойне приятна.
Пес следил за ней, забавно свесив голову набок и всем своим видом словно желая сказать, что она сошла с ума. Однако когда Аллегра попробовала воду ногой, то убедилась, что животное было право.
Но с другой стороны, казалось глупым отступать сейчас, когда она уже успела раздеться. Девушка набрала полную грудь воздуха и кинулась в воду. Святые угодники, да у нее и впрямь мозги набекрень! Аллегра принялась молотить руками и ногами, разбрызгивая воду. Влага оказалась более чем освежающей, и девушка уже подумывала о том, как бы поскорее выбраться отсюда.
Слава Богу, заводь не очень глубока – вода едва доходила до груди, а то и потонуть недолго. Хотя рядом с фермой Хаммер Прингл протекала река, купаться в ней запрещалось даже в самую жару. Хозяйка опасалась, что строптивая батрачка додумается уплыть по реке в Чарлстонскую гавань, а там поминай как звали.
Пес стоял на берегу и лаял. Она со смехом зачерпнула пригоршню воды и брызнула. Дворняга поспешно укрылась за толстым бревном, но тут же выскочила обратно и залаяла пуще прежнего. В пса снова полетели брызги воды, он вновь спрятался, чтобы выскочить на берег, заходясь счастливым лаем. Незамысловатая игра доставляла обоим огромное удовольствие. Аллегра и не могла припомнить, когда играла в последний раз – разве что в детстве. Ей стало грустно, и она вздрогнула – и от болезненных воспоминаний, и от ледяной воды одновременно. Пес не спускал с нее глаз и лаял, приглашая еще поиграть. Девушка постаралась встряхнуться и брызнула водой. Животное исчезло надолго.
Аллегра стала ждать. Было слышно, как хрустят сухие ветки в кустах позади толстого дерева. Куда же пропал пес?
– Эй, собака, ты не хочешь больше играть?
– Я еще с дороги услышал, как он лает. Наверное, испугался лошади и удрал.
Аллегра охнула от испуга и погрузилась в воду по самый нос. Грей Ридли верхом на своем огромном жеребце выехал на берег и уставился на купальщицу с игривой улыбкой. Его одежда была в беспорядке, а глаза возбужденно блестели.
– Сколько бутылок джина вы успели опорожнить после моего ухода? – брезгливо поинтересовалась она. Как ни странно, в этот миг ее испуг уступил место гневу.
– Сколько ни выпил – все мало. – Ридли был весьма доволен собой.
Девушка машинально попыталась прикрыть свою наготу, но тут же поняла, что ничего не выйдет. В такой прозрачной воде не спрячешься. И к тому же он успел налюбоваться ее грудью раньше. Так чего же стесняться? И она нарочно дерзко выпрямилась под его взглядом, сердито промолвив:
– Возвращались бы вы поскорее в Бэньярд-Холл, пока можете удержаться в седле, милорд!
Он рассмеялся и спешился, двигаясь тяжело и неловко. На запястье болтался короткий хлыст, которым Ридли хлопнул животное по боку.
– Пускай возвращается сам. Вместе мы с тобой и так доберемся до Бэньярд-Холла. Попозже, – слащаво про мурлыкал он.
Аллегра скрипнула зубами от злости. Ну почему выпивка всегда распаляет похоть?
– Предложение стать вашей шлюхой не менее отвратительно мне сегодня, чем это было вчера. И вряд ли что-то изменится завтра.
– Ну, стало быть, и мне не о чем беспокоиться. – Ридли пожал плечами, привязал лошадь к ветвям ясеня и проковылял к кромке воды, где и уселся наземь. Рассеянно похлопывая хлыстом по воде, он следил за Аллегрой ничего не выражавшими глазами. Грозит ли ей серьезная опасность? Или он просто продолжает свою жестокую игру? Вроде той, которую затеял перед Холфордом, когда явился утром в буфетную.
Девушка застыла, не желая первой прерывать молчание. Ей показалось, будто они вступили в поединок и тот, кто первым издаст хоть звук, окажется побежденным. Ей казалось, что, даже пошевелившись в ледяной воде, она проявит слабость. Впрочем, этому пьянице наверняка скоро надоест состязаться, и он уберется отcюда. В том состоянии, каком он находится сейчас, Ридли вот-вот приспичит продолжить возлияния под крышей Бэньярд-Холла. А ей нужно просто набраться терпения и подождать. Мягкое похлопывание хлыста нарушало напряженную тишину. Судя по дьявольской ухмылке, бродившей на лице у Ридли, он был более чем доволен происходящим. «Ну и черт с тобой!» – подумалось Аллегре. Ей стоило большого труда не выскочить из заводи и не столкнуть негодяя в воду. Наверняка тогда бы виконт протрезвел в мгновение ока! Но при этом он бы оказался в опасной близости к ее голому телу – и неизвестно, чем это обернется. Нет. Лучше дождаться, пока он уйдет. От холода ее пробрал озноб, а Ридли по-прежнему сидел молча и неподвижно. Но это же настоящее сумасшествие. Дурацкая гордость. И девушка смело глянула в лицо своему мучителю.
– Вода слишком холодная, – неохотно промолвила она.
Ридли просиял. Еще бы, ведь Аллегра сдалась первой!
– И?..
– Я хочу выйти. Пожалуйста, уйдите.
– Нет.
Аллегра вздохнула. Он ни за что не тронется с места. И будет пялиться на ее наготу и издеваться над ней, пока не надоест. Но что, в конце концов, она теряет? Разве ради дурацких приличий стоит жертвовать здоровьем? Как будто в отношении такого типа, как Ридли, речь вообще может идти о каких-то приличиях! Аллегра пробралась к дальнему берегу и вышла из воды, вызывающе подняв подбородок. Она оденется как ни в чем не бывало. Как будто его присутствие смущает ее не больше, чем глазастые кувшинки, покрывающие поверхность воды. И она шагнула на каменистую прогалину возле берега, чтобы добраться до одежды. Учитывая то, насколько Ридли был пьян, его действия показались на удивление проворными. Он успел вскочить и заступить ей дорогу. Мерзавец! Господь свидетель, нынче вечером его ждет самое тошнотворное питье за все это время!
– Здесь становится холодно, а я вся мокрая, милорд, – процедила она, стараясь обуздать вскипевшую ярость. Однако его не так-то просто было пронять.
– Вот именно. – Его глаза не спеша скользили по обнаженному телу и казались такими пронзительными, слов но могли проникнуть до самых костей. И Аллегра вздрогнула от холода… и этого странного взгляда. – Совершенно мокрая и несравненно прекрасная, – продолжал Ридли. – Кто бы мог подумать, что ты так прекрасна. – И вдруг его голос дрогнул от прилива страсти. – Я должен увидеть тебя всю…
Она настороженно следила, как Ридли ходит кругом. Если кинуться к одежде, он наверняка попытается ее перехватить. А когда его руки лягут на нагое тело… кто знает, во что это выльется? И Аллегра сочла за лучшее стоять неподвижно, не препятствуя его изысканиям.
– Да, – негромко рассмеялся Ридли у нее за спиной. – Так я и знал. У тебя есть ямочки. Такие аппетитные. Вот тут.
Девушка ахнула, почувствовав прикосновение кнута к ягодицам: еле слышное касание, легче перышка на нежной коже. Аллегра резко развернулась, охваченная тревогой и гневом, и уставилась на него с яростью, вспыхнувшей как от осознания собственной слабости, так и от его беззастенчивого использования этого преимущества.
– Только попробуйте взять меня силой! – вскричала она. – Клянусь, вы заплатите за это! – Ее растерянный взор суматошно метался вокруг. Под рукой не было ничего – ни булыжника, ни палки, чтобы вышибить из негодяя дух.
– Взять силой? – искренне удивился он. – Но я ведь давно сказал тебе, что это мне претит. Однако готов спорить на что угодно: ты грезишь о свободе. А я по-прежнему готов начать переговоры. Но когда увидел тебя вот такой… такой прекрасной… – он облизнулся как можно плотояднее, – ты могла бы воспользоваться моей минутной слабостью. Пожалуй, я бы пошел на что угодно.
– Вот и позвольте мне спокойно вернуться в Бэньярд-Холл, – со вздохом ответила девушка. На нее навалилась ужасная усталость. Что и говорить, день выдался не из легких. Всего за несколько часов она повидала Ридли как в лучшей его ипостаси, так и в самой худшей. Быть вынужденной играть еще одну сцену – это уж слишком. Однако Ридли пропустил ее слова мимо ушей. Кончик хлыста коснулся лодыжки и медленно пополз к колену. На миг он застыл, напряженно следя за своей жертвой, а потом погладил хлыстом округлость бедра, промурлыкав себе под нос:
– Очаровательная конечность… – Аллегра затрепетала, проклиная свою плоть за слабость, за беззащитность перед его лаской. Даже его голос, глубокий, властный, полный неудержимой страсти, завораживал и соблазнял ее. – Неужели тебе так трудно стать покорной? – Кончик хлыста вновь опустился к лодыжке. Однако на сей раз его путь наверх пролегал между ее бедер.
Аллегра затаила дыхание. Нет, он не будет столь дерзок… он не посмеет!
– О Господи! – выдохнула она и замерла от ужаса… и восторга.
А кнут не спеша достиг ложбинки между бедер и осторожно задвигался там, щекоча и лаская чувствительные влажные складки. Снова и снова, с каждым разом все настойчивее, все смелее, все интимнее, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42