– Обещаю, что приеду приготовить тебе завтрак.– Вафли? – спросил он.– Это что, шантаж? – Она ненавидела печь вафли… Слишком муторное занятие.– Черт возьми, ты не имеешь права обвинить в этом ребенка!– О'кей, вафли так вафли. Но за мной ведь не только вафли, а?– Ну что ты, мам…– Нет, не отрицай. За мной – извинения. Я прошу у тебя прощения за то, что обрушилась на тебя там, в ванной. Я не имела права так рявкать и вдобавок произносить все эти мерзости. Я знаю, что обидела тебя.– Да, но я догадался, почему ты такая.– И ты позвонил дедушке и попросил его провести со мной беседу?– Ну, меня бы ты слушать не стала.Она укрыла его одеялом, расправила простыни.– Ты очень чуткий юноша, Джои Рестон. Придет время, и какая-нибудь женщина найдет в тебе прекрасного супруга. – И она коснулась поцелуем его щеки.– Ждать недолго. Я на днях сделал предложение Сэнди, и она согласилась выйти за меня замуж. Мы думаем, что, пожалуй, еще годик походим в школу, а потом поженимся.Ли онемела. Но не успела как следует испугаться, как Джои расхохотался своим фальцетом и сказал:– Шучу, мам.– О Боже… – Она приложила руку к сердцу. – Ты меня чуть не угробил!– Это тебе в ответ за взбучку. Вдобавок к вафлям и извинениям.Она шутливо ткнула кулаком ему в грудь.– Ах ты, паршивец.– Да, но ты ведь все равно меня любишь?– Да, люблю, конечно, – рассмеялась она. – Ли еще посидела возле сына, наслаждаясь возвращающейся умиротворенностью. Наконец-то все вставало на свои места.– Что ж, мне пора идти, чтобы успеть к приходу Кристофера.– Передай ему привет от меня. И, если он согласится жениться на тебе, предупреди, чтобы он тренировался аккуратно писать в унитаз, иначе ему несдобровать.– Джозеф Рестон!– Спокойной ночи, мам. Развлекайся.– Ну ладно, дождись Первого апреля. Уж я тебе отомщу.– Слушай, женщина. Мне нужно хоть немного поспать. Завтра в школу.– Хорошо, хорошо, ухожу.Она еще раз поцеловала его и направилась к двери.Когда она уже выходила из его комнаты, Джои крикнул ей вслед:– Если серьезно, мам, я рад за тебя.Счастливая, она улыбнулась и погасила в коридоре свет.В одиннадцать пятнадцать она подъехала к дому Кристофера. Приближаясь к его двери, она чувствовала трепетную дрожь – ощущение, которое женщины ее возраста считают привилегией лишь юных созданий. Какой незрелый, буйный оптимизм испытывала она, когда выходила замуж за Билла! Но сейчас все было немножко иначе – может, потому, что любовь ее нынешняя была непрошенной. Не Ли ее искала, любовь сама нашла ее. Какой бы дурой она оказалась, если бы позволила своей семье украсть у нее счастье, пусть даже и короткое. Это была ее жизнь, ее одной, а жизнь – спектакль, сыгранный однажды и без репетиций, Хотя так же быстротечна, и финал неизбежен. Не будет повторения. И потому Ли так хотелось успеть получить положенное ей счастье, воплощением которого стал для нее Кристофер.Она постучала в дверь и с замиранием сердца стала ждать. Через несколько секунд за дверью раздался его голос.– Кто там? – Сразу видно – полицейский, всегда начеку.– Это я, Ли.Щелкнул замок, и дверь распахнулась, сметая стоявшие на резиновом коврике черные форменные ботинки. Кристофер предстал перед ней в носках, в форме, с примятыми после фуражки волосами. В руках он держал пластмассовый судок «Бифарони», из которого торчала ложка. По-видимому, он только что извлек его из печки, поскольку в квартире пахло свежеразогретой едой.– Вот это сюрприз.– Разве? Мы же оба поняли тогда в школе, что не сможем друг без друга.– Ты – может быть, и поняла, а я нет. Я подумал, что, похоже, это конец. И, возможно, к лучшему для тебя…Она робко улыбнулась, переводя взгляд с его волос на любимые голубые глаза, полные губы.– Вы не против, офицер Лаллек, если я вас поцелую?Она перешагнула через его ботинки, бесцеремонно обняла его и поцеловала. Он ответил на ее поцелуй, придерживая одной рукой ее, а другой – свой ужин. Поцелуй был сентиментально-сладостным, более исполненным неги, нежели страсти. Она чувствовала себя так уютно в его объятиях. Она так изучила его губы, что знала каждую их извилинку. Она целовала его с упоением, и ее влажный язык, медленно блуждающий по его рту, словно объяснял, насколько глупа была его хозяйка. Прервав поцелуй, они улыбнулись друг другу.– Ммм… а что ты ешь?– «Бифарони».– Вкусно пахнет.– Хочешь? Я могу разогреть и для тебя.– Хм-мм… Да нет, ешь, ты же голодный..– Не так, чтобы очень. Тем более, ты пришла.– Ешь. Я буду смотреть на тебя.Он усмехнулся.– Будешь смотреть?Она уперлась локтями в его бронированную грудь и указательным пальцем очертила контур его губ.– Я буду смотреть, – бормотала она, – как эти губы смыкаются вокруг ложки и шевелятся, пока ты жуешь. Я так соскучилась по этому зрелищу.Он хмыкнул:– Нам, полицейским, не привыкать к людским странностям.– Ешь свою дешевую лапшу, – нежным голоском пропела она.Он взялся за ложку, но не отрывал от нее взгляда. Когда он набил рот, она поцеловала его в щеку – как раз в то место, где яростно заработали желваки. Он улыбнулся, проглотил лапшу и спросил:– Так ты соскучилась по мне или по чему-то еще?– Хм. Я вовсе не из-за того собираюсь выходить за тебя замуж, о чем ты только что подумал. Просто мне нужно, чтобы ты выравнивал мою стиральную машину, подстригал газон, убирал снег во дворе – ну, и тому подобное.Он не успел поднести ложку ко рту: она так и замерла в его руке. Он сделал шаг назад, чтобы получше разглядеть ее лицо.– Ты собираешься за меня замуж?– Да, офицер Лаллек. Я собираюсь сбежать с тобой.– Сбежать!– И скорее, чем ты думаешь.– Ты шутишь.– Я устала выслушивать от других, что мне можно и чего нельзя. Я устала спать в холодной постели, есть в одиночестве, наблюдать, как ты курсируешь возле моего дома по ночам, думая, что я сплю и тебя не вижу.– Когда это?..– Я видела тебя. Ты проезжал в воскресенье в десять вечера и на следующий день, перед самым концом дежурства, да полно было таких вечеров.– А как насчет сегодняшнего?– Сегодня меня не было дома. Ллойд пригласил меня поужинать и заодно наставил на путь истинный. Потом я вернулась, приняла ванну, надушилась где только можно, надела чистое белье и сказала Джои, что отправляюсь делать тебе предложение.– Неужели это правда? Чистое белье? И в каких местах, ты говоришь, надушилась?– Везде, где только можно наслаждаться этим запахом вдвоем.– Постой, держи-ка это. – Он вручил ей судок с лапшой, подхватил ее на руки и приказал: – Защелкни-ка замок.Когда она послушно исполнила его приказание, он понес ее на кухню, где над столом горела лампа и шкаф с посудой был распахнут настежь.– Поставь это куда-нибудь, – сказал он.Она избавилась от судка и обвила руками его шею. Он отнес ее в спальню. Над кроватью он отпустил ее ноги, и она медленно соскользнула на матрас. Сжав ее лицо ладонями, он прильнул губами к ее губам, и они утонули в глубоком и бесконечном поцелуе. И потом еще долго не могли разомкнуть объятий, и в темноте было слышно их тяжелое дыхание. Легкомысленное настроение, с которым они встретили друг друга, растворилось в торжественности момента.– Кристофер, я виновата, – прошептала она. – Я любила тебя, а слушала их. Прости.– Без тебя было чертовски тяжело.– Мне тоже.– И все равно я не хотел вставать между тобой и твоей семьей. Да и сейчас не хочу.– Ллойд заставил меня понять, что это их проблема, а не наша. Если они любят меня, то примут и тебя. А меня они любят. Я это знаю, так что готова дать им еще один шанс. Ты возьмешь меня замуж, Кристофер?– Если б я мог, сделал бы это прямо здесь и сейчас.– Я это и имела в виду, когда говорила, что хочу сбежать с тобой. Как ты думаешь, это возможно?– Ты серьезно?! – воскликнул он изумленно.– Да, серьезно. Я не хочу, чтобы кто-то в очередной раз попытался повлиять на мое решение. Я просто хочу, чтобы мы сели в самолет и улетели далеко-далеко. Об этом будет знать только Ллойд, потому что его я попрошу приглядеть за Джои. Мне всегда казалось, что это так романтично – свадьба в цветущем саду. Как ты думаешь, если в Лонгвуд Гардене? Или в Пенсильвании еще зима?– Боюсь, что да. Но на юге уж точно весна. Мы могли бы подыскать и там местечко.– О, ты серьезно, Кристофер? Ты в самом деле сможешь поехать?– У меня скоро отпуск. Я могу поговорить с сержантом, чтобы мне его перенесли. Думаю, учитывая столь уважительную причину, они с удовольствием пойдут мне навстречу.– Хорошо бы. А сейчас, может, отложим все разговоры и избавимся от этой кольчуги, что на тебе? Это такое неудобство.Пока он развязывал галстук и расстегивал рубашку, она проползла на коленях к изголовью кровати и, упав на четвереньки, потянулась к настольной лампе. И уже при свете они приступили к ритуалу раздевания. Боже мой, а знает ли Грег? – думала она. – Улыбается ли, глядя на них с небес, видя, как счастливы они оба? А может, усмехается Крису: «Отлично сработано, дед!» Отыскал ли он там, наверху, своего братика? И довольны ли они оба, что их мать и лучший друг Грега обрели свое счастье?Когда с одеждой было покончено и она валялась на полу, она отбросила все свои мысли и рухнула в объятия Криса. И в этом чувственном порыве было не только торжество плоти, но и великий триумф любви.
Им хватило двух дней, чтобы отыскать подходящий ботанический сад и собраться в дорогу. На третий день, в четверг, они вылетели в Мобил, штат Алабама, где, взяв напрокат машину, сразу же направились в медицинскую лабораторию. Там они сдали необходимые анализы крови и четыре часа спустя уже имели на руках результаты, с которыми явились в здание окружного суда Мобила, где оформили разрешение на вступление в брак. Они договорились с неким Ричардом Тарвеном Джонсоном, административным помощником судьи, о брачной церемонии в одиннадцать часов утра следующего дня у мостика через Миррор-лейк в ботаническом саду Беллинграта.Никогда прежде Ли Рестон не доводилось видеть цветущих на природе азалий. Она увидела их в день своей свадьбы – более двухсот пятидесяти тысяч растений, некоторым из которых было почти сто лет, всех мыслимых и немыслимых оттенков розового, самой разной высоты – встречались даже выше ее головы. Они обрамляли аллеи, стволы многолетних дубов, отражались в зеркальной глади прудов, озер и водах реки Иль-оз-Уа, вдоль берега которой и раскинулось поместье Беллинграт с его знаменитыми садами.Сады занимали территорию в восемьсот акров и могли похвастать своими роскошными решетками, искрящимися фонганами и пенящимися водопадами, зелеными лужайками и цветами, цветами… Цветы были повсюду. Кристоферу с трудом удавалось стронуть Ли с места, пока они шли к месту своей встречи с Джонсоном. Она не могла оторвать глаз от буйной растительности, останавливалась возле каждого гигантского дуба и, задрав голову, вздыхала: «О-о-о, ты только взгляни». И, глядя на радугу из тюльпанов и нарциссов, что выгнулась вдоль аллеи, опять восхищенно восклицала: «О, ты только взгляни на это. Я в жизни не видела ничего подобного». И среди лиловых гиацинтов и амброзии: «О, понюхай, Кристофер! У меня даже голова закружилась от этого сумасшедшего запаха!»Он тронул ее за руку.– Пойдем, дорогая, мы осмотрим сад потом. Нельзя же опаздывать на собственную свадьбу.Мостик через Миррор-лейк был горбатый, с резными деревянными перилами. На противоположном берегу озера виднелся сад с декоративными каменными горками и летний домик, утопающий в цвету экзотических растений. Возле мостика их уже поджидал мистер Джонсон, официальный представитель окружного суда Мобила. Это был типичный южанин, и акцент безошибочно выдавал это, лет сорока с небольшим, с редкими светлыми волосами и блуждающей улыбкой, которая говорила о том, что он явно предпочитает божественные пейзажи Беллинграта казенным комнатушкам в здании суда, где обычно проходили свадебные церемонии.Накануне именно он оформлял им разрешение на брак и сегодня сразу узнал их, когда они подошли.– Доброе утро, мистер Лаллек, мисс Рестон. Превосходное местечко для бракосочетания.– Доброе утро, мистер Джонсон, – в унисон ответили они.– Как вам азалии? Это ли не чудо?Кристофер сказал:– У миссис Рестон – собственный цветочный магазин. И мне стоило больших трудов отвлечь ее от созерцания окрестностей и привести сюда.Джонсон крякнул.– Мимо такой красоты трудно пройти. Что ж… может, мы начнем?Их было всего трое: Джонсон – в своем деловом сюртуке, Ли – в темно-сером, отделанном органди платье, на высоких каблуках, с цветком лилии в руке; Кристофер – в темно-синем костюме с ароматной гарденией в петлице. Только трое, да еще пара лебедей за их спинами, на водной глади озера, и вдали – нежно-розовые, словно рассвет, фламинго, занятые дегустацией своего завтрака. В низких береговых зарослях чирикали зяблики, и иногда среди деревьев вспархивали одинокие ласточки и соловьи.И никаких гостей.И банкета со снующими меж столов официантами.Никакой помпы.Только двое влюбленных, умиротворенных и счастливых.– Мы можем провести эту церемонию, как вы пожелаете, – сказал Джонсон. – Я, как лицо официальное, могу прочитать семейные заповеди, а если хотите, вы сами можете сказать друг другу все, что пожелаете.Кристофер и Ли обменялись взглядами. Он держал в руке ее фотоаппарат. Она держала лилию. Никто из них и не помышлял о какой-то церемонии. По правде говоря, она состоялась в ту ночь, когда они решили стать мужем и женой, и на том празднестве присутствовали только двое: он и она.– Если позволите, я скажу сам, – решил Кристофер.– И я тоже.– Очень хорошо, – согласился Джонсон. – Как только будете готовы.Кристофер положил фотоаппарат на траву и взял руки Ли в свои.– Что ж… – начал было он и остановился, задумавшись. Заглянув ей в глаза, он слегка вздохнул и усмехнулся, потому что совершенно не представлял, что говорят в таких случаях. Наконец он произнес:– Я люблю тебя, Ли. Люблю уже давно и убедился за это время, что с тобой и я сам становлюсь лучше, а это, по-моему, очень важно. Я хочу быть с тобой всю свою жизнь. Обещаю хранить тебе верность, помочь воспитать Джои, заботиться о вас. Я обещаю исполнять все твои желания, объехать с тобой столько садов, на сколько хватит сил и жизни, клянусь любить тебя и уважать до конца дней своих, что не составит для меня никакого труда.Они улыбнулись друг другу.– Да, и еще одно. Обещаю уважать и твою семью и приложу все силы к тому, чтобы доказать, что мы счастливы в этом браке.Он на мгновение задумался.– О, кольцо…Из кармана он достал не тот гигантских размеров бриллиант, что пытался вручить ей раньше, но скромное обручальное кольцо, которое они выбирали вместе, – без излишеств в виде драгоценных камней, из-за которых его пришлось бы держать в ящичке комода. Стойкий золотой ободок, которому не страшны никакие бури…– Я люблю тебя, – сказал он, надевая ей на палец кольцо. – И ты была права. Это кольцо намного лучше, потому что тебе никогда не придется его снимать.Он улыбнулся, глядя ей в глаза, и обратился к Джонсону:– Пожалуй, это все.Джонсон кивнул и сказал:– Мисс Рестон?Она посмотрела на руки Кристофера, нежно сжимавшие ее руки, потом перевела взгляд на его лицо – счастливое и умиротворенное.– Ты был послан мне судьбой, Кристофер. Ты вошел в мою жизнь, когда я меньше всего ожидала этого, в минуту страшного горя и одиночества. И уж совсем я не предполагала, что полюблю тебя. Как мне повезло, что это все-таки свершилось. И я сберегу это чувство до конца своих дней. Я поддержу тебя, когда ты усталый придешь с работы. Нелегко быть женой полицейского, но кто лучше меня теперь знает, какие тяготы несет в себе служба полицейского. Я обещаю, что стану твоей опорой, помогу тебе чем смогу во всем, особенно с беспризорными детьми, потому что уверена: Джуд – не последний из этих несчастных, кому ты заменишь отца. Я дам тебе полную свободу, чтобы ты мог общаться с ними и делать для них все, что сочтешь нужным. У нас будет уютный, теплый дом, и двери его будут всегда открыты для твоих друзей… и семьи, если ты этого захочешь. Я последую за тобой в любой ботанический сад, куда только ты пожелаешь меня взять.Она широко улыбнулась, и ее веселье передалось и ему.Интонации ее смягчились, когда она продолжила:– Все-таки не зря испокон веку говорят в таких случаях:… в болезни и здравии, богатстве и бедности – до конца, пока не разлучит смерть. И это о моей любви к тебе.С глубокой нежностью в голосе она произнесла:– Дай мне второе кольцо.Он достал его из кармана и протянул ей.Она поднесла кольцо к губам и потом надела его ему на палец, прошептав:– Я люблю тебя, Кристофер.– Я люблю тебя, Ли.Они обменялись поцелуями. За их спинами по водной глади озера устремились навстречу друг другу два лебедя, и, на мгновение соприкоснувшись, их головы и шеи образовали белое сердце, и это было своеобразным благословением только что заключенного союза.Мистер Джонсон объявил:– Настоящим уведомляю, что штат Алабама признает этот брак легальным и действительным, зарегистрированным в окружном суде Мобила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43