Да, ты бы вышла за меня замуж. Ты хочешь этого. А теперь хотя бы на какое-то время примирись с этим. Хорошо? Не выискивай никаких проблем!Они вновь прижались друг к другу, ее гладкие ноги сплелись с его мускулистыми, заросшими.– О, Кристофер, – вздохнула она (уже в который раз за сегодняшнее утро), – мне бы очень хотелось сказать «да» и чтобы это было естественно и просто.– Брось ты читать всякие книжонки, – сказал он. – Ты забиваешь себе голову какими-то дурацкими идеями. Мы вместе, потому что любим друг друга, а не потому, что ищем друг в друге отдушину. Так ведь?Она слегка запрокинула голову, чтобы видеть его лицо.– Так, – прошептала она. – Потому что любим друг друга.Взяв ее лицо в свои руки, он вновь повторил:– Будь моей женой, Ли.Она закрыла глаза и поцеловала его, оттягивая время. Но рядом было его обнаженное тело, и решения давались ей с трудом. Он уже был возбужден, ноги их тесно переплелись, и ее разгоряченное тело отвечало ему согласием.– Это нечестно, – прошептала она в его раскрытые губы, – делать мне предложение в такой момент.– Выходи за меня замуж.Диалог их продолжился нескончаемым потоком поцелуев.– Можно мне немножко подумать?– Сколько?– День, неделю, а может, все произойдет и раньше. Я не знаю, Кристофер. Я бы хотела это знать, но… увы.– Но ты любишь меня?– Да.– Ты не забудешь об этом, пока будешь думать?– Нет.– Ты собираешься с кем-нибудь посоветоваться?– Нет, скорее всего, нет.– Хорошо, потому что многие, я знаю, попытаются отговорить тебя.– Я тоже это знаю.Уже другим тоном, склонившись над ней, он воскликнул с искренней страстью в голосе:– О Боже, я люблю тебя. Пожалуйста, скажи «да».– Я тоже тебя люблю, и я постараюсь. Глава 17 Около восьми часов утра они встали с постели, приняли душ. Ли первой прошла в ванную, оделась и уже разглядывала содержимое его холодильника, когда он появился на кухне, в приспущенных серых спортивных брюках, с полотенцем в руках.– Я хочу приготовить тебе завтрак, чтобы отметить наше первое утро, но ничего подходящего у тебя не нахожу.Он встал рядом с ней – благоухающий свежими ароматами шампуня и мыла – и тоже заглянул в холодильник.– Извини, детка. Я обычно завтракаю в кафе.– Хочешь, поедем ко мне и поедим? У меня полно вкусных вещей, из которых можно состряпать бесподобный омлет. Джои еще наверняка нет дома, так что никто ничего не заподозрит.– Хорошо, едем к тебе, – согласился он и пошел одеваться.Они отправились каждый на своей машине и подъехали к ее дому около девяти утра. Когда Ли уже въехала во двор, кровь хлынула к ее лицу: она увидела машину Дженис. Ли в ужасе уставилась на нее, вцепившись в руль, с трудом переводя дыхание. Кристофер уже вышел из своей машины и шел по двору. Он поднял дверь в гараж и, когда Ли заехала внутрь, помог ей выйти. Они стояли в холодном гараже, переводя изумленные взгляды с машины Дженис друг на друга.– Что ж, кажется, начинается, – наконец вымолвил он.– Мне и в голову не могло прийти, что она вдруг приедет.– Она не звонила, не предупреждала тебя?– Нет.– И как ты собираешься ей все объяснить?– Можно сказать, что мы были в церкви.– Это в голубых-то джинсах?– Ты прав. Кроме того, она знает, что я всегда хожу на десятичасовую службу. Интересно, когда она приехала?– Судя по наледи на ветровом стекле, она пробыла здесь всю ночь.– Надеюсь, ничего страшного не произойдет. Пожалуй, будет лучше, если я пройду в дом и все выясню.Когда она развернулась в сторону дома, он схватил ее за руку.– Ли, я хочу пойти с тобой.– Она разозлится.– Ничего, меня это не пугает.– И очень смутится.– Я хочу, чтобы мы вместе предстали перед ней. Если ты в чем-то и виновата, я виноват не меньше. Кроме того, если она вдруг видела, как мы вместе въезжали во двор, то мое бегство будет выглядеть трусостью.Они вошли в дом вместе. Дженис стояла возле кухонного стола, прижимая к щеке пакетик со льдом, и молча смотрела на них.– Дженис, что случилось? – Ли бросилась к дочери, даже не сняв куртки.– Ничего! – огрызнулась Дженис, поджав губы.– Что с твоей щекой?– Зуб мудрости. Где ты была? Впрочем, это и так понятно!Ли сняла куртку и повесила ее на стул.– У Криса.– Всю ночь? Мама, как ты могла? – Лицо Дженис полыхало. Она избегала встречаться взглядом с Кристофером.– Прости, что тебе так пришлось узнать об этом.– Где Джои?– Он ночевал в мотеле с Уитманами.– Он в курсе того, что происходит?– Нет.– О Боже, я не могу в это поверить! – Дженис закрыла лицо рукой и отвернулась.Кристофер стоял у Ли за спиной.– Мы с твоей мамой обсуждали, говорить тебе или нет. Она решила, что лучше немного подождать, чтобы получше разобраться в своих чувствах.– Ее чувства! Ее! – Она гневно обрушилась на него. – А о моих чувствах кто-нибудь подумал? А о Джои? Все это отвратительно!– Почему? – спокойно спросил он.– Я не так глупа! – взорвалась Дженис. – И знаю, что женщина так просто не останется ночевать у мужчины. Без секса тут не обойтись. Не так ли?Ли одернула дочь.– Дженис, ты ведешь себя грубо.Кристофер сохранял спокойствие.– С июня мы с твоей мамой так много времени проводили вместе.– С тех пор как погиб мой брат! Называй вещи своими именами! Не с этого ли все началось? Убитая горем женщина ищет утешения в объятиях молодого мужчины.– Я тоже искал утешения у нее.– Могли бы хоть мне сказать об этом! Могли бы… могли бы сказать, прежде чем я… прежде… – С оскорбленным видом она повернулась к ним спиной и отошла в рабочий отсек кухни. Кристофер бросился вслед за ней и, взяв ее за руку, осторожно развернул лицом к ним.– Все не так просто, Дженис, – тихо сказал он. Она отворачивалась, избегая его взгляда. – Ты знаешь почему.Он выпустил ее руку.Уставившись в пол, она произнесла:– Представляю, какой дурой я выглядела с этими билетами к Рождеству!– Нет. Я во всем виноват. Мне нужно было давно сказать тебе, что я не равнодушен к твоей матери.Она посмотрела на него.– Тогда почему же ты этого не сделал?– Потому что мы ничем не отличались от других влюбленных, когда начали встречаться. Мы не знали, чем это обернется.Смутившись оттого что стоит так близко к нему, Дженис отошла в дальний угол кухни.– Мама, ему же всего тридцать лет, побойся Бога! Что скажут люди?– Наверное, то же, что и ты. Что он слишком молод для меня. И что мне следует отказаться от него, дабы никого не расстраивать.– Тебе нужно отказаться от него, чтобы не выглядеть дурой!Ли почувствовала, как закипает в ней злость.– Ты так считаешь, Дженис? Почему?Дженис переводила взгляд с матери на Кристофера и обратно, губы ее были по-прежнему плотно сжаты.– Почему я буду выглядеть дурой, Дженис? Потому что мы спим вместе?Кристофер открыл было рот, намереваясь вмешаться, но Ли жестом остановила его:– Все в порядке, Кристофер. Ей двадцать три года, она достаточно взрослая, чтобы знать правду. Ты сердишься на меня, Дженис? Что ж, плачу тебе тем же. Ты ведь хочешь сказать, что между мной и Кристофером пятнадцать лет разницы и что он просто пользуется мной. Я правильно тебя поняла?Дженис покраснела еще больше и потупила взгляд.– Ты думаешь, что Кристофер такой?Дженис была слишком обижена и предпочитала отмалчиваться.– К твоему сведению, мы очень серьезно обсуждали этот вопрос. И речь шла не о том, что Кристофер меня использует. Гораздо сложнее другое – не использую ли я его, чтобы забыться в своем горе. Но дело как раз в том, что и я не использую его. Я его люблю. Извини, что не вписываюсь в рамки поведения матери… в твоем представлении, но у меня тоже есть чувства, потребности, желания. Я действительно очень одинока. Но теперь, когда я с ним, я смею думать о будущем. Я не так уж стара, Дженис. Просто я старше Кристофера, но кто возьмется определить, с какого возраста считать человека старым? Я что, должна получить у своей семьи разрешение на свидания с мужчиной?Дженис подняла на нее жалобный взгляд. Слезы закипали в ее глазах.– Но, мама, он же друг Грега. Он… он годится тебе в сыновья.– Нет. Это ты так считаешь, но не я. За последние восемь месяцев наши отношения в корне изменились. Может быть, тебе небезынтересно будет знать, что прежде мы стали очень, очень хорошими друзьями, а уж потом началась наша близость.В голосе Дженис, когда она заговорила, прозвучал вызов:– А что скажет бабушка?Ли подавила в себе острое желание обратиться за помощью к Кристоферу.– Бабушка выскажется вполне откровенно. Не скрою, это будет разговор не из приятных. Но, в конце концов, не она решает мою судьбу. А я сама.– Что ж, вижу, что любые мои возражения отметаются с порога. Так что я отправляюсь спать. Я полночи не спала, все ждала тебя, да и зуб чертовски болит.– Почему ты не позвонила? Думаю, ты догадывалась, что я у Кристофера. Я бы приехала домой.– Потому что хотела убедиться окончательно. Теперь мне все предельно ясно.Она развернулась и направилась в свою комнату. Хлопнула дверь, и Ли с Кристофером, ошеломленные и растерянные, остались вдвоем – на кухне, где воздух еще был накален яростью Дженис. Мерно капала вода из крана. Ли подошла к мойке и завинтила его, но монотонный звук, казалось, не стихал. Кристофер приблизился к ней и положил руки ей на плечи. Не говоря ни слова, притянул к себе и обнял.– Извини, – сказала она, чувствуя, что вот-вот разрыдается. – Представляю, каково тебе пришлось.– Я примерно этого и ожидал. А ты?– Да, к ее обвинениям я была готова. Меня удивила собственная реакция.– Удивила? – спросил он.– Я думала, что придется оправдываться. Но когда она начала вершить суд, я почувствовала, что закипаю от гнева. Какое она имеет право диктовать мне, как жить? Беда в том, что мои дети никогда не воспринимали меня как женщину. Для них я всегда оставалась лишь мамой. С тех пор как умер Билл, я жила только ими, и, наверное, они рассчитывали, что так будет всегда. Одна лишь мысль о том, что мне может понадобиться мужчина для этого, приводит их теперь в ужас.– И все-таки я не уверен, что тебе следовало говорить об этом.– Говорить о чем? – Она бросила на него колючий взгляд.– О том, что у нас близкие отношения.– А почему нет? Я имею на это право, черт побери, с тобой или с кем угодно. Я хотела, чтобы она это знала.– И тем не менее, конечно, для нее это было потрясением.– Я хотела, чтобы это прозвучало в открытую.– И тебе это удалось, уж точно.– Кристофер, я не хочу ссориться еще и с тобой! – Она вырвалась из его объятий, схватилась за подставку для кастрюль, лежавшую на прилавке, и с грохотом отправила ее в ящик шкафа. – И вообще я не понимаю: о чем мы с тобой спорим? Сначала ты говоришь, что мне нужно рассказать обо всем детям, и мы ссоримся, потому что я этого не хочу. Потом я все-таки рассказываю, и мы ругаемся из-за того, что я это сделала.– Ли… Ли… – Он вновь обнял ее за плечи, заставляя повернуться к нему лицом. – Не надо, успокойся. Я же тоже переживаю из-за этого. Просто я пытаюсь придумать, как лучше объясниться с остальными членами твоей семьи. Мне кажется, нам предстоит выслушать гораздо больше того, что сказала Дженис. И, думаю, особенно резки будут твои мать и сестра. Уж они-то точно заклеймят тебя позором.Она нырнула в его объятия и крепко прижалась к нему.– О, Кристофер, я ненавижу все эти дрязги. Я люблю тебя. Хочу, чтобы мы были вместе, но посмотри, как реагирует первый же человек, кому мы открылись, а ведь я еще не заикалась о замужестве.Он изумленно посмотрел на нее.– Ты все-таки думаешь об этом?– Ну конечно. Как же иначе? Я люблю тебя. И не хочу остаток дней своих провести в одиночестве.– О, Ли… – Взгляд его красноречиво сказал, насколько она удивила его своим признанием. Но прежде чем предаваться восторгам, он решил предостеречь ее:– Тогда обещай мне, что будешь держать себя в руках, когда тебе начнут говорить, что ты совращаешь младенца. Когда станут обвинять в том, что ты – одинокая, убитая горем женщина, не сознающая, что делаешь. И когда скажут, что тобой лишь пользуются и что я охочусь за твоим домом, машиной и Бог знает чем еще. Что ты мне надоешь, как только в поле моего зрения появится какая-нибудь молоденькая пташка в узких шортах, соблазнительно виляющая задом. Если мне не изменяет интуиция, тебе придется выслушать все это и даже больше. И лучший способ победить в такой ситуации – это доказать, что мы счастливы вместе, но ни в коем случае не падать духом, о'кей?Она уперлась лбом в его подбородок и устало прикрыла глаза.– Неужели они и в самом деле скажут все это?– Я так думаю.Они какое-то время стояли молча, прижавшись друг к другу, черпая силы в этой близости.Наконец Ли спросила:– А такое действительно возможно?– Ты о чем?– Ну, что я тебе надоем, как только первая попавшаяся пташка вильнет перед тобой задом?Он тронул ее за подбородок.– А ты как думаешь?– Я как-то думала об этом – не буду лгать тебе.– Знаешь, в этом случае слова бессильны. Есть доверие или нет его. Если я говорю, что люблю тебя и хочу провести с тобой всю свою жизнь, ты просто должна поверить мне. О'кей?В душе ее разлился покой. Как убедителен он был! Как мудр! Начни он клясться и божиться, что никогда не взглянет ни на кого, она бы засомневалась. Но его простые слова убеждали, что он и в самом деле ухватил стержень длительного и счастливого семейного союза – доверие. Их брак – случись он, конечно, – держался бы на этом.Она встала на цыпочки и поцеловала его – не звонко и смачно, как шлепают штемпелем по сургучу, но легко и нежно, благодаря за обретенный ею душевный покой.– Я, пожалуй, пойду проверю, что там у Дженис с зубом. Она слишком упряма, чтобы вернуться сюда, а мне кажется, щеку у нее разнесло прилично.– Мне остаться или лучше уйти?– Останься. Ты пришел на завтрак, и он будет. Но сначала я все-таки загляну к ней.
Дженис лежала на боку, лицом к стене, когда Ли присела рядом на кровати.– Он ушел?– Нет, он еще здесь. Я собираюсь приготовить ему завтрак. Что с твоим зубом? Он что, внезапно разболелся?– Там все воспалено. Придется удалять.– Какой? Нижний или верхний?– Нижний.– Повернись ко мне.– Тебе не стоит беспокоиться обо мне. Я сама о себе позабочусь, – заявила Дженис.– Девочка моя, не будь такой упрямой. Я не перестану заботиться о тебе из-за того лишь, что встречаюсь с ним. Дженис перевернулась на спину и уставилась в дальний угол комнаты. Ли воспользовалась этим, чтобы пощупать ей лоб.– Боже мой, девочка, да у тебя жар. Ты принимала аспирин?– Да.– Давно?– Часа в три утра. – Укор был налицо: она не спала, ожидая возвращения матери.– Я принесу тебе еще. Сейчас очень болит?– Ощущение не из приятных, но что мне остается делать в уик-энд? Только терпеть. Утром позвоню доктору Уингу.– Открой рот. Дай я взгляну.– Мама, там все опухло. Что смотреть?– Флюс есть?Дженис закатила глаза.– Да, флюс есть. Но до утра я не умру, так что оставь меня в покое.У Ли не было выбора. Вернувшись с аспирином и стаканом воды, она сказала:– Чтоб ты знала, есть и экстренная стоматологическая помощь. Если будет совсем невмоготу, я отвезу тебя в больницу.Дженис проглотила таблетку и запила ее водой, вернула стакан матери и тут же отвернулась к стене. Всем своим видом она давала понять: Я не благодарю тебя. Не прощаю тебя. И не хочу твоей материнской заботы! Ли посмотрела на спину дочери и, вздохнув, вышла из комнаты.
В понедельник в час дня хирург-стоматолог удалил Дженис оба правых зуба мудрости. Один был воспален и сидел глубоко в десне. Другой, по словам доктора, вскоре тоже должен был заявить о себе.Дженис очнулась от тяжелой пентатолово-натриевой дремы и невольно разрыдалась – естественная реакция на наркоз. Одна из медсестер подсказала Ли, как следует ухаживать за пациенткой, предупредила, что Дженис первое время будет крайне возбудима. Посоветовала, чем кормить ее, чтобы не бередить свежие раны. Ли покидала кабинет дантиста, имея на руках рецепт на обезболивающие пилюли и поддерживая ослабевшую дочь, которая не переставая хныкала и лепетала:– Я не знаю, почему я плачу. Я просто не знаю.– Это от наркоза, – успокаивала ее Ли. – Примерно через час это пройдет.Дома Ли уложила Дженис в постель, подложив под щеку полотенце и поставив рядом миску, в которую можно было сплевывать кровь и слюну. Она дала дочери обезболивающую таблетку и предложила теплого куриного бульона, но взгляд Дженис затуманился, и она погрузилась в сон.Ли склонилась над ней, убрала со лба волосы и поцеловала.В этот момент она вновь испытала радость материнства, вспомнив те далекие годы, когда ее дети были еще малышами. Пощупать лобики, заставить выпить лекарство, приготовить специальную еду, когда им нездоровилось, – что может быть трогательнее этих обязанностей? Она вдруг почувствовала, как затягивается в душе рана, нанесенная дочерью, как теплеет на сердце от этих нежных прикосновений к любимому существу. «Дженис, – подумала она, – пожалуйста, не лишай меня своей любви. Пожалуйста, не заставляй выбирать между тобой и Кристофером. Не надо, дорогая, ты разобьешь мое сердце, если отвернешься от меня».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43