Зачем он сейчас вспомнил про Маргарет в этой брачной, орошенной его семенем постели?
— Вы мне доставили удовольствие, которое нельзя выразить словами.
— Некоторые слова вы мне уже сказали…
— Прости, что я вспомнил о Пелеме в такую минуту. Мужчина не способен отрешиться даже в любви от насущных дел.
— И что? — Она вскинула на него взгляд. Нет, Джоселин не была уютным прибежищем для усталого мужчины. Она воплощала, наоборот, все его заботы — шаткий трон Стефана и дикую уэльскую границу… и отнятые у Монтегью поместья, и черт побери, сколько еще их, этих забот!
— Я доволен вами, как никакой другой женщиной. Скажу вам честно, я был счастлив. А теперь хочу послушать, что думает обо мне как о любовнике моя жена?
— Так хорошо… бывает всегда? — спросила я она, уставившись на него своим колдовским взглядом.
— Обычно мужчине хорошо всегда, — рассудительно объяснил он ей, — а женщине бывает больно и неприятно первый раз. Она может даже возненавидеть мужчину, лишившего ее девственности, если его не любит.
— Но я вас люблю. И мне было совсем не больно. Что мог он ей ответить — только снова поцеловать.
Слабым, но решительным жестом она отстранила его.
— Вы должны давать мне уроки, но пусть это будет не сразу, дайте мне время к вам привыкнуть.
— Как ты умна, моя возлюбленная!
— Прежде чем опять предаваться любви, мне надо наладить порядок в доме.
— О, Боже!
— Иначе голодные мужчины сожрут нас с потрохами. Мужчины зависят от женщин — всюду и везде, не только в постели.
Роберт протяжно застонал и попытался привлечь ее к себе.
— В пятнадцать лет я познал первую женщину, но такую глупышку… и такую рассудительную…
— Вы не встречали, милорд, в своей богатой приключениями жизни, — закончила за него фразу Джоселин и замолчала, потому что его тело, пышущее жаркой страстью, притягивало ее и ей вновь захотелось разделить с ним эту страсть.
— Бог мой! Когда ты закончишь говорить и поцелуешь меня? — простонал он.
— Я еще хотела бы добавить, что люблю вас, сэр Роберт.
— Замолчи же наконец! Если нам было так хорошо в первый раз, то что будет после нескольких ночей практики? Я и представить себе не могу.
К его радости, Джоселин оценила шутку и рассмеялась. Как же легко стало у нее на душе, хоть и тело его, настойчиво опрокидывающее ее навзничь, было тяжелым. Но так Господь уж устроил — женщина легка, мужчина тяжел.
И второе их занятие любовью началось со смеха, с улыбки на устах, и это было предвестником счастья.
Ей пришлось долго приходить в себя, возвращаясь к действительности. Она была одна. Джоселин перебирала в памяти то, что случилось накануне ее продолжительного сна, и пришла к выводу, что ей это не пригрезилось во сне. Роберт дважды овладевал ею, доказательством чему была окровавленная простыня, пропитанная и еще чем-то, а также две недопитые чаши с вином, оставленные на полу.
Джоселин вдруг вспомнила об Аделизе — так ли счастлива ее сестра?
Она прислушалась и услышала какую-то возню, шепоток за дверью, и … вошел Роберт.
Она лежала голая в постели со следами любовных игрищ и не смела высунуться из-под натянутой до самого подбородка простыни.
— Рад, что ты уже не спишь, — сказал он. — У меня есть кое-что тебе показать.
Слыша его голос, она успокоилась и снова начала проваливаться куда-то в бездонную пропасть.
— Вы мне многое уже показали, Роберт, — сказала Джоселин, даже не пытаясь бороться с охватившим ее приятным оцепенением.
Он вернул ее к реальности ласковым поцелуем.
— Мир сюрпризов для вас, мадам, неисчерпаем. Я, как фокусник, могу достать множество вещей из-под плаща. А тот, кто ждет от меня чудес, тот их и получит.
Де Ленгли сделал знак, и тотчас же в приоткрытую дверь проникли говорливые женщины и торжественно кланяющиеся мужчины со свертками заморской ткани и чудесным сукном — таким мягким на вид, что Джоселин мгновенно захотелось его потрогать.
Неожиданные гости бесконечной процессией проходили мимо нее, возлежавшей на кровати, складывали дары в изножье огромной кровати, поздравляли новобрачную и удалялись с поклонами, уступая место другим.
Внезапно она стала обладательницей богатства, которого бы хватило на десять самых знатных невест королевства Англии.
Выпроводив подобострастную и вдохновленную добротным элем из господских погребов делегацию смердов, де Ленгли уселся на краешек кровати и, смахнув капельки слез с ее ресниц — так она была растрогана дарами, — произнес с ласковой насмешкой:
— Это лишь придача к той соли, мадам, той, что я позаимствовал у купца из Шрусбери в памятную вам ночь. Соль со временем исчезнет в наших желудках, а ткани превратятся в ваши наряды.
Ее руки еще купались в нежной шерсти, из которой, как она размечталась, скоро сошьет себе прекрасное платье. На его шутливые слова Джоселин нашла подходящий, по ее разумению, ответ:
— А вы не исчезнете, как призрак? Или я стану супругой бесплотного привидения?
Роберт обвил ее могучими руками, стянул с нее простыни, перевернул, бесстыдно выставив ее округлые ягодицы. Она уткнулась лицом в подушку, ожидая, что вот-вот начнется какое-то унизительное для нее действо.
И оно последовало, но не то, которого она боялась. Он пробежал пальцами по ее покрытому мурашками телу, подсчитал что-то в уме и громко позвал кого-то из слуг, скрывшихся за дверью.
— Мы сняли мерку с госпожи, зайди и выбери для нее подходящий отрез ткани.
Джоселин завертелась волчком, перевернулась и прикрыла себя куском зеленого бархата, выхваченного из сваленной возле кровати груды.
— У госпожи отменный вкус! — весело воскликнул Роберт, записывая мелком на подставленной ему грифельной доске цифры, полученные им в результате измерения Джоселин. — К завтрашнему утру ты скроишь ей наряд из этого куска. Забери с собой остальные тряпки и подумай, какие наряды ты сошьешь госпоже из них. Я намерен засадить тебя за работу на долгое время.
Человечек, довольный оказанным ему вниманием милорда, пятясь, удалился.
— Теперь я хочу признаться вам, Джоселин, что недоволен вами…
Она похолодела.
— … вы заставили меня провести самые приятные минуты в этой тесной и неудобной спальне; откуда, кстати, ваши не очень приличные выкрики, мадам, были слышны прислуге.
— О Боже!
— Спальня хозяина замка более подходящее место для любовных утех. К тому же мне давно не приходилось спать на мягкой постели бок о бок с любимой женщиной. Я нуждаюсь в обществе. Вдруг я проснусь среди ночи, а мне не с кем будет побеседовать.
— Вы не очень-то беседовали со мной прошлой ночью.
— Да? А я думал, что исчерпал весь запас красивых слов из своей памяти. Теперь придется сочинять новые.
— Вам что-то пришло в голову, сэр? — спросила Джоселин и тотчас прикусила язык.
— Я захватил Белавур, но в сердце цитадели я обнаружил еще одну крепость, которую не так уж легко взять, — торжественно произнес де Ленгли.
— Вы подшучиваете надо мной, Роберт!
— Конечно… Рядом с тобой так легко быть несерьезным. Другие женщины с криком кидаются на шею, а потом стонут, а после требуют чего-то, а ты щедро одаряешь меня и своей любовью, и улыбкой.
— Потому что я люблю вас, Роберт.
— Тебя, — настаивал он.
— Да, тебя… Я тебя люблю, Роберт, — повторила она послушно, как говорящая птица на ярмарке в Шрусбери.
Он рассмеялся и потянулся к ней, но ухватил только воздух… Джоселин босиком, словно паря над холодным полом, пробежала по комнате и укуталась в накидку, сброшенную им, когда он посетил ее в полдень.
Роберт поймал край плаща, но она ударила его по руке.
— Ты посмела бить своего супруга? — грозно сдвинул он брови.
— О Боже! Какой грех я совершила!
— Великий грех! И ты за него расплатишься…
— Как страшно…
Джоселин побежала от него к двери, распахнула её, выскочила в холодный коридор. Де Ленгли настиг ее.
— Выбирай одно из двух, дорогая. Или мы явимся в таком виде в главный холл на глаза всей дворне, или ты согласишься вернуться в постель…
— Чтобы продолжить то же самое?
— Что, моя сладость?
— То, что вы вытворяли надо мной?
Он нахмурился.
— Разве это было пыткой?
— Нет, но это действие очень быстро кончилось. Вы слишком много потеряли сил на битвы с мужчинами, а я, милорд, хочу ощутить себя рядом с вами женщиной. Мне все еще кажется, что это сон, и только в ваших силах сделать так, чтобы он продлился.
19
— Милорд! Вы твердо решили не задерживаться на ночь? Ветер усиливается, и скоро совсем стемнеет. И холод уж больно кусает… Роберт поднялся из-за стола.
— Тронут тем, что ты так печешься обо мне, Уолтер, но люди Белавура ждут меня.
Стоящий по правую руку от милорда оправившийся от ран Аймер Брайвел негромко уточнил:
— Милорд подразумевает, что леди Белавур ожидает его светлость. Они женаты уже две недели, но всем нам кажется по поведению милорда, что свадьба состоялась только вчера.
Аймер и Уолтер де Форс, недавно назначенный кастелян Стедфорда, весело перемигнулись.
— Среди моих знакомых не было еще столь ретивого супруга. Пусть Бог меня простит, но, по-моему, милорда околдовали, — продолжал шутить Аймер.
Роберт присоединился к их дружному хохоту. Он не собирался отрицать очевидное. Они были, черт побери, правы, он торопился домой, чтобы оказаться рядом с Джоселин.
Он пробыл в разлуке с ней целую неделю, осматривая свои поместья и назначая повсеместно кастелянов из числа своих рыцарей. С уходом войско Монтегью де Ленгли приобрел множество вассалов, которыми кто-то должен был управлять.
Роберт разделил свою дружину, отправив одну треть под началом Джеффри на юг с такой же миссией и на запад к границе Уэльса, а сам с частью людей проехал по северным землям. Оставшиеся были в резерве, расположившись походным лагерем в центре его владений. Он не мог накрыть защитным крылом замок и каждую свою крепость, хотя Господь знает, как это было нужно в эти суровые времена. Уход Монтегью не только лишил поместья скота и хлебных запасов, но, главное, оставил людей открытыми любому набегу отчаявшихся разбойников и таких же разбойников феодалов-соседей.
Особенно Роберта беспокоило соседство Роджера Честера. Хотя воинственный эрл притворялся, что спит, он украдкой приподнимал веки, как кот, залегший в засаде у мышиной норы, и — в этом Роберт не сомневался — в выгодный для себя момент без колебаний нарушит заключенный лишь недавно мир. Да и сам Роберт не прочь был его нарушить. С приходом весны он постарается отвоевать остаток родовых земель де Ленгли, попавших под власть Честера.
Но сейчас ему не хотелось думать об этом. Он наслаждался предвкушением встречи с Джоселин.
Пусть она колдунья, как назвал ее Аймер, но никакая женщина ранее не доставляла ему столько удовольствия. С ней можно было и поговорить на умные темы, и вдруг, прервав разговор, повалить на постель и получить в ответ такую же плотскую страсть, которую он испытывал к ней сам. А в довершение ко всему, она обучила его необыкновенно увлекательной игре в шахматы.
Ради такой женщины, как Джоселин, де Ленгли был готов проскакать десятки миль в темноте и холоде. Если бы она уже не была его законной супругой, он обязательно взял бы ее в любовницы.
Свита его уже была на конях — негромко чертыхаясь от прохватывающего сквозь доспехи мороза. Роберт вспрыгнул в седло и теперь с сочувствием наблюдал, как Аймер, оберегая еще не зарубцевавшиеся швы, осторожно взбирается на коня. Боль, которую ощущал при этом его боевой друг, была и болью Роберта.
Он окинул взглядом воинов. Им всем предстоял нелегкий марш сквозь пронизанную ледяным холодом ночь — и все из-за того, что он спешит улечься под теплый бочок своей супруги. Может быть, разумнее было все-таки заночевать в Стедфорде, как советовал тамошний комендант сэр Уолтер.
Но Роберт тут же подумал о Джоселин, о ее бархатной коже, то прохладной, то обжигающей, о ее распущенных черных волосах, о ласковом огне в камине, который она разожжет, узнав о его прибытии.
«Не так уж долго мы живем на свете, чтобы пренебрегать радостями, милостиво даруемыми нам Господом! А может быть, и Люцифером… Но как и прекрасно пользоваться благами жизни!»
— Каждому будет выдано по шиллингу, а вдобавок еще по кружке эля к ужину, если мы доберемся в Белавур до того, как поднимут мост! — крикнул Роберт.
Свита откликнулась радостным воплем. Аймер склонился к новому кастеляну Стедфорда и шепнул ему на ухо:
— Что, друг, ты убедился, что я был прав? Наш милорд околдован.
— Миледи, кухарка спрашивает, сколько еще держать тушеное мясо на огне.
— Плесните воды на угли и держите жаркое на малом огне. Милорд обещал быть… — Джоселин взглянула на песочные часы, у которых верхняя чаша уже почти опустела. — … Милорд будет скоро. Ты можешь накрывать на стол, Маргарет.
Озадаченная служанка удалилась. Джоселин прошлась по столовой, еще темной и не натопленной. Ее не покидало предчувствие, что господин вот-вот явится.
— Вы правы, госпожа, милорд уже близко…
Джоселин вздрогнула.
В столовую незаметно и неслышно прокрался Адам.
— Мы с вами чувствуем одинаково, миледи. Я всегда ощущаю его приближение.
Джоселин побледнела. Сколько бы ни ходило слухов о ее колдовских чарах, она сама пугалась примет и суеверий.
— Могу ли я налить вам вина, миледи?
Мальчик был так услужлив, так мил. Где-то он раздобыл полный кувшин и два кубка.
— Да, пожалуйста.
Вино, выпитое ею, ослабило в ней натянутую до предела струну, и она была благодарна этому юному пажу, обслуживающему ее, словно королевскую особу. Как быстро он усвоил благородные манеры. Его происхождение сказалось и преодолело ту грязь и грубость, в которую его ввергли в детстве.
Заметив однажды, что Роберт дает на досуге Адаму уроки владения оружием, она сама, не без чувства ревности, принялась учить его, но не искусству смертоубийства, а чтению и письму. Адам охотно воспринимал любую науку.
Азбуку он освоил так же быстро, как и отражающие удары и выпады при фехтовании. Однако на уроках, даваемых милордом, он старался больше и работал в поте лица, потому что боготворил своего учителя.
«В этом я ничем не отличаюсь от мальчишки Адама, — подумала Джоселин. — Я тоже его боготворю». И ей была приятна эта мысль.
Поток леденящего воздуха ворвался в столовую, когда дверь распахнулась настежь. Слуга доложил:
— Миледи! Часовые завидели всадников.
Как забилось сердце Джоселин при этих словах!
— Мы с тобой не ошиблись, Адам.
Джоселин выбежала на крепостной двор и даже не ощутила, как тут же вцепился в нее холодный ветер.
Сэр Эдмунд Нервей, отвечающий за охрану замка, приблизился к госпоже с докладом. Когда он произнес, казалось бы, простые слова, она вдруг почувствовала, что закоченела.
— Ваш брат, Брайан Монтегью, требует, чтобы его пропустили в замок — его и его свиту. Он привез кое-какие вещи от вашего отца. По его словам — вам необходимые… С ним лишь пять воинов, миледи, — пояснил комендант успокоительно. — Нам нечего их опасаться, миледи.
— Сколько у нас вооруженных людей в крепости?
Сэр Эдвард заверил ее:
— В случае схватки нас будет трое против одного.
— Тогда впустите их, но будьте наготове.
Как ей вести себя с Брайаном? Встречать брата с приветливым лицом, поверив в то, что отец наконец-то расщедрился и вернул ей то, что и так по праву принадлежало ей? Или напустить на себя суровый вид в отместку за все прошлые обиды?
Брайан спешился и, с трудом разминая ноги, приблизился к ней.
— Спасибо, сестрица, что не заморозила нас. Я уж собирался отдать Богу душу.
— Извините, но мы сегодня не ожидали гостей, а уж тебя, Брайан, в особенности. Твое посещение для меня большой сюрприз. Сэр Эдвард, проследите, чтобы лошади наших гостей были хорошо накормлены и подготовлены отправиться в обратный путь. Брайан не мог скрыть своей растерянности.
— А где де Ленгли?
— Он вернется с минуты на минуту.
— Вот как? А я надеялся застать его около молодой жены. Спасибо, что ты нас впустила. Когда-нибудь я отплачу тебе сторицей и ты забудешь, как нехорошо я вел себя в день вашей свадьбы с де Ленгли. Предлагаю мир… если ты этого пожелаешь. Кстати, я виделся и с Аделизой… Она просила меня передать тебе ее послание… Прочти, если разберешь ее каракули.
На какое-то мгновение у Джоселин потеплело на сердце, она даже была рада приезду брата.
— Как чувствует себя Аделиза? Она счастлива?
— По горло счастлива и по уши влюблена. Они наконец-то обвенчались. Наш папаша простил ее и согласился принять в замке Монтегью эту парочку голубков.
— Я рада за нее. Надеюсь, мы все вскоре соберемся вместе и поговорим по-родственному.
Они прошли в холл, где не так дуло и было хоть немного теплее.
— Я успел заметить, что и тебе замужество пошло на пользу, — сказал Брайан. — Ты расцвела и даже… слегка пополнела. И наряд твой тебе к лицу. Ты уже, сестрица, не выглядишь замарашкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42