А мы не по профилю пойдем. Я место узнал, где болотом пройти можно. Мне хант рассказывал один знакомый. Мы незаметно к нему подберемся. Понял?
- Понял, - сказал Андрей. - А точно шпион?
- А кто же еще будет прятаться? Ты бы прятался, а?
- Нет.
- Вот. А он прячется. Он нефть разведывает. А потом все передаст.
- Ну, тогда точно шпион, - вздохнул Андрей. - А далеко это?
- На атээсе недалеко. Часа два или три.
- Но вы же пешком?
- Пешком. Кто нам атээс даст?!
- Ладно, - сказал Андрей. - Сделаю эмблемы ровно через три дня. Вы без эмблем не ходите. Надо, чтобы настоящий был отряд.
- Конечно. Тряпку принесу сегодня. От наволочки пойдет?
- Пойдет. Ты только у матери спроси.
- Если спать будешь, я в комнате положу.
- Добро.
Колька убежал. Андрей посидел, подумал, но ничего хорошего придумать не смог. Вышел из штабного вагончика и голос Григория услышал. Тот на кухне был.
- Гриша! - крикнул Андрей. - Ты придешь сюда?
- Иду, иду...
- Штаб сейчас. А ты чего не спишь? - спросил подошедший Григорий.
Андрей, почти с Колькиной осторожностью, рассказал услышанное о походе, о шпионе.
- Да-а, - покачал головой Григорий. - Шпион... Залезут куда-нибудь. И ведь родителям говорить нельзя.
- Конечно, - сказал Андрей. - Никому нельзя. Обидятся насмерть. И потом все равно потихоньку сбегут.
- Ладно, - поднялся Григорий. - Есть одна мысль. Меня уже и Лихарь просил. Сегодня прикинем.
- Только смотри, чтобы Колька не узнал.
- Все будет в порядке.
Андрей сразу же заснул. А Григорий сидел на ступеньках, глядел, как в штабной вагончик люди собираются, пока его не окликнули:
- Ты чего не идешь?
- А где Китыч и Лихарь?
- Не будем ждать...
- Итак, товарищи, начнем с главного, - сказал командир отряда, когда Григорий пришел. - А главное, Китыч мне сегодня сказал, строительство "лежневки" прекратить.
- Что?!
- Он осатанел?!
- Ты это серьезно?!
- Да это же... - Кулаков, бригадир с "лежневки", вскочил, бросился было к командиру, но, внезапно поняв, что это не поможет, сел и обвел глазами сидящих, словно призывая их в свидетели совершающегося беззакония.
- Братцы, - проговорил он. - Да что же я ребятам скажу? Мы же самый трудняк прошли. В болоте копались-копались, все ждали, когда на сухое выйдем, темп дадим. И дождались.
- Вот поэтому "лежневку" и закрывают. Болото прошли, а наверху и так пойдет, - остановил его командир, - дальше "лежневка" не нужна.
- Законный вопрос. Почему об этом раньше не сказать? Так, мол, и так. Нужно закрыть болото. Что ж мы не сделали бы...
- Спокойно. Дайте я скажу все, а потом обсудим. Следующая новость. Сегодня я нечаянно в конторе наткнулся на наряды. Они выписаны местным рабочим за повал леса. Расценки: сто девяносто три рубля за гектар. А нам, как известно, платят... сто тридцать - нравится? Да погодите вы! прикрикнул командир. - Дайте договорить! Напоминаю, сегодня четырнадцатое июля. У меня все. Слушаю вас.
Но все молчали, казалось, еще не пришли в себя. Григорий соскабливал ногтем пятнышко с брюк.
- Сцена из "Ревизора"? - усмехнулся он.
- Погоди, дай очухаться.
- Ну-ну.
- Значит, так, - размышлял кто-то негромко, будто сам себе рассказывал, - "лежневку" закрыли. Проектов нет. Да еще на нашем кровном объегорить хотят.
- Давайте пошлем радиограммы в главк и в объединенный штаб. Пусть помогут.
В следующее мгновение дверь комнаты приоткрылась настолько, чтобы в нее протиснулось тощее тело Лихаря. Он присел здесь же, у входа, и зашипел: "ч-ш-ш-ш", и затряс мосластыми кистями рук, всем своим видом говоря: продолжайте, мол, а на меня ноль внимания. За ним Валерий Никитич вошел.
- У ребят к вам вопросы кое-какие есть, Валерий Никитич.
- Что ж, пожалуйста, слушаю.
Он прошел к столу, табуретку кем-то пододвинутую отстранил и посматривал на сидящих сверху вниз через очки веселым взглядом. Чувствовалось, что Китыч знает, о чем разговор пойдет, и готов к нему, оттого и весел.
- Почему закрыли строительство лежневой дороги?
- Потому что дорога готова.
- Где же готова? До карьера еще два с лишним километра.
- Там грунт хороший. Песок. Высокое место. Техника пройдет.
- Но договорились-то от поселка до карьера. Выходит, вы просто-напросто нас обманули? Так? Мол, пусть дурачки в болоте поползают.
Китыч уселся на табуретку, локтями в стол уперся, ладонями поскучневшее лицо обхватил.
- Что я вам ответить могу? Ну, не учел... Ну, ошибся... Молчите? Не верите? А если скажу, что обманул вас, знал, что одно болото гатить не возьметесь. Там ведь возни на рубль, а заработок - копейка. Вот этому вы охотно поверите, - невесело усмехнулся Китыч. - Так, что ли?
- Факт налицо.
- Факт... факт - вещь сухая. С каким соусом его подашь, такой и вкус будет. - И досадливо поморщившись: - Чего вы в эту "лежневку" уперлись, ума не приложу. Другой работы, что ли, нету?
- Где она?
- Лесу вон сколько валить надо.
- Лес, лес... Нам строить надо.
- Конечно, строить приехали. И в договоре все ясно сказано. Объекты перечислены.
Ребята начали оживать, закурили.
- Интересный разговор, - усмехнулся Китыч. - А кто же, извините, у меня хоть одну уборную примет, если противопожарной полосы вокруг поселка не будет.
- Вы вон уже сколько построили и без полосы обходились.
- А кто бы мне ее сделал? Людей-то нет.
- Ну, так платите хоть по-человечески. Командир вот говорит, что своим вы почти по две сотни за гектар закрываете, а нам по сто тридцать.
- Раскопали, - засмеялся Китыч и Лихарю подмигнул. - Ну, хорошо хоть вы, а не кто другой. Ведь эти семьдесят рублей за гектар мне из своего кармана платить пришлось бы. Да поймите вы, чудаки-люди! - Китыч встал, протянул вперед руки, словно хотел ближе к ребятам быть, словно дружески хотел до чьего-нибудь плеча дотронуться: - Поймите вы, чудаки, ведь потому я своим и переплачивал, что нужна мне противопожарная полоса. Не дам я им заработать - они шапчонки с головы: "До свиданья". Уйдут к геологам, на буровые. Вот и крутишься... А вы мне: обман, обман...
- Так, Валерий Никитич, уважаемый, зачем же темноту разводить, - с горечью сказал Григорий. - Объяснили бы, так и так. Нужно, мол. Что же, мы не сделали бы...
- Не знаю, - серьезно ответил Китыч. - Может, и сделали, а может, и нет. Вы ведь тоже не из чистого альтруизма сюда приехали, вам деньги нужны ко всему прочему.
- Конечно.
- Ну, вот и весь разговор. Куда завтра люди с "лежневки" пойдут?
- На лесоповал, куда же еще.
- Верно. Полоса - первое дело.
- Еще какие вопросы?
- Да чего там, поговорили как меду напились...
- Антон Антонович, а вы тоже считаете, что все идет правильно, как положено. Что мы приехали вам противопожарную полосу валить. И все?
Лихарь потупился. Пальцами нос свой длинный ухватил, подергал, словно проверил, крепко ли тот сидит, трубно откашлялся.
- Прямо скажу, ребята, - начал он. - Я сам в некотором недоумении. Вас слушаю - вроде вы правы. Валерий Никитич тоже, в общем, верно говорит. Но, думаю, все образуется. Это строительство. У нас всегда раскачка. А вы привыкли: раз-два - и в дамках. Вообще-то привычка неплохая. Во всем порядок должен быть. Это правильно вас учат. А у нас пока... сами видите.
- Так у вас все? - вставая, спросил Китыч. - Тогда мы пойдем.
- Спасибо, что навестили, помогли.
- Ладно, ребята...
- А что ладно? - крикнул кто-то.
Но дверь за Лихарем и Китычем уже закрылась.
Лихарь шел, тяжко вздыхая, покряхтывая, досадливо морщился.
- Вообще-то, Валерий Никитич, ты с "лежневкой", конечно, перехватил. Ребята они неплохие, работают хорошо. Зря ты их обидел.
- Антон Антонович, - замедляя шаг, ответил Валерий Никитич. - Я вот здесь два года. И два года одни и те же разговоры: песок, песок... Ох, как проехать к карьеру. То тягач там застрял, то вообще не проберешься. Аж с Пионерского возили песок. Так?
- Было два раза...
- Все, - остановился Китыч и рукой рубанул с видом победителя. - Бобик сдох! Теперь хоть сто лет здесь будем строить, и никто, никогда, понимаете, никогда про песок уже и слова не скажет. Кончились разговоры. Дело сделано. Так?
- Вообще-то так. Сделали. Кто сделал?
Китыч, несколько помедлив, произнес:
- Мы сделали. - Он хотел сказать "я", но вовремя сдержался. - Все вместе.
- Но можно было и по-другому. Можно было ребятам все объяснить. Мол, узкое место. Выручайте. Я думаю, они бы не отказались.
- Мало мы шапки ломали? Своим кланялись? Кланялись. В прошлом году закарпатцев просили? Просили. Что они нам показали? А эти что? Из другого теста? Я сам, Антон Антонович, в отрядах работал. И бригадиром был, и мастером, и два лета командиром. И я еще все это, слава богу, не забыл. Я помню, чего мы хотели, чего добивались. Слова словами, а нам нужны были деньги. И копеечные работы нам было не всучить.
- Что ж... В этом, веришь ли, обвинять нельзя, - с расстановкой произнес Лихарь. - Деньги всем нужны. Может, они и отказались бы...
- Антон Антонович, может, я и неэтично... неэтично, - насмешливо подчеркнул Китыч, - поступил. Но я делаю все в интересах производства, в интересах участка. Эти ребятки приехали и уедут, а мы останемся и будем продолжать строительство до полного ввода поселка. Я считаю, что глядеть надо не только в сегодняшний день, а в завтрашний и дальше. Чтобы потом за голову не хвататься. В этом наша инженерная и командирская мудрость. Видеть главные задачи и решать их. За это нам люди спасибо скажут. За поселок.
- А эти ребятки, выходит, не люди? А так, инструмент?
- В конце концов, - засмеялся Китыч, - что я из них кровь, что ли, пью. Ну, держу их в узде покрепче. Чтобы они делали не то, что хочется, а то, что нужно участку, чтобы мы потом на доделках не горели. А обижать их никто не собирается. Заработают нормально. Еще потом благодарить будут, вот увидите. Я знаю.
Они дошли до конторы и распрощались.
- Добрый день, - поклонился Валерий Никитич с порога Клавдии, входя в ее клетушку, и выразительно на дверь Прокопова показал.
- Мой Прокопов уехал чуть свет к Михайлову. Там травматизм. Ясно?
Валерий Никитич многозначительно свистнул.
- Ясно, Клавдюша, ясно, - подошел к ней, стал рядом, касаясь ее.
Клавдия замерла, потом сказала:
- Отойди, Валера, а то зайдут.
- У-ух, эти мне зайдут, - несколько наигранно проговорил Китыч. Та-ак... Он мне ничего не передавал?
- Нет. Сказал, что оттуда заедет к Решетову, - ответила Клавдия, открывая объемистый брезентовый почтовый мешок и высыпая содержимое на стол.
- Ладно. Схожу на школу и поеду на станцию, поняла? А что там интересного? - спросил он, подходя к столу с почтой.
- Ой, кажется, это проекты пришли для ребят... Точно, погляди!
Валерий Никитич взял одну сшивку, поглядел, потом другую.
- Ага. Мастерская школьная. Пожарное депо. Спортзал школьный. Ты смотри, и большая мастерская... Да-а...
- С ребят надо шоколадку содрать, - обрадовалась Клавдия. - Ты к ним зайди, скажи.
Валерий Никитич ее радости не разделил. Он усадил Клавдию на стул. Сшивки с проектами положил в сторону, возле машинки.
- Слушай меня, Клавуня. Ты баба умная, внимай. Ребята, конечно, ждут и две шоколадки тебе поднесут. Но прогорим мы с твоим супружником гораздо больше, чем на две шоколадки. Крупно можем погореть.
- Почему, Валера? - недоуменно спросила Клавдия.
- Твой же Прокопов добренький. Он им сразу все отдаст. И мастерскую большую, и депо, и спортзал. Все отдаст. Они бросят рубить зону. На домах оставят по паре человек, заработают, а мы будем в трубе.
- Почему в трубе?
- Э-эх, строитель. Дома они под ключ не сдадут, а фонды выберут. На новых объектах сделают нуль, стены и крышу. Соберут денежки и уедут. Кто будет мелочевку доделывать без денег? Там копейки останутся. И без противопожарной зоны у нас заказчик ничего не примет. Вот тогда мы погорим не на шоколадку, а больше...
- Что же, Прокопов дурак?
- Прокопов - не дурак, - зло сказал Китыч. - Он хуже, он добренький. А если проекты придержать, они волей-неволей зону дорубят. Тогда - пожалуйста. Тогда пусть копаются. Сделают нули, и шабаш. Остальное мы без них сумеем. На такую работу люди всегда набегут. Поняла?
- Нехорошо как-то... А если узнают?
- Кто узнает? Мало тебе всякого добра приходит... Ну, сунула в ящик, и все. Вылетело из головушки, - погладил ее Валерий Никитич и, выдвинув нижний ящик стола, положил туда сшивки, накрыв сверху бумагами. - Мы же их не насовсем прячем. Через недельку-другую выложим. Получила, пожалуйста. И мы с Прокоповым такие премии оторвем! Ох, Клавуня, - обнял он ее за плечи, ласковая моя... Как я по тебе наскучал. Ничего, потерпи еще немного. Скоро, скоро...
Глаза Клавдии закрылись. Она прижалась плечом и головой к Валерию Никитичу, прошептала:
- Валерочка... Я так измучилась...
- А я, думаешь, нет, родненькая моя. Эх, черт побери, - сказал он отчаянно. - Да что мы не люди, в конце концов. Можно сегодня и схулиганить. Как ты считаешь, Клавуня?
- Можно, - счастливо выдохнула Клава. - Можно, Валерочка...
Дверь комнаты распахнулась, и Болтун, вбежав, уселся возле Клавдиного стола, на Валерия Никитича поглядел, гавкнул.
- Вот чертова собака, - с опаской отступил Валерий Никитич. - Чего у нее в голове, еще тяпнет.
- Молчать, Болтун! Вон отсюда!
Болтун улегся возле окна, морду на лапы положил и глядел.
9
Возле клуба, на светлом, песчаном, еще незатоптанном четырехугольнике волейбольной площадки все было готово к жестокому сражению.
- Счас раздолбаем отрядников! - митинговал Ваня Бешеный Судак; он капитаном у поселковых был. - Не веришь?! Давай на пузырь! Сгоришь, как лондонский фраер! Век свободы не видать! - и звонко шлепал себя длинными руками по бедрам.
Команды выстроились на задних линиях. Студенты в спортивных костюмах. Поселковые же кто в чем: в белых и клетчатых рубашках, в трусах и отглаженных брюках, в новеньких туфлях и босиком.
- Привет! - дружно крикнули первые.
- Привет! - нестройно повторили вторые.
Игра началась. Все больше людей стекалось к площадке: и от лагеря, и от поселка. Болельщики взревели от восторга, когда Петя-большой, высоко взметнувшись над сеткой, уложил мяч почти на первую линию.
- А-а-а!
- Замочи им клеенку!
- Ложи-ись!
- А-атнаси!
Поселковые мальчишки визжали истошными голосами.
На площадке поначалу борьба шла почти равная, и если и было у студентов преимущество в технике, то его перевешивала самоотверженная старательность поселковых. Их прически были уже всклокочены, лица потны, брюки испачканы желтым песком.
- Давим! Озверели! Век свободы не видать, давим!!! - кричал Ваня Бешеный Судак.
Он изменился в игре. Куда девалась его расхлябанность? Тонкий и легкий, он, словно боксер на ринге, короткими скупыми шажками двигался по площадке, а в прыжке тело его напрягалось, видны были натянутые струны мускулов на руках. И лицо изменилось: энергичнее стал вялый рот, заблестели тусклые глаза, откинутая назад косая челка открыла высокий лоб.
Григорий с трудом разыскал Зою. Она болела истово, и вытаскивать ее из толпы пришлось силой.
- Лихарь зовет... Лихарь тебя зовет, соображаешь? - объяснял он Зое. Но та глядела на него непонимающе и просила:
- Ну чего ты пристал? Дай поорать...
Но Григорий взял ее за руку и повел к клубу, к кинобудке, на крылечке которой сидел Антон Антонович.
- Проигрываете? - спросил он.
- Очко в очко идем.
- Но кто-то там визжал прямо сатанинским каким-то визгом, - зябко передернул плечами Лихарь. - Как завизжит, завизжит, у меня аж щека дергается, ей-богу. А сейчас вроде не слышно.
Зоя смущенно опустила глаза.
- Садись, Зоенька. Гриша, давай начинай агитацию. Ты парень молодой, она тебя быстрей послушает. А я уж и слова забыл, какими девчат уговаривать надо.
- Это что, заговор? - спросила Зоя.
Григорий ухмыльнулся.
- Ты по компасу умеешь ходить?
- Конечно, - ответила Зоя.
- Карты читать, костер разводить, палатку ставить, определять север юг...
- Ты же прекрасно знаешь, что у меня первый разряд по этому делу.
- Замечательно! - причмокнул губами Лихарь. - Лучшего и желать нельзя.
- Вы толком скажите: чего от меня нужно.
- Ладно, - успокоил ее Григорий. - Я по-нашему, по-казачьи, без дипломатии. По коням, и шашки наголо. Значит, так, Заяц. Вот этим ребятишкам, Кольке и его компании нужен хороший человек, старший товарищ. Чтобы этот преподобный отряд индейцев взять под присмотр. Ты сама видишь, матери и отцы все работают, за пацанами глядеть некому. Они к нам тянутся. А выходит, мы их гоним. Надо организовать ребят. Будут работать посильно, нам помогать. И родителям спокойнее. Займись ими, Зоенька, а?
- Ну вот... Нашли крайнюю.
- Послушай, Зоя, - сказал Лихарь. - Ты сама видишь, какие у нас места. Здесь и взрослый пропадет ни за грош. А ребятишки... Они же, сама знаешь, какие. Все знают и ничего не боятся. В прошлом году парнишка ушел из соседнего поселка. Искали, искали... А где искать? Вон гляди, - повел он рукой вокруг. - Гадай, в какую сторону пошел. Гриша говорит, и наши индейцы собираются в какой-то поход. Через болото, аж на Второй ручей. Это у старой стоянки хантов, это черт-те где. И придумают же, шпиона какого-то ловить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18