И тогда он решит, что ты ему нужна.
Адди удивилась:
— Не понимаю.
Сара взяла ее за руку.
— Ну какой мужчина захочет жениться на женщине, считающей, что ей лучше в борделе, чем вне его? Ты должна показать ему, Адди, что ты не такая. Ты говоришь, что ничего не умеешь делать, но ведь это не так. Есть вещи, которые ты можешь делать. Ты просто не хочешь ими заниматься, потому что они требуют напряженного труда, а ты никогда раньше не трудилась. Ты живешь в городе, где мужчины составляют девяносто девять процентов населения, черт возьми! Есть много вещей, которые женщины делают намного лучше мужчин и которыми мужчины сами не будут заниматься. Убирать в доме, чинить рубашки, стирать, стричь волосы, да я всего и не перечислю. Ты сама должна решить, чем заняться. Но я знаю одно: в этом ущелье ходит много денег, здесь много одиноких мужчин, и, если дело касается бизнеса, у женщины есть преимущества. Если ты, скажем, откроешь магазин и мужчина откроет такой же магазин напротив, он почти наверняка прогорит, потому что все клиенты будут у тебя.
Было видно, что Адди никогда не задумывалась над этими вопросами.
— Прошу тебя, Адди, подумай. Перестань прятаться за убеждением, что ты не такая способная, как я, и найди, в чем ты сможешь проявить свои способности и что ты сможешь делать не хуже меня. Когда ты найдешь такое дело, я почти уверена, что Роберт сделает тебе предложение. Он не напрасно вытащил тебя от Розы.
— Ты правда так считаешь, Сара?
— Абсолютно. Роберт любит тебя, это так же верно, как то, что деревья зеленеют весной. Он просто ждет, когда ты станешь достойной его.
— О Сара, я так его люблю, а он ни разу даже не поцеловал меня с тех пор, как я ушла от Розы.
— Дай ему время. Но еще важнее, дай ему основания.
Лицо Адди оставалось напряженно-задумчивым. После продолжительного молчания она сказала:
— Хорошо, я попытаюсь.
Предстоял сбор средств на строительство церкви. В следующем номере «Кроникл» было объявлено не только о том, что вскоре приедет священник, но и о том, что требуется лес и каждого владельца прииска и земельного участка просят доставить бесплатно один ствол на лесопилку в Бивер-Крик. Лесопилка выделила специальное время для обработки дерева, а мясные лавки предоставили оленину, чтобы кормить рабочих, которые будут это делать. Тедди Рукнер сказал, что приготовит мясо, а Общество женщин, которое, кстати, уже собиралось не раз за эти несколько недель, вызвалось обслужить работников.
Событие должно было состояться в конце первой недели марта.
— Ты пойдешь со мной завтра? — спросила Сара. Адди глубоко вздохнула.
— Да.
Сара удовлетворенно улыбнулась. Адди тоже улыбнулась, правда, не так уверенно.
День выдался ясный и теплый. Как будто силы небесные благословляли начинание — подул ветер со Скалистых гор и принес весну. Утром температура была ниже нуля, а к полудню стало совсем тепло.
На работу вышли все: торговцы, золотоискатели, женщины и дети, даже одна бывшая проститутка, завязав светло-серые волосы шарфом. Когда Адди появилась рядом с Сарой, это поразило многих. Некоторые мужчины, узнав ее, говорили: «Привет, Ив!», на что она отвечала: «Меня теперь зовут Адди». Многие женщины демонстративно поджимали губы, но из уважения к Саре все-таки небрежно здоровались с Адди. Эмма, конечно, была приветливее всех. Обняв Адди за плечи, она скомандовала:
— Идем со мной. Мне нужна помощь, чтобы принести хлеб из пекарни.
По пути они встретили Ноа, который направлялся на стройплощадку. На нем были рабочие брюки и красная фланелевая рубашка, в руках — деревянный ящик с инструментом.
— Адди! — вскричал он с удивлением. — Ты тоже помогаешь?
Адди лукаво улыбнулась.
— Да, Сара меня уговорила.
— Это прекрасно! — Он широко улыбнулся.
— А ты собираешься жениться на моей сестре?
— Что-что? — вскричала Эмма.
— Да. Скоро, надеюсь, сразу же, как только приедет священник.
— И мы станем родственниками.
— Полагаю, что так.
— Что ж, я постараюсь это вытерпеть, если и ты сможешь.
Он захохотал. Она тоже. Они постояли немного на улице, понимая, что ситуация могла бы стать неудобной, если бы это продолжалось дольше.
— Поздравляю, — сказала Адди.
— Спасибо, Адди.
— Почему же Сара не сообщила нам? — спросила Эмма.
— Это пока не совсем официально. Даже мои родные еще не знают.
Эмма ткнула его в плечо.
— Да, это важная новость, начальник, большая новость.
— Я тоже так думаю. А сейчас я пойду и помогу строителям. Они там вовсю работают.
Они разошлись. Ноа пошел к плотникам, а Эмма и Адди за хлебом. Когда они вернулись на стройплощадку, их разыскал Роберт. В руках он тоже нес инструменты, одет он был в рабочую одежду,
— Я уже слышал, что ты здесь, — обратился он к Адди. Вид у него был очень довольный. — Вы ее заняли делом, Эмма?
— Еще бы. В Дедвуде не должно быть бездельников, когда строится церковь. А где Сара?
— Она там, варит кофе.
Эмма встала на ведро с гвоздями и увидела Сару в компании женщин. Ноа работал вместе с мужчинами. Эмма сложила руки рупором и крикнула:
— Эй! Слушайте все! Надо быстро построить эту церковь, потому что первыми в ней будут венчаться наш полицейский начальник и Сара Меррит!
Сара находилась метрах в тридцати от Ноа, но при этих словах они повернулись, и их взгляды встретились. Раздались крики «ур-ра!». Сара зарделась от радостного смущения.
— Ноа Кемпбелл, черт тебя побери, что ж ты молчал?! — хлопнул кто-то его по спине.
— Ты что, кинул ее в брошенную шахту, чтобы заставить сказать «да», а, начальник?!
— А она поставила ему синяк под глазом за это, если не ошибаюсь…
— Послушай, Сара, я буду с тобой обращаться лучше, чем он. И тебе не придется подбивать мне глаз.
Добродушные шуточки продолжали сыпаться с разных сторон, до тех пор пока Сара вновь не присоединилась к женщинам, готовившим кофе на огне.
К полудню пришел фургон с фермерами из долины Спирфиш. Среди них были родные Ноа. Они узнали новость еще по дороге. Керри первой вылезла из фургона.
— Где этот парень, мой сын? Я хочу услышать обо всем из его уст. — Найдя Ноа, она спросила громко, так что все вокруг слышали: — Это правда?! Ты женишься на этой девушке-газетчице?
— Правда, Ма.
— Где она? — И еще. громче: — А ну, приведи меня к моей будущей невестке.
Толпа расступилась, и Керри вместе с сыном приблизились и Саре.
— Детка, ты сделала мать счастливой. Когда будет этот славный день?
— Я… я еще не знаю точно, — Сара едва успела произнести это, как Керри обняла ее. Ноа стоял за ее спиной.
— Ладно, что до меня, то чем скорее, тем лучше. Я счастлива, что все так получилось. Эй, Керк, Арден, вот они! Вот Сара и Ноа!
Подошел Керк, за ним Арден. Отец Ноа крепко обнял Сару, так, что у нее чуть кости не затрещали.
— Вот это да!.. — воскликнул он. — Мы благословляем вас. — Он выпустил Сару и пожал руку сыну. — Поздравляю, парень!
Настала очередь Ардена. Он попытался улыбнуться, но это у него вышло плохо.
— Ты разбила мое сердце, Сара. — Он поцеловал ее в щеку. — Я сделал предложение первым.
Арден крепко пожал руку Ноа и сказал так, чтобы все слышали:
— Что ж, победил лучший.
Ноа и Сара не перемолвились и словечком, пока Сара не подошла к нему, чтобы предложить кофе. Он держал чашку, а она наливала.
— Ну вот, теперь все уже знают, — проговорил он. — И что ты думаешь по этому поводу, Сара?
Она улыбнулась и ответила, к его удивлению:
— Теперь, я думаю, нам пора назначить дату.
Здание церкви воздвигалось быстро. Сначала низ. Потом стены, потолочные балки и перекрытия, белые, как фарфор. На земле бригада из восьми человек работала над колокольней со шпилем. Другая бригада делала двустворчатые двери. Неподалеку мужчины постарше щепили дранку, которую связывали дети. Потом связки поднимали к стропилам. Скоро наверху появились плотники, укрепляя дранку на крыше и скрепляя колышками основу. Женщины тем временем варили кофе, разливали его в кружки и разносили.
После полудня была готова оленина. Ее разрезали на куски прямо у очага и подали вместе с запеченными бобами, свежим хлебом и кукурузными лепешками на столы, наскоро сделанные из досок. После трапезы мужчины вернулись к работе, а женщины занялись уборной и мытьем посуды. К концу дня здание было в основном готово. На ужин подали сандвичи с холодной олениной и опять горячий кофе, на этот раз с пирогами с сушеными яблоками.
Когда стемнело, собрали инструмент, зажгли фонари и лампы и открыли бочонок пива. Кто-то вынул скрипку, кто-то достал из кармана губную гармонику, и на только что настланном полу, еще пахнущем свежим деревом, начались танцы. Все женщины были немедленно разобраны. Их, естественно, не хватило. Тогда некоторые мужчины повязав фартуки, выступили в их роли. Танцевали «Индюка в соломе» дружно и весело. Женщинам не разрешалось танцевать с одним и тем же партнером; их кружили и перебрасывали от одного к другому.
Когда Сара попала в руки Ардену, он заметил:
— Если Ноа будет с тобой плохо обращаться, ты знаешь, к кому обратиться.
А когда она танцевала с Ноа, он предложил:
— Я провожу тебя, когда все закончится.
Однако вечер не прошел без сучка и задоринки. Когда Адди, задыхаясь от быстрых движений, выкатилась из круга танцующих, перед ней выросла миссис Раундтри, которая прошипела:
— И у тебя хватает нахальства находиться среди честных, богобоязненных людей в этом здании?! Иди в свой бордель, там твое место.
Сара услышала эти слова.
— И вы называете это христианским отношением к ближнему?!
Роберт обнаружил Адди несколько позже. Она стояла в стороне у костра, уставившись на огонь.
— Что случилось? Почему ты ушла с танцев?
— Кое-кто не хочет, чтобы я там находилась.
— Кто именно?
— Не важно.
— Это сказал кто-нибудь из мужчин?
— Нет, женщина.
— Да, с женщинами будет потруднее, чем с мужчинами. Потребуется время.
— Должна сказать, я ожидала чего-то подобного. Но не думала, что мне будет так обидно.
— Так ты что, опять спрячешься у себя в доме?
Она взглянула ему в лицо, на которое падали отблески огня.
— Нет, я приду сюда завтра, чтобы закончить работу, которую мы начали.
Он улыбнулся:
— Молодец, Адди! А теперь идем, я провожу тебя домой.
Танцы продолжались недолго. Все устали после напряженного рабочего дня. Внутри недостроенной церкви пить пиво не разрешалось, и единственный бочонок подошел к концу очень быстро. Фермеры из долины Спирфиш отправились домой. Родители ушли укладывать детей спать. Роберт и Адди тоже исчезли. Ноа взял Сару за руку.
— Идем, я провожу тебя домой.
Они поднялись по крутому склону, по которому, журча, стекали весенние потоки. Лунный серп заливал серебряным светом ущелье. Ночь пахла весной. Внизу в темноте белели новая колокольня и балки крыши.
Теперь в их отношениях все изменилось. Люди узнали о предстоящей свадьбе. Скоро церковь будет закончена и приедет священник. И Сара обещала назначить дату.
Они молчали до самого дома. У дверей Ноа взял ее руки в свои и произнес одно лишь слово:
— Когда?
Она ждала этого слова и приготовила ответ, пока они поднимались.
— Как насчет первой субботы июня?
Он крепче сжал ее руки. В лунном свете Сара увидела довольную улыбку на лице Ноа.
— Это серьезно, Сара?
— Да, вполне.
Он поцеловал ее в знак благодарности. Потом, как бы передумав, слегка наклонил голову, молча посмотрел ей в глаза долгим взглядом и впился в ее раскрытый рот. Она застыла в его объятиях, почувствовав неведомый до сих пор чудесный импульс, поднимающуюся страсть, которая усиливалась от прикосновения его языка к ее, от блуждания его рук по ее спине, бокам и груди. Она дрожала от наслаждения, пораженная, что так может быть, и она теперь может позволить себе интимные ласки и находить в них несравненное удовольствие. Теперь, после решения пожениться, все стало по-другому.
Но, когда его руки поднялись к ее шее, чтобы расстегнуть пуговицы, она схватила их.
— Нет, Ноа, не надо.
Они стояли молча, его руки были сложены, и она их крепко сжимала. Потом, поцеловав кончики его пальцев, она прошептала:
— Это не потому, что я не хочу.
Он расслабился и прошептал:
— На этот раз я не прошу извинения.
— И не надо, — ответила она и в первый раз сама произнесла слова, которые он так желал услышать: — Я люблю тебя, Ноа.
Глава 19
Дело, которым Адди занималась с тех пор, как ушла от Розы, и которое наполняло ее радостью и гордостью, было шитье занавесей. В их изготовлении не требуется особой премудрости, однако Адди, несмотря на свои ограниченные способности к шитью, делала это умело и с удовольствием. А почему бы это дело не расширить? Одинокие мужчины в Дедвуде жили в почти пустых домах, не имея ни времени, ни желания и умения их как-то обустроить. Почему бы им не воспользоваться платными услугами кого-то, кто смог бы им сделать все нужное. Более того. Все предсказывают к весне наплыв новых жителей благодаря хорошим перспективам золотодобычи, наличию телеграфа, ежедневных рейсов дилижансов; а теперь еще и церковь построили, и школу откроют к осени. Дедвуд приобретал все атрибуты развивающегося города, которому предопределено большое будущее. Когда сюда приедет больше женщин, «Занавеси и портьеры от Адди» будут к их услугам.
В магазине мистера Фарнума, торговавшего всякой всячиной, Адди заказала много поплина и ситца, лент, тесьмы и кружев. Все это прибыло с помощью Тру Блевинса во второй половине марта, в числе двадцати телег, нагруженных до предела разнообразными товарами, начиная от холодильных ящиков до оконного стекла, а также латунного колокола диаметром двадцать четыре дюйма для первой церкви Дедвуда. Адди поместила объявление в «Дедвуд кроникл»: «Высококачественные портьеры и занавеси ручной работы из моего материала с отделкой. Спросить мисс А. Меррит, Маунт Морайа-роуд».
Ее первой клиенткой стала будущая миссис Ноа Кемпбелл, заказавшая занавеси для своего дома, в который они с мужем въедут в июне.
Вторым клиентом был священник, преподобный Бертл Матесон, прибывший дилижансом в начале апреля.
Адди наконец решила присоединиться к Обществу женщин, которое взялось обустроить бревенчатый дом для священника. Члены Общества выскребли и вычистили его, покрасили и отполировали рамы, выкрасили печь и выткали половики. Адди вызвалась сделать занавески на окна.
Но она заболела гриппом и два дня не работала. Когда же почувствовала себя лучше и закончила занавески, преподобный Матесон уже въехал в дом.
В тот день, когда она доставила занавески в его дом, была настоящая весна. Солнце ярко светило, и воздух был напоен свежим ароматом сосновых иголок, омытых дождем накануне вечером. Было очень тепло, так что Адди оставила пальто дома и только набросила шаль с бахромой на свое голубое платье. Она упаковала занавески в корзину, положив туда также молоток и крюки, чтобы их повесить.
Она постучала в дверь, ожидая, что ее откроет пожилой священник. Каково же было ее удивление, когда на пороге появился молодой человек старше ее, быть может, всего на пару лет. Он был одет в коричневые брюки и белую рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. У священника были красивые глаза, вьющиеся волосы цвета вишневого дерева, приятные черты лица.
— Преподобный Матесон?
— Да. — Он улыбнулся, показав ряд превосходных зубов.
— Меня зовут Аделаида Меррит. Я — член Общества женщин и принесла занавеси для вашего дома.
— Входите, мисс Меррит. — Он протянул руку и обменялся с ней рукопожатием. Проведя ее в дом, он оставил дверь открытой, и солнечный свет затопил переднюю комнату. Он стоял, слегка расставив ноги, и глядел на нее непринужденно и дружелюбно.
— Какой прекрасный день! И какой замечательный сюрприз!
Ей показалось, что последние слова относились не только к занавесям в ее корзинке. Он улыбался ей, лицо его выражало глубокую симпатию.
Его молодость поразила Адди. Узнав его имя — Бертл, она почему-то подумала, что это должен быть пожилой холостяк, так как их предупредили, что у священника нет жены. Адди спросила Сару, уже встречавшуюся с ним, что он из себя представляет. Та ответила только, что у него приятная внешность.
Он полностью отвечал этим словам, стоя перед Адди полный интереса к ее персоне.
— Так вы говорите, занавеси?
— Да. Я открыла свое дело по их изготовлению и вызвалась сделать занавески для вашего дома. К сожалению, они не были готовы к моменту вашего вселения, так как я болела гриппом.
— Гриппом?! Я очень сожалею. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше.
— Да, намного лучше.
Он продолжал улыбаться, так что Адди даже почувствовала некоторую неловкость. Потом резко повернулся, как будто вспомнив что-то.
— Давайте посмотрим.
Он взял корзинку из ее рук и поставил ее на квадратный стол.
— Покажите, что вы сделали.
Когда она вынимала занавеси из корзинки, он обратился к ней:
— Но вы должны разрешить мне заплатить вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Адди удивилась:
— Не понимаю.
Сара взяла ее за руку.
— Ну какой мужчина захочет жениться на женщине, считающей, что ей лучше в борделе, чем вне его? Ты должна показать ему, Адди, что ты не такая. Ты говоришь, что ничего не умеешь делать, но ведь это не так. Есть вещи, которые ты можешь делать. Ты просто не хочешь ими заниматься, потому что они требуют напряженного труда, а ты никогда раньше не трудилась. Ты живешь в городе, где мужчины составляют девяносто девять процентов населения, черт возьми! Есть много вещей, которые женщины делают намного лучше мужчин и которыми мужчины сами не будут заниматься. Убирать в доме, чинить рубашки, стирать, стричь волосы, да я всего и не перечислю. Ты сама должна решить, чем заняться. Но я знаю одно: в этом ущелье ходит много денег, здесь много одиноких мужчин, и, если дело касается бизнеса, у женщины есть преимущества. Если ты, скажем, откроешь магазин и мужчина откроет такой же магазин напротив, он почти наверняка прогорит, потому что все клиенты будут у тебя.
Было видно, что Адди никогда не задумывалась над этими вопросами.
— Прошу тебя, Адди, подумай. Перестань прятаться за убеждением, что ты не такая способная, как я, и найди, в чем ты сможешь проявить свои способности и что ты сможешь делать не хуже меня. Когда ты найдешь такое дело, я почти уверена, что Роберт сделает тебе предложение. Он не напрасно вытащил тебя от Розы.
— Ты правда так считаешь, Сара?
— Абсолютно. Роберт любит тебя, это так же верно, как то, что деревья зеленеют весной. Он просто ждет, когда ты станешь достойной его.
— О Сара, я так его люблю, а он ни разу даже не поцеловал меня с тех пор, как я ушла от Розы.
— Дай ему время. Но еще важнее, дай ему основания.
Лицо Адди оставалось напряженно-задумчивым. После продолжительного молчания она сказала:
— Хорошо, я попытаюсь.
Предстоял сбор средств на строительство церкви. В следующем номере «Кроникл» было объявлено не только о том, что вскоре приедет священник, но и о том, что требуется лес и каждого владельца прииска и земельного участка просят доставить бесплатно один ствол на лесопилку в Бивер-Крик. Лесопилка выделила специальное время для обработки дерева, а мясные лавки предоставили оленину, чтобы кормить рабочих, которые будут это делать. Тедди Рукнер сказал, что приготовит мясо, а Общество женщин, которое, кстати, уже собиралось не раз за эти несколько недель, вызвалось обслужить работников.
Событие должно было состояться в конце первой недели марта.
— Ты пойдешь со мной завтра? — спросила Сара. Адди глубоко вздохнула.
— Да.
Сара удовлетворенно улыбнулась. Адди тоже улыбнулась, правда, не так уверенно.
День выдался ясный и теплый. Как будто силы небесные благословляли начинание — подул ветер со Скалистых гор и принес весну. Утром температура была ниже нуля, а к полудню стало совсем тепло.
На работу вышли все: торговцы, золотоискатели, женщины и дети, даже одна бывшая проститутка, завязав светло-серые волосы шарфом. Когда Адди появилась рядом с Сарой, это поразило многих. Некоторые мужчины, узнав ее, говорили: «Привет, Ив!», на что она отвечала: «Меня теперь зовут Адди». Многие женщины демонстративно поджимали губы, но из уважения к Саре все-таки небрежно здоровались с Адди. Эмма, конечно, была приветливее всех. Обняв Адди за плечи, она скомандовала:
— Идем со мной. Мне нужна помощь, чтобы принести хлеб из пекарни.
По пути они встретили Ноа, который направлялся на стройплощадку. На нем были рабочие брюки и красная фланелевая рубашка, в руках — деревянный ящик с инструментом.
— Адди! — вскричал он с удивлением. — Ты тоже помогаешь?
Адди лукаво улыбнулась.
— Да, Сара меня уговорила.
— Это прекрасно! — Он широко улыбнулся.
— А ты собираешься жениться на моей сестре?
— Что-что? — вскричала Эмма.
— Да. Скоро, надеюсь, сразу же, как только приедет священник.
— И мы станем родственниками.
— Полагаю, что так.
— Что ж, я постараюсь это вытерпеть, если и ты сможешь.
Он захохотал. Она тоже. Они постояли немного на улице, понимая, что ситуация могла бы стать неудобной, если бы это продолжалось дольше.
— Поздравляю, — сказала Адди.
— Спасибо, Адди.
— Почему же Сара не сообщила нам? — спросила Эмма.
— Это пока не совсем официально. Даже мои родные еще не знают.
Эмма ткнула его в плечо.
— Да, это важная новость, начальник, большая новость.
— Я тоже так думаю. А сейчас я пойду и помогу строителям. Они там вовсю работают.
Они разошлись. Ноа пошел к плотникам, а Эмма и Адди за хлебом. Когда они вернулись на стройплощадку, их разыскал Роберт. В руках он тоже нес инструменты, одет он был в рабочую одежду,
— Я уже слышал, что ты здесь, — обратился он к Адди. Вид у него был очень довольный. — Вы ее заняли делом, Эмма?
— Еще бы. В Дедвуде не должно быть бездельников, когда строится церковь. А где Сара?
— Она там, варит кофе.
Эмма встала на ведро с гвоздями и увидела Сару в компании женщин. Ноа работал вместе с мужчинами. Эмма сложила руки рупором и крикнула:
— Эй! Слушайте все! Надо быстро построить эту церковь, потому что первыми в ней будут венчаться наш полицейский начальник и Сара Меррит!
Сара находилась метрах в тридцати от Ноа, но при этих словах они повернулись, и их взгляды встретились. Раздались крики «ур-ра!». Сара зарделась от радостного смущения.
— Ноа Кемпбелл, черт тебя побери, что ж ты молчал?! — хлопнул кто-то его по спине.
— Ты что, кинул ее в брошенную шахту, чтобы заставить сказать «да», а, начальник?!
— А она поставила ему синяк под глазом за это, если не ошибаюсь…
— Послушай, Сара, я буду с тобой обращаться лучше, чем он. И тебе не придется подбивать мне глаз.
Добродушные шуточки продолжали сыпаться с разных сторон, до тех пор пока Сара вновь не присоединилась к женщинам, готовившим кофе на огне.
К полудню пришел фургон с фермерами из долины Спирфиш. Среди них были родные Ноа. Они узнали новость еще по дороге. Керри первой вылезла из фургона.
— Где этот парень, мой сын? Я хочу услышать обо всем из его уст. — Найдя Ноа, она спросила громко, так что все вокруг слышали: — Это правда?! Ты женишься на этой девушке-газетчице?
— Правда, Ма.
— Где она? — И еще. громче: — А ну, приведи меня к моей будущей невестке.
Толпа расступилась, и Керри вместе с сыном приблизились и Саре.
— Детка, ты сделала мать счастливой. Когда будет этот славный день?
— Я… я еще не знаю точно, — Сара едва успела произнести это, как Керри обняла ее. Ноа стоял за ее спиной.
— Ладно, что до меня, то чем скорее, тем лучше. Я счастлива, что все так получилось. Эй, Керк, Арден, вот они! Вот Сара и Ноа!
Подошел Керк, за ним Арден. Отец Ноа крепко обнял Сару, так, что у нее чуть кости не затрещали.
— Вот это да!.. — воскликнул он. — Мы благословляем вас. — Он выпустил Сару и пожал руку сыну. — Поздравляю, парень!
Настала очередь Ардена. Он попытался улыбнуться, но это у него вышло плохо.
— Ты разбила мое сердце, Сара. — Он поцеловал ее в щеку. — Я сделал предложение первым.
Арден крепко пожал руку Ноа и сказал так, чтобы все слышали:
— Что ж, победил лучший.
Ноа и Сара не перемолвились и словечком, пока Сара не подошла к нему, чтобы предложить кофе. Он держал чашку, а она наливала.
— Ну вот, теперь все уже знают, — проговорил он. — И что ты думаешь по этому поводу, Сара?
Она улыбнулась и ответила, к его удивлению:
— Теперь, я думаю, нам пора назначить дату.
Здание церкви воздвигалось быстро. Сначала низ. Потом стены, потолочные балки и перекрытия, белые, как фарфор. На земле бригада из восьми человек работала над колокольней со шпилем. Другая бригада делала двустворчатые двери. Неподалеку мужчины постарше щепили дранку, которую связывали дети. Потом связки поднимали к стропилам. Скоро наверху появились плотники, укрепляя дранку на крыше и скрепляя колышками основу. Женщины тем временем варили кофе, разливали его в кружки и разносили.
После полудня была готова оленина. Ее разрезали на куски прямо у очага и подали вместе с запеченными бобами, свежим хлебом и кукурузными лепешками на столы, наскоро сделанные из досок. После трапезы мужчины вернулись к работе, а женщины занялись уборной и мытьем посуды. К концу дня здание было в основном готово. На ужин подали сандвичи с холодной олениной и опять горячий кофе, на этот раз с пирогами с сушеными яблоками.
Когда стемнело, собрали инструмент, зажгли фонари и лампы и открыли бочонок пива. Кто-то вынул скрипку, кто-то достал из кармана губную гармонику, и на только что настланном полу, еще пахнущем свежим деревом, начались танцы. Все женщины были немедленно разобраны. Их, естественно, не хватило. Тогда некоторые мужчины повязав фартуки, выступили в их роли. Танцевали «Индюка в соломе» дружно и весело. Женщинам не разрешалось танцевать с одним и тем же партнером; их кружили и перебрасывали от одного к другому.
Когда Сара попала в руки Ардену, он заметил:
— Если Ноа будет с тобой плохо обращаться, ты знаешь, к кому обратиться.
А когда она танцевала с Ноа, он предложил:
— Я провожу тебя, когда все закончится.
Однако вечер не прошел без сучка и задоринки. Когда Адди, задыхаясь от быстрых движений, выкатилась из круга танцующих, перед ней выросла миссис Раундтри, которая прошипела:
— И у тебя хватает нахальства находиться среди честных, богобоязненных людей в этом здании?! Иди в свой бордель, там твое место.
Сара услышала эти слова.
— И вы называете это христианским отношением к ближнему?!
Роберт обнаружил Адди несколько позже. Она стояла в стороне у костра, уставившись на огонь.
— Что случилось? Почему ты ушла с танцев?
— Кое-кто не хочет, чтобы я там находилась.
— Кто именно?
— Не важно.
— Это сказал кто-нибудь из мужчин?
— Нет, женщина.
— Да, с женщинами будет потруднее, чем с мужчинами. Потребуется время.
— Должна сказать, я ожидала чего-то подобного. Но не думала, что мне будет так обидно.
— Так ты что, опять спрячешься у себя в доме?
Она взглянула ему в лицо, на которое падали отблески огня.
— Нет, я приду сюда завтра, чтобы закончить работу, которую мы начали.
Он улыбнулся:
— Молодец, Адди! А теперь идем, я провожу тебя домой.
Танцы продолжались недолго. Все устали после напряженного рабочего дня. Внутри недостроенной церкви пить пиво не разрешалось, и единственный бочонок подошел к концу очень быстро. Фермеры из долины Спирфиш отправились домой. Родители ушли укладывать детей спать. Роберт и Адди тоже исчезли. Ноа взял Сару за руку.
— Идем, я провожу тебя домой.
Они поднялись по крутому склону, по которому, журча, стекали весенние потоки. Лунный серп заливал серебряным светом ущелье. Ночь пахла весной. Внизу в темноте белели новая колокольня и балки крыши.
Теперь в их отношениях все изменилось. Люди узнали о предстоящей свадьбе. Скоро церковь будет закончена и приедет священник. И Сара обещала назначить дату.
Они молчали до самого дома. У дверей Ноа взял ее руки в свои и произнес одно лишь слово:
— Когда?
Она ждала этого слова и приготовила ответ, пока они поднимались.
— Как насчет первой субботы июня?
Он крепче сжал ее руки. В лунном свете Сара увидела довольную улыбку на лице Ноа.
— Это серьезно, Сара?
— Да, вполне.
Он поцеловал ее в знак благодарности. Потом, как бы передумав, слегка наклонил голову, молча посмотрел ей в глаза долгим взглядом и впился в ее раскрытый рот. Она застыла в его объятиях, почувствовав неведомый до сих пор чудесный импульс, поднимающуюся страсть, которая усиливалась от прикосновения его языка к ее, от блуждания его рук по ее спине, бокам и груди. Она дрожала от наслаждения, пораженная, что так может быть, и она теперь может позволить себе интимные ласки и находить в них несравненное удовольствие. Теперь, после решения пожениться, все стало по-другому.
Но, когда его руки поднялись к ее шее, чтобы расстегнуть пуговицы, она схватила их.
— Нет, Ноа, не надо.
Они стояли молча, его руки были сложены, и она их крепко сжимала. Потом, поцеловав кончики его пальцев, она прошептала:
— Это не потому, что я не хочу.
Он расслабился и прошептал:
— На этот раз я не прошу извинения.
— И не надо, — ответила она и в первый раз сама произнесла слова, которые он так желал услышать: — Я люблю тебя, Ноа.
Глава 19
Дело, которым Адди занималась с тех пор, как ушла от Розы, и которое наполняло ее радостью и гордостью, было шитье занавесей. В их изготовлении не требуется особой премудрости, однако Адди, несмотря на свои ограниченные способности к шитью, делала это умело и с удовольствием. А почему бы это дело не расширить? Одинокие мужчины в Дедвуде жили в почти пустых домах, не имея ни времени, ни желания и умения их как-то обустроить. Почему бы им не воспользоваться платными услугами кого-то, кто смог бы им сделать все нужное. Более того. Все предсказывают к весне наплыв новых жителей благодаря хорошим перспективам золотодобычи, наличию телеграфа, ежедневных рейсов дилижансов; а теперь еще и церковь построили, и школу откроют к осени. Дедвуд приобретал все атрибуты развивающегося города, которому предопределено большое будущее. Когда сюда приедет больше женщин, «Занавеси и портьеры от Адди» будут к их услугам.
В магазине мистера Фарнума, торговавшего всякой всячиной, Адди заказала много поплина и ситца, лент, тесьмы и кружев. Все это прибыло с помощью Тру Блевинса во второй половине марта, в числе двадцати телег, нагруженных до предела разнообразными товарами, начиная от холодильных ящиков до оконного стекла, а также латунного колокола диаметром двадцать четыре дюйма для первой церкви Дедвуда. Адди поместила объявление в «Дедвуд кроникл»: «Высококачественные портьеры и занавеси ручной работы из моего материала с отделкой. Спросить мисс А. Меррит, Маунт Морайа-роуд».
Ее первой клиенткой стала будущая миссис Ноа Кемпбелл, заказавшая занавеси для своего дома, в который они с мужем въедут в июне.
Вторым клиентом был священник, преподобный Бертл Матесон, прибывший дилижансом в начале апреля.
Адди наконец решила присоединиться к Обществу женщин, которое взялось обустроить бревенчатый дом для священника. Члены Общества выскребли и вычистили его, покрасили и отполировали рамы, выкрасили печь и выткали половики. Адди вызвалась сделать занавески на окна.
Но она заболела гриппом и два дня не работала. Когда же почувствовала себя лучше и закончила занавески, преподобный Матесон уже въехал в дом.
В тот день, когда она доставила занавески в его дом, была настоящая весна. Солнце ярко светило, и воздух был напоен свежим ароматом сосновых иголок, омытых дождем накануне вечером. Было очень тепло, так что Адди оставила пальто дома и только набросила шаль с бахромой на свое голубое платье. Она упаковала занавески в корзину, положив туда также молоток и крюки, чтобы их повесить.
Она постучала в дверь, ожидая, что ее откроет пожилой священник. Каково же было ее удивление, когда на пороге появился молодой человек старше ее, быть может, всего на пару лет. Он был одет в коричневые брюки и белую рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. У священника были красивые глаза, вьющиеся волосы цвета вишневого дерева, приятные черты лица.
— Преподобный Матесон?
— Да. — Он улыбнулся, показав ряд превосходных зубов.
— Меня зовут Аделаида Меррит. Я — член Общества женщин и принесла занавеси для вашего дома.
— Входите, мисс Меррит. — Он протянул руку и обменялся с ней рукопожатием. Проведя ее в дом, он оставил дверь открытой, и солнечный свет затопил переднюю комнату. Он стоял, слегка расставив ноги, и глядел на нее непринужденно и дружелюбно.
— Какой прекрасный день! И какой замечательный сюрприз!
Ей показалось, что последние слова относились не только к занавесям в ее корзинке. Он улыбался ей, лицо его выражало глубокую симпатию.
Его молодость поразила Адди. Узнав его имя — Бертл, она почему-то подумала, что это должен быть пожилой холостяк, так как их предупредили, что у священника нет жены. Адди спросила Сару, уже встречавшуюся с ним, что он из себя представляет. Та ответила только, что у него приятная внешность.
Он полностью отвечал этим словам, стоя перед Адди полный интереса к ее персоне.
— Так вы говорите, занавеси?
— Да. Я открыла свое дело по их изготовлению и вызвалась сделать занавески для вашего дома. К сожалению, они не были готовы к моменту вашего вселения, так как я болела гриппом.
— Гриппом?! Я очень сожалею. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше.
— Да, намного лучше.
Он продолжал улыбаться, так что Адди даже почувствовала некоторую неловкость. Потом резко повернулся, как будто вспомнив что-то.
— Давайте посмотрим.
Он взял корзинку из ее рук и поставил ее на квадратный стол.
— Покажите, что вы сделали.
Когда она вынимала занавеси из корзинки, он обратился к ней:
— Но вы должны разрешить мне заплатить вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50